Первой мыслью Эммы, когда она проснулась, была мысль, что не слышно привычного шума дождя. А потом удивилась, что она проспала всю ночь без кошмаров. Словно провалившись в черную дыру, которая и пугала и дарила успокоение одновременно. Но кошмар поджидал ее наяву.
Как только она открыла глаза и увидела стоящего возле ее кровати Зеда, Эмма все поняла. Она не знала, поняла ли это по его замкнутому выражению лица и колючему взгляду. Или по напряженной позе, когда казалось, весь он застыл. Или все же, наверное, по сжатым в тонкую линию губам, которые, Эмма знала, могли быть такими нежными.

Она поняла, что он собрался уйти.

Она хотела бы отвернуться и притвориться спящей. Тогда быть может она смогла бы что-то придумать. И возможно, уговорить его… Но тут же поняла всю глупость собственных мыслей. Каким-то шестым чувством, на подсознательном уровне, Эмма знала, что когда они приедут в Мексику, Зед оставит ее. Она не была глупой, хоть и напуганной. Эмма понимала, что для осуществления задуманного, Зеду надо будет действовать. Так зачем ему нервная, вечно мешающаяся под ногами истеричка. Но понимать и принимать - разные вещи.

С трудом проглотив застрявший в горле ком, Эмма медленно присела в кровати, натягивая покрывало до груди. Не от страха, а в нелепой попытки отгородиться от реальности и предстоящей боли. И только через минуту молчания осознала, что качает головой, уже отрицая еще не произнесенные Зедом слова.

А Зед уже был одет в чистую одежду и явно после душа. Темные, уже немного подсохшие волосы, гладко выбритый, он был словно другим человеком. Что-то неуловимо изменилось в нем. Только Эмма не могла точно понять что именно. А потом увидела… Решимость. Она наполнила мужчину жизнью. У него была цель, и он был настроен решительно. Только вот Эмме от этого стало только хуже. Она знала, в этот раз он не возьмет ее с собой и не останется с ней. И паника поднялась в ней, как цунами.

Чтобы побороть искушение броситься Зеду на шею и умолять его не оставлять ее, Эмма покрепче вцепилась в покрывало. Проследив за ее действиями тяжелым сосредоточенным взглядом, Зед вздохнул.

— Нам надо поговорить, Эмма. – сказал он, и отошел от кровати. – Но сначала прими душ и поешь. Внизу вполне приличное кафе. Там можно купить еду на вынос. Так что…
— Ты уходишь? – вырвалось у нее, из-за подступившей паники.

Зед дернулся и пристально посмотрел ей в глаза. Эмма едва не отвела своего взгляда, не желая показывать ему, насколько она напугана. Но потом, трусливо решила, что может быть, если Зед поймет, то не оставит ее. Но так же понимала, что выхода нет.
А Зед понял, что с ней происходит. И увидел, что слова тут лишние, ей и так понятно, что он должен уйти, чтобы выполнить то, для чего они приехали в Мексику. Найти дочь Рона. И все же кивнул на поднос с едой, стоявший на низком столике у дивана.

— Эмма, давай ты лучше сначала…
— Уходишь? – ее голос дрожал, Эмма это отчетливо слышала. Но и что-то изменить была не в силах.
— Эмма…

Зед просто кивнул, не отводя взгляд. И Эмма заметила, как он вздрогнул, когда она прикусила губу. У Эммы тряслись руки, когда она откинула покрывало и встала с кровати. Как слепая пошла в ванную, и там сползла вниз по двери. Ей нужно было немного времени справиться со страхом и паникой. Как в первые минуты пробуждения после кошмара. Только сейчас ее кошмар был наяву, и нескольких минут оказалось недостаточно. Чтобы не заскулить, как побитая собачонка Эмма прикусила костяшки пальцев на сжатой в кулак руке.

Она и до этого момента прекрасно понимала, что ее жизнь теперь делится на «до» и «после» того подвала. Но она только теперь осознала, что в жизни «после» она ни дня не была без Зедекиа Сандерса. Он стал для нее всем миром, олицетворением надежности и безопасности. Ярости, которую она не умела выразить и глубокого горя, которое было так созвучно ее собственному горю. А теперь он хочет ее оставить. И понимание, что это необходимо, не облегчало ужаса.

Эмма не знала, сколько времени она просидела на полу в ванной, пока не вздрогнула от настойчивого стука в дверь.

