Я вытащила термос с кофе и две кружки, пока Джордан занимался всем этим рыболовным делом. Он привёл меня к старому бревну около солёного озера и установил удочку для меня с какой-то неприятной на вид приманкой, и штуковину, которая была поплавком, чтобы я знала, когда рыба заинтересуется нами. А потом мы сели бок о бок, наблюдая как плещется вода на песке под нашими ногами.
Я вылила всё кофе в две кружки, предложив одну Джордану.
― Здесь так спокойно,- сказала я.
― Да.
Ещё несколько минут мы сидели в тишине и пили кофе, пока я не почувствовала его взгляд на себе.
― Что?
― Мне стало просто интересно,- сказал он, ― У тебя не было никакого парня в Бостоне? Когда ты работала там?
― Да, нет, то есть…парень был…
Охх, пришло время говорить правду. Надеюсь, он не станет думать, что я была огромной шлюхой или идиоткой, хотя оба варианта были бы с толикой правды.
― Хорошо, у меня было это самое с парнем с работы…
Он задумчиво рассматривал меня, но ничего не говорил.
― Он был моим боссом. И обручён с другой. И, ох, когда он порвал со мной…ну, это не было очень круто. Правда в том, что он обращался со мной как с дерьмом после расставания…поэтому я уволилась с работы и приехала сюда.
Он откашлялся несколько раз, и я ждала, пока он соберётся с мыслями, чтобы задать следующий вопрос. Я не была уверена, что хочу услышать его, но всё должно быть по справедливости, он-то отвечал на мои вопросы.
― Он, эм, всё ещё небезразличен тебе? – спросил он тихо, не встречаясь со мной глазами.
― Чёрт, нет! Парень был козлом. Я просто так зла на себя, что не замечала этого прежде. В любом случае, давай просто скажем, что я исключила его из своей системы.
Джордан вздохнул с облегчением на первой части моего ответа, но затем его тревожный взгляд вернулся.
― Ты имеешь в виду, что ты…встречалась с парнями…много раз?
Я одарила его взглядом, чтобы сказать, что я точно знаю, к чему идёт этот разговор.
― Всё зависит от твоего определения слова «встречаться» и «много». Я встречалась с одним парнем, когда была на первом курсе в колледже, с Джемом, около семи месяцев. Затем он бросил меня. Ну, предполагаю, что это и имелось в виду, когда я застала его с моей соседкой по комнате. Казалось, что это длилось у них на протяжении долгого времени, и я была последней, кто узнал об этом.
Джордан поморщился.
― Хочешь, чтобы я нашёл его и заставил извиниться? Его и твою соседку по комнате? – спросил он.
Это прозвучало так, как будто он серьёзно это имел в виду.
― Хах, спасибо, но нет. И к тому же, если где-нибудь происходит расправа, я предпочитаю делать это собственными руками.
― Он сильно обидел тебя, не так ли?
Я посмотрела на него, видя только сочувствие и грусть в его красивых глазах.
― Да, ты определённо можешь так сказать. Я нахожу…находила…нахожу сложным доверять мужчинам. Но не только мужчинам. Моя соседка по комнате, это предательство было почти хуже. Поэтому…после всего этого…я решила, что больше не будет ничего серьёзного. Я просто собиралась развлекаться. И довольно сильно пристрастилась к этому до конца колледжа, да и когда начала работать тоже. Но затем я встретила Крейга, и это вроде как обернулось против меня.
― Козёл, на которого ты работала?
― Да. Но это была только моя вина. В смысле, я знала, что он был обручён, но мне было всё равно. Я подумала, что ей следовало бы следить за собой. Я знаю, что это звучит довольно ужасно, но это было то, что я чувствовала. Это было замечательно. Он водил меня по дорогим ресторанам, в разные модные клубы…
Я увидела, как Джордан опустил взгляд.
― Но это не означало ничего. Ни для кого из нас. Но, когда он устал от меня, он стал законченным ублюдком. Он сделал работу невыносимой, давая мне самые дерьмовые поручения, крича на меня в присутствии других помощников юриста. Ну, ты можешь представить это. Я не собиралась мириться со всем этим дерьмом, но все знали о нас, так что, если бы я попыталась судиться ним из-за домогательств, у меня бы не было ни единой чёртовой надежды на то, что я выиграла бы этот процесс. Я размышляла над тем, чтобы рассказать обо всём его невесте, давая ей понять, каким же мудаком он был, но, в конце концов, я просто была сыта по горло всем этим, и поэтому я уехала.
― И приехала сюда?
― Да. Ну, после всей той катастрофы, я думала, что завяжу с встречаниями надолго. Вместо этого я просто искала парней на одну на одну ночь, ничего серьёзного. И нет, прежде чем ты спросишь меня, я не рассматриваю тебя как просто парня, с которым сплю.
Он медленно кивнул.
― А, эм, как ты рассматриваешь…нас?
Оуу, я так надеялась, что он не задаст мне этот вопрос.
― Честно? – вздохнула я, ― Я не знаю. Я имею в виду, собственно говоря, это наше первое свидание, и как я сказала, обычно, я не встречаюсь ни с кем. Поэтому, я думаю, это прогресс. Это ответ на твой вопрос?
Он ничего не ответил на это, но ответил на мой вопрос своим собственным.
― Та девушка в пятницу вечером в кафе, Бив, она спросила, был ли я твоим парнем. Ты сказала, что подумаешь об этом.
― Верно.
― Ну, ты больше не думала об этом?
― Ты должен знать обо мне кое-что, Джордан. Я не особо крута в этих всех делах связанных со встречаниями. Именно поэтому, наверно со мной обращаются всё время как с дерьмом. Всё, что я могу тебе сказать так это то, что я наслаждаюсь временем, проведённым с тобой, но я не планирую оставаться в этом городе навсегда. Когда я соберу немного денег, я уеду. И если ты такой же умный, как я предполагаю, то ты поступишь так же.
Он вздохнул и прошёлся рукой по волосам, убирая их с глаз.
― Я никогда не поступлю с тобой так же, как те парни, Торри, я обещаю. Но, да, я понял.
Я знала, что он был разочарован моим ответом, но я пыталась быть настолько откровенной, насколько это возможно. И выражение на его лице говорило мне, что это не было тем, что он хотел услышать.
Я попыталась подумать о том, что бы сказать ему, чтобы отвлечь.
― Итак, расскажи мне о своих татуировках,- сказала я, проводя пальцем вдоль рисунка в виде колючей проволоки, которая тянулась из-под рукава футболки и до локтя, ― Они предлагали вам разные виды татуировок или как?
Он бросил на меня взгляд, который говорил мне, что он знает, что я делала, и затем криво улыбнулся мне.
― Не совсем так. Для начала, это нелегально. Тебя могут застукать и добавят ещё 180 суток к твоему приговору за каждое нарушение. Думаю, это не имело бы особого значения, когда я столкнулся с попыткой обвинения меня в убийстве, но наверняка они записали это в моё личное дело, когда переводили из колонии для несовершеннолетних в тюрьму,- он покачал головой, ― Одну из заметок, которую они сделали в моё личное дело.
Его выражения на лице помрачнело, и я могла видеть, как глубоко он погружается в это настроение.
― Так ты был кем-то вроде правонарушителя ещё даже в колонии? – спросила я, надеясь разрядить внезапно помрачневшую атмосферу.
Она пожал плечами.
― Думаю, да. Я сделал её сам.
Он вытянул левую руку, и я увидела слово «любовь», сделанное на тыльной стороне запястья. Я вспомнила, что видела её в первый день нашей встречи.
― Кажется немного странным выбор слова, которое ты набил себе, пока был в тюрьме,- я толкнула его в плечё, ― Ну, если только ты не признаешься мне, что был влюблён в 130 килограммового байкера по имени Грэхем.
Он попытался улыбнуться.
― Нет, никаких байкеров. Я сделал эту татуировку в честь своего брата. Я любил Майки. Я имею в виду, он был моим старшим братом, но ты ведь не любишь людей только потому, что они твоя семья.
Я была уверена, что он думал о своих родителях в тот момент.
― Майки был всем миром для меня – лучший парень, которого можно было бы встретить. Все любили Майки.
Он вздохнул, и я наблюдала за мрачным погружением снова.
― Его было легко полюбить. Не то, что меня. Поэтому тату служило мне напоминанием, что не важно, как я был зол на себя, на всех окружающих, Майки всегда был полон любви. Не знаю, что-то вроде того. Мои мысли были в не наилучшем состоянии тогда. Да и сейчас,- прошептал он.
― Первый раз, когда я увидела эту татуировку, то подумала, что у тебя, вероятно, набито слово «ненависть» на втором запястье или под коленом или где угодно. Ну, знаешь, как у того страшного священника из фильма «Ночь охотника»
Я видела как он делает попытку поднять себе настроение, чтобы соответствовать тому настрою, который я пыталась создать для нас.
― Эй, а я помню этот фильм,- он кивнул, ― Он был чертовски страшным, когда я был ребёнком. Роберт Митчем организовал мне кошмары на ночь.
Он бросил на меня дразнящий взгляд.
― Думаешь, у твоей мамы есть татуировки в интересных местах?
Я сильно шлёпнула его.
― Ты не можешь думать о моей маме в голом виде, не тогда, когда твой член был во мне всего несколько ночей назад! – я почти накричала на него.
Я увидела, как его щёки сразу же покраснели.
― Чёрт, нет! – фыркнул он, ― Я никогда…в смысле, я никогда не думал…нет!
Я не могла сдержать смех, наблюдая за выражением ужаса на его лице.
― Ну я же дразню тебя! Парень, тебя так легко обмануть.
Он зарычал и сжал мои запястья одной рукой, сбивая наши кружки с кофе на песок.
― Ты поплатишься за это, женщина!
А потом он начал меня щекотать до тех пор, пока слёзы не начали катиться с моих глаз, и я пока я не стала умолять его прекратить это. Но он был неумолимым, и единственное, что могло скинуть его с меня, это счастливый пинок между ног.
― О Господи, ты прикончила меня,- простонал он, держась за свои сокровища обеими руками, а его бедра были прижаты друг к другу в попытке защитить себя.
― Ты заслужил это! – закашлялась я, вытирая слёзы с глаз.
По всей видимости, у него тоже выступили слёзы по такому случаю. Значит, я хорошо ему отплатила.
В конце концов, мы достаточно успокоились, чтобы снова спокойно сидеть рядом друг с другом.
Он печально смотрел на свою пустую кружку с кофе, но мне было слишком удобно, чтобы двигаться. Ему придётся подождать, когда я налью ему добавки.
― Ты рассказывал мне о своих татуировках?
― Я не очень хорошо учился в школе,- признался он, в конце концов, ― Но у меня хорошо получалось рисовать. В колонии был парень, чей старший брат был тату мастером и он разбирался в подобных вещах. Поэтому я делал эскизы, а он учил меня как делать чернила. Это было довольно рискованно…
― Почему?
― Ну, как я и сказал, это было незаконно, и ещё к тому же мы не могли заказать оборудование, поэтому нам приходилось делать его самим. Сначала, Стикс использовал просто швейную иглу и маркер. Это было не особо стерильно, и в то время был сильно распространён Гепатит С. А потом он начал использовать старые гитарные струны, идущие от карандаша, а иногда и пепел от сожженной бумаги.
― Да ты шутишь! Ты вбивал все эти веще себе в кожу?
― Ну да. Существует много свободного времени, когда ты в колонии. Тебе нужно придумать, чем себя занять. Когда я попал в тюрьму, то понял, что одного из полицейских можно подкупить, и он принесёт тебе цветные чернила. Но я покончил с этим, спустя некоторое время.
― Почему?
― Я не хотел остаться там до конца своих дней. Тогда мне уже добавили время к моему приговору и ещё 180 дней, поймав меня когда, я впервые делал татуировку другому заключённому. Даже тогда я знал, что есть много интересного в жизни, я хотел большего, чем то, что имел в то время.
― Расскажи мне, что все эти тату означают,- попросила я, ― В смысле, колючая проволока довольно понятно всё объясняет. А это что? – я указала на слезу, которая капала с колючей проволоки.
― Незаполненная слеза обозначает смерть друга.
― Ох. А вот эта?
― Это ласточка.
― Красивая.
― Спасибо.
― Что она означает?
Он вздохнул.
― Ласточки не летают далеко от земли к океану, поэтому, когда моряки видели их, это означало, что земля была близко. Это символ надежды.
― Мне нравится,- пробормотала я, ― А дельфин?
― Двойственность: создание, которое живёт в воде, но которое нуждается в воздухе, чтобы выжить. Не знаю, мне просто понравилось.
― Думаю, я могу догадаться, что это за татуировка, но что означает паутина?
Он печально улыбнулся.
― Заключение в тюрьме.
Я начала говорить ещё что-то, но тогда я почувствовала, как натянулась леска, и мой поплавок исчез под водой.
― Ооо, думаю, я словила рыбу! Что мне делать?
― Осторожно наматывай леску, не дёргай её.
Я запаниковала и запихнула удочку в его руки.
― Ты сделай это! Я не хочу упустить её!
Я с восторгом наблюдала за тем, как он играется с рыбой, наматывая леску, а затем отпуская её, а потом снова наматывая. Его мышцы на руках и плечах демонстрировали его изумительное телосложение. Кто бы мог подумать, что рыбалка может быть такой горячей.
Минуту спустя, он положил противную старую рыбу в мои руки, её глаза жалобно на меня смотрели, пока она широко раскрывала свой рот. Я была загипнотизирована и повергнута в ужас одновременно, наблюдая как она проживает свои последние минуты жизни.
Джордан увидел выражение ужаса на моём лице.
― Иди, подожди меня у грузовика, Торри,- сказал он, ― Я приду через минуту.
Я была рада оставить всё это на него. Я знаю, что это было лицемерно, но я предпочитала, чтобы моя еда была менее живая.
Я побрела обратно к нашей подстилке и опустилась на неё. Кажется, я сегодня всё порчу. Ну, хотя бы костёр всё ещё медленно горел. Я кинула в него ещё немного сухих веток, которые нашёл Джордан. Хотя сегодня и был тёплый денёк, огонь действовал успокаивающе.
Он вернулся через несколько минут с бедной рыбой насаженной на палку. Меня успокоило то, что он уже сделал всю грязную работу и в знак уважения к моей брезгливости, он так же оторвал ей голову. Слава Богу! Я бы не выдержала взгляда этой рыбы, пока она медленно готовилась бы на костре. Я бы ждала, пока она моргнёт.
― Ты в порядке? – спросил он обеспокоенно.
― Да. Прости за то, что я такая трусиха. Я всегда была больше городской девочкой. Папа никогда не устраивал для меня ночёвки в палатках или пеший туризм. И я ненавидела даже мысль о летнем лагере настолько, что заставила его пообещать, что он никогда не отправит меня туда. Но пока у меня есть тот, кто может выпотрошить рыбу для меня, всё в порядке.
Он одарил меня взглядом, показывая, что не совсем верит мне, но не стал дальше спорить. Я наблюдала за всем этим, чувствуя себя, как Джейн в джунглях, когда он разместил рыбу над костром, положив её на перекладину, которую сделал из двух длинный палок. Когда он закончил, то растянулся на подстилке возле меня, закрыв глаза.
Я воспользовалась моментом, чтобы полюбоваться видом.
Его длинные ноги были одеты сегодня в джинсы, а не в те мешковатые шорты, к которым я привыкла. Его серая футболка растянулась на его мускулистой груди, и немного задравшись вверх, демонстрировала полоску подтянутого живота с небольшим количеством светло-коричневых волос, расположенных ниже пояса.
Его руки были закинуты за голову, и я могла рассмотреть красоту и простоту татуировок, которые извивались вокруг его бицепсов. Длинные ресницы трепетали над щеками, а его губы были слегка раскрыты, заставляя меня желать облизать их. Небольшая складка между бровей была менее заметна сегодня. Я наклонилась, чтобы нежно пройтись по нечётким линиям, надеясь разгладить их.
Он немного подскочил и раскрыл глаза.
― Извини, я напугала тебя. Снова.
Он улыбнулся и пробежался тёплой рукой по моему боку.
― Мне нравится, когда ты трогаешь меня.
― Да, - выдохнула я, ― Мне тоже.
И только я собралась наклониться, чтобы поцеловать эти губы, как он внезапно сел.
― Чёрт, рыба!
Он был прав, бедное создание выглядело немного почерневшим по краям. Он быстро перевернул её на другую сторону, а затем послал мне игривую улыбку.
― Вы очень отвлекаете, мисс Делани.
― Ты винишь меня? Это был ты, лежащий на подстилке и выглядящий так соблазнительно и греховно.
Он громко засмеялся.
― Соблазнительно и греховно?
― И ты знаешь это,- фыркнула я, ― Мне практически пришлось останавливать Бив, чтобы она не залезла на тебя в кафе, когда увидела.
Его взгляд стал голодным, тёмные глаза впились в меня.
― Есть только одна девушка, которая меня интересует, и она сидит возле меня.
Я довольно засмеялась, хотя пот начал скользить по всему моему телу, а кожа нагрелась от жара в его глазах.
― Рада слышать это. Ладно, как на счёт того, чтобы накормить меня, а потом рассмотрим идею одного греха на десерт?
Он закрыл глаза и застонал.
― Все эти вещи, которые ты говоришь, женщина!
Он встряхнул головой, как будто пытался прояснить её, и встал.
― Я сейчас вернусь.
Он побежал к грузовику и вернулся, держа в руках две тарелки, ножи, вилки и картонную коробку с чем-то, которую он положил под камень у кромки воды, по-видимому, чтобы охладить её. Я не была уверена на счёт того, что это сработает, потому что вода была нагрета летним солнцем.
Я наблюдала за тем, как он осторожно разрезает рыбу пополам, а затем засыпает песком костёр, чтобы потушить его. Он использовал длинную палку, чтобы вытащить картофелины, жонглируя ими, пока снимал с них фольгу, а затем положил еду на тарелки.
― Ужин готов, мэм.
― Пахнет замечательно! А у тебя есть способности к готовке, ковбой!
― Не забывай, что я так же греховен,- сказал он, пробегая своими губами по моей щеке.
Дрожь прошлась по мне, и это было определённо не от холода.
Он передал мне одну пластиковую тарелку, и до меня дошёл запах горячей еды, очень заманчиво. Несмотря на мои опасения, рыба получилась замечательной и полностью отвлекла меня от мыслей, что она ещё полчаса назад плавала себе в воде. Печеная картошка была тоже вкусной, хотя мне бы очень хотелось намазать на неё толстый слой масла.
― Еда действительно замечательная, Джордан,- жадно пробормотала я с набитым ртом.
Он радостно улыбнулся.
― Хорошо!
Мы ели в тишине и я осторожно избегала рыбных косточек, чтобы не проглотить ни одну из них. Было бы слишком прискорбно, если бы у этого старого лосося появилась возможность последний раз посмеяться, потому что я подавлюсь одной из его костей и умру. Я была вполне уверена, что Джордан сделает мне искусственное дыхание рот в рот, но у меня были и другие пути, чтобы проверить эту теорию.
Наконец, я отодвинула тарелку в сторону и погладила свой полный живот.
― Шикарно.
― Это ещё не конец, милая.
― Ещё что-то?
Он подмигнул мне и снова направился к своему грузовику, через секунду появившись с пакетом шоколадного печенья. Идеально. Затем он достал коробку из озера.
Я громко засмеялась.
― Джордан Кейн, ты такой очаровательный, что это даже слишком! Ты принёс мне молоко и печенье?
Он пожал плечами, выглядя немного смущённым.
― Я не знал, что ты любишь, но я знал, что девушки любят шоколад, так?
― Уверена, что в мире есть женщины не любящие шоколад, но я никогда не встречала подобных. И слава Богу. Думаю, что это официально делает тебя идеальным,- сказала я, открывая пакет и кладя в рот сладкий, приятный кусочек великолепия.
Я застонала от этой шоколадной крошки у себя во рту, закатив глаза от удовольствия.
Джордан сидел возле меня, чувствуя себя неловко.
― Что?- спросила я, весело глядя на него.
― Ничего.
― Выкладывай, что бы это ни было.
А потом я заметила, что у него была довольно выдающаяся эрекция под джинсами.
― О мой Бог! Тебя заводит то, как я ем печенье? Ну ты и извращенец!
― Ничего не могу с этим поделать,- начал жаловаться он, ― Ты стонешь, тяжело дышишь, облизываешь губы. Это влияет на мужчин!
Я бросила ему печенье.
― Съешь его. Это отвлечёт твои мысли от того монстра у тебя в штанах.
― Сомневаюсь,- сказал он мрачно, но всё же съел печенье.
Я открыла упаковку молока и с жадностью сделала глоток, вытерев рот рукой. Я посмотрела на него и облизала губы.
Он зарычал и выхватил упаковку из моих рук, вылив как минимум четверть содержимого на песок.
Он прижал меня к подстилке и оставил жаркие, влажные поцелуи вдоль моего горла и дальше к груди.
― Чёрт, женщина. Я не могу насытиться тобой.
Я хотела ему сказать, что я чувствую то же самое, но вместо этого я задрала его футболку и впилась ногтями в его кожу. Он зашипел и задвигался надо мной, прижимая свой твёрдый член к моему животу.
Он захватил свою футболку сзади и стащил её через голову, предоставляя мне сантиметры гладкой кожи, от которой текут слюни.
Мои шорты полетели в одну сторону, а его джинсы в другую. Ни он, ни я не надели нижнее бельё, так что у нас отняло несколько секунд на раздевание прежде, чем мы голые лежали под небом.
В этот раз он был более сдержанным, наблюдая за тем, как моё тело отвечает на его прикосновения. А триумф на его лице, когда я кончила от его пальцев, мог бы заставить меня рассмеяться, если бы я не лежала задыхаясь.
― Презерватив! – задыхалась я, до боли желая, чтобы он был внутри меня, ― В моих шортах!
― Чёрт,- выругался он, ― Куда ты их закинула?
Я наслаждалась видом его упругой задницы, пока он бежал по песку, чтобы вытащить мои шорты из ближайших кустов. По пути назад я видела как его эрегированный член подскакивал вверх вниз в ожидании.
― Проклятье, напомни мне потом, что нельзя бегать со стояком – это чертовски больно.
Я не могла сдержать смех.
― Эй, ты убиваешь мой настрой!- сказал он, смеясь вместе со мной.
― Ты отвлечёшься от этого,- усмехнулась я, проводя рукой по его бедру.
У него перехватило дыхание, и он опустился на колени возле меня. Я поднялась и оседлала его, а затем прошлась языком по его шее и укусила его полные губы.
― Чёрт,- выдохнул он.

