В романе будут присутствовать эротические сцены, жестокость. Не нормативная лексика.
Статус: В процессе написания.
Аннотация:
Обычно, не смотря на все испытания и трудности в жизни, человек все равно не готов расстаться с ней. И как бы тяжело не было, он цепляется за эту жизнь из последних сил. Но что если жизнь становится бременем. И этот груз уже не выносимо нести на себе. Где найти силы встречать завтра, когда так трудно быть живым.
Он потерял все что имел, похоронил тех, кого любил, сам случайно оставшись в живых. Она, та кого сломали словно куклу, вырвали душу, искалечили тело. Они похожи лишь тем, что в равной степени желают смерти. Но у судьбы на них другие планы. И жизнь внесет иные коррективы.
OksanaRum, спасибо за роман! Читала на каком-то ресурсе, отписывалась. перечитала вновь, и обнаружила, что 14 глава для меня новая. Очень трудно Зеду с Эммой. Девчонку сломали те изверги. Семью Зеда убили. Да, трудно быть живым трупом. Да еще такое потрясение для Эммы: отец окружен бандитами. Играет в грязные игры. Надо же сыграть на похищении дочери! Как может дочь доверять отцу в этот раз, после случившегося в период избрания мэром. Очень хочется проду. Получится ли у Зеда полностью завоевать доверие Эммы? Она пока непредсказуема. Что там с Мексикой? Не сломает ли Эмма вновь планы Зеда? Сможет ли вести себя так, как он того говорит. Спасибо за потрясающий роман!
Спасибо Poison_Princess
Дата: Четверг, 11.02.2016, 18:30 | Сообщение # 108
Kat, привет! Да, я читала твой отзыв на другом ресурсе. Спасибо большое.
ЦитатаKat ()
Очень трудно Зеду с Эммой. Девчонку сломали те изверги. Семью Зеда убили. Да, трудно быть живым трупом.
Они в чем-то похожи. И ты права, мало того, что он и от себя-то не в восторге, и сама жизнь его тяготит, так теперь он взял на себя ответственность за жизнь Эммы. А она пока что и сама не знает что делать и как быть дальше. Пока она плывет по течению.
ЦитатаKat ()
Да еще такое потрясение для Эммы: отец окружен бандитами. Играет в грязные игры. Надо же сыграть на похищении дочери! Как может дочь доверять отцу в этот раз, после случившегося в период избрания мэром.
Это не такая уж редкость. Есть такие люди, которые не погнушаются ни чем ради власти или денег, даже в ущерб благополучия и безопасности близких. Отец именно из таких. И конечно это трудно для самих близких, в данном случае для Эммы.
ЦитатаKat ()
Получится ли у Зеда полностью завоевать доверие Эммы? Она пока непредсказуема. Что там с Мексикой? Не сломает ли Эмма вновь планы Зеда?
Теперь им ничего и не остается, только ехать в Мексику, ну а там как раз и будут все ответы. Спасибо большое за отзыв, мне очень приятно, что история интересна. К своему стыду, пишется она не так быстро, как хотелось бы. Потому что и события и эмоция нелегкие. Спасибо за ожидание и терпение.
Дата: Воскресенье, 14.02.2016, 11:52 | Сообщение # 109
OksanaRum, ох ты ж, слушай, не видела! только прочитала! обалденно! как они поговорили-то хорошо... но вообще жутковато читать такое... хоть уже и знаешь историю Зэта, но все равно гнетущее ощущение, когда представишь себе, как же тяжело ему и что он тогда чувствовал. А Эмма, надо же отец уже организовывал похищение, ужас какой, ладно бы еще сообщил, но наверное не сообщил-то для правдоподобности, чтобы потом когда ее нашли вела себя как надо и не рассказала, жесть, ради власти на такое пойти. В общем, все равно жду дальше)) и вдохновения тебе!
Ди, огромное спасибо за рок!!!
Дата: Понедельник, 15.02.2016, 11:32 | Сообщение # 113
как они поговорили-то хорошо... но вообще жутковато читать такое... хоть уже и знаешь историю Зэта, но все равно гнетущее ощущение, когда представишь себе, как же тяжело ему и что он тогда чувствовал.
Не последний их подобный разговор. Но начало положено. По крайней мере Эмме легче будет доверять человеку. А то все что она о нем знала, так это то, что он как-то связан с Дорианом. Не лучшая рекомендация...
ЦитатаEloisa ()
А Эмма, надо же отец уже организовывал похищение, ужас какой, ладно бы еще сообщил, но наверное не сообщил-то для правдоподобности, чтобы потом когда ее нашли вела себя как надо и не рассказала, жесть, ради власти на такое пойти.
К сожалению, и не на такое еще идут. И это ужасно. Может он и не думал, что все так усложнится. Но ведь не мог не знать с кем связывается. Как можно было доверить дочь преступникам.
ЦитатаEloisa ()
В общем, все равно жду дальше)) и вдохновения тебе
Спасибо, глава уже почти готова. Благодарю за отзыв!
Дата: Понедельник, 28.03.2016, 01:26 | Сообщение # 114
Эмма пряталась в комнате, она все еще не могла спокойно воспринимать визиты Рона. Но сейчас это было к лучшему. Зед закрыл кожаную дорожную сумку на молнию и составил ее на пол. Потом подошел к двери, ведущей из небольшой гостиной в узкий коридор, где располагалась лестница на второй этаж. Прислушался на пару секунд, а потом плотно закрыл дверь. Взял пульт от телевизора, который сейчас работал без звука, и прибавил громкости. Не сильно, но чтобы создать определенный фон. Если Эмма спуститься она не сможет отчетливо разобрать разговор.
Рон сидел на диване, внимательно наблюдая за каждым его шагом. И, кажется, насторожился, но старался этого не показывать. Зед усмехнулся. Он что же думал, что сейчас он его застрелит? Может когда-нибудь, но не сейчас.
За те два часа с момента, как приехал Рон и привез им с Эммой новые документы, и все остальное, необходимое для поездки и выполнения того, о чем договорились, они успел многое обсудить. Набросать примерный план действий. Рон рассказал все что знал, и свои догадки. Но у Зеда были еще вопросы. Он предпочел не садиться, а просто склонился над спинкой кресла, облокотился на нее предплечьями и сцепил руки в замок.
— Как вы взяли Эмму? Почему именно ее?
Рон немного расслабился, поняв, что никто пока стрелять не собирается.
— Дориан велел найти ему «милую киску», вот и все. Мы поехали и схватили наиболее приглянувшуюся. Было темно, она шла одна, и как ты сам уже убедился, довольно привлекательная. Даже более чем. — Значит, вы не знали, что она дочь Палмера? — Да откуда, Сандерс? Говорю же, Дориан озверел, когда узнал. — Ясно. Насколько тесно общаются Палмер и Дориан. — Да черт его знает. – передернул плечами Рон. – Иногда ездят на рыбалку. А так только деловые встречи, и только дома у Палмера. Как я понял, они стараются реже появляться на публике вместе. Ну, сенатор, если уж быть точнее. Дориан был бы только рад. И его бесит, что Палмер так себя ведет, но пока ничего не может сделать.