— Эмма! – снова постучав, позвал Зед. – Эмма, открой! Черт возьми…

Но она не могла. Изо всех сил старалась подняться, но не могла. Ноги отказывались слушаться ее, и Эмма продолжала сидеть на полу, оглушенная страхом и непонятным чувством разрывающим грудь. Ей казалось, что если она отпустить его, Зед уйдет и больше никогда не вернется. Что она его никогда не увидит. Но спустя еще несколько секунд что-то щелкнуло у нее в сознание. И паника, схватившая ее за горло, немного ослабила хватку. Эмма подумала о том, что Зед не оставил ее. А взял с собой в Мексику. Если бы он решил навсегда уйти, то не повез бы ее за собой за сотни миль, чтобы потом бросить в первой попавшейся гостинице.

Сосредоточившись на этой мысли, Эмма попыталась взять себя в руки. Совсем успокоиться ей не удалось, но все же получилось подняться на ноги и отойти к раковине, чтобы умыться холодной водой. Эмма открыла кран и наполнила ладони под ледяной струей и ополоснула лицо. И тут раздался треск, и дверь со всей силы ударилась об стену.

Еще недавно, Эмма испугалась, когда Зед накричал на нее, после того, как Рон сообщил ему, что дом на озере сожгли. Но сейчас она просто застыла от вида Зедекиа Сандерса. Потому что впервые увидела, как на его лице смешались два чувства. Бешеная ярость и страх. С яростью она была знакома, а вот страха в нем она никогда не видела. Вода лилась из-под крана, но Эмма не успела даже выключить ее, когда Зед метнулся к ней, схватил за плечи и встряхнул. Голова Эммы откинулась, и она инстинктивно ухватилась за предплечья мужчины.

— Ты что творишь?! – прорычал он. – Что ты задумала, черт возьми?! Неужели ты думаешь, я не взял бы тебя, если бы это было возможно. Так не усложняй все, Эмма. Я должен сделать то, для чего мы здесь. Я не смогу сосредоточиться на этом, если буду все время беспокоиться, что ты…

Он неожиданно замолчал, видимо осознав, что орет на нее. Выругался едва слышно, наверняка решив, что испугал ее. А Эмма ослабела от странного облегчения. Тяжесть в груди немного ослабла. Она нашла подтверждение своим мыслям в его словах. Он не бросит ее, он вернется. Наверняка вернется. Она должна думать только об этом.

Ей было стыдно, что не может окончательно избавиться от тревоги, но, по крайней мере, она способна взять себя в руки. А Зед уже отпустил ее и отступил, подняв вверх свои ладони. Он настороженно смотрел на нее.

— Эмма… – с сожалением произнес он.

Но не только сожаление было в его голосе. Незнакомая нежность и будто извинение. И это переполнило ее до краев. Она сделала шаг к Зеду, потом еще. А уже в следующую секунду она спрятала лицо у него на груди, цепляясь за черную футболку. Но вздохнуть смогла только в тот момент, когда почувствовала, как его горячие ладони легли ей на спину.

— Ты в порядке?
— Да. Я не хотела так вести себя, я просто…
— Я должен ехать, Эмма. Понимаешь? Если мы хотим разобраться со всем этим, то нужно действовать. Ты побудешь тут…
— Я понимаю.

Эмма отошла от Зеда, чувствуя, как тревога снова подступает. Наконец-то завернув, так и продолжающую течь из крана, воду, Эмма отвернулась в сторону душевой кабинки.

— Я, правда, понимаю.

Зед постоял еще несколько секунд, а потом вышел. Эмма несколько раз глубоко вздохнула и выдохнула, чтобы вновь не подастся панике. Она все понимала, и знала, что это необходимо, но все равно было страшно остаться без Зеда.

***

Он должен был это сделать. Должен уйти, не смотря на страх в глазах Эммы. Чем раньше он займется поисками дочери Рона, тем скорее покончит с Дорианом. И тем скорее Эмма окажется в безопасности. Но Зед и не думал, что оставить Эмму, окажется так сложно. То, как она смотрела на него, когда только проснулась… Это выворачивало наизнанку. Он не хотел ничего чувствовать. Не желал иметь кого-то, кто сделал бы его уязвимым. Не на войне, не на жизнь, а на смерть. Не тогда, когда с помощью этой уязвимости его можно поставить на колени. Он наивно полагал, что уже никогда ничего не почувствует. Что он похоронил все хорошее, что было внутри него еще шесть лет назад. Но оказалось, что обманывал сам себя.

Эти нежеланные, и абсолютно не нужные теперь чувства просачивались через его боль и скорбь, превратившиеся в броню. И это меняло все. Теперь он должен будет сражаться не только за погибшую жену, но и за Эмму. Но чтобы сражаться за нее, он должен затолкать все чувства подальше и уйти.