Я немного отодвинулась, чтобы мы могли двигаться, а затем взяла презерватив и из его онемевших пальцев и раскатала его. Всё его тело содрогнулось, и он сделал глубокий вдох, от чего его ноздри затрепетали.
― Ты и понятия не имеешь, каково это, когда твои руки на мне, милая,- прошептал он, ― Каждое твоё прикосновение – это чистое золото.
Боже! Ну как мог парень, который пережил восемь долгих лет жестокого обращения, сохранить столько любви в своём сердце? Это потрясло меня до глубины души. Я набросилась на его губы и почувствовала возрастающий жар неукротимой страсти, который он источал.
Я села обратно на его колени и выпустила долгий стон наслаждения, когда насадила себя на него. Его дыхание было быстрым и поверхностным, когда он притянул меня к себе так, что моя грудь была на одном уровне с его, а затем он несколько раз входил и выходил из меня.
― Торри,- задыхался он, ― Чёрт возьми, Торри!
Я чувствовала, как он увеличился внутри меня, и он застонал громче.
Внезапно, Джордан перевернул меня, и моя спина врезалась в покрывало, затем он закинул мои ноги себе на плечи так, что я почти согнулась пополам. Его глаза были закрыты, а его бицепсы напряглись, когда он начал врезаться в меня сильнее. Я вскрикнула, и его веки распахнулись, интенсивность его взгляда вызвала трепет во мне.
Он выгнул спину и вздрогнул, в то время как его тело билось о моё, практически живя своей собственной жизнью. Целая жизнь промелькнула между нами.
Он вскрикнул и упал на меня, его сокрушительный вес выбил немного воздуха из моих лёгких. А затем он скатился на свою сторону, прижимая меня к себе так, что я распласталась по всей его голой груди.
Заняло несколько минут, чтобы мы оба снова были способны говорить.
Он выскользнул из меня, но всё ещё не двигался.
― Ты в порядке? – прошептал он, его руки гладят мою спину.
― Ммм
― Твое «ммм» это да или твоё «ммм» это нет? – спросил он и я почувствовала улыбку в его голосе.
― Это «ммм» означает, заткнись,- зевнула я.
Он тихо засмеялся и медленно сел, позволив мне соскользнуть с его груди на подстилку.
Я не могла раскрыть глаза, но услышала предательский шлепок, когда он снял использованный презерватив и завязал на узёл.
Он лёг обратно, обернув своё длинное тело вокруг меня, прижав меня к себе и оставляя крошечные поцелуи по всему плечу.
Я потянула свои хорошо размятые мышцы, впечатлённая, что эти энергичные занятия любовью с ним не сломали меня напополам. Он обнял меня за талию и прижал к себе ещё сильнее.
― Каждый раз,- выдохнул он мне в волосы, ― Каждый раз, я думаю, что уже не может быть лучше, но это повторяется снова и снова. Ты. Такая. Особенная.
Он остановился, будто ожидая, что я отвечу, но мне было слишком удобно, я была так пресыщена, и совершенно обессилена, чтобы что-то говорить.
Его голос звучал нерешительно, когда он заговорил снова.
― Господи, Торри, я терпеть не могу выглядеть в твоих глазах как долбанный подросток, но ты должна сказать мне, милая, как это было для тебя?
Я почти выдала саркастический ответ, но его слова выдали его ранимость. Я не хотела ранить его таким образом, зная, что всё, что ему нужно, это правильные слова от меня.
― Хорошо,- сказала я, рисуя маленькие кружочки на тыльной стороне его ладони, ― Каждый раз я думаю, что не может быть ещё лучше, чем предыдущий раз, но каждый раз это снова происходит. Каждый раз, когда я думаю, что лучшего я уже не испытаю, ты снова учишь моё тело чему-то новому. Я не могу насытиться тобой, Джордан Кейн.
Он резко выдохнул, и я почувствовала как он дрожит. Он больно прижимал меня к себе, пока его тело тряслось позади меня. Я лежала в его объятьях, моя спина прижата к его груди, я поглаживаю его руки и запястья и переплетаю свои ноги с его, позволяя ему выплакаться в мои волосы.
Через несколько минут он замирает, и я почувствовала как его тело застыло от смущения, что он потерял контроль. Я повернулась в его руках, что бы быть к нему лицом к лицу, и поцеловала его длинные ресницы, убирая с них слёзы.
― Всё хорошо, Джордан. Ты в безопасности со мной.
Он судорожно вздохнул.
― Я люблю тебя, Торри Делани. Ты не обязана говорить мне тоже самое в ответ, но я люблю тебя. Я не верил в то, что жизнь стоит того, чтобы продолжать её, пока не встретил тебя. Я так, так сильно рад тому, что я ошибался.
Любая возможность ответить ему застряла у меня в горле.
Его руки крепче обняли меня, а я стала ждать того момента, когда придёт паника, когда я испугаюсь того, что он сказал мне, испугаюсь силы его чувств.
Но паника так и не пришла. Вместо этого, я прижалась к его сильному, твёрдому телу и держала его настолько крепко, насколько могла.