Зед понимал. Этот сукин сын из кожи вон лезет, чтобы выползти наверх, но те, у кого ума больше не особо стремятся афишировать с ним связь. Сколько бы денег не имел Дориан он навсегда останется кем-то, кто связан с криминалом. Сколько бы ни подчищал хвосты покойного отца и свои собственные, у людей занимающих высокое положение хорошая память.
— Когда вы отправляетесь в путь, Сандерс? – спросил Рон, вставая с места. – Чем быстрее вы отправитесь, тем скорее доберетесь. — Завтра вечером. Как только стемнеет. — Ты все же решил тянуть девчонку с собой? – кивнул в сторону выхода Рон. — Да. — Она будет только мешать. — И что ты предлагаешь? Позаботиться о ней, пока меня нет? – скептически выгнув бровь, спросил Зед. — Я мог бы. Но ты же не доверишь ее мне. Рон фыркнул и направился к выходу. Они все обсудили, насколько это было возможно в данных обстоятельствах и при наличии минимум информации. На протяжении всего разговора Рон держался так, словно его все это не касалось и речь идет не о его дочери. Но иногда, всего на пару секунд, в напряженном взгляде мужчины, появлялось что-то, что Зеду было хорошо знакомо. Когда неизбежно начинаешь смиряться, и все же не перестаешь надеяться. Только у Рона была это надежда, хоть и слабая, едва смевшая трепыхаться в сознании. А у Зеда надежды не было. Он смотрел в спину Рону, и ему было жаль. Жаль, что возможно, даже, скорее всего, их поездка в Мексику окажется напрасной. Но самое страшное было то, что сам Рон это прекрасно осознавал. Но Зед понимал его. Если бы у него был ничтожный шанс вернуть свою семью, он прошел бы ад и вернулся обратно.
— Рон! – позвал Зед, когда тот уже открыл входную дверь и в дом ворвался холодный осенний ветер. – Они нашли дом у озера?
Зед сам не понимал, зачем спрашивать об этом. Он и так знал ответ. Глупо было ожидать, что о нем не узнают. И все же не мог не спросить. Почему-то от мысли, что в этом доме, в доме мечты его жены побывали люди Дориана, осквернив последнюю память о том, что уже не вернуть. Но и не спросить не мог.
— Да. – почему-то не поворачиваясь, ответил Рон. – Дориан даже сам ездил туда. — Значит, теперь там ведут наблюдение? — Нет.
Зед в недоумении застыл. Это было невероятно. Зед скорее мог бы поверить в то, что Дориан постригся в монахи, чем оставаясь тем, кем является, не поставил наблюдения за домом. В который раз он засомневался в Роне, и в его намерениях. Зачем ему лгать? Чтобы заманить в ловушку? Бессмысленно, если учесть, что они едут в Мексику искать его дочь.
— Почему? — Сандерс, может, хватит трепаться. Мое отсутствие вызовет ненужные вопросы… — Почему? — А и черт с тобой Сандерс! – раздраженно бросил Рон и, наконец-то, развернулся лицом к Зеду. — Говори Рон. С какой стати Дориан не следит за домом у озера? — Потому что его сожгли. – зло бросил Рон. – Дориан приказал сжечь его.
***
Эмма наблюдала, как от дома отъезжает машина Рона, и наконец-то смогла вздохнуть свободнее. Он уже неоднократно приезжал, но каждый раз ее начинало трясти от близости мужчины. И пусть он не принимал непосредственного участия в том ужасе, все равно этот высокий и мощный мужчина наводил на нее страх. Она помнила, как он лапал ее, когда притащил в тот подвал, и как перед этим с извращенным удовольствием наблюдал, как с нее снимают одежду и переодевают в мужскую рубашку. Теперь, после всего, это было таким пустяком, но она не могла справиться с отвращением и страхом. Поэтому каждый раз, как только Рон переступал порог дома, Эмма старалась уйти.
Но стоило облегчению от его ухода пройти, как Эмму насторожила неестественная тишина в доме. Она постояла еще несколько минут, прислушиваясь к звукам дома, ожидая, что Зед позовет ее, как делал всегда, но слышала только размеренный бубнеж телевизора. Эмма уже привыкла, что как только Рон уезжал, Зед звал ее вниз, прекрасно понимая, отчего она убежала. Эмма спускалась, и они оба делали вид, что ничего не произошло.
Эмма осторожно приоткрыла дверь, чувствуя, что с каждой секундой ее сердце колотится все сильнее. Руки задрожали, и пришлось сжать кулаки. Одна картина в ее голове сменялась другой и каждая последующая была страшнее предыдущей. Эмма закусила губу и поморщилась от боли, но это было не важно. Она испугалась. Того, что может увидеть, спустившись вниз. Но она продолжала переставлять отяжелевшие ноги. В гостиной никого не оказалось, только по телевизору мелькали кадры новостей.
— Зед. – едва слышно прохрипела Эмма из-за перехваченного страхом горла.
Она звала и звала его, но Зед не откликался. Эмма с такой силой прикусила губы, что почувствовала, как по подбородку ползет капелька крови, и металлический привкус во рту дополнил горечь страха. К тому моменту, как Эмма добралась до кухни, ей казалось, что она пошла сотню километров.
Он сидел за столом. Вернее лежал, уронив голову на согнутые руки. А пальцы с силой вцепились в волосы. Эмма должна была обрадоваться, что нашла Зеда и он жив, а не как она представляла. Но его напряженные плечи и побелевшие костяшки пальцев лишь еще больше напугали ее. Что могло случиться такого, чтобы этот сильный мужчина выглядел так отчаянно. — Зед.
Он вскинул голову резко и освободившиеся от волос пальцы сжались в кулаки. Безумный взгляд казалось, вцепился в Эмму мертвой хваткой, отчего мурашки поползли у нее по спине.
— Что-то случилось? — Иди наверх, Эмма. – прохрипел он. – Уйди, сейчас же.
Уйти хотелось очень сильно. Но она не могла. Видела, что с Зедом что-то происходит, было очевидно, что ему плохо. Как могла она его оставить, когда он столько возился с ней. — Зед… - она все же шагнула назад, потом снова остановилась. – Ты в порядке? Могу я что-то сделать… — Я сказал, иди наверх! – рявкнул он, подскочив со стула, а Эмма от неожиданности подпрыгнула.
Больше она не медлила. Она метнулась прочь от сердитого мужчины, от его разъяренного взгляда, от страха, что стал больше ее самой, затмевающий разум и здравомыслие. Эмма еще никогда не видела Зеда таким. Даже тогда, когда он остановил машину и вытащил ее под холодный дождь, после того, как она увидела отца в компании Дориана. Какая-то жесткость всегда чувствовалась в нем, но никогда она не видела его в ярости. Даже в том подвале он был цинично холоден и неестественно надменен. И Эмма прекрасно помнила, каким он был внимательным и терпимым к ней потом, хоть и сурово-молчаливым. Но сейчас Зед был совсем другим. Он ненавидел ее, она увидела эту ненависть в его глазах.
Эмма проскочила мимо лестницы, даже не вспомнив, что Зед велел ей идти наверх. Не заботясь ни об обуви, ни о куртке, она выбежала за дверь, под ледяные порывы ветра, в объятия, пропитанного влагой и запахом сырой земли, воздуха. Но далеко убежать она не смогла. На подгибающихся ногах она доплелась до боковой стены дома, и едва свернув за угол, рухнула коленями в грязь. Эмма пыталась взять себя в руки, думала, что если вдохнет глубже, то завладевающее ею безумие пройдет. Но все было напрасно. Разум туманился, а все что она слышала, это крик Зеда.