Зед сидел на диване и ждал когда Эмма выйдет из душа. Он даст ей инструкции и уйдет. Он уже позвонил и договорился о встрече с человеком, который поможет добыть информацию о планирующемся аукционе. Такое событие, даже строго засекреченное не может не оставить следов. И если есть хоть один, Зед его найдет.

Эмма вышла, в гостиничном халате, босая и с мокрыми волосами, черными прядями, рассыпавшимися по плечам, и, избегая его взгляда, присела в кресло напротив Зеда. Невидяще уставилась на поднос с остывшим завтраком.

— Поешь.
— Не могу. Я не могу. Я знаю, что должна вести себя по-другому. Но… Мне так страшно.
— Тебе нечего боятся. Здесь ты в безопасности. Вспомни, Эмма, у тебя другое имя. Мы в Мексике. Никто не знает где ты. Поверь, Эмма, если бы я мог, то остался бы. Но мне нужно идти.
— Не делай этого. Если ты уйдешь, я умру.
— Ты умрешь, если пойдешь со мной. Сейчас все изменилось Эмма. Время отсиживаться прошло. Мне надо действовать. Влезть туда, где тебе точно не место. Если ты будешь со мной, то...
— Я буду тебе мешать... - безжизненным голосом продолжила Эмма.
— Не мешать. Отвлекать.
— Мне страшно.
— Ты будешь в большей безопасности здесь.
— Когда ты вернешься?

Ее снова трясло. Зед едва сдерживался, чтобы не подойти и не сжать ее подрагивающие плечи руками. Он знал, что поступает правильно. И все же было невыносимо видеть, как она обреченно смотрит на него, ожидая ответа. Что-то было в ее глазах такое, от чего Зеду было больно. То, чего не должно было быть и не могло. Но он сам испытывал то же самое, а потому мог отчетливо распознать это в глазах Эммы. Но сейчас было не время думать обо всем этом. А Эмма все еще ждала ответа.

— Не знаю. - честно сказал он и увидел, как она побледнела еще сильнее. - Завтра, через несколько дней. Я не знаю, Эмма.
— Но ты вернешься?

Прошло несколько бесконечно-долгих секунд, прежде чем Зед ответил.

— Чего бы мне это ни стоило.

И только произнеся эти слова, он понял, что так оно и есть. Потому что он хотел вернуться. Вернуться к ней. Но было в этом понимание один нюанс, который все менял. Он все еще хотел смерти Дориана. Но уже при мысли о собственной смерти он уже видел не дуло пистолета и непроглядную черноту. А лицо Эммы.

Зед решительно встал с дивана и, достав из кармана деньги, положил их на столик рядом с подносом.

— Как я уже сказал, внизу есть приличное кафе. Ты можешь позвонить им и заказать еду прямо в номер. Я оставлю тебе телефон, теперь там есть еще один контакт. Мой. Не звони без крайней необходимости и не называй меня по имени. Или, в крайнем случае, Эдриан. Звони, только если действительно что-то случится. И… Если будет слишком страшно. А пока, постарайся не покидать гостиничный номер. Я постараюсь вернуться как можно быстрее.

Он говорил с ней, давал еще какие-то инструкции. Давал указания и объяснял, как действовать в той или иной ситуации. Вложил ей в руку телефон.
Зеду не нравилось, как Эмма неподвижно застыла на диване, бледная, но на удивление спокойная. Он видел однажды ее в таком состоянии. В доме на озере, когда она просила их с Дейвом выйти и дать ей несколько минут уединения. А потом Зед нашел ее истекающую кровью.
От этого воспоминания мороз прошел по позвоночнику. Он чувствовал, как его охватывает ярость, замешанная на страхе, которая уже вспыхнула, когда Эмма закрылась в ванной.

Зед вопреки обещанию не поддаваться эмоциям, присел перед Эммой на корточки и обхватил ее застывшее лицо ладонями.

— Эмма. Я вернусь, как только смогу. Я не оставлю тебя тут одну. Ты подождешь меня? Ответь. Ответь мне, Эмма.

Она кивнула и посмотрела на него. Не было в ее глазах спокойствия, и отрешенности не было. Неуверенность и волнение. Но и доверие. Она верила в то, что он вернется. И это почти сломало все то, что он возводил в себе долгих шесть лет. Он почти физически ощущал, как эта девушка проникает ему под кожу. Но не нашел в себе силы, чтобы воспротивиться этому. Когда он выйдет за дверь, он вновь обретет стойкость. Он сделает то, что должен. Но сейчас, еще на несколько минут, он оставить все, как есть.