Джордан

Эта девушка.
Что она сделала со мной. Я чувствовал себя так, как будто годами жил в тёмной пещере, а она стала солнцем, которое взорвалось возле меня. Она раскрыла каждый слой кожи, вливая свою доброту и сострадание в моё тело, исцеляя меня изнутри.
Я наблюдал за ней, пока она лежала возле меня у залива, её волосы были раскинуты на подстилке, её золотистая кожа сияла на солнце. Она доверила мне свои мысли, воспоминания, свои чувства, а так же, своё тело.
Это до чёртиков меня пугало - чувствовать так много всего.
Я потратил восемь лет на то, чтобы все мои эмоции оставались под замком, не доверяя никому.
В тюрьме ты заключён в клетке вместе с такими же как ты, почти с такими же. Они остаются неприкасаемыми вплоть до того момента, пока ярость, злость и разочарование не превращаются в насилие. Каждую секунду ты должен оглядываться, и если ты дашь хоть какую-то слабину, ты в заднице. Иногда в прямом смысле слова.
Условно-досрочное освобождение стало шоком для меня. Мне отказывали так много раз, год за долгим годом, что я почти утратил всякую надежду на освобождение.
Я сел в своём белом свитере, мои руки в наручниках, наблюдая за равнодушными лицами комиссии передо мной. Мне перечислили мои последние проступки: драка, нанесение ран другому заключённому, делал татуировки, несмотря на запрет, плохое поведение, неуважение к охране. Но затем я, по всей видимости, показал «прогресс в моей реабилитации» Это было новостью для меня, но я бы принял всё, что только мог бы получить.
Я был удивлён, даже потрясён тем непостижимым фактом, что мои родители собирались принять меня обратно домой в качестве соглашения с моим условно-досрочным освобождением. Я не ожидал этого. На самом деле, я был уверен, что больше никогда не увижу и не услышу от них что-нибудь. День моего освобождения был американскими горками из-за тех эмоций, которые я пережил.
Я был взволнован, я нервничал, я был в грёбаном ужасе, если быть честным до конца. Я знал, как быть хорошим заключённым в тюрьме, но я больше не знал, как жить за её пределами. Мне пришлось находить новый способ общения с обычными людьми, пришлось научиться множеству знаков. Я не мог больше мыслить в реальной жизни так же, как я мыслил в тюрьме. У меня не было ни единого грёбаного понятия о том, как вести себя.
Увидеть своих родителей, было самым большим долбанным потрясением. На протяжении годов я думал, что они отказались от меня. От них не было ни писем или открыток, ни звонков, никаких ответов вообще. Я, возможно, тоже умер для них.
Поэтому, услышав, что они хотят забрать меня домой, во мне возродилась хоть какая-то надежда. И у меня были вопросы…много вопросов. Все они начинались со слова «почему».
Я встал рано утром в день своего освобождения, по большей части, потому что не мог уснуть. Мне выдали какую-то дерьмовую одежду и с охраной вывели из камеры. В коробке у меня было пару книг в мягком переплёте и некоторые эскизы татуировок, которые я сделал. И всё. Это была вся моя жизнь за последние восемь лет.
Охрана привела меня в комнату, где сидели мужчина и женщина - мои родители. Это было шоком. Они, конечно же, выглядели старше, но я не ожидал этого. В моей голове они застыли в том времени, когда я видел их последний раз, на суде, в слезах.
Я видел как они разглядывали моё лицо в поисках хотя бы чего-то, что напомнило бы им о мальчике, которого они знали, в чертах мужчины, который стоял перед ними. Глаза отца прошлись по линиям тату, и он нахмурился. Я видел как он пытался понять то, как же я смог сделать татуировки в тюрьме?
Когда я встретился взглядом с мамой, она отвернулась.
Они не попытались прикоснуться ко мне. Ни объятий, ни рукопожатий, ни слов для их сына. Офицер указал мне на стул, и мы сели, смотря друг на друга, посторонние друг другу люди, которых свела какая-то извращённая судьба.
Офицер вручил мне копию моей справки об освобождении и снова объяснил правила, которые нужно соблюдать при условно-досрочном освобождении. Никто кроме него не разговаривал.
Документы были оформлены, и меня отпустили.
Это было странное ощущение – ходить по парковке, предназначенной для посетителей. Я не знаю, чего я ожидал, но всё это казалось таким нереальным. Глазами я искал папин старый грузовик, но когда он нажал на брелок, замигали фары у Тойоты.
― Купил новую машину, пап?
Он выглядел шокированным, что я заговорил с ним, и кивнул в ответ.
― Уже четыре года как.
Это были первые слова, произнесённые им, после того как он много лет назад сказал, что я ему больше не сын. А мама просто уставилась на меня.
Никто не разговаривал по пути домой. Я сел на заднее сидение, глядя в окно на то, как дороги, дома и деревья проносились перед глазами. И как только пейзаж стал более-менее знакомым, паника внутри стала угасать. Это было волнительно – видеть места, которые ты можешь узнать. Но, чем ближе мы приближались к тому месту, которое я называл домом, тем тяжелее становился камень у меня внутри.
Мы съехали на знакомую грунтовую дорогу, по краям росли тополя. Они стали выше, чем я запомнил, стали пышнее, но дом казался меньше и немного обветшалым. Отец всегда настаивал на том, чтобы водосток был вычищен, а дом всегда покрашен вовремя. Я помню те времена, когда мы с Майки дико бесились, когда нас заставляли лезть по лестнице, чтобы исправить что-то. А теперь дом выглядел так, как будто здесь ничего не ремонтировали на протяжении долгого времени. Восьми лет, пожалуй.
Внутри дом был таким же, но всё же другим. Новый абажур для лампы тут. Новый стол на кухне там. Гостиная, кажется, поменялась меньше всего, диван и занавески такие же. Только телевизор был новым.
― Я застелила тебе кровать
Я резко поднял голову вверх, поражённый тем, что мама заговорила со мной.
Я всматривался в её лицо в поисках ещё чего-то, но она не посмотрела на меня.
― Спасибо,- сказал я в итоге.
Я поднялся наверх, останавливаясь у комнаты Майки. Я глубоко вдохнул, толкнул дверь и заглянул туда. Ничего, в смысле, вообще ничего не изменилось. Его одежда всё ещё висела на стульях, как будто он может вернуться в любую минуту и кинуть её туда. Его постеры и рисунки до сих пор были приклеены к стене, а его ежегодник был раскрыт на странице с футбольной командой.
Я закрыл глаза, у меня скрутило желудок. Я попятился и направился в свою комнату. Вот место, где всё действительно изменилось. Всё было убрано. Не было больше моих постеров, моих книг, моих школьных вещей, ящики и мой шкаф тоже были пусты. Это больно задело меня – они не планировали, что я вернусь обратно. Мне стало интересно, что же тогда изменилось? Почему я был здесь?
Теперь я знаю, что это был способ наказать меня ещё сильней, как будто я и так не думал о Майки каждый час и каждый день с тех пор, как это случилось.
Возле меня потянулась и зевнула Торри.
―Я что, уснула?
― Ты недолго спала, минут двадцать, может.
― А ты спал?
― Возле меня слишком громко храпели, - улыбнулся я
― Я не храплю! – недовольно заявила она, сильно толкая меня в плечё.
― Ну раз ты так говоришь, милая.
― А сейчас ты не очень-то вежливый, Джордан Кейн. Могу поспорить, что Майки бы не сказал девушке о том, что она храпит!
Мне нравилось то, что она говорила о Майки, как будто он был настоящим человеком, а не тем, чьё имя должно произноситься только шепотом. Она помогала мне вспоминать хорошие времена, а не только о том как он умер.
― Как бы я хотел, чтобы ты была знакома с Майки. Он был замечательным парнем.
― Хмм…двое братьев Кейн,- сказала она, нежно улыбаясь, ― это звучит как вдвойне проблемы для меня.
― Чёрт, да! Мы попадали в кучу дерьма, это точно.
― Звучит так, как будто именно он начинал всё это.
Я улыбнулся про себя.
― Ну да. Он был старше на 18 месяцев. Я просто хотел быть таким же как он.
На секунду она задумалась.
― Это и смущает меня, Джордан. Когда ты рассказываешь о нём, я представляю себе сумасшедшего плохого парня - вторую версию тебя. Но, когда кто-то другой упоминает о нём, это как будто он был кем-то между святым и ангелом.
Я знал, что она имела в виду, но это только потому, что люди хотят помнить только хорошие вещи.
― Он был настоящим, Торри. Но особенным. Счастливым, понимаешь? Он просто притягивал людей к себе. Как ты.
Она тихо сидела, и я не знал, о чём она думала.
― Ты хотя бы попрощался с ним?
― Что ты имеешь в виду?
― Ну, тебя с больницы увезли прямо в колонию. У тебя был шанс прийти на могилу Майки с тех пор, как ты вышел их тюрьмы?
Её слова поразили меня, словно десятитонный грузовик.
― Нет, я…я даже не знаю где…где они его похоронили.
― Это не так сложно выяснить, если ты захочешь пойти.
Хочу ли я? Слово «могила» кажется таким ненастоящим.
Я почувствовал как её пальцы прошлись по моей груди и она положила руку над моим сердцем.
― Я пойду с тобой, если ты захочешь пойти…если ты захочешь, чтобы я пошла.
― Не думаю, что могу. Я не заслужил…
Она сильно ударила меня в грудь, и я резко поднял глаза на неё. Она по-настоящему разозлилась, как рассердившийся бык, у которого было настроение как раз для того, чтобы поднять кого-нибудь на рога.
― Ради всего святого, Джордан! Жизнь – это не пожизненный приговор! Но именно так ты её и проживаешь, как будто это наказание. Ты любил своего брата, и, судя по всему, он любил тебя. Неужели хоть на секунду ты думаешь, что он хотел бы, чтобы ты вместо того, чтобы жить, вот так медленно сгнивал? Виня себя за то, что выжил именно ты? Виня себя за то, что живёшь? Хотел бы ты такого для него, если бы всё получилось наоборот? Неужели ты не видишь? Ты должен жить за вас обоих!
Она вскочила на ноги и начала метаться в поисках своей одежды. Моё сердце загрохотало в груди, меня начало тошнить.
― Ты уходишь?
― МЫ уходим. Мы пойдём и найдём могилу Майки. Прямо сейчас! – её выражение лица смягчилось, ― Поэтому, тебе, наверно захочется надеть штаны.
Был ли я готов для этого? Вероятно, что нет. Не думаю, что вообще когда-либо был бы. Но она была права…мне нужно было сделать это.
Я быстро оделся, пока Торри собирала мусор и бумажные тарелки.
― Я даже не знаю как найти её…как…где…в каком именно месте она находится,- признался я, съёживаясь от этой мысли.
Торри покосилась на меня.
― Эм…я уже вроде как знаю.
Я повернулся, чтобы посмотреть на неё. Она немного нервничала, но с вызовом выдвинула подбородок.
― Знаешь?
― Ну да. Ты против?
Я протяжно выдохнул.
― Нет, не против, я просто…- я прошёлся рукой по волосам, ― Этого слишком много, чтобы принять сейчас.
Она кивнула, настороженно глядя на меня как будто я собирался удрать или она.
Мысль о побеге определённо проскочила у меня в голове. Что было глупо, потому что я никогда даже не думал о побеге, пока я был всё ещё на условно-досрочном. Моя первая неделя с родителями была такой ужасной, что я на самом деле думал о том, чтобы натворить что-то, чтобы меня обратно отправили в тюрьму. Думаю, что хоть какой-то здравый смысл ко мне вернулся, поэтому я держался до последнего
Часть меня хотела прийти на могилу Майки, чтобы понять, смогу ли я это сделать, но другая часть всё ещё была тем 16-летним ребёнком, потерянным и травмированным, ребёнок, который просто хотел своего старшего брата назад.
Мы молча упаковали вещи в грузовик. Это не занимало много времени, но Торри не просила меня двигаться быстрее, чем мне потребовалось бы. Наконец-то мы закончили собираться и у меня закончились все отговорки.
― Итак, эм, куда нам ехать?
― Соуз Тринити Стрит,- сказала она спокойно, оценивая мою реакцию.
Я глубоко вздохнул и завёл мотор грузовика. Этот звук успокоил меня, но как только мы начали ехать через город по знакомым улицам, я почувствовал как всё моё тело покрылось потом. Моё сердцебиение ускорялось до тех пор, пока я не начал бояться, что упаду в обморок.
Я уже почти начал задыхаться, к тому времени, как она тихо сказала:
― Мы здесь.
Я выбрался из грузовика, чувствуя как немеют ноги. Мои руки тряслись, ладони покрылись холодным липким потом. Я подумал, что меня сейчас стошнит.
Как в тумане я пошёл ко входу на кладбище, и уставился на аккуратный газон и на узкие ухоженные дорожки.
― Чёрт, мне следовало бы выпить,- признался я.
Торри сжала мою руку между своими двумя ладонями.
― Я вообще-то против выпивки, но у меня есть кое-что интересное для тебя. Стало немного легче?
Я слабо рассмеялся.
― Попозже, возможно.
― Нам сюда,- сказала она, осторожно потянув меня за руку.
Мы прошли мимо рядов с красиво украшенными надгробиями, рядом с некоторыми в вазах увядали цветы.
― Мне нужно было принести цветы? Чувствую, что надо было бы.
― Главное, что ты просто пришёл,- сказала она успокаивающе.
А затем я увидел его имя, и холодная реальность накрыла меня с головой. Это было на самом деле, всё это было настоящим. Мой брат, который был полон жизни, полон любви – а теперь это была его могила. Это был его конец. Из-за меня. Моё будущее завертелось у меня перед глазами. Я был один, больше не было моего брата рядом со мной.
Я дотронулся до холодного камня, желая почувствовать его, установить эту связь. Я закрыл глаза, пытаясь почувствовать что-то, его присутствие, хоть что-то. Но ничего не произошло, только гладкий мрамор под рукой.
Я открыл глаза, и меня как будто пнули в живот, когда я прочёл всю запись.