Она никогда его не боялась. Немного опасалась и была на стороже. Но теперь ей стало очевидно, что она его не боялась. До сегодняшнего дня. До того, как увидела искаженное ненавистью лицо. До того, как он ее прогнал. Зед был единственным, кто удерживал ее на поверхности. Но он прогнал ее. Ей было некуда идти, поэтому она осталась. Прислонилась спиной к стене, подтянула колени к груди и ужас всего, что осталось в ее памяти навсегда, забрал ее в свои кошмары.
* * *
Даже после третьей попытки он отступил. Ударил сжатым кулаком по перилам и вернулся на кухню. Он понимал, что должен подняться и успокоить Эмму. Прекрасно понимал, что она напугана и растеряна его поведением. Но пока что не чувствовал себя готовым к разговору с ней. Потому что она слишком напоминала ему, о том, или вернее о ком, он пока не желал думать. Иначе снова захлебнется в ярости и ненависти.
Он и сам поразился тому, что еще способен так остро и всепожирающе чувствовать. Когда-то он все бы отдал хоть за половину этих эмоций, лишь бы не испытывать онемения и опустошенности. Но теперь он должен был сохранять хладнокровие и спокойствие, чтобы двигаться к цели. Только вот после слов Рона все намерения полетели к чертям. Зед никогда не считал себя трусом, но боялся даже представить вместо дома мечты для его жены, только пепелище, как последние останки его прошлой жизни. Больше ничего не осталось. Ничего.
Все же Зед понимал, что дальше медлить нельзя. Эмма не была виновата ни в том, что случилось с домиком у озера, ни в его реакции на это. Он не был готов тогда к разговору, но не имел права орать на нее. Он поднялся и подошел к приоткрытой двери спальни, которую она занимала. Тишина за ней его не насторожила, Эмма вообще была тихой. Старалась производить как можно меньше шума, каким-то образом создавая вокруг себя такую атмосферу, что и Зед неосознанно следовал ее примеру. А от воспоминания о собственном недавнем вопле Зед поморщился. Он позвал ее по имени, и, не дождавшись ответа весь подобрался. Это уже было. Точно так же, как тогда. Он звал ее, а она не отвечала. А потом он нашел ее с перерезанными венами. Зед распахнул дверь и испугался еще больше. Эммы не было. Комната была пуста.
— Эмма! – уже не думая об осторожности закричал Зед. – Эмма, ответь мне!
Он оббежал весь дом и выскочил на улицу. Но увидел только двух подростков, недоуменно глянувших в его сторону и ускоривших шаг. Но Зед не мог их просто так отпустить. Он подбежал к ним и спросил, не видели ли они девушку маленького роста, с длинными черными волосами. Но они отрицательно помотали головой и поспешили уйти. Зед звал ее снова и снова, пока бежал вдоль улицы. Но встречал только случайных прохожих или возможно жителей расположенных неподалеку домов. И никто не видел девушку похожую на Эмму. Зед вернулся к дому, понимая, что надо успокоиться и действовать более методично. Прошло довольно много времени, и Эмма могла уйти достаточно далеко. Он хотел зайти и взять ключи от машины, проклиная ту минуту, когда выплеснул свою злость на Эмму. Ему было страшно представить, что может с ней случится, если он ее не найдет. Замерзнуть в такой холод будет для нее не самым страшным, хоть она и не надела куртку, Зед краем сознания помнил, что та так и висит на вешалке у выхода. А вот опасность попасть в руки к Дориану… Зед вбежал по ступенькам крыльца и замер. Потом медленно повернул голову и уставился на увязший наполовину в грязи шерстяной носок.
Не веря, он спрыгнул на землю, перемахнул через невысокие перила и приблизился к носку. Мельком, но с каким-то беспокойством подумал о том, что Эмма босая. А потом проследил довольно заметную череду маленьких следов, сворачивающих за угол дома. Зед шел как в страшном сне. Он хотел бы идти быстрее, но получалось слишком медленно. Настолько медленно, что он смог рассмотреть каждый след. Один сплошной, другой с явно проступающими пальчиками. Он сглотнул и повернул за угол. А потом с облегчением выдохнул. Не все еще было в порядке, он понятия не имел в каком состоянии Эмма. Но он ее нашел.
Сделав еще пару шагов, он опустился напротив нее на корточки, давая себе пару минут, чтобы восстановить дыхание. А потом внимательнее присмотрелся к Эмме. Она сидела, прижав колени к груди, прямо на мокрой земле, с пожухлой травой. Ее волосы были уже немного влажными, хоть дождя и не было. А ее била мелкая дрожь, что не удивительно, учитывая холодный ветер и то, сколько она так посидела. Да к тому же Эмма была лишь в тонком свитере и лишь в одном носке. Но как оказалось, не это было главным. Стоило Зеду протянуть руку и коснуться плеча Эмма, как она в ужасе отпрянула, попытавшись сильнее вжаться в стену. От страха в ее глазах Зед остолбенел. Она никогда на него так не смотрела.
— Эмма. Это я. – попытался он ее успокоить. – Пойдем домой. Тут холодно.
Это не помогло. Эмма только сильнее вжималась в доски за ее спиной, а на него она смотрела обезумевшими глазами.
— Эмма, пойдем. Ты должна пойти со мной. Все хорошо. Я не обижу тебя.
Но она не спешила ему верить. Он думал, что Эмма не сразу его узнала, но ошибался. Не было в ее взгляде не узнавания. Она понимала, кто перед ней и все равно была напугана. Зед вспомнил ее лицо, когда он велел ей уйти. Непривычно сжало за грудиной.
— Эмма. – наплевав на все, он встал перед ней на колени. – Я не… Не должен был кричать на тебя. Слышишь? Не бойся. Просто пойдем в дом, и там я тебе все объясню. Тут не безопасно и холодно, а ты раздета. Эмма… Только не бойся. Я не причиню тебе вреда. Ну? Ты понимаешь? Все будет хорошо, только позволь увести тебя в дом.
Она его понимала, он видел. И, кажется, немного расслабилась. Но не спешила брать его за протянутую руку. Тогда он медленно приблизил свои пальцы к ее лицу и осторожно коснулся маленькой застывшей капельки крови на ее подбородке. Как мог стер этот след ее страха. Погладил по щеке. Он не мог больше позволить ей сидеть на холодной земле, к тому же снова начинался проклятый дождь. Зед, стараясь не делать резких движений, взял Эмму за плечи и притянул к себе. Она ему позволила, но сама оставалась безучастной. Это причинило какую-то незнакомую боль и тревогу. Еще совсем недавно ее реакция была бы другой. Она давно бы уже вцепилась в него мертвой хваткой, как делала раньше, каждый раз удивляя этим Зеда. Как сделала в ту страшную ночь у Дориана, умоляя ее спасти. Как в доме на озере, когда он привел Дейва. И когда он собирался уехать без нее в город. И еще много раз, когда испугавшись, и чувствуя растерянность, она искала защиты и успокоения в его руках. Но не теперь. А Зед понял, что прямо сейчас желает, чтобы она поступила как раньше. Чтобы прижалась к нему, в поисках тепла и защиты. Но она застыла как не живая, теперь точно так же как и Зед, стоя на коленях и позволяла себя обнимать.