— Я подожду. – наконец-то сказала она.
— Хорошо.

Ему хотелось ее поцеловать. Снова почувствовать ее теплые мягкие губы. Но вместо этого он убрал руки с ее лица и встал. И под напряженным взглядом Эммы направился к двери. Подхватил, заранее приготовленную, сумку. Борьба с собственными сомнениями сковала напряжением мышцы, и каждый шаг давался с трудом. Но все же он сумел открыть дверь, не обернувшись.

А потом услышал, как Эмма позвала его по имени. Он замер на мгновение, прежде чем повернуться. Потому что не был уверен, что если Эмма начнет умолять его, он сможет выйти за дверь. Но когда он все же посмотрел на Эмму, она встала с кресла, сцепила руки перед собой и попыталась что-то сказать. Потом вздохнула.

— Пожалуйста. – все же прошептала она. – Будь осторожен. Я буду… ждать. Только будь осторожен. Обещаешь?
— Обещаю.

Спустя некоторое время, ведя машину по разъезженной гравийной дороге, Зед все еще не мог забыть тот момент, когда Эмма неожиданно улыбнулась. В тот момент, когда он дал ей обещание, она кивнула и улыбнулась. Он впервые видел, как она улыбалась. Именно так, словно не было между ними всего того ужаса, что преследовал ее и его. Словно он опять просто полицейский, отправляющийся на службу. А она та, ради которой он хотел бы вернуться.

Зед понимал, что сделал все возможное, чтобы вернуться раньше, но, тем не менее, отсутствовал слишком долго. Три дня и две ночи слишком много для напуганной девушки, пребывающей в полной неизвестности. Зед прекрасно мог представить какими бесконечно долгими могли показаться Эмме эти дни. Он только надеялся, что это худшее из того, что ей пришлось перенести. Он отсутствовал довольно долго, чтобы с ней могло что-то случится. Он был почти уверен, что Дориан не смог бы ее выследить, но в таких вопросах не возможно было дать стопроцентной гарантии. И Зед даже мысленно не хотел представлять, что Дориан добрался до Эммы и увез ее.

Эти мысли не давали ему полностью сосредоточиться на поставленной задаче. Может поэтому все затянулось на три дня. Даже имея такого помощника, как бывшего агента секретных служб Зеду потребовалось немало времени, чтобы обнаружить хоть какую-то информацию о предстоящем аукционе. Но благодаря тому, что изначально у них было от чего отталкиваться, они знали примерные сроки, и то, что в этом замешена Марта Дориан, все же получилось кое-что разузнать.Но, даже имея так много, им удалось выяснить лишь примерное местоположение. За последние полгода было арендовано не мало крупных складов и больших помещений, пригодных для проведения подобных мероприятий. И это только те договоры аренды, что были заключены официально. Тех, что прошли неофициально, было еще больше. И нужно было учитывать, что этот аукцион, возможно, проводился с тех времен, которые превышали полугодовой срок. И все же, единственное, что говорило в пользу данного срока - это то, что только шесть месяцев назад Маркус Дориан стал иметь какие-то дела в Мексике. Зед знал, что до этого он считал Мексику слишком очевидным полем для его деятельности, да и конкуренция была высока.

И вот, опираясь на этот минимум информации, они обнаружили, что четыре месяца назад были арендованы склады на имя человека, которого по всем базам данных обнаружить не удалось. Этого человека просто не существовало. Но на первый взгляд ничего особенного на этих складах не хранилось. Неиспользуемые стройматериалы, которые вроде бы завезла одна из строительных фирм и начала строительство будущего отеля. Но из-за финансовых проблем владельца, которого тоже не существовало, строительство было приостановлено. Материалы якобы до сих пор хранились на этих складах. Ничего особенного.

Вот только как оказалось, стройматериалы до сих пор продолжали прибывать, только по ночам и в обход всем документам. Строиться ничего не строилось, материалы поступали, а вывозиться ничего не вывозилось. Потребовалась всего лишь ночь, чтобы понять, строительство или ремонт идет полным ходом, только это не имело никакого отношения к будущему отелю. Именно территория складов была центром стройки, вернее то, что находилось под ними.

Зед понимал, что надо как можно скорее все выяснить и начать действовать по направлению внедрения или хотя бы тайного проникновения. Так или иначе, он должен понять, каким образом к этому складу и аукциону имеет отношение список девушек, найденный в кабинете Марты Дориан. Зед хоть и надеялся, что это не аукцион, на котором лотами являлся живой товар, но давно перестал верить в лучшее. А если так, то стоило поспешить, так как времени оставалось очень мало.