Мы наполовину съехали с дороги, и мои мысли вернулись к той ночи, когда умер Майки, я начал впадать в панику.
― Чёрт,- прошептал я, неспособный унять дрожь.
― Боже, прости меня,- сказал Торри, заикаясь, ― Я долбанная идиотка. Ты в порядке? Хочешь, я поведу?
― Ох, нет, всё в порядке. Просто…дай мне минуту.
Я закрыл глаза и заставил своё тело расслабиться, медленно вдыхая и выдыхая, пока моё выпрыгивающее из груди сердце не вернулось к своему обычному ритму. Я почувствовал тёплую руку Торри у себя на бедре.
― Теперь нормально? – спросила она, чувство вины окрасило её голос.
Я улыбнулся ей, ну хорошо, сгримасничал.
― Да, всё нормально. А теперь, когда мне удалось предстать перед тобой в обличии полной задницы, мне бы очень хотелось принять твоё предложение, если оно ещё в силе.
― Ох, конечно в силе,- облегчённо рассмеялась она.
Хоть мне и до боли хотелось взять её, чем быстрее, тем лучше, но до её дома я ехал даже медленнее, чем обычно. Если мы поедем ещё медленней, то грузовик начнёт катиться назад.
Я становился возле дома Проповедницы, чертовски рад, что мы помирились
― Надеюсь, твоей мамы нет дома,- сказал я, ― Не думаю, что я смог бы, эм, представить шоу, если бы она была в доме. Просто, это выглядело бы неправильно.
Торри усмехнулась мне.
― А ты, оказывается, старый добрый джентльмен там, под всеми этими мускулами и татуировками, да?
Я посмотрел на неё.
― Ну, сейчас, если твоей мамы нет дома, то я буду крайне рад продемонстрировать тебе, насколько я НЕ джентльмен.
― Договорились! – засмеялась она, выбираясь из грузовика.
Я быстро последовал за ней, почти спотыкаясь об собственные ноги от своего нетерпения добраться до неё поскорей.
Мы ввалились в дом через парадную дверь, и она почти напала на меня, толкая к стене, а её руки свободно бродили вверх вниз по моему телу.
― Ты хочешь здесь, милая?
Она хрипло засмеялась.
― Ну, это же плоская поверхность.
Я не мог поспорить с этим.
― Хмм, давай посмотрим, что у нас там готовится.
Я поднял её так, что её ноги машинально обернулись вокруг моей талии, и отнёс на кухню.
― Ч-что мы здесь делаем? – с трудом выдавила она.
― Первая горизонтальная поверхность, - выдохнул я у её солоноватой влажной шеи.
А затем посадил её на кухонный стол и расстегнул пуговицу на её шортах.
― Поднимись немного, милая.
Пока я снимал её шорты, она добралась до моей молнии.
Я успел схватить джинсы перед тем, как они упали на пол, и вытащил презерватив.
― Нужно будет запастись этим, милая.
Она беззвучно рассмеялась.
― Мы должны скупить акции у этой компании.
Я погладил себя пару раз прежде, чем раскатал презерватив, натягивая его до конца, чтобы убедиться, что он был прочно одет.
― Боже, мне нравится смотреть как ты делаешь это,- сказала она.
― Делаю что? Надеваю презерватив?
― Как ты трогаешь себя,- сказала она тихо, её голос был полон нужды.
― Это тебя заводит?
Я широко развёл её колени и начал входить в неё сантиметр за сантиметром. Она положила руки мне на плечи, но её глаза были сосредоточены на моём члене, который медленно входил и выходил из неё.
― Тебе нравится смотреть, Торри, - пробормотал я, изучая её лицо.
Она молча кивнула.
Я ускорился, вздохнув с облегчением, что я наконец-таки мог продемонстрировать хоть какой-то долбанный контроль, и что я не кончу в неё в ту же секунду, как только окажусь в ней.
Я знаю, что она просто трахалась, а не занималась любовью, но я бы принял всё, что она дала бы мне. И сейчас я хотел почувствовать, как она кончает вокруг моего члена.
Я потянулся к её клитору и она захныкала, пытаясь обернуть ноги вокруг моей талии.
― Нет, милая,- сказал я, и раздвинул её ноги ещё шире, предоставляя себе больше места, чтобы касаться неё, пока я вращал бедрами.
― О Боже, Джордан! – закричала она.
Я почувствовал, как её тело начала сотрясать маленькая дрожь, и я начал двигаться быстрее, но, не теряя ритма. Я был полон решимости доставить ей удовольствие.
Она опёрлась на руки, запрокинув голову назад, и какие-то непонятные гласные слетали с её губ. Я почувствовал, как её сладкая киска сжалась вокруг меня. Я смог продержаться ещё несколько секунд прежде, чем перед глазами у меня потемнело, и я начал изливаться в неё.
Я утыкаюсь лицом в её шею и позволяю ей обернуть свои ноги вокруг моей талии.
― О мой Бог, Джордан! – произнесла она, наполовину засмеявшись, наполовину застонав, ― Это было…Я даже не знаю, что это было! Но мне таааак хорошо.
― Принимая во внимание, что я просто старомодный деревенский парень, - сказал я между жесткими поцелуями, ― Как на счёт того, чтобы перебраться в твою комнату для смены обстановки? Заняться любовью в комфорте?
― Хмм, кровать, - захихикала она, вжимаясь пятками в мой зад, и сказала, ―Звучит по-другому. Думаю, мы могли бы попробовать.
Что мы и сделали. Несколько раз. Эта девушка просто выжала все соки из меня.
У нас было три раунда и мне стало интересно, а что если я израсходовал весь свой запас спермы, который я хранил последние восемь лет. Могло ли такое случиться? Я не знал. Но в чём я действительно был уверен, так это в том, что если она ещё раз так жёстко возьмёт меня, то мой член, возможно, отпадёт или просто предаст меня.
Я облокотился на локоть, чтобы посмотреть на неё. Её волосы превратились в мягкий спутанный беспорядок, напоминая нимб над головой, а её тело блестело от пота. Этот вид заставил меня хотеть облизать её солоноватую кожу. Мой член дёрнулся в знак понимания прежде, чем признал своё поражение. Бедному парню нужно некоторое время, чтобы восстановиться за хорошее поведение.
― О Боже,- простонала Торри, ― Я думаю, что не могу даже пошевелиться.
Я погладил её мягкий живот, наслаждаясь шелковистостью её кожи.
― Тебе и не нужно, милая. Ты можешь оставаться в постели до восхода солнца, но мне скоро уже придётся уходить.
― Неет, - захныкала она.
― Прости, дорогая. Твоя мама может вернуться в любое время, а мой комендантский час начинается через час.
Она вздохнула и раскрыла глаза.
― Я действительно наслаждалась сегодняшним днём, Джордан. Каждой минутой.
― Я тоже, милая. Возможно, мы сможем повторить это когда-нибудь снова? – добавил я в надежде.
― Мне нравится это. Большое толстое «да»
Она зевнула и поднялась. Я продолжал смотреть на неё. Ну, точнее пялиться. Я не мог оторвать от неё глаз. Ей было настолько удобно в собственном теле. Ей это подходило. Это были редкие моменты, когда она была такой умиротворённой.
А затем она сморщила свой носик.
― Фу, у меня в комнате пахнет сексом!
― Мы, вроде как, этим и занимались, милая,- сказал я, пробегая рукой по её спине и почти начал пускать слюни, когда она толкнула свою грудь ко мне, ― Следующий раз мы проведём в постели весь день.
Она выгнула спину и вытянула руки над головой, гарантируя, что глаза мои так и останутся приклеенными к её груди.
― Боже, да! – засмеялась она, ― Итак, увижу ли тебя завтра утром? Может быть, мы сможем быстренько повторить это снова прежде, чем мне придётся идти на работу.
― Какая вы ненасытная девушка! Мне придётся на тебе жениться!
Эти слова вырвались у меня прежде, чем я смог осознать, что я говорю.
Торри замерла.
― Что?
― Оу, чёрт. Прости. Просто вырвалось.
― Так ты пошутил?
Шутил ли я?
― Это приходило мне в голову,- ответил я искренне.
― О Господи! – фыркнула она, спрыгивая с кровати, как будто её ужалили, ― У тебя есть хоть малейшее понятие о том, как сумасшедше это звучит? Мы едва знаем друг друга! А брак, это большой шаг. Огромный! Пока смерть не разлучит нас! Огромный! Я имею в виду, чёрт возьми! Мы оба скоро уедем отсюда и…Это просто чертовски сумасшедше!
― Воу, воу! Притормози, Торри! Это брак, а не тюремное заключение!
― Да тоже самое! – отрезала она.
― Едва ли, - сказал я мрачно, ― И, думаю, тут я знаю, о чём говорю.
Она замерла на секунду прежде, чем снова возобновить свою нервную болтовню.
― Нет, но…Ой да ладно! Это просто…я имею в виду брак, это просто….он отдаляет людей друг от друга!
― Не думаю, что именно так брак и должен работать,- ухмыльнулся я, развеселившись от того, как несколько слов напугали её до чёртиков.
― Я серьёзно, Джордан! – завизжала она, бросая в меня подушку.
Я поймал её прежде, чем она долетела до моей головы.
― Я вижу, что ты серьёзно. Но всё, о чём я говорю так это то, что ты девушка моей мечты. Почему бы мне не захотелось жениться на тебе?
Она уставилась на меня, абсолютно не в курсе того, что она была полностью голой и совершенно прекрасной. Она была похожа на дикого зверя, загнанного в угол, но которого нельзя было приручить. Я бы не особо удивился, если бы она набросилась на меня, кусаясь и размахивая когтями. Ну, это было бы не в первый раз.
― Ты…но…мы…не
― Просто подумай об этом. Мистер и Миссис Бывшийпреступник. А ещё и кольца будут. Классно, тебе не кажется?
― Ты дразнишь меня, - сказала она, падая обратно на постель в облегчении.
― Нет, фейерверк. Я предлагаю тебе выход, с которым ты смогла бы жить. Я бы женился на тебе хоть завтра, если бы ты захотела быть со мной.
― Мне нужно завтра на работу, - сказала она слабым голосом.
― Почему ты с такой неприязнью относишься к браку, милая?
Она бросила на меня взгляд, который говорил мне: ты серьёзно?
― Всё было так плохо, когда ты росла?
Она вздохнула и прижалась ко мне, как котёнок. Её когти были спрятаны…пока.
― Нет, не всё было так плохо. Одно время они были счастливы, я думаю. Это как будто наша семья распадалась постепенно, и никто из нас не осознавал этого, пока уже всё на самом деле не стало плохо. Это был ужасный год перед тем, как мама решила уйти. Они не часто ругались, но присутствовала вся эта тишина. Я стала такой напряжённой, что едва могла есть. Я потеряла так много веса тогда, всё это закончилось тем, что они отправили меня к врачу, но я не могла сказать, в чём была моя проблема, ни тогда, когда мама сидела рядом со мной.
Я притянул её к себе, поглаживая её спину. Сильная необходимость защитить её затопила меня.
― Ну а сейчас ты просто маленькая горячая штучка.
― Но достаточно большая, чтобы надрать тебе зад! - фыркнула она, кусая меня за грудь.
― Хорошо, хорошо, ты победила! Только не бей меня! – засмеялся я.
Она самодовольно улыбнулась и притворилась, что снова хочет укусить меня, но вместо этого, оставила нежный поцелуй.
― Когда мама, наконец, ушла, я не могла избавиться от мысли, что Бог для неё оказался важнее меня. Я не понимала, почему она вообще должна была выбирать или почему Богу захотелось, чтобы она сделала такой выбор. И я до сих пор не понимаю. Но я вижу, как тяжело она трудится и как много это значит для неё. И я думаю, что теперь она счастливее. Я знаю, что выбор не был простым. Но это то, как она поступила, и всем остальным пришлось столкнуться с последствиями.
― Да,- сказал я тихо, ― Я знаю каково это.
― А как насчёт твоих родителей? – спросила она, водя пальцем по моей груди, а затем прослеживая линии татуировки, вьющейся вокруг моей руки. Она означала траур и была первой татуировкой, которую я придумал сам и первой, которую я набил своему приятелю Стиксу.
― Думаю, что в основном они были счастливы. В смысле, они ругались как и все люди, но по большей части из-за того, на чём я попадался. Я говорил тебе, что Майки был умным - он никогда не попадался.
Это была правда. Я не смог сдержать улыбку от воспоминаний.
― Чёрт, маму вызывали в школу почти каждую неделю, потому что меня ловили за драку или за курение или из-за того, что я целовался, да и не только с какой-то девчонкой в чулане дворника.
Торри сморщила нос.
― Фу, действительно? Это так не круто.
Я пожал плечами и подмигнул ей.
― Мне было 15, когда это произошло. Майки считал, что это было довольно весело. Особенно, когда нас поймали, эм, ну знаешь, за этим делом. Отец девчонки угрожал надрать мне задницу. Моей маме было так неловко, потому что эта девочка была кем-то, кого они с отцом знали ещё с церкви. Это Майки виноват. Это он сказал мне использовать этот чёртов чулан в первую очередь.
Торри засмеялась.
― Буду держаться подальше от чуланов, когда ты рядом.
А затем она стала задумчивой.
― Что бы ты сказал ему? Тому подростку?
― Боже, я не знаю. Не пей и не води машину? Не знаю.
― Думаешь, что он послушал бы тебя?
― Ага, точно. Я был так чертовски самоуверенным…думал, что знаю ответ на каждый вопрос даже прежде, чем кто-нибудь его задаст.
― Серьёзно, Джордан. Если ты сейчас встретишь такого ребёнка, как бы ты попытался достучаться до него?
Я раздумывал над её вопросом.
Было ли что-нибудь такое, что остановило бы 16-летнего меня от первого шага, который в итоге привёл к смерти Майки?
― Думаю, я сводил бы его в колонию для несовершеннолетних, показав ему, на что это похоже. Они делали это, когда я был там – школа организовывала группы детей, которые попадали в неприятности и затем водили их по колонии. Дети пялились на нас, как будто мы были животными в зоопарке. Думаю, это повлияло бы на него. Наверно.
Она медленно кивнула.
― Да, я помню как в старшей школе смотрела документальный фильм о чём-то подобном. Кажется, она назывался «Точно напуганы»
Я ничего не ответил и снова выглянул в окно, заметив, что луна стала ярче, неуклонно путешествуя по небу.
Я вздохнул.
― Я должен идти, Торри. И мы не увидимся завтра утром.
― Почему нет? – надулась она.
― Мне нужно встретиться со своим надзирателем. Обычно, она просто разговаривает со мной некоторое время, но это может затянуться, она может быть назойливой. И мне скорей всего придётся ждать. Чем раньше приду, тем раньше меня отпустят. Может быть, я бы смог подъехать к тебе в кафе после работы?
Она села, убирая волосы с лица.
― Ну, хорошо, я думаю. Но я не могу гарантировать, что Бив не попытается сделать что-то, она считает, что ты чертовски горячий парень.
―Ты защитишь меня,- улыбнулся я, ― Ты мой ангел хранитель.
― Оуу, а ну убирайся отсюда, дурак,- засмеялась она, кидая мою футболку мне в лицо.
Я просунул её через голову и нашёл свои штаны под кроватью, а затем наклонился, чтобы оставить поцелуй на её губах ещё раз перед тем, как я уйду.
― Скоро увидимся, милая.
― Пока, Джордан,- сказала она, в её голосе слышалась грусть.
Я тащился вниз по лестнице. Моё сердце и душа хотели быть там, наверху, в той маленькой комнатке с моей девочкой. Потому что, несмотря на то, как сильно она спорит со мной об этом, она была моей, а я был её. Её просто нужно было немного убедить в этом факте. Я был так потерян в своих мыслях, что не заметил, как открылась парадная дверь.
― Джордан! – сказала Преподобная Вильямс, её выражение лица мрачнело с каждой секундой, ― Что ты здесь делаешь?
Дерьмо.