— Эмма. – прохрипел Зед, судорожно прижавшись губами к ее виску. – Эмма.
Он не понимал, что с ним творится. Он давно перестал пытаться даже разобраться в этом. Странным образом эта хрупкая девушка стала для него кем-то очень дорогим. Так быстро и так бесповоротно. Он бережно прижимал ее к себе, понимая, что самой большой ошибкой было бы позволить себе чувствовать. Но уже не мог остановиться. А потом он ощутил, как ледяная ладошка обхватила его шею. Как судорожно вздохнула Эмма и, повернув голову, уткнулась лицом ему в грудь. Зед застонал и, не удержавшись, сжал руки сильнее, рискуя причинить Эмме боль.
— Прости. – шепнул он ей на ухо.
А она откинулась немного и заглянула в его лицо. От ее недавнего ужаса остались лишь догорающие угли в глубине ее глаз, а в остальном она смотрела как прежде. Растерянно, и словно о чем-то умоляя. И с доверием, которого он не заслуживал. Зед не мог понять, что послужило причиной, произошедшему дальше. Может быть, облегчение, что Эмма снова с ним. Может быть, все то, что случилось, в последние пару часов. Но Зед поцеловал ее.
Так медленно, как только мог, он приблизился к ее лицу и коснулся своими губами уголка ее израненных губ. Потом еще раз. Затем другого уголка и в след за этим оставил легкий поцелуй на щеке и скуле. Вернулся к губам. Не закрывая глаз, точно как и Эмма. Она не испугалась, лишь замерла опять и поверхностно дышала, схватившись пальцами за его плечи.
С каждым поцелуем Зеду становилось немного легче и в то же время страшнее от понимания, что все меняется. Он меняется и все то, что было «до». Это не было страстью. Он просто чувствовал дрожащее от холода тело Эммы и желал ее согреть. Видел искусанные губы и хотел их исцелить. Понимал ее страх и желал его прогнать. Он просто хотел сделать для нее хоть что-то. Потому что она заставляла его чувствовать себя живым.
Дата: Вторник, 29.03.2016, 19:34 | Сообщение # 115
Какая глава напряженная. Наконец-то развитие событий между ними... уф, правда долго им еще наверное до чего-то более серьезного и значительного, но начало положено. Как же хочется дальше прочитать))) Вдохновения!!! Жду с нетерпением проды!
У него дрожали руки. Может быть, поэтому Эмме не было страшно. Ее согревало тепло его тела, а руки так нежно держали ее, пока губы осторожно целовали. А она просто дышала. Глубоко, как не получалось уже давно. С наслаждением. Было тревожно и радостно одновременно. Холодная грязь впивалась в колени и стопы, а спину холодил осенний ветер. Но внутри все пекло сильным жаром. Но она не боялась. Было хорошо. Зед не целовал ее в губы, только в уголки. Эмма часто замечала, как он, нахмурившись, смотрит на ее искусанные губы. Зед очень часто хмурился. Особенно когда о чем-то думал. И тогда его лицо было словно из камня. Жестким и непроницаемым. Но сейчас, его губы были нежными и горячими. Эмма уже не знала, кто из них дрожит сильнее. Он или она. А потом все прекратилось. Зед перестал ее целовать. Несколько мгновений продолжал обнимать ее и молчал. А потом, отстранившись, встал, оставив сидеть ее на мокрой земле. Но Эмма не успела замерзнуть или растеряться. Мужчина тут же наклонился и подхватил ее на руки.
— Надо вернуться в дом, Эмма. – сказал он, но она и не возражала.
По сравнению с улицей, в доме было тепло. И, наверное, только теперь, Эмма поняла, насколько замерзла. Ее начало трясти, а зубы застучали. А еще она с недоумением заметила, что на одной ноге нет носка.
— О чем ты только думала?! – сердито проворчал Зед, усаживая ее на диван в гостиной. – Сиди тут и не двигайся.
Он оставил ее одну, а сам поднялся наверх. Она могла слышать, как он ходит на втором этаже и, кажется, в комнате, которую она занимала. А когда вернулся, то снова хмурился. Ничего не объясняя, он подхватил ее на руки и почему-то поморщился. Но решительно понес наверх.
Он нес ее, словно она ничего не весила. Но в тоже время был очень напряжен. Еще несколько минут назад эти губы так нежно прикасались к ее лицу, а теперь были плотно сжаты и казались жесткой линией на суровом лице. С того момента, как Зед спустился за ней, он больше ни разу не посмотрел на нее. Но где-то на середине лестницы он опустил на нее взгляд. В них было то, что она никогда не видела в его глазах. Возможно, еще недавно она бы не узнала, что это такое. Не поняла. А может это даже бы польстило ей. Но не теперь.
Когда Эмма увидела в глазах Зеда желание, ее замутило. В этот момент страх вернулся. Она замерла в руках, не в силах вздохнуть. В голове зашумела, словно она поймала ветер, и поместила внутрь своего тела. И этот вихрь поднялся в горле противной горечью. Было светло, но в глазах постепенно темнело. И произошло то, чего она не ожидала. Ощущение сильных рук на теле стало не приятным. Не несло больше чувство безопасности и надежности. Они обещали боль и безысходность. А жар мужского тела вызвал тошноту. Эмма инстинктивно дернулась, не думая о том, что может упасть. А Зед лишь перехватил ее крепче, чем спровоцировал очередной всплеск ужаса. Каждая секунда стала тянуться бесконечно. Количество ступенек катастрофически сокращалось. Еще две, одна…
— Нет!
Сильно оттолкнувшись, Эмма практически кубарем скатилась с рук Зеда. Не устояла на ногах и упала, но быстро вскочила на ноги. Грудь сдавило как тисками, и Эмма закричала. Она уже не понимала, кто перед ней. Но расстояние между ней и мужчиной было слишком маленьким. Она не сможет убежать. Она не сможет им помешать. Снова. Но ведомая инстинктом, уже зная, что обречена, Эмма побежала.
Она очнулась в темноте. И сразу поняла, где она. В спальне, которая была ее в течение двух недель. Под кроватью. Уже в который раз она приходила в себя под кроватью. В первые дни это происходило каждую ночь, а теперь раз в три дня, когда не удавалось справиться с кошмаром. Но еще ни разу этого не происходило с ней днем, когда кошмар овладел ею наяву. И даже теперь, когда она, казалось бы, уже пришла в себя, то не смогла себя заставить сразу покинуть свое убежище. Продолжала лежать, свернувшись калачиком, и пыталась убедить себя, что нужно успокоиться. Но не могла. И Эмма уже достаточно пришла в себя, чтобы понимать, ее уже оставил страх, приступ паники прошел, оставив после себя острое чувство стыда. Потому что Эмма знала – он видел. Она была уверена, что он приходил и проверял, не повторила ли она попытку самоубийства. Он всегда ее проверял. Он видел, что она спряталась под кроватью, но верный себе и уже по заведенной у них традиции, не стал трогать ее, а просто ушел, давая ей возможность самой прийти в себя. Возможно, он приходил не один раз. Просто проверить.