Он это знал, и человек, согласившийся сотрудничать с ним, так как у него был свой интерес, тоже знал это. В эту ночь они оба должны были отправиться на их пункт наблюдения и попытаться установить хоть примерные график активности на этих складах, чтобы попытаться подобраться поближе. Но, черт все раздери, Зед не мог перестать думать об Эмме, оставленной в отеле. Он не мог перестать видеть перед собой ее полный тревоги взгляд. И не мог не думать о том, что, не смотря на то, что Эмма была напугана, она нашла в себе силы собраться и улыбнуться ему. Она могла бы все усложнить для него, но в случае необходимости постаралась быть сильной. Зед понимал, как это было непросто. А еще Зед все время жалел, что не поцеловал ее. Глупое сентиментальное желание, и все же оно назойливо сверлило его мозг.

И он не смог. Не смог оставить Эмму еще на одну ночь. Поэтому его напарник сейчас один вел наблюдение за складами, а Зед гнал машину, стараясь как можно быстрее добраться до отеля.

Спустя полтора часа Зед стоял в коридоре отеля. Он несколько минут прислушивался к тишине за дверью, но не услышал ни звука. Перед тем как подняться он поинтересовался у администратора, дежурившего за стойкой регистрации, покидала ли Алекс Рид свой номер и были ли у нее посетители. Оказалось, что она выходила один только раз, в остальное же время оставалась в отеле. И только пару раз ей приносили еду из ресторана. Зед внутренне сжался, когда подумал о том, что Эмма едва ли не голодала все это время. За три дня поесть только два раза! Зед решил, что когда убедиться, что с девушкой все в порядке, то устроит ей взбучку.

Он открыл дверь своим ключом и, положив руку на пояс, к которому был пристегнут пистолет, тихо вошел в комнату. Прислушавшись еще с минуту, он закрыл за собой дверь. В номере было темно. И так тихо, что Зед мог услышать, как в соседнем номере бубнит телевизор.

— Эмма? – позвал он, но тихо, чтобы не напугать ее, если она спит.

Да, скорее всего, так оно и было, если учесть, что был первый час ночи. Зед решил, что только посмотрит на нее и оставит в покое. Ему самому необходимо было пару часов отдыха и душ. Он прокрался вглубь номера, еще раз тихо позвав Эмму. Но ответа так и не получил. А когда, подойдя к кровати, увидел, что на смятой постели никого нет, похолодел от ужаса. За считаные секунды его мозг включился в работу и Зед готов был начать просчитывать дальнейшие действия. Он щелкнул выключателем ночника, и комната наполнилась теплым желтым светом. И тут Зед замер на месте и опустил взгляд вниз. И увидел то, что не заметил сначала. Край подола гостиничного халата, выглядывающего из-под кровати. Сердце сжалось в груди и Зед шумно вдохнул воздух. Бедная Эмма. Провела ли она и предыдущие две ночи под кроватью? Он надеялся, что нет. Черт возьми! Зед чувствовал себя мерзко. Он оставил Эмму одну, и в итоге она практически ничего не ела в течение трех дней, и от страха снова забралась во сне под кровать.

Раньше, он давал ей возможность проснуться самой и не заострял внимание на том, что не раз становился свидетелем подобных ночевок Эммы. Но не в этот раз. Он не мог оставить ее под кроватью. Ему нестерпимо захотелось разбудить ее и успокоить. Чтобы хоть в эту ночь она ничего больше не боялась.

Зед присел на корточки и приподнял покрывало, сползшее почти до самого пола. Эмма спала, сжавшись в комочек, и вздрагивала всем телом. Он протянул руку и осторожно прикоснулся к ноге Эммы, погладил прохладную кожу.

— Эмма. Просыпайся. – девушка еще сильнее сжалась. – Ты должна проснуться, Эм.

Зед физически ощутил, когда она проснулась. В тот момент ее тело напряглось и застыло, схваченное кошмаром. Но Зед не позволил ей погрузиться него.

— Это я Эмма. Это я. – довольно громко и четко произнес Зед и снова погладил девушку по ноге. – Выбирайся оттуда. Ты замерзла.

Она задышала чаще. Ее тело начало содрогаться от дрожи.

— Зед? – хрипло спросила Эмма и всхлипнула.
— Да, Эмма. Я. Давай же, милая. Вылезай оттуда. Ну!