Торри

Я всё ещё отходила от «занятия спортом» с Джорданом, когда услышала голоса у лестницы. И я знала, что это мог быть только один человек, с которым он мог разговаривать. Чёрт возьми. Мама вернулась раньше с работы.
Я посмотрела на часы на своём телефоне. Оу. Нет, не раньше. Я просто потеряла счёт времени, пока мы сходили с ума здесь, на кровати.
Чёрт! Я надеялась отложить разговор с ней о нём…обо мне…о нас…на более долгий срок. Я стянула с крючка свой халат и надела его. У меня не было времени слишком наряжаться, да даже если бы и было, то моё раскрасневшееся лицо и явно говорящее о чём-то присутствие Джордана нарисовало бы маме чертовски ясную картину.
― Что ты делаешь в моём доме? – спросила мама расстроенным голосом.
Его ответом был слабый гул, поэтому я не услышала, что он сказал ей.
― Торри! – резко позвала она.
― Уже иду,- пробормотала я.
Они стояли метрах в двух друг от друга, мама выглядела злой и шокированной, а Джордан выглядел напряжённым, он стоял, засунув руки в карманы.
― Ой, привет, мам,- сказала я настолько небрежно, насколько смогла, ― Как прошла твоя встреча?
― Сейчас это не имеет значения. Я бы хотела узнать, что происходит в моём доме в моё отсутствие!
― Ты уверена, что ты хочешь знать об этом, мам? – сказала я более напыщенно, чем следовало бы.
Её лицо покраснело.
― Я не собираюсь терпеть это! – отрезала она, ― У меня хорошая репутация в этом обществе! Я должна учить нравственности. А моя собственная дочь так неуважительно относится ко всему, так вопиюще добивается такого…такого аморального и гедонистического образа жизни в моём собственном доме!
Мда, мне не следовало смеяться.
― Серьёзно, мам? Аморальный и гедонистический?
― Преподобная Вильямс…- начал Джордан
― Я разговариваю сейчас со своей дочерью, Джордан, - отрезала мама, ― Но, должна признать, я очень разочарована в тебе. Я предоставляла тебе каждый шанс, каждый раз предлагая тебе помощь, а вместо этого, ты просто бросил всё это мне в лицо. Я собираюсь пересмотреть своё предложение на счёт твоей работы у меня, в связи с обстоятельствами.
Джордан побледнел. Мы все знали, что работа являлась необходимым условием его условно-досрочного освобождения.
― Это так низко, мам! – рявкнула я, ― Он не сделал ничего плохого!
― Джордан, я бы хотела, чтобы ты покинул мой дом сейчас,- сказала она, пытаясь держать себя под контролем, ― Мне нужно поговорить со своей дочерью, а твой комендантский час уже совсем близко.
Его лицо исказилось от тревоги, и я подумала, что он начнёт спорить, что сделало бы всё ещё хуже.
― Всё в порядке,- сказала я тихо, прикоснувшись к его руке, ― Я позвоню тебе попозже.
― Обещаешь?
― Обещаю
Он быстро поцеловал меня в щеку.
― Я люблю тебя, - сказал он нежно.
Мама выпучила глаза, и я была довольно-таки уверена, что аневризма станет её следующим шагом.
Джордан тихо прикрыл дверь за собой.
― Молодец, мам, - холодно сказала я, ― Не могу поверить, что ты угрожала ему подобным образом. Он так сильно старается.
― Значит, он должен был подумать об этом прежде, чем спать с моей дочерью!
― Серьёзно? Ты хочешь поиграть в дочки-матери? Мне уже даже не 21, мам. На самом деле, мне исполнилось 24 несколько месяцев назад, если ты помнишь, конечно. Да, я пью алкоголь. Да, я играла в азартные игры во всяких притонах, и да у меня был секс с действительно очень хорошим парнем, которому просто нужен перерыв.
― Ты глупая, глупая, глупая девчонка! – закричала она, ― Ты первая девушка, которая выказала ему хоть какой-то интерес, первая, которую он увидел за восемь лет, и ты использовала его для своего собственного удовольствия. Мне стыдно за тебя! Не могу поверить, что ты была такой безрассудной и эгоистичной. А теперь он считает, что любит тебя!
Моё лицо покраснело от злости и чувства вины. В одном она была права: сначала всё это было просто использование в своих целях, но всё это превратилось в намного-намного большее.
― Ты так сильно ошибаешься, - прошипела я, ― Мы… между нами есть что-то особенное. Пока ещё я не знаю, что это такое, но я очень хочу выяснить!
Он прислонилась к стене.
― О нет! Ты…ты тоже влюблена в него!
― Боже, мама! Нет! Да! Возможно. Я не знаю. Но, что если и влюблена? Неужели это имеет такое большое значение? Он был ребёнком! Он сделал ошибку. Да, это была ужасная, ужасная ошибка, но он расплачивается за это сейчас! Он пытается двигаться по жизни дальше. Он заслужил начать всё с начала. Конечно же из всех людей, ты та, кто понимает это?
Я наблюдала за тем, как она дотронулась до распятья, которое носила у себя на шее и глубоко вздохнула.
― Рассказывал ли он…о себе? Всё?
― Конечно! – отрезала я.
― И это тебя не беспокоит?
― Это беспокоит его, мама. Но, что бы мне действительно хотелось знать так это, почему это так сильно беспокоит тебя? Не прощение ли человека входит в твои обязанности как проповедницы?
― Ради Бога, Торри! – сказала она, начав более спокойно, но громкость, с которой она говорила, стремительно повышалась, ― Он уголовик! Он не только убил своего родного брата, он едва не убил другого заключённого в драке с ножом. Он жестокий! Ты не можешь ему доверять. Ты никогда не узнаешь, когда он может накинуться на тебя. Ты не можешь быть с таким мужчиной, как он! Нет!
Я недоверчиво покачала головой.
― Не ты ли меня учила, что милосердие начинается с дома? Может быть, это слишком близко к дому, мам? Оу, или я должна называть тебя Преподобная?
Она сделала глубокий вдох.
― Отправляйся в свою комнату!
Я громко засмеялась.
― С удовольствием. Спокойной ночи, Преподобная!

Я побрела по лестнице, гнев и презрение бушевали у меня в голове. Значит, ей было стыдно за меня. Ну хорошо, а мне было чертовски стыдно за неё. Грёбаная лицемерка!
Я вздохнула. А ведь всё шло так хорошо.
Перед тем, как ушёл Джордан, я планировала сходить в душ. Мы хорошенько попотели вечером. Но теперь я упивалась его запахом, который он оставил на моей коже, на моей постели, наполняя мою подушку запахом его мыла, пота и секса.
Я взяла телефон и позвонила ему. Он ответил мгновенно.
― Торри! Ты в порядке?
Я немного засмеялась.
― Да, всё нормально.
― Что она сказала? Запретила ли она…запретит ли,- он сделал глубокий вдох, ― Собирается ли она запрещать тебе видеться со мной?
― Чёрт, нет! Джордан, я взрослый человек. У неё нет никаких прав принимать за меня такие решения. Я имею в виду, я пойму, если ты захочешь прекратить всё это из-за своей работы…
― Ни за что! – сказал он громко и ясно, ― Я найду что-нибудь другое. Я не откажусь от тебя. Никакого грёбаного шанса.
― Значит, с нами всё в порядке, - напряжение просочилось в моё тело.
Он мягко вздохнул.
― Да, мы в порядке. Боже, я уже скучаю по тебе. Я просто хочу засыпать с тобой в моих руках и видеть твою красивую улыбку, когда проснусь.
Я улыбнулась и обняла себя, его слова приводят моё тело в трепет.
― Оу, ну ты не многое теряешь. Я действительно не ранняя птичка. Обычно, я ворчливая, когда просыпаюсь.
Он попытался засмеяться, но это прозвучало вымученно и неправдоподобно.
― Мне действительно жаль из-за того, что случилось сегодня вечером, милая. Я не хотел, чтобы вы с мамой ругались, особенно из-за меня.
― О, не переживай. Это случилось бы рано или поздно.
Он вздохнул.
― Наверно. Могу я увидеть тебя завтра? Я могу прийти к тебе потом в кафе, как мы и обсуждали?
― Да, это было бы замечательно. Хороших снов, Джордан.
― Спокойной ночи, милая. Приятных сновидений.
Телефон безжизненно лежал в моих руках. Я бросила его на прикроватную тумбочку и уснула с воспоминаниями о Джордане, обнимающем меня.