Она и не подозревала сначала, что он знает о ее постыдных кошмарах и о том, где она от них прячется. Пока однажды, не очнулась вновь в своем убежище, только уже не на голых досках, а на одеяле, расстеленном под кроватью. Но тогда ей, почему-то, не было так стыдно, оттого, что он знает. Почему же так стыдно теперь? Потому что в этот раз, она убегала не от кошмаров, не от призраков причиняющих боль. В этот раз она спряталась под кроватью от Зеда. И это наполняло ее стыдом и сожалением.
***
Как только Эмма заставила себя выбраться из-под кровати и принять горячий душ, который включил для нее еще Зед, то почувствовала себя гораздо лучше. Но глядя на себя в зеркало видела совсем другое. В темно-синем махровом халате она казалась себе особенно бледной. Круги под глазами и губы в ранках, не добавляли ничего хорошего. Черные волосы мокрыми прядями змеились по плечам и груди, липли к щекам. Эмма глубоко вздохнула и спрятала лицо в ладони.
Как она устала. От самой себя. От страха, что стал ее братом-близнецом, неотступно следующим за ней. От сомнений, которые с каждым днем разъедали ее разум. Он слепоты, потому что она не видела, не могла даже представить себе, что ждет ее завтра. Что теперь из себя представляет ее жизнь. У Зеда есть своя цель, он будет идти к ней и это дает ему сил. А какая ее конечная точка? Она даже не хотела мести. Кто она теперь?
Она подумала о мужчине, который стал для нее кем-то особенным. Она пока и сама не могла понять, кто он для нее, но уже могла точно сказать, что мысль о том, что его нет, причиняла почти физическую боль. Было ли это причиной того, что они вынуждены сейчас находиться вместе. Или потому что он тот, кто защищает ее, кто спас ее, она не знала. Просто он был, молчаливым оплотом днем и не заметной защитой ночью.
Но теперь она помнила его горящие глаза и свой ужас. И его лицо, когда она свалилась с его рук. Понимающее, сожалеющее и яростное. Такое яростное, что если бы она не знала, на кого эта ярость была направлена, умерла бы от одного этого взгляда возле его ног.
А теперь ей было стыдно даже выйти и спуститься вниз. Но она должна. Обязана дать понять Зеду, что не боится его. Что не он причина ее бегства, просто… Но ничего не просто. Не будет просто. Но она умела делать то, что должна. Поэтому встала, глубоко вздохнула и шагнула к двери.
***
Зед заметил Эмму сразу, как только она тихой тенью встала в дверном проеме кухни. Но он продолжал делать вид, что не заметил ее. Достал столовые приборы, положил рядом с уже выставленными на стол тарелками. Подхватил блюдо с размороженной и подогретой в микроволновке овощной смесью и разложил по тарелкам.
А Эмма продолжала стоять и молча наблюдать за ним. Он хотел бы ей помочь, но не знал как. Если она не подходит, потому что боится, она должна это перебороть. Им предстоит дорога и отнюдь не близкая. Это станет пыткой, если ей даже приблизиться к нему страшно.
Он понимал ее. Он не винил ее в той панической реакции, которую наблюдал недавно. Это была его вина. Но от этого понимания ни ему, не Эмме легче не станет. Возможно, лучше всего будет забыть о том, что случилось. Зед сел за стол и наконец-то посмотрел на Эмму. Мольба в ее взгляде подкосила его. Она испытывала стыд. Словно в том, что происходит с ней ее вина.
— Зед… - тихо позвала она. — Садись, Эмма. Тебе надо поесть. – спокойно прервал он ее. – Потом нужно немного поспать. Сегодня ночью мы уезжаем.
Он добился того, что она забыла о собственной неуверенности и страхе. Распахнула глаза.
— Сегодня? Но ведь планировалось завтра вечером… — Пока я не буду на сто процентов уверен в надежности Рона, мы будем максимально осторожны во всем, что касается его сведений и помощи. Выезжаем сегодня ночью. Так что времени не так уж и много. Садись, Эмма. Возможно, это последняя нормальная еда, которую получится проглотить. Неизвестно, что нас ждет во время поездки и удастся ли нам где-то остановиться, чтобы нормально поесть.
Эмма села за стол, но не притронулась к еде. Она смотрела на него, словно чего-то ждала. Черт! И снова прихватила зубами губу.
— Хватит. – не выдержал Зед. – Так она никогда не заживет.
Девушка поморщилась, видимо только теперь осознав, что делает и почувствовав боль. Дотронулась кончиками пальцев до губ, опустила голову. Нервно стянула ворот халата.
— Прости…
Ее голос был едва слышен. И все же это короткое тихое слово ударило наотмашь, как хлыстом, полоснула по нервам. Она извинялась не за искусанную губу, это ясно. За остальное же он не хотел извинений. Все, что происходило, было не правильным. Он был не правильным, его жизнь была не правильной. И самым не правильным во всей той грязи, что его окружала, было присутствие Эммы.
Зед смотрел на ее макушку с черными, еще влажными после душа волосами и понимал, что так дальше нельзя. Им предстоит сложное, да что там, практически не посильное дело. А эта хрупкая, раненная девушка делает его слабым и уязвимым. Она стала занимать почти все его мысли именно теперь, когда он должен думать только об одном – найти дочь Рона и тем самым уничтожить Дориана. Он должен быть свободным, от чувств, эмоций и желаний. Потому что все это было отождествлением жизни, а для него не должно быть разницы между жизнью и смертью.
И его ничего не связывает с Эммой Палмер. Она с ним, потому что у нее нет выбора. А он обязан сделать все, чтобы она выжила. Больше ничего. Остальное ошибка, которая может стоить ей жизни. За свою судьбу он не волновался. Но так уж вышло, что пока Эмма с ним, его собственная жизнь стала залогом ее безопасности. Если его убьют, что станет с ней? Так что все идет к тому же. Он должен оставаться хладнокровным, рассудительным, решительным. Ничему остальному места не было.
Он молчал слишком долго, чем заставил ее заволноваться. Она тревожно посмотрела на него. Он покачал головой.
— Тебе не за что извиняться. Мне нечего тебе прощать. Я не должен был этого делать. Не бойся. Тебе ничего не грозит. – Кивнул в сторону ее тарелки. – А теперь, ешь.
Он думал, что его слова успокоят ее, хоть немного. Но она выглядела так, будто он ударил ее. Плечи Эммы опустились, спина немного ссутулилась. Вся она, казалась, стала меньше. Но взгляд она не отвела. Наоборот. Пристально смотрела, практически не моргая. Может поэтому ее серо-зеленые глаза повлажнели. Если бы он не знал, что она не может плакать, он подумал бы, что именно это она сейчас и сделает. А потом Эмма встала. Машинально Зед поднялся следом. А уже в следующую секунду она оказалась рядом с ним. Прижалась, как обычно, отчаянно, то ли в попытке спрятаться, то ли в поисках опоры и защиты. Обхватила его за пояс.