Она неловко выбралась из-под кровати, и дико уставилась на Зеда огромными глазами. Бледная, как смерть, с темными кругами под глазами и с искусанной нижней губой. Она выглядела ужасно. Но Зед был безумно рад видеть ее невредимой. Прошла минута пока они молча, и не двигаясь, словно боялись спугнуть, смотрели друг на друга. А потом Эмма дернулась, и подалась к Зеду. Он подхватил ее и притянул к себе так крепко, что Эмма сдавленно охнула. И сама же вцепилась в его плечи, почти впиваясь в них короткими ногтями. Ее трясло, но и Зеда тоже. Она, кажется, задыхалась. Но и Зед не мог свободно вдохнуть.

— Эмма. Эмма. Боже мой, Эмма.

Зед не понимал почему. Но ему просто отчаянно было необходимо повторять ее имя. Он чувствовал себя ужасно. До ужаса беспомощным, и как никогда уязвимым. Он держал в объятиях Эмму и все что мог это гладить ее спину и плечи, прижиматься щекой к ее волосам и произносить ее имя. Снова и снова. Как мантру.

Но так не могло продолжаться долго. Он вспомнил о том, что Эмма лежала на полу и наверняка замерзла. А еще измучена и голодна. Он поднялся на ноги, не выпуская Эмму из рук и сел на край кровати.

— Так долго, тебя не было так долго. – Эмма не желала отстраниться хоть на миллиметр. – Я боялась, что больше не увижу тебя.
— Я знаю. Прости меня. – Зед подтянул одеяло и закутал в него Эмму. – Но ты не должна была так думать. Я же обещал вернуться.
— Да. Да.

Казалось, что вместо того, чтобы начать успокаиваться, Эмма начинала паниковать все больше. Она держалась, как могла эти дни, но теперь не могла взять под контроль свои эмоции, и Зед это понимал. Он не знал, понимала ли Эмма, что тихонько стонет, словно от боли и трясущимися руками выкручивает ткань его футболки. Зед давал ей возможность пережить эти минуты и продолжал успокаивающе поглаживать спину Эммы.

— Тише. Тише. – шептал он, наконец-то чувствуя, как Эмма начинает успокаиваться.

Он попытался устроиться поудобнее, но она вновь переполошилась.

— Нет! Нет, не уходи сейчас. Только не уходи. – она спрятала лицо у него на груди.
— Успокойся, Эм. Я не ухожу. Но я хочу, чтобы ты согрелась. Давай я включу душ. Ты должна…
— Нет. Не надо. Так хорошо. Я уже согрелась. Пожалуйста. Я не хочу в душ.
— А я бы не отказался. – стараясь придать своему тону легкости, произнес Зед. – Я не спал и не мылся почти три дня, а мне пришлось изрядно поваляться в пыли. Так что, наверное, тебе не стоит так прижиматься ко мне.

Если он хотел отвлечь Эмму от собственных страхов, то ему это удалось. Впервые, как он обнял ее, Эмма вскинула голову и посмотрела на Зеда внимательным взглядом. Более осознанным, чем несколько минут назад. А потом поразила Зеда, когда протянула руку и коснулась пальцами его отросшей трехдневной щетины. Ее прикосновение обожгло его. Он дернулся от ее пальцев, словно от какой-то опасности. Но не успела Эмма убрать руку, как Зед, сам не осознавая, что творит, перехватил ее и приложил к своей щеке маленькую ладошку. Потерся об нее колючей щекой, а потом прижался губами. И услышал, как тяжело Эмма вздохнула. Ее глаза наполнились теплом, а щеки порозовели, прогоняя недавнюю бледность.

Зед не мог отвести от нее взгляд. Он никогда не думал, что такое понятие как нежность может причинить боль. Но сейчас ему было больно. Потому что это была запретная, абсолютно не нужная, но необходимая нежность. Он не мог не испытывать этого гляда на Эмму. Она была такая нежная, красивая и хрупкая. Но наряду с нежностью он испытывал и нечто иное. Он хотел сжать Эмму в своих руках так крепко, чтобы между ними не осталось ни миллиметра свободного пространства. Желал прижаться носом к пульсирующей венке на шее и вдохнуть запах ее кожи. Хотел дотронуться до Эммы и чтобы она не испугалась его прикосновения.

А потом Эмма закрыла глаза. Ее губы слегка приоткрылись. Зед не мог знать, правильно ли прочитал ее сигнал, но не стал думать об этом. Он нуждался в этом и не стал противиться собственному порыву. Он наклонился и поцеловал губы Эммы нежным поцелуем. Но всего на мгновение. А потом как ненормальный набросился на нее. Если бы она хоть едва заметно дала понять, что не желает этого, Зед остановился бы. Но Эмма выдохнула ему прямо в губы и подалась навстречу. Зед словно провалился в бездну, где нет дна и его полет вниз мог длиться бесконечно. И он позволил себе упасть. В то мгновение когда Эмма вместо того чтобы оттолкнуть его ответила на поцелуй, и вцепилась пальцами в его волосы на затылке, он понял, что пути назад нет.