Джордан

Я не хотел, чтобы Торри волновалась, но угроза её матери напугала меня до чёртиков. У меня должна была быть работа, в качестве одного из пунктов моего условно-досрочного освобождения. Без работы меня снова отправят в тюрьму, я и глазом не успею моргнуть.
Халк сказал, что может предложить мне какое-то дело, но это было всего пару дней в неделю максимум. Мне нужно было показать, что у меня был постоянный заработок. Я был близок к тому, чтобы потерять всё.
Я ходил взад-вперёд, ожидая звонка Торри, отчаянно желая услышать её голос после того, как оставил её вечером. Я молился, чтобы её мама не смогла отговорить её видеться со мной. Меня приводила в ужас даже возможность того, что это может случиться.
Я почувствовал полнейшее облегчение, когда услышал её, как будто я снова мог дышать. Её мама не настроила Торри против меня, и мы договорились встретиться завтра. Даже слышать, как она говорит об этом, было замечательно. Это был адский день. Мои эмоции всё ещё бились через край из-за всего, что случилось. Прийти на могилу Майки было для меня огромным шагом. Весь этот груз, который я годами носил на себе, кажется, наконец-то исчез. Я даже мог поверить тому, что Торри была права на счёт того, что я не обязан жить в изоляции до конца своей жизни. Хотя я всё же не думал, что я свободен и моя совесть чиста, и если бы мне пришлось провести остаток своих дней, замаливая грехи, я полностью уверен в том, что я бы сделал это без вопросов. Но я знаю, что Майки любил меня. Это было неизменной истиной. Всё время то, пока я жил, любовь брата была тем, на что я мог положиться. Я до сих пор помню это чувство, когда мой брат прикрывал мою спину, не смотря ни на что. Мы были командой. А ведь товарищи по команде не позволят страдать другим игроком, если они в силах помочь им, правда? Я в долгу перед ним, поэтому я должен сделать что-то со своей жизнью. Например, как сделала Торри, сильно меня встряхнув, чтобы я понял это.
Я стоял в ванной комнате перед зеркалом, внимательно глядя на себя впервые за долгие годы. Могу ли я на самом деле быть тем мужчиной, которого она видит во мне? Мог ли я иметь будущее, которое было так дразняще близко? Мог ли я жить за себя и за Майки? Возможно, Торри была права. Возможно, я был в долгу перед Майки и поэтому был обязан попробовать…жить нормальной жизнью, хорошей жизнью.
Да, я мог бы попробовать. Но мне нужны были перемены. Мне нужно было принять то, что я сделал, и найти способ как жить с этим дальше. Сделать то, что мне не удавалось сделать на протяжении восьми лет. Но сейчас…каким-то образом мне нужно было начать всё сначала. Я надеялся, что это произойдёт с Торри, но если нет…я снова хотел жить.
Это было долбанное открытие для меня.
Я копался в шкафчике, пока не нашёл машинку для стрижки волос, которая когда-то принадлежала Майки. Её зарядка уже давно села, но я подключил её к розетке и маленький красный огонёк показал мне, что машинка всё ещё может быть полезной. Потом, я установил длину на полдюйма* и стал наблюдать за тем, как мои состриженные волосы падают в раковину. Они оказались более светлого оттенка, чем я ожидал. Хах. Странно.
Я был поражён, когда увидел конечный результат. Я выглядел как он. Как Майки.
За спиной я услышал шокированный вздох, и повернулся, чтобы увидеть, как мама в ужасе уставилась на меня, она побелела от гнева.
― Как ты смеешь! – прошипела она, ― Не смей выглядеть как он!
Моё сердце заколотилось в груди.
― Мама, я…я не знал. Я никогда не понимал…
― Ты просто ищешь способ, чтобы сделать ещё больнее, да? – кричала она, осуждающе тыкая в меня пальцем, ― Зачем ты вернулся сюда? Почему ты просто не оставил нас в покое?
Я услышал поднимающиеся по лестнице шаги отца, он зашёл в ванную и подхватил маму как раз, когда она начала падать, рыдая.
― Неужели ты недостаточно сделал? – закричал он, ― Зачем ты продолжаешь причинять ей боль?
Мой голос был тихим и спокойным, когда я ответил.
― Я причиняю ей боль тем, что живу, отец.
Он поднял голову и встретился со мной глазами. Думаю, впервые я увидел в них что-то вроде понимания. Я не знаю что, но это значило что-то.
― Уберись в ванной,- это всё, что он сказал, когда стал уводить её из комнаты.
Не думаю, что хоть кто-то из нас спал той ночью. Я лежал на кровати, прислушиваясь к тихим голосам, доносящихся из телевизора внизу. Время от времени я слышал как скрипел стул или как кто-то ходил по лестнице. Мама плакала часами. Возможно, вы подумали, что с годами, она уже всё выплакала. Но может быть у неё была «поставка» слёз на всю жизнь.
Мои глаза жгло, они горели от усталости, но сон был чем-то далёким для меня. Прежде, чем рассвело, я надел старые шорты Майки для пробежки, которые не были мне слишком велики, и вышел из дома. Иногда это помогало. Очень помогало. В темноте маячили тополя, а дорожка была просто бледным участком земли, которая вела меня вперёд. Воспоминания мелькали у меня перед глазами: я и Майки, Майки и мама, Торри, школа, дом, отец, свалка, тюрьма, Торри, суд, могила, Торри, то, как мы слетели с дороги, перевёрнутая машина, тело Майки, кровь, больница, Торри, Майки играет в футбол, Майки сваливается с дерева, мы напиваемся, мы накуриваемся, занятие любовью, Торри, Торри, Торри.
Солнечный свет пробивался сквозь деревья, и я медленно пошёл домой, в дом моих родителей. Всё моё тело горело, но мысли стали более ясными.
Я принял душ и оделся более опрятно, чем обычно. Я свернул шорты и засунул подмышку. Надеюсь, они мне ещё пригодятся, предполагалось, что у меня всё же ещё была работа.
Вместо того чтобы избегать своих родителей, я направился на кухню, чтобы позавтракать. Как только мама увидела меня, она вышла из комнаты. Отец посмотрел на меня, его взгляд был практически извиняющимся.
― Дай ей время, - сказал он.
Это была самая душевная вещь, которую он мне сказал с тех пор, как я вернулся. Я кивнул, и мы стали завтракать в тишине. Она была вполне уютной. После того, как я отмыл свою тарелку от хлопьев, я напомнил отцу, что сегодня у меня встреча с надзирателем в городе. Это раздражало, но уж лучше так, чем внезапный обыск дома. Иногда они могли торчать в доме около двух часов, проверяя каждый ящик, каждый шкаф, каждую аптечку, любое место, где можно что-то хранить.
― Хочешь, я могу поехать с тобой?
Его вопрос был, как гром среди ясного неба.
Я удивлённо на него посмотрел
― Эм, всё в порядке, пап. Она просто хочет поговорить о том, как мои дела. Как обычно.
― И как твои дела?
Я прислонился к раковине и посмотрел на него.
― Ты действительно хочешь знать?
― Да, - сказал он, в конце концов, ― Расскажешь мне?
Он указал на один из стульев на кухне, и я сел. Мне стало интересно, что же привело его к такому внезапному интересу ко мне, хотя всё же мне было немного не по себе.
― Ты снова начал бегать, - начал он, ― Как и…прежде.
― Да, это помогает очистить мысли. Помогает быть за пределами…ну знаешь, всего этого…
― Хорошо…это хорошо.
Мы смотрели друг на друга через стол.
― А работа у Преподобной? Как там дела?
― Ну, всё было нормально…
― Но сейчас уже нет?
Я вздохнул.
― Я не знаю, что тебе сказать, пап. Я даже не уверен, что у меня всё ещё есть работа.
Его челюсть заметно напряглась.
― Что ты натворил?
Чувство злости прошлось сквозь меня.
― Да, верно, пап. Что я натворил. Всегда виноват я?
― Ты, должно быть, сделал что-то, что заставило её уволить тебя! – отрезал он.
Ярость начала подбираться к горлу, но я заставил себя контролировать это.
― Ей не нравится, что я встречаюсь с её дочерью.
Он моргнул пару раз.
― И это всё?
― Чёрт, отец! О чём? О чём ты подумал? Не так шокирующе, как ты думал, верно? Я встречаюсь с её дочерью. Вот это грёбаная новость! Но нет, Преподобная Вильямс не чувствует радости от того, что её единственная дочь связалась с бывшим заключённым. Поэтому прошлым вечером она спросила, хочу ли я остаться и работать на неё или нет. Я не знаю. Возможно, я облажался. Возможно, я уже на обратном пути в тюрьму. Я нахрен не знаю!
Я резко встал, опрокинув стул на пол, желая поскорее выбраться из дома. Я распахнул входную дверь и направился к своему грузовику. Я уже собирался убраться к чертям отсюда и увидеться с Торри, когда вспомнил, что должен встретиться с офицером Карсоном.
От разочарования я начал бить по рулю.
Я завёл машину и заставил себя ехать медленно. Попадание в аварию не сделает этот отстойный день лучше.
Я всё ещё был на взводе, когда подъехал к районному управлению по делам условно-досрочных освобождений, которое находилось на окраине города. Я только известил о своём прибытии, а офицер Карсон уже вышла встретить меня.
Стоило ей лишь раз посмотреть на моё напряженное выражения лица, как её дружелюбная улыбка пропала.
― Успокойся, Джордан,- сказала она твёрдо и авторитарно.
― Чёрт, простите! Я просто…- я сделал несколько глубоких вдохов, ― Я просто…разговаривал с отцом и…
Она кивнула.
― Пожалуйста, давай пройдём в мой кабинет.
Вздыхая, я пошёл за ней по коридору. Она открыла дверь и указала на стул, находившийся на противоположной стороне от её большого стола.
Её кабинет был немного тесным из-за всех этих железных шкафов, но два больших окна не так сильно заставляли чувствовать себя как в западне. На стенах висели какие-то сертификаты в рамках, а на столе стояла небольшая фотография с тремя детьми. Предполагаю, что это её дети.
― Пожалуйста, присядь, Джордан.
Неохотно я уселся на край стула, мои колени дрожали от напряжения.
Офицер Карсон нахмурилась, вытащив моё дело из ящика.
― Ты выглядишь немного взволнованным, Джордан.
― Да
― Ты принимал что-то?
Я резко поднял на неё глаза.
― Что? Чёрт, нет! Ничего. Я просто…на взводе сейчас.
Я не мог сказал, поверила ли она мне или нет.
― После того, как эта беседа закончится, я хочу, чтобы ты поехал в полицейский участок и сделал тест. Хорошо?
― О, чёрт! Я делал его три дня назад!
― Я настоятельно тебя прошу пройти его снова. Нужно ли мне сделать это в более официальной форме?
― Нет, мэм,- ответил я, покорно.
Она кивнула и сделала запись в моём деле. И только, когда мой телефон загудел, она пристально на меня посмотрела.
― У тебя есть телефон?
― Да. Получил совсем недавно.
― Я должна его проверить.
― Что? Зачем?
― Мне нужно посмотреть с кем ты общаешься. Какие тебе приходят сообщения, и какие ты отсылаешь им.
Я не хотел, чтобы она видела то, что мы с Торри пишем друг другу, но у меня не было выбора. Мне нельзя было иметь частную жизнь, которая была позволена добропорядочным гражданам.
Я был преступником, и мне не позволяли забывать об этом. У меня не было права на Чётвёртую Поправку**
Неохотно, я вытащил телефон из кармана и передал ей.
― Кто такая Торри? – спросила офицер Карсон, копаясь в телефоне.
― Моя девушка.
― Она единственная в твоих контактах?
― Да, мэм.
Она отдала мне телефон обратно с небольшой улыбкой на лице.
Пока она делала ещё одну заметку в моём деле, я посмотрел на сообщение Торри, которое офицер Карсон уже прочла.

Как на счёт секса по телефону прежде, чем ты поедешь к своему надзирателю?