— Это был не ты. Понимаешь? Не ты. Не ты. Я видела не тебя. – надсадно заговорила она, чуть ли не впиваясь короткими ногтями в его спину, через футболку. — Я не боюсь. Тебя совсем не боюсь. Это был кошмар, понимаешь. Просто кошмар. Есть же лунатики, есть? Да? И я так же. Просто кошмар. Кто-то ходит во все, кто-то говорит. А я… я вижу кошмар. Я испугалась не тебя. Ну, пожалуйста…
Он не должен был обнимать ее в ответ. Он не должен был чувствовать ничего. Но руки сами собой поднялись, легли на ее спину и обхватили. Не крепко. Слегка. Всего на минуту. Ведь ей это нужно. Ему это нужно.
— Знаю. Я знаю, Эмма. Все в порядке. Забудь об этом. Давай забудем об этом. Ты ни в чем не виновата. Я не должен был на тебя кричать, но ты не должна была убегать. Послушай, Эмма. Нам предстоит не прогулка под солнцем. Ты, как ни кто другой, понимаешь, против кого мы идем. И импульсивность может стоить нам жизни. Ты не должна убегать, покидать машину или место, где мы остановимся, пока я не разрешу. Это вопрос безопасности. А что касается, всего того, что случилось после того, как я нашел тебя за домом… Мы оба были не в себе. Так и оставим. Я виноват в этом, но не ты.
Зед, запрещая себе обращать внимание на чувство сожаления, отстранился от Эммы. Ее руки опустились вдоль тела, а сама она беспомощно смотрела на него. Но Зед знал, что все делает правильно.
— А теперь садись и ешь. Потом собери вещи и поспи. Выезжаем сразу после двенадцати. Будь готова к этому времени.
Больше не сказав ни слова, Зед вернулся за стол и принялся за еду. Через несколько секунд Эмма последовала его примеру. Она ела неохотно, и казалось, с трудом держала вилку. Зеду хотелось наплевать на все и снова обнять ее. Но он этого не сделал. Пережевывал еду, казавшуюся ему безвкусной, и продолжал чувствовать давление маленьких пальчиков Эммы на своей спине.
* * *
Дорога, подсвеченная фарами машины, словно полосатая лента, стелилась, разрезая ночь. Эмма пыталась снова заснуть, но у нее не выходило. Когда Зед разбудил ее, она чувствовала себя разбитой и не выспавшейся. И собираясь, а затем, усаживаясь в машину, она мечтала о том, чтобы закрыть глаза и снова заснуть. Но уже не могла. Один вопрос не давал ей покоя.
— Что случилось сегодня утром? – решилась она спросить.
Зед лишь на секунду отвлекся от дороги, бросив на нее короткий взгляд. Лицо осталось непроницаемым. Мужчина молчал так долго, что Эмма решила, он не ответит. Но Зед снова посмотрел на Эмму, чуть дольше, чем прежде и опять стал следить за дорогой.
— Они сожгли дом у озера. Тот, в котором мы были сразу после побега.
Уточнений не требовалось. Ей не забыть тот дом никогда.
— Он был дорог тебе? — Да. – немного помолчав, Зед продолжил. – Я купил его для жены. За несколько месяцев до ее смерти. Это был подарок.
Сердце Эммы сжалось.
— Уверена, она любила этот дом. Там очень красиво. Я подолгу смотрела из окна на озеро и лес. — Она никогда его не видела. Даже не знала, что я его купил. Хотел подарить после рождения сына, но… Не подарил. – он встряхнул головой. – Теперь уже не важно.
Важно. Для Зеда это было очень важно. Он все еще переживал это. Смерть беременной жены и дочери. Иногда Эмма поражалась, как он может жить с этой болью. Где находит силы для борьбы? А теперь он сражается не только за себя, но и за нее. Не решаясь больше расспрашивать Зеда, Эмма отвернулась к окну и прижалась лбом к прохладному стеклу. Раньше она не знала, не могла даже представить, что человек может быть чужим и близким одновременно. А теперь именно таким человеком стал для нее Зедекиа Сандерс. И что с этим делать, Эмма не имела понятия.
— Эмма. – она вздрогнула от неожиданного звука его голоса и повернулась к Зеду. – Мы сейчас приедем к одному человеку. Я выйду, а ты подожди меня в машине. И на этот раз не смей высовываться. — Но я думала, что мы едем в… — Да. Но сначала нам надо сменить машину. К тому же, я позвонил кое-кому, и нам сделали другие документы. Мы не поедем в Мексику на машине Рона и по документам, которые он нам сделал. В нашем случае Эмма, осторожность лишней не бывает. И я хочу, что бы ты это понимала. Я не задержусь там долго. Минут десять, не больше и все это время ты будешь ждать меня в машине. Потом мы пересядем и уедем. Поняла меня?
Эмма кивнула. Сейчас Зед был жестче обычного. Собран, серьезен и непреклонен.
— Хорошо. – кивнул он в ответ, даже не повернувшись к ней. – Не волнуйся. Я сделаю все, чтобы с тобой ничего не случилось.
На последнем слове его голос дрогнул. Но Эмма поверила ему.
Дата: Пятница, 08.04.2016, 23:02 | Сообщение # 118
Как же ты хорошо пишешь. Я прямо читала и чувствовала ее страх, панику, его растерянность и замешательство. Понятно, что эти новые эмоции их обоих пугают и то, как они с этим справляются тоже очень интересно. А у тебя еще все становится близким и понятным))) так что жду продолжения!
Ди, огромное спасибо за рок!!!
Дата: Суббота, 09.04.2016, 13:37 | Сообщение # 119
Как же ты хорошо пишешь. Я прямо читала и чувствовала ее страх, панику, его растерянность и замешательство.
Спасибо большое! Я очень хотела, чтобы было понятным поведение и действия Эммы. И Зеда, конечно.
ЦитатаEloisa ()
Понятно, что эти новые эмоции их обоих пугают и то, как они с этим справляются тоже очень интересно.
Да. Никто из них не ожидал этого. Да и время и обстоятельства не самые лучшие, для каких-то чувств. А может... все наоборот. Именно самое время... Ирина, спасибо большое за отзыв!!!
Зед время от времени поворачивался к Эмме и смотрел, как она вновь и вновь открывает свой новый паспорт и всматривается в свою фотографию на нем. Проводит кончиком пальца по имени, которое теперь принадлежало ей. Словно одного взгляда было недостаточно, чтобы поверить, в происходящее, и ей необходимо было дотронуться до отпечатанных ровных букв. Она не выглядела расстроенной или напуганной. Скорее, рассеянной и немного взволнованной. И не понимая откуда, Зед почему-то знал, что это волнение было скорее приятным.
Они без проблем получили новые документы. И, наконец-то, смогли немного расслабиться, пока ехали по темным дорогам, направляясь к границе. Выезд не должен создать проблем. Теперь они имели новые имена и все нужные документы. У них впереди было несколько часов пути, и пока они не приехали, он хотел, чтобы Эмма немного отдохнула.
Зед знал, что вскоре он должен будет рассказать Эмме о своих планах, и прекрасно понимал, что ей они не понравятся. Но другого выхода он не видел. Он не может тянуть ее за собой. Находиться с ним, пока он ищет дочь Рона, все равно, что во всеуслышание призывать смерть. Он собирался поселить ее в отеле. Не в гадюшнике, но и не в самом лучшем. А в одном из тех, которых большинство, и которые не привлекают внимание. В таком не обратят внимание на заселившуюся приезжую пару. Зед собирался позаботиться о том, чтобы у Эммы был хороший номер и все необходимое. Она сможет там спокойно провести то время, пока он будет не в состоянии приглядывать за ней.