Он больше не сможет вернуться в то состояние черной пустоты, что наполняла его тело и разум долгие шесть лет. Покрывая лицо и губы Эммы быстрыми, рваными поцелуями, Зед осознал, что больше чем умереть, отомстив, он желает остаться жить. Он принял для себя ту тонкую грань, когда все изменилось. Когда месть, как самая его большая цель за долгие годы стала не окончательной целью, а средством. Теперь он не хотел мЕсти, чтобы заслужить право умереть. Теперь он хотел мЕсти, чтобы найти способ жить.

Зед почувствовал, когда настало время остановиться. Эмма слегка запаниковала. Тогда Зед просто снова обнял ее. А спустя несколько минут он переместился на постели, чтобы иметь возможность опереться спиной об изголовье. Эмма прижалась к его боку и затихла.

Зед устал и был голоден. Пот смешался с пылью и раздражал кожу. Он нуждался в еде и мыле. Он всего на несколько дюймов приблизился к цели, ради которой приехал в Мексику. Но он не чувствовал себя лучше за последние шесть долгих лет.

***

— Ешь, Эмма – сказал Зед, кивая на кусочек сыра, который она не глядя взяла с тарелки.

Эмма кивнула и откусила немного, пока еще не готовая перестать безотрывно смотреть на Зеда.
Он выглядел гораздо лучше, чем когда только вернулся. Он принял душ, побрился, переоделся в чистое и теперь с явным наслаждением поглощал куриную грудку, заказанную из ресторана. Порция Эммы осталась нетронутой, и Зед, видимо, потерял надежду заставить ее нормально поесть. Эмма не могла. Не потому что не была голодна, а потому что горло до сих пор перехватывало, когда она думала о том, как провела последние три дня.

И не могла не поражаться. Что больше того, что ее мог найти Дориан, она боялась, что никогда больше не увидит Зеда. И до сих пор не могла отойти от болезненной радости, что вот он перед ней, и кажется, начинает сердиться. Чтобы успокоить его, Эмма откусила еще немного сыра и, увидев одобрение в глазах мужчины, почувствовала, как тепло разливается по телу.

Он смотрел на нее как-то иначе, чем прежде. И Эмма не знала, кажется ей или нет, но Зед словно стал ближе. Он и до этого не был холоден с ней или невнимателен. Но на протяжении всего времени, что они провели вместе, в нем чувствовалась отчужденность. Он был рядом. Но порой Эмме казалось, что рядом с ней только оболочка мужчины и остатки души, остальное же где-то так глубоко спрятано, что уже никогда не достать. Но сейчас он был с ней – Эмма чувствовала это. Он был более расслаблен и спокоен, чем когда-либо. И смотрел на нее иначе.

Сейчас на дне темной пропасти Эмма смогла, пусть еще пока не увидеть, но уже угадать теплый свет, который и есть сама жизнь. Раньше в его глазах отражался лишь холод смерти и потерь.
Было странным испытывать такие сильные эмоции по отношению к почти незнакомцу. И все же, порой ей казалось, что она знает Зеда, как не знала, ни кого из своего окружения. Да что уж говорить, она и отца своего не знала. А Зед, он был ей понятен. И его отстраненность. И замкнутость. Его беззлобная суровость. Но так же Эмма знала, каким заботливым и добрым он может быть. Как он умеет быть нежным. Порой она была уверена, что чувствует каждое его настроение. Она могла с точностью сказать, в какой момент он вспоминал о чем-то плохом, наверняка из прошлого. Или когда мрак скорби и вины отпускал его из жестоких щупалец и Зед начинал дышать свободнее.

Эмма успела полюбить его сильные мозолистые руки, которые дарили ей ощущение безопасности, стоило им сомкнуться вокруг ее тела. Она полюбила его тихий, чуть хрипловатый голос, особенно в те моменты, когда он пытался успокоить ее. Эмма уже не могла представить лицо Зеда без напряженной морщинки между бровями и паутинки морщинок в уголках глаз, которые напоминали, что когда-то этот мужчина умел смеяться. А с недавних пор подтянутое, в меру мускулистое тело Зеда, которое недавно еще пугало ее, стало притягивать ее как магнит. Ей хотелось прикоснуться к его плечам, ощутить их твердость. Она больше не хотела быть от него на расстоянии. Эмме все время нужно было быть как можно ближе к Зеду.