Я поднял глаза, мои щёки горели, а Офицер Карсон улыбнулась мне.
Пока она была занята своими заметками, я написал быстрый ответ Торри, говоря, что я уже в городе.
― Итак, - сказала Карсон, глядя на меня, ― Давай пройдёмся по стандартным вопросам, Джордан. Общался ли ты с полицией с момента нашей последней встречи?
― Да, мэм. Меня остановили пару дней назад, когда я ехал домой от своей девушки.
― И почему же тебя остановили?
― Я не уверен почему. Мне не сказали.
― Хмм…и что произошло дальше?
― Он просто хотел знать, где я был и что делал. Он напомнил мне, что мой комендантский час наступал совсем скоро. Он сделал тест на алкоголь, но он был негативным.
Она мельком посмотрела на меня, держа ручку наготове.
― Почему он решил сделать этот тест?
Я пожал плечами.
― Потому что он мог?
― Употреблял ли ты алкоголь с момента нашей последней встречи?
― Нет, мэм.
― А хотел бы?
― Чёрт, да! И выпить довольно много, и каждый долбанный день, - засмеялся я, но смех этот был безрадостным.
― Ты хорошо справляешься, Джордан, - сказала она решительно, ― Не позволяй никому сбить тебя с этого пути.
― Нет, мэм.
― Принимал ли ты наркотики или чувствовал нужду попробовать их?
― Нет, мэм.
― Хорошо. Как у тебя дела с родителями?
Серьёзно? Она не видела в каком состоянии я приехал?
― Думаю, нормально. Ну, с отцом…нормально. Мама не разговаривает со мной, поэтому…всё в порядке.
― Я вижу, - она записала что-то ещё, ― Ты всё ещё работаешь?
― Да, мэм.
Пока что.
― Хорошо. Это всё очень хорошо. Не думал ли ты снова на счёт того, чтобы пойти на какие-нибудь курсы в колледже? Какие-нибудь другие цели?
Мой голос был полон горечи.
― Другие цели кроме, как свалить из этой дыры? Нет, пока нет.
Она с сочувствием на меня посмотрела.
― Джордан, первые шесть месяцев после тюрьмы тяжёлые. Из опыта я знаю, что при поддержке, которая была бы рядом с тобой, твои шансы снова попасть в тюрьму уменьшаются в два раза. Тебе нужна стабильность.
― Мне не нужны ОНИ,- прорычал я, указывая на дверь и думая о своих родителях.
― Они могут помочь тебе, - настаивала она.
Я хрипло засмеялся.
― Вы так считаете? Моя мать даже не может посмотреть на меня без желания наорать или расплакаться. А отец…с ним не всё так плохо. Но мне никогда не позволят начать всё сначала, если я останусь здесь.
Она серьёзно посмотрела на меня.
― Джордан, ты понимаешь, что условно-досрочное освобождение означает, что ты всё ещё отбываешь свой срок наказания под надзором в обществе. В обществе! Но моя работа так же заключается в том, чтобы сделать твой переход из тюрьмы в общество более лёгким. Я помогу со всем, с чем смогу: трудоустройство, нахождение места жительства, финансы или любые другие личные проблемы, о которых ты бы хотел поговорить со мной. Моя цель заключается в том, чтобы обеспечить завершение твоего условно-досрочного срока без проблем, чтобы ты держался подальше от тюрьмы. Если происходит что-то, что может поставить это под угрозу, я должна знать. Работай со мной, Джордан.
― Эм…Я скорей всего потерял работу.
Она направила на меня свой зоркий и умный взгляд, который, казалось, просверлит меня насквозь.
― Ты имеешь в виду работу у Преподобной Вильямс? У неё дома?
― Да…
― И что же случилось?
Я закрыл глаза, не желая признавать, что Преподобная считала меня недостойным её дочери. Чёрт, да я и так это знал.
― Торри её дочь. А Преподабная…она не рада тому, что мы встречаемся.
― Оу, - сказала офицер Карсон, ― Ох, Господи. Ты же знаешь, что какие-либо другие предложения по работе должны быть одобрены? У тебя ещё какие-нибудь варианты?
― Возможно, ремонт грузовиков, - думаю, Халк не был бы против, если бы я упомянул об этом, ― Но это только частичная занятость.
― Хмм. Не лучший вариант. Ещё что-нибудь?
― Нет, мэм. Здесь, в округе, не так уж и много работы. Особенно для такого, как я.
― Ну это позор, Джордан. Ты так хорошо справлялся вплоть до сегодняшнего дня. Может быть, мне удастся уговорить Преподобную Вильямс?
Я пожал плечами.
― Попробуйте, но я почти уверен, что она ненавидит меня.
― Она уже точно уволила тебя?
― Я как раз собирался это узнать. Узнаю точно, как только уеду отсюда.
Офицер Карсон вздохнула.
― Да мне знать, когда узнаешь ответ. Или же нам придётся принимать меры.
― Да, мэм.
Она встала и провела меня к выходу.
Мне стало легче от того, что этот визит не был полной катастрофой, и я уже был рад тому, что могу убраться отсюда, когда мы оба услышали машину Торри. Она резко затормозила с широко раскрытыми глазами прямо перед офицером Карсон.
― Оу, эм, привет! – сказала она, выбираясь из машины, её глаза нервно скакали между мной и моим надзирателем.
― Ты, должно быть, Торри, - сказала офицер Карсон, протягивая руку, ― Джордан только что рассказывал о тебе. Я Сэнди Карсон, его надзиратель.
― Оу…точно. Торри Делани. Приятно с вами познакомиться.
― Мне тоже.
Они пожали руки, и офицер Карсон улыбнулась ей прежде, чем снова повернуться ко мне.
― Не забудь о полицейском участке, Джордан. И позвони мне потом, если что-то выяснишь.
Я кивнул, и она зашла обратно в здание.
― Было очень неловко? – засмеялась Торри и бросилась в мои объятия.
Я уткнулся носом в её шею, упиваясь ощущением её тела возле меня.
― Не настолько неловко, как прочтение твоего сообщения, - усмехнулся я.
― Что? Да ты шутишь?
― Нет. Она услышала, когда пришло твоё сообщение, и настояла на том, чтобы проверить мой телефон. У меня нет никакого личного пространства, милая. Я не мог сказать «нет»
Торри засмеялась.
― Ох, понятно! Хорошо, что ты сказал мне об этом, потому что я собиралась написать о некоторых вещах, которые я планировала сделать с твоим членом. И так же хорошо, что я не удосужилась писать сегодня утром длинные сообщения.
Я застонал.
― Ты убиваешь меня.
Она засмеялась.
― И что, чёрт побери, случилось с твоими волосами? Такое ощущение, что ты присоединился к морской пехоте или что-то вроде того!
― Нет. Просто эта горячая девушка, с которой я встречаюсь, сказала, что мне нужно начать все с чистого листа, так что…как тебе?
― Да,- сказала она, поглаживая мой затылок, ― Они такие мягкие. Это не волосы, это мех! Думаю, мне нравится.
Я поцеловал её горло, посасывая место, где бьётся пульс, и чувствуя нежную кожу под зубами.
― Я очень этому рад.
― Итак, - сказала она, залезая под мою футболку, ― Так как на счёт секса по телефону?
― Я бы с удовольствием поддержал бы тебя в этом, милая, но мне нужно встретиться с твоей мамой. Не думаю, что она ясно дала мне понять, о чём думает?
Её настроение изменилось, и она нахмурилась.
― Не уверена. Но мы безусловно обсудили это вчера вечером, - она посмотрела на меня, ― Прости, Джордан, но тебе придётся спросить об этом у неё лично. Вчера вечером всё выглядело не очень хорошо, но может быть сегодня она будет вести себя, как подобает христианину и передумает.
― Всё в порядке, милая. Я позвоню ей после того, как съезжу в полицейский участок.
Она уставилась на меня.
― Моя надзиратель хочет, чтобы я прошёл ещё раз тест на наркотики, - объяснил я, ― По всей видимости, я выглядел взволнованным, когда приехал к ней.
― Почему?
― Как всегда: разговаривал с отцом.
― Оу, - нахмурилась Торри, ― Хреново. Я поеду с тобой. У меня есть ещё пару часов. Я поеду за твоей машиной.
― Эм, тебе действительно хочется ехать со мной в полицейский участок? – переспросил я, качая головой в замешательстве.
― Конечно. Почему нет? Мне нечем больше заняться.
Я поднял брови.
― Ты действительно знаешь толк в развлечениях!
Она засмеялась.
― Нуу, мои планы на счёт секса по телефону, кажется, откладываются. Но, если полицейские не задержат тебя надолго, у тебя есть хороший, большой грузовик…кто знает, что может там произойти?
― Мисс Делани, страшные у вас мысли. Господи, я люблю т…Я люблю это в тебе.
― Ну тогда поторапливайся! – фыркнула она, схватив меня своими пальчиками.
― Да, мэм!

Полицейский участок расположен в центре города, в паре кварталов от управления по делам условно-досрочных освобождений. Я ненавидел приезжать сюда. Это место возвращало обратно плохие воспоминания.
По большей части, полицейские здесь не были придурками, но я всё же не доверял им. Когда тебя так много лет контролирую люди в форме – это оставляет свой след. И они могут посадить меня обратно за решётку. Кого бы это чертовски не нервировало?
Торри тихо стояла возле меня.
― Так, эм, на что тебя тестируют?
― Всё как обычно: спиды, кокс, травка, опиаты, "ангельская пыль". Нет такого теста, который выявлял бы всё и сразу, поэтому они берут самые распространённые наркотики или просто тест, который был бы самым дешёвым для их лаборатории, не знаю.
― Для этого берут кровь для анализа?
― Нет, просто нужно пописать в сосуд.
― И по этому тесту они могут так же определить, пил ли ты пиво или что-то ещё?
― Для этого есть другой тест – EtG*** Они наблюдают за тем, какие метаболиты производит твоё тело, когда в нём есть алкоголь. Это остаётся в моче до 80 часов. Хреново, правда?
Торри выглядела задумчивой.
― Торри, так это будет выглядеть следующие четыре месяца, если…если ты будешь встречаться со мной. Это моя действительность.
Она двинула меня под рёбра.
― Серьёзно, Джордан? Значит, так ты обо мне думаешь? Просто потому что тебе приходится пи́сать в банку раз в неделю, ты думаешь, что это оттолкнёт меня от тебя?
Я притянул её к себе и крепко поцеловал.
― Ты самое лучшее, что когда-либо случалось со мной, мисс Делани, и я не отпущу тебя.
― Просто пообещай мне одну вещь, - сказала она
― Говори.
― Отпустишь меня, когда тебе нужно будет идти и пи́сать в банку?
Я не мог сдержать смех.
― И ты решилась сказать именно это, когда я был таким романтичным!
― Я просто реалистка, - усмехнулась она.
Наше светлое настроение испарилось, как только мы зашли в полицейский участок.
Парни на дежурстве узнали меня, но я видел, как они бросали взгляды в сторону Торри. Мне это не нравилось.
Я показал им своё ID, хотя они и знали кто я такой, и объяснил им, почему я был здесь. Один из них позвонил надзирателю, пока мы с Торри пытались удобно сесть в уродливые пластиковые стулья в комнате ожидания. Казалось, мы просидели там сто лет. Торри пыталась поговорить на отвлечённые темы, но от того, как медленно здесь тянулось время, мне становилось не по себе. Меня трясло так, как будто я был наркоманом, сидевшем на героине, в ожидании следующей дозы.
― Эй, успокойся, - прошептала она, крепко сжимая мою руку, ― Совсем скоро мы уйдём отсюда.
Нас прервал офицер, держа в руках стопку бумаг и знакомый пластиковый стаканчик, который закручивается пробкой наверху.
― Мистер Кейн? Сюда, пожалуйста.
Торри сжала мою руку, и я последовал за парнем в мужской туалет. Он указал мне на кабинку, оставляя дверь открытой. Затем он натянул резиновые перчатки и передал мне маленькую бутылочку. Он хотя бы отвернулся, пока я делал это.
Подобные вещи не волновали меня. Когда ты восемь лет подряд ходишь в туалет, где нет дверей, ну…это стирает любые мысли о скромности или уединённости. Я не говорю, что мне это нравится. Чёрт, нет, но я так же не позволяю этому напугать меня.
Когда я закончил, то передал ему бутылочку и помыл руки. Затем я написал своё имя, получил копию формы и на этом всё закончилось.
Мне нужно было убираться отсюда к чёртовой матери, и чем скорее, тем лучше.
― Всё в порядке? – спросила Торри взволнованно, когда мы уже снова были на улице. Я сделал глубокий вдох и попытался избавиться от напряжения, которое всё ещё было во мне.
― Да, всё сделано. До следующего раза.
Внезапно, я понял, что мы были не одни. Три парня в бейсбольных кепках заметили меня. Они были не маленькими на вид, но, возможно, они были не такими устрашающими, какими казались. Если я правильно понял, то всё закончится только разговором, но если нет…
― Торри, садись в машину и уезжай отсюда.
― Что случилось?
Она оглянулась и застыла.
― Ни за что! Я не оставлю тебя с теми головорезами.
Теперь мужчины были слишком близко, и возможность спрятать её куда-нибудь в безопасное место, вылетела в окно. Я стоял немного впереди неё, моя поза была спокойной, хотя внутри всё было в состоянии повышенной тревоги. Я просто надеялся, что они не начнут что-то, потому что мы стояли прямо возле полицейского участка.
― Ты Джордан Кейн?
Чёрт.
― Да, сэр, это я.
― Кем ты себя возомнил, показывая своё лицо здесь, парень?
― Мне не нужно никаких проблем.
― Значит, проблемы нашли тебя сами.
Один из них смотрел прямо на Торри, его взгляд скользил по её телу. Я сразу же напрягся. Эти ублюдки не дотронутся до неё своими грязными руками, даже если это означало, что я, в конечном счете, снова окажусь в камере.
― Что ты делаешь здесь с этим куском дерьма, сладкая? Почему бы тебе не провести время с настоящим мужчиной? Уверен, что мы могли бы очень хорошо подружиться.
Торри попыталась обойти меня, но я протянул руку и потянул её обратно.
― Да я даже не пописала бы тебе в ухо, если б твой мозг загорелся! – закричала она.
― Ха ха ха. Она уделала тебя, Эдди! – засмеялся один из них, который был с усами.
«Эдди» не выглядел очень счастливым по этому поводу и я понял, что всё становится хуже. Но хотя бы раз, слава Богу, удача стала на мою сторону.
Два копа вышли на улицу и сразу же обратили внимание на то, что происходит. Хотя они и не были моими фанатами, но всё же было чертовски очевидно, что я не был зачинщиком этого всего.
― У вас проблемы здесь? – спросил коп, который был постарше.
― Мы просто развлекаемся, офицер, - сказали «Усы», выставляя на показ жуткую улыбку из кривых зубов.
― Угу…Значит, «развлекайтесь» где-нибудь в другом месте, придурки.
Бормоча что-то себе под нос, мужчины ушли. Полицейские сразу же повернулись ко мне.
― Будет намного лучше, если ты не будешь показывать своё лицо здесь, в городе, Кейн. Люди здесь довольно разборчивы в компании, в которой они находятся.
― Ох, да ради всего святого! – заорала Торри, ― Этому быдлу просто так и хотелось завязать драку! Джордан не сделал ничего плохого! Чёрт, да он просто приходил отчитаться в ваш грёбаный полицейский участок!
― Всё в порядке, милая, - тихо произнёс я.
― Позвольте мне дать вам совет, мисс Делани, - сказал полицейский постарше, ― Возвращайтесь домой к вашей маме и впредь будьте более осторожны в выборе человека, с которым проводите время. Некоторые люди не могут без того, чтобы не привлекать проблемы.
Торри немного опешила от того, что они знают её. А потом закатила глаза.
― А вам, возможно, следует заглянуть в презумпцию невиновности,- отрезала она.
― Продолжай говорить об этом, - сказал старший полицейский, ― Кейна признали виновным.
― И сколько ещё времени он должен будет расплачиваться за это? – прошипела она.
― Торри! – умолял я её, дёргая за руку, ― Сейчас не время, милая!
Она развернулась и посмотрела на меня.
― А когда время, Джордан? Когда три головореза ради забавы выбили бы из тебя всё дерьмо?
― Следите за своим языком, юная леди! – сказал коп, ― Вы может быть и дочь проповедницы, но это не даёт вам никаких особых привилегий.
Мне практически пришлось оттаскивать её оттуда, искры всё ещё летели из её глаз, и казалось, что она начнёт выпускать пламя.
Когда я наконец-таки смог усадить Торри в её машину, она не намного успокоилась.
― Ты не можешь им позволять вести себя так с тобой, Джордан! – закричала она.
― Милая, это всё не имеет значения.
― Имеет, чёрт возьми! Как ты мог просто стоять там и молчать? У нас есть Конституция! Они не могут просто взять и растоптать все твои права!
― Думаешь, они применяют их ко мне так же, как применили бы к тебе? – не растерялся я, быстро теряя самообладание, ― Разве ты ещё не поняла? Они хотят, чтобы я облажался. Они хотят найти причину, чтобы закинуть меня обратно. И они бы с большим удовольствием выкинули бы ключи от камеры!
― Значит, давай им отпор! Не позволяй им! Не сдавайся!
Я стиснул зубы от разочарования.
― Я не могу позволить себе твои грёбаные принципы! – заорал я.
Её лицо побелело от гнева, а её голубые глаза стали жесткими, как сапфиры.
― Да пошёл ты! – заорала она и уехала, оставляя за собой клубы пыли и дыма.
Замечательно.