Но все это они обсудят немного позже. Пока же он давал ей небольшую передышку. Но отдыхать Эмма была явно не намерена. Зед видел, что ей хотелось что-то сказать, но она не решалась. Это был не страх. Просто, все еще было странным, и через чур, неправильным то, что они вместе.
— Тебе не нравится имя? – спросил Зед, давая Эмме возможность начать разговор.
Она посмотрела на него, словно не понимая, о чем он спрашивает. А потом перевела взгляд на свои руки, сжимающие новый паспорт.
— Нравится. Только странное. Не понятно, мужское оно или женское. – пожала она плечом и отложила документ на приборную панель.
Зед кивнул, приятно удивленный ее внимательностью.
— Оно безликое. – ответил он. – так и было задумано. Человек, который выбирал, знает свое дело. И твое имя и мое, состоят из самых распространенных сочетаний имени и фамилий. Точно такие же сочетания имени и фамилии носят тысячи людей. А по отдельности и вовсе миллионы. Ко всему прочему по одному звучанию невозможно определить, кому они принадлежат, мужчине или женщине. – Я вот теперь Эдриан Смит.
— А я Алекс Рид. – медленно произнесла она, словно пробуя имя на вкус.
Потом проговорила его чуть тише. И Зед неожиданно замер, чувствуя, как сковало мышцы от напряжения. А потом давно забытый жар прокатился по телу, согревая изнутри, сбивая дыхание с ритма. Зед повернулся к Эмме, и взгляд его сам собой упал на губы девушки. Она уже почти беззвучно повторяла свое новое имя снова и снова. А он позволил себе несколько секунд следить за движением ее губ.
— Я об этом мечтала. — Иметь мужское имя? – пытаясь отвлечься, спросил Зед.
Она улыбнулась уголками губ, едва заметно, но это снова поразило Зеда. Поэтому ее следующие слова не сразу дошли до него. А когда он понял, о чем Эмма говорит, его сердце сжалось.
— Любое. Какое угодно имя. Только другое. – тихо сказала она. – После того похищения я часто мечтала о том, чтобы у меня было другое имя. И другая жизнь. Это может показаться смешным и неправдоподобным. Конечно! Кто бы отказался быть дочерью мера, у которой и наряды и игрушки только самые лучшие. Я хотела быть просто девочкой, у которой обычные подруги. А не только те, которых прогнали по базе данных в службе безопасности и сочли для меня подходящими. Я хотела собаку, или кошку, да хоть рыбок. Ты знаешь, хотела простую собаку. А не безумно дорогую породистую кроху, с родословной длиннее, чем у меня самой. Мне даже не разрешали долго с ней гулять. У нее был режим, особая диета. Подготовка к выставке и прочее… За ней ухаживала специально нанятая женщина-ветеринар. Это была не моя собака. А когда я уехала учиться, при мне был телохранитель. Представляешь? Всюду. На занятиях, в студенческой столовой. В парке, в кино. Я не жила как все девочки в общежитии. Нет. Папа купил квартиру, охраняемую. Под круглосуточным наблюдением. — Не весело. – пробормотал Зед, вспомнив трудные, изматывающие и, тем не менее, веселые годы в полицейской академии. — Ты не подумай. Я не жалуюсь. Да и на что жаловаться. Многие бы позавидовали мне. Я понимаю, что это смешно. И у других нет даже элементарных удобств и условий, а я жалуюсь. Нет. Но… Иногда… Так хотелось… Быть кем-то другим. — Я понимаю, Эмма. — Правда? – с какой-то детской надеждой посмотрела она на него. — Правда. Ты не думаешь, что я капризная и избалованная? — Капризная? Нет. – Зед снова посмотрел на Эмму. Потом продолжил следить за дорогой. – Эмма. Последние несколько недель были для тебя не легкими. И ты не капризничала и не жаловалась. Я не знаю, какой ты была раньше, но ту, которую я вижу сейчас, я не назвал бы избалованной никогда. Не смотря на то, что с тобой произошло, ты могла бы найти сотню причин ворчать. Много дней у тебя не было даже нормальной одежды и обуви. А ели мы с тобой одни бутерброды. Эти недели были для тебя трудными.
Эмма долго молчала. А Зед проклинал свой язык. Зачем он напомнил ей о том, что случилось. О том, что когда-то она была другой. Но потом с горькой иронией подумал, что такое невозможно забыть. Она будет помнить это всегда. Это неизбежно так же, как следующий ее вздох. А потом в голову пришла нелепая мысль, уничтожающая все здравомыслие и логику. О том, что если бы весь этот ужас не случился с ними, они никогда бы не встретились. Слишком разными и далекими были их жизни. Конечно, так было бы лучше. Он мог бы отдать свою жизнь, за то, чтобы все повернуть вспять, и если уж ему не удалось спасти себя, то хоть ее он мог бы попытаться. Но это невозможно. Все, что он может – это попытаться спасти ее сейчас.
Почему-то, он вспомнил, как он был груб и безжалостен с ней в том подвале. Это ничего бы не изменило, и все же… Он вспомнил ее слезы. Ее голос в темноте, дрожащий и испуганный. И то, как после того, как он грубо отвечал и огрызался на нее, она держала его голову на своих коленях. Как прохладной ладонью гладила его по волосам и тихо говорила с ним. А он не захотел даже знать ее имя. Ей хотелось быть ближе, найти в нем поддержку, когда ей было страшно. А он не смог даже этого ей дать. Он стремился держать дистанцию, чтобы ничего не чувствовать. А в итоге, несколько часов спустя наблюдал, как выродки Дориана издеваются на ней.
— Мне жаль. – зачем-то сказал он, прекрасно понимая, что теперь это уже ничего не изменит. – Мне жаль, что я был груб с тобой. Тогда. В подвале. — Это уже не важно. – пристально глядя на него прошептала Эмма. — Возможно. Но тогда важно другое. – Зед старался не отрывать взгляда от дороги. – Важно то, что происходит сейчас. И то, как ты справляешься со всем тем, что случилось с тобой. И я… Я считаю, что ты очень сильная и храбрая. Ты молодец. Не знаю, имею ли я на это право, потому что все это моя вина, но я горжусь тобой.
Зед не удержался и повернулся к Эмме. Ее глаза были влажными, и это придавало блеск их зеленому цвету. Она резко отвернулась, вцепившись в ремень безопасности.
— Эмма… — Я не считаю тебя виноватым.
Его передернуло. Зед сжал руль крепче, чем требовалось.
— Это не значит, что я не виноват. — Я хотела бы, чтобы все было по-другому. Хотела бы, чтобы не было того подвала, и их… - она будто подавилась словами, глубоко задышала. Зед уже хотел попросить ее успокоиться, и сказать, что все не важно. Но не успел. Эмма развернулась, одновременно отщелкнув ремень безопасности. А потом подвинулась к Зеду и прижалась лицом к его плечу. – Пусть всего бы этого не было. Но я не хотела бы, чтобы не было тебя. Хорошо. – она вцепилась в него дрожащими пальцами, сминая ими кожу куртки. – Хорошо, что есть ты. Хорошо, что это именно ты.