Но еще больше ей хотелось, чтобы он ее целовал. Когда он прикасался к ней губами, мрак и кошмары отступали. Они разбегались и жались на краю сознания, чтобы потом вновь терзать ее. Но пока Зед целовал ее, она могла забыть о том, что мучало ее в страшных снах.

— Ты должна поесть Эмма. – серьезно сказал Зед, хмуро глядя на ее все еще полную тарелку. — Я знаю, что за эти дни ты ничего практически не ела.
— Я поем, только попозже. Ладно?
— Эмма…
— Гогда ты снова уйдешь? – она не хотела, чтобы он услышал в ее голосе, до какой степени ее страшит мысль об этом. И все же он понял. – Ты ведь снова должен будешь уйти, да?

Зед вытер пальцы салфеткой и внимательно посмотрел на Эмму. Она хотела бы отвести взгляд, но почему-то не смогла.

— Завтра утром. Вернее, уже сегодня утром. Я не должен был приезжать этой ночью, но хотел… Удостовериться, что ты в порядке.
— Я в порядке.

Она не была в порядке, и это было очевидно, но он кивнул, словно поверил. Словно не обнаружил ее под кроватью, а потом не успокаивал как маленькую девочку. Зед продолжал сидеть и смотреть на нее.

— Ты должна помочь мне Эмма. Чем быстрее мы все выясним, тем раньше все это закончится. Тебе нужно потерпеть еще немного. Сейчас ты соберешься, и мы переедем в другой отель. Не стоит жить подолгу в одном месте. Тем более мы уже достаточно тут помелькали, чтобы нас можно было опознать по фотографиям. Так что разумно переехать. Мы заселимся в другой отель, а потом я снова уеду. Но я вернусь, как только смогу, будь уверена в этом.

Эмма молчала. Да и что она могла сказать. Что готова сорваться с места и повиснуть у него на шее. И умолять не оставлять ее. Рассказать о том, как ей страшно. Как ей нестерпимо страшно, когда рядом нет его. Что ее ночные кошмары не отступают до самого утра, словно знают, что Зеда нет рядом, и никто не сможет спасти ее. Она могла бы ему рассказать обо все этом. Но разве он не знал этого сам? Он знал.

Может поэтому он стремительно встал с дивана и, обойдя столик, сел рядом с Эммой. Он не прикоснулся к ней. Просто поставил локти на свои колени и уронил на них голову.

— В отеле ты в большей безопасности, чем если бы отправилась со мной. – через какое-то время, вскинув голову и глядя на нее, произнес Зед.
— Я понимаю.
— Эмма… - он сглотнул, словно слова давались ему с трудом, или он не мог подобрать правильные. – Ты все, что осталось. Больше ничего. Все что у меня есть – это ты. Я не могу тобой рисковать.

Каждое его слово забирало остатки ее самообладания. Он сказал это и будто сам удивился тому, что открыл. А потом будто принял это и расслабился. А Эмма едва могла дышать. И в тот момент, когда он произнес эти слова, что-то случилось с ней. Неподъемная тяжесть в груди ослабла, дала трещину. Не исчезла совсем, но уже не душила. Эмму захлестнули эмоции, и она задышала часто и отрывисто, как после бега. А уже в следующую секунду рванулась к Зеду и обхватила руками за шею.
Наверное, это было безумием. Может в ней говорил страх и надежда. Может, все это было результатом напряженных дней и ночей без него, наполненных страхом. Эмма не знала. Но когда она сама, первая коснулась губами его губ, когда он застонал и обнял ее, когда от ее очередного поцелуя он вздрогнул всем телом, Эмма поняла что случилось. И держать это в себе она была не в силах.
— Я тебя люблю. – прошептала она, боясь смотреть ему в глаза, и поэтому спрятав лицо в изгибе его шеи. – Я тебя люблю…

Она почувствовала, как пресеклось его дыхание, как напряглись все его мышцы. Она боялась, что он оттолкнет ее в ту же секунду, но Зед этого не сделал. Он продолжал напряженно сидеть и сжимать ее в своих объятиях. А потом отстранился немного, обхватил ее лицо ладонями и посмотрел ей в глаза. Он долго смотрел на нее, молча, и только глаза его о чем-то беззвучно кричали. Наконец, он кивнул и закрыл глаза.

— Когда-нибудь… - с болью в голосе произнес он. – у меня будет право ответить тебе тем же. Когда-нибудь, Эмма…

Эмме и не требовалось больше. Это все что она хотела в эту минуту. Надежду…