Торри

Я была так зла на Джордана. Я хотела, чтобы он заступался за себя. Я ненавидела эту его подчинённую, запуганную сторону. Я понимала его, от части. Я просто боялась, что он снова утонет в своей мрачности и депрессии, в которой он застрял, когда я его впервые встретила. Я была уверена, что для него было лучше, когда он давал отпор. Этот день превращался в полную катастрофу.
Я приехала на работу злая и несчастная. Я посмотрела на свой мобильный в надежде, что Джордан, возможно, прислал сообщение, но нет, единственное сообщение было от моего банка, которое извещало меня, что я задолжала ему. Ох, ну спасибо. И всё ещё ничего не было слышно от папы. Мне было больно от того, что он так просто стёр меня из своей жизни, чтобы впустить в неё Джинджер.
Бив поняла моё настроение мгновенно.
― У кого-то плохой день!
― Господи, Бив, ты даже понятия не имеешь.
― Поругалась со своим классным парнем?
Я устало рассмеялась.
― Мда, можно и так сказать.
― А он стоит того, чтобы с ним ругаться, дорогая? – спросила она серьёзно.
― Да, - вздохнула я, ― Стоит.
― А как на счёт того, что я сделаю тебе карамельное фраппучино? – подмигнула он мне, ― Кофеин и сахар, всё собрано в одном вкусном напитке со льдом.
Её мечтательное выражение лица заставило меня рассмеяться.
― Только сделай его полегче, Бив. Думаю, мне понадобится несколько порций.
― Ты поняла меня, дорогая.
Было приятно провести время в женской компании, вдали от всей той напряженности, которая, кажется, окружала Джордана Кейна. Я снова подумала о том, что он сказал мне в полицейском участке: обязательные проверки на наркотики и алкоголь, визиты и обыски его надзирателя, комендантский час, ограничение в передвижении, да даже его чёртовы сообщения были предметом досмотра. Это была его действительность. На самом ли деле я хотела пойти на всё это? Чёрт, не один здравомыслящий человек не хотел бы такого. Но в нём было спрятано гораздо больше эмоций, больше, чем всё его прошлое или даже настоящее вместе взятое.
Он был милым, добрым и смешным. Он был задумчивым и любящим, и даже, когда мы просто разговаривали с ним, я наслаждалась его компанией. А я не упоминала, что секс с ним был настолько горяч, что я просто таяла только от одного взгляда на него?
Прошло несколько лет с тех пор, как я позволяла парню пробраться настолько глубоко ко мне в душу. Какого хрена это обязательно должен быть чертовский горячий бывший преступник на условно-досрочном освобождении? У жизни определённо было плохое чувство юмора. Или просто я должна была согласиться с маминым: У Господа есть план на каждого из нас.
Вот это было бы иронично.
Я действительно надеялась, что он заедет позже.

Джордан

Я хотел вырвать свой собственный язык за то, что так орал на Торри. Чёрт, эта девушка умела расстраивать. И приводить в ярость. Но даже, когда она была занозой в моей заднице, она всегда была на моей стороне.
Это было так унизительно, когда те головорезы говорили ей всякое дерьмо, а она должна была стоять и выслушивать это. Мне было плевать на то, что они говорили обо мне. Я всё это уже слышал, и даже похуже. Но тянуть её за собой в эту канаву, это определённо снесло мне крышу.
Я думал о том, чтобы написать ей, но я действительно не знал, что сказать. Я был уверен, что она не хотела ничего слышать от меня, поэтому решил дать ей время, чтобы она остыла.
Кроме того, я должен поговорить с её матерью. И после прошлого вечера, я начал понимать, откуда у Торри вспыльчивый характер. Я сделал глубокий вдох и направился к дому Проповедницы. Её машина стояла у дома, что было хорошим началом. Возможно.
Думаю, она услышала мой грузовик, потому что я только собирался постучать в дверь, когда она открылась её у меня перед носом.
― Ох, доброе утро, мэм. Могу я поговорить с Вами?
Её лицо не выражало никаких эмоций.
― Очень хорошо, Джордан. Проходи.
Она отошла и позволила мне пройти. Я заколебался, не зная, куда она меня позовёт, в гостиную или на кухню. Но вместо этого, она указала на небольшую комнату, в которой я прежде не был. Это оказалось её кабинетом – место, где она писала свои проповеди, я думаю. Большой книжный шкаф стоял вдоль стены, и с того места, где я стоял, я увидел несколько Библий и книги написанный в соавторстве, но что действительно привлекло моё внимание, так это фото маленькой Торри: Торри на трёхколёсном велосипеде, Торри на пони, Торри в балетной пачке. Такая чертовски милая! Фотографии заканчиваются на возрасте 12 или 13 лет. И я понял, что именно в этот период её родители развелись.
―Пожалуйста, присаживайся, Джордан, - сказала Преподобная официально.
Я сел на краю кресла, беспокойство прошлось сквозь меня.
― Эм, я хотел извиниться за вчерашнее, мэм. Я никоим образом не хотел проявить неуважение к Вам. Торри и я…мы стали…ближе. Она очень много значит для меня, мэм, и извините, если это выглядело так, как будто я использовал Вас. Или её. Я не это имел в виду.
― Спасибо, что сказал об этом, Джордан. Ты собираешься встречаться с моей дочерью?
― Пока она будет хотеть встречаться со мной, мэм, - ответил я честно.
― Я вижу. И ты можешь сказать, что все это идёт у тебя от сердца?
― Я желаю ей только добра. Торри…она лучшее, что когда-либо случалось со мной.
― Могу сказать, что ты веришь в это. Но, Джордан, являешься ли ты тем лучшим, что когда-либо происходило в её жизни?
Вау, удар под дых.
― Эм, нет, мэм. Думаю, нет. Но мне действительно не наплевать на неё.
― Так же как и мне, Джордан. Поэтому, я надеюсь, ты поймёшь, если я скажу, что не могу мириться с вашими отношениями. Это было бы упущением в моих обязанностях как матери и как наставника для тех людей, которые приходят ко мне в церковь, если бы я поощряла ваши встречи в моём доме. Но я, однако, хочу позволить тебе продолжать работать здесь, но если только ты перестанешь видеться с моей дочерью. Выбор за тобой.
А вот и оно.
Я встал и начал уходить.
― Спасибо, что вы потратили на меня своё время, мэм. Я ценю то, что вы позволили мне высказаться.
― Так какое же твоё решение?
Я посмотрел ей в глаза, точно зная, что я хочу сказать.
― Вы знаете «Песнь Песней» Соломона, Преподобная?
― Конечно!
― Так вот и мой ответ: «Я принадлежу возлюбленной своей, а возлюбленная моя принадлежит мне»
И я ушёл.
Принципы хороши, когда ты можешь себе их позволить, но исходя из того, как проходит сегодняшний день, я потерял девушку и работу.
Моей следующей остановкой был Халк. Может быть он спасёт мою задницу.

Как для понедельника, двор был слишком забит. Думаю, во время спада производства, все местные идут туда, где они смогут заключить сделку и сохранить деньги. У Халка был хороший бизнес в плане запчастей для машин и грузовиков. Я надеялся, что он был достаточно хорошим, чтобы нуждаться в помощи.
Я подождал, пока он примет оплату за коллектор, глушитель и каталитический нейтрализатор на Форд Бронко, и потом подошёл к нему.
― Я думал, ты мне позвонишь, ребёнок? Что, так соскучился по мне, что аж приехал сюда?
― Ага, просто хотелось увидеть твоё улыбающееся лицо, Халк.
― Хе-хе. А я бы лучше посмотрел на твою милую девчушку. Где она, кстати? Не выбросила ещё твою задницу вон?
Я вздрогнул.
― Может да, а может нет.
― Хах, женщины, да? Жаль слышать это. Вы двое хорошо смотрелись вместе. А что случилось с волосами? Кто-то пытался вымазать тебя дёгтем и вывалять в перьях?
― Очень смешно! Халк, я хочу узнать, не нужна ли тебе помощь на полный рабочий день? Мне нужна работа, а несколько подработок, связанных с покраской, мне недостаточно.
Он задумчиво почесал свою бороду.
― Последнее, что я слышал, так это то, что ты работаешь разнорабочим у проповедницы.
― Ну, работал точнее.
― Догадываюсь, что ей не понравилось, что ты снюхался с её дочуркой.
― Всё совсем не так, - сказал я раздражённо, ― Торри, она…особенная.
― Хе-хе! – закашлялся он, ― Сильно ты попал, да, ребёнок?
― Ох, перестань ко мне цепляться с этим, Халк! Тебе нужна ещё пара рук или нет?
― Кончай жаловаться. Я могу дать тебе несколько часов, скажем, два или три раза в неделю, но это всё, что я могу. Будет в этом какой-нибудь толк для тебя?
― Чёрт, да!
Пара дней была лучше, чем ничего, и если бы я мог заниматься рисованием в другие дни, это, возможно, помогло бы мне.
― Это было бы замечательно, Халк! Но, ох, ты знаешь, к тебе придут из службы пробации, чтобы одобрить эту работу. Они придут и будут задавать кучу вопросов. Прости, я знаю, что ты не любишь, когда они, копаются у тебя под носом…
Он махнул рукой в воздухе, и я по привычке чуть не выбежал из кабинета.
А этот козёл засмеялся.
― Переживу как-нибудь. Дай им мой номер. А теперь иди налаживай отношения со своей девушкой. Такая женщина, как она, слишком хороша, чтобы отпускать её. Уваливай отсюда!
― Да, сэр! Спасибо, Халк! И эм…
― Ну что ещё, ребёнок?
― Думаю, дела пойдут лучше, если я не скажу службе пробации, что я хочу работать на парня по имени Халк.
― Ты ходишь по краю пропасти, ребёнок. Скажешь кому-нибудь об этом бизнесе, и жди того момента, как начнёшь петь сопрано.
― Мне некому рассказывать.
Он мрачно посмотрел на меня. Взгляд, от которого очень хотелось отступить на фут или на два, но я устоял.
― Волтер Винклер,- пробормотал он, наконец.
Вау, не удивительно, что он предпочитал «Халк»
― Эм, хорошо. Я передам им.
Я сел в машину и позвонил офицеру Карсону. Её телефон перебросил меня на голосовую почту, и я оставил сообщение, давая координаты Халка. Мне действительно была нужна эта работа.
Следующая вещь, которую нужно было исправить, это отношения с Торри. Как у нас ней дела. А точнее, как у неё дела со мной, потому как последней вещью, которую она мне сказала, было «пошёл ты»
Я подъехал к торговому центру и припарковался возле кафе. Я спорил сам с собой, написать ли ей сначала или просто прийти. В конце концов, она подарила мне телефон в первую очередь, чтобы я мог извиняться. Либо она просто, как в воду глядела, либо просто сразу выяснила, что я мудак.
В конце концов, я решил, что не буду писать ей, надеясь, что если она увидит меня вживую, то будет лучше, чем попытаться выяснить всё по телефону. Самое худшее, что может случиться – это она будет кричать на меня, возможно, бросит что-то в меня. Ничего нового.
Но первым человеком, которого я встретил, стала Бив.
― Ваау, а ты смелый! – сказала она, от чего я не восполнился надеждой, ― Что ты с ней сделал? Она ведёт себя весь день так, как будто ей вожжа под хвост попала!
― Просто небольшое недоразумение, - сказал я, попытавшись улыбнуться, ― Она где-то здесь, Бив?
Она подмигнула мне.
― Пойду, позову её. У тебя случайно нет бронежилета в грузовике?
― Господи, всё так плохо?
Она засмеялась.
― Совсем нет! Удачи тебе, красавчик! А части тела я потом поубираю. Кстати, классная причёска.
Она исчезла, и минутой позже на горизонте появилась Торри, выглядя достаточной злой, чтобы ты мог срать кирпичами.
― Ну? – отрезала она.
― Прости, что накричал на тебя, милая,- быстро произнёс я извинения, чтобы у неё не было времени налететь на меня с кулаками, ― Это всё в новинку для меня.
Она сделала глубокий вдох, и я уже морально приготовился убегать.
― Да, хорошо. Ты тоже меня извини. Я правда не знаю, каково тебе, и я так же знаю, что ты не можешь позволить себе идеализм. Меня просто начинает дико злить, что им может сойти с рук то, как они ведут себя с тобой.
Уверен, что всё моё тело полностью расслабилось, когда она начала говорить со мной.
― Я знаю, и я действительно ценю это, но ты не можешь бороться против системы. Если я даже постою хоть где-то рядом с проблемами, я и глазом не успею моргнуть, как они закинут меня обратно в тюрьму. Если я попаду в какую-то передрягу, будет не важно, кто это начал или почему. Поверь мне, я бы с большой радостью надрал бы их долбанные задницы, но я не могу!
― Да, да, да. Я поняла это. Никаких задниц. Никаких драк. Просто поцелуй меня уже, наконец!
Она никогда не получит от меня ни единой жалобы на счёт этого.
Она завела руки мне за спину, дотрагиваясь до меня под футболкой, а её мягкие губы атаковали мой рот, её язык пробивал себе путь внутрь.
На вкус она была, как сладкий кофе и корица. И да, я сразу же стал твёрдым. Я оторвался от неё, смутно осознавая, что некоторые посетители с интересом поглядывают на нас.
Я прижался своим лбом к её, и вдохнул запах её волос и кожи – всегда такой приятный.
― Господи, мне это было нужно, - сказал я тихо.
― Мне тоже. Я рада, что ты приехал, Джордан.
― Правда?
― Ох, да. Я ведь так и не получила свой секс по телефону. Я скучала