Зед вел машину буквально на автомате. Следил за спидометром, переключал передачи, нажимал на педали. Но не чувствовал ничего, кроме тяжелого биения собственного сердца. Не ощущал ничего, кроме рук Эммы на своей руке. И запаха ее волос. И ее слова грохотали в ушах, как обвинение и как приговор. И в то же время как помилование. Зед уже не помнил, когда был так растерян, как сейчас. Когда не понимал ни себя, ни то, что чувствует. Он не знал, что сделать в данную минуту. То ли просто молча продолжать вести машину, и тогда Эмма сама отстранится и вернется на свое сиденье. Или оттолкнуть ее, чтобы дать ей понять, как все это дико, неестественно и неправильно. Но Зед не сделал ни того ни другого. Он сделал так, как не следовало ни в коем случае. Что запретил себе делать и даже думать об этом. Он свернул на обочину и заглушил мотор.
Эмма осторожно отстранилась и вопросительно посмотрела на него.
— Этого не стоит делать. Я не должен этого делать Эмма. Но я хочу тебя поцеловать. Не бойся. Если ты скажешь «нет», я заведу машину, и мы просто поедем дальше. Просто скажи «нет». Господи! Скажи мне «нет» Эмма!
А она вместо этого замерла, и на ее побледневшем лице живыми казались только глаза. Но спустя мгновение, она покачала головой. И сама потянулась к Зеду, чем вышибла из него весь дух.
— Не могу. – голос ее дрожал, как и она сама, когда Зед обнял Эмму за плечи. — Не хочу говорить «нет».
Она закрыла глаза, напряженно затаившись в его руках. Но Зед дождался, когда она снова их откроет, растерянно, непонимающе. И только потом поцеловал. Слегка коснулся губ, зная, что надави он сильнее, может сделать ей больно. А он не хотел этого. Не хотел пугать ее. Стало вдруг жизненно важно, чтобы она его не боялась. Он помнил ее реакцию тогда на лестнице. И сейчас старался изо всех сил успокоить свое дыхание. Прилагал все силы, чтобы просто слегка придерживать Эмму одной рукой за плечи, а другой поглаживать по волосам. А не сжать ее сильнее, не прижать ее к себе теснее. Чтобы забыть все, что было, что случилось с ним и с ней. Что есть что-то кроме их двоих в этой машине. Представить всего на минуту, что нет горького прошлого и опасного настоящего и неопределенного будущего. Только Эмма. Красивая, хрупкая и отважная Эмма.
Зед целовал ее так нежно, как только умел, как помнил. Лишь едва касаясь ее кожи на губах и скулах. Коснулся губами ее век, и щек. А потом возвратился к губам. И тут случилось невероятное. Эмма раскрыла губы и, выдохнув, сама прижалась к его губам. Обожгла дыханием, опалила смелостью. Он поддался ей навстречу, принимая ее доверие как дар. Он не заслужил его, не имел права, но жадно забрал, не сумев отказаться. Захотелось назвать ее по имени, но не смог отстраниться. Целовал Эмму, пока дыхание ее не сбилось. Пока помнил, что должен контролировать свои эмоции. Но с каждым робким ответом Эммы на его поцелуи на Зеда обрушивалось осознание невозврата. Эмма только кончиками пальцев дотронулась до его щеки, а Зед почувствовал, что она пробралась к нему под кожу. Она только потянулась губами к нему, когда он немного отступил, а Зеду показалось, что он сошел с ума. Со стороны это показалось бы не поцелуем двух взрослых людей, а детской забавой: несмелые прикосновения губ, их тела, едва соприкасающиеся друг с другом. Но Зеду казалось, что это самый эротичный и одновременно трудный поцелуй в его жизни. И от этого едва держал себя в руках. У него задрожали руки от попыток сдержаться и не сжать Эмму в объятиях сильнее. А она почувствовала это и напряглась. Едва заметно, но Зед ощутил. И остановился.
— Все хорошо. – прохрипел он.
Эмма замерла в его руках. А Зед уже успел осознать, каким идиотом был. Какую непоправимую ошибку совершил, как ни старался ее избежать. Что своей слабостью поставил под угрозу их обоих. Он не должен чувствовать, не должен беспокоиться. Не может позволить себе быть уязвимым. Это непременно приведет к катастрофе. Но посмотрев в лицо Эммы, в ее немного растерянные, ошалевшие и в тоже время слегка встревоженные глаза, он не смог всего этого сказать. Он еще никогда не видел ее такой. Не спокойной, нет. Открытой и доверчивой. С надеждой во что-то хорошее. И он не смог оттолкнуть ее сейчас.
А потом он помог ей вернуться на свое сиденье и сам пристегнул ремень безопасности. Никто не заговаривал вновь. Зед вел машину, время от времени поглядывая на Эмму. Но ему не нужно было оборачиваться, чтобы заметить, как она то и дело поднимала руку и касалась пальцами своих губ. И просто смотрела в окно, на мелькающие за окном пейзажи, смазанные дождем. И под мерный шум двигателя и стук дождя о лобовое стекло, Зед вдруг понял, что уже месяц, как он не мечтает о пистолете с дулом у собственного виска.
* * *
Он не хотел бы останавливаться, но Эмма устала. Зед видел, как она украдкой растирает шею и затекшие плечи. Да и ему не мешало бы поспать пару часов. К тому же утро давно наступило, и время неумолимо приближалось к полудню. Они ехали уже достаточно долго. После небольшой остановки они сделают еще один рывок и окажутся на территории Мексики. Останавливаться в придорожном мотеле было опасно, так что Зед углубился в захолустный городок и выбрал небольшой отель, вполне приличный. Небольшой и чистый, больше смахивающий на пансион. Их приняли за обычную путешествующую пару. Эмма встревожилась, когда поняла, что у них будет один номер на двоих. Но когда он предложил ей отдельный номер она не на шутку испугалась. Это наполнило Зеда забытым теплом. Но уже в следующую минуту он понял, что это еще больше подчеркивает, насколько Эмма привыкла к его присутствию рядом. И стала зависимой от этого. Что могло создать трудности в его дальнейших действиях. Он и без того понимал, то, что он задумал Эмме не понравится. Но выхода у него нет.
Они поели в номере, почти не разговаривая. Потом Эмма с явным облегчением смотрела, как Зед стелил себе на диване. И сама уснула, как только ее голова коснулась подушки. Зед же не мог уснуть еще очень долго. Он прислушивался к шуму за окном, к дыханию Эммы, иногда прерывающимся тихим болезненным стоном. И думал о том, как сказать ей, что в одном из таких же отелей ей придется остаться. А он отправится дальше и сам не знает, когда сможет вернуться. Может это займет несколько дней. Но ему надо провести хоть какое-то расследование, чтобы понять, как действовать. Он договорился о встрече с одним человеком, которому однажды помог. Тот обещал в случае необходимости оказать ответную услугу. Эта необходимость настала. Он уже знал, что попросит у этого человека, если все пойдет как надо. Ему во что бы то ни стало надо быть на том аукционе, о котором рассказал Рон. И с собой Эмму он взять не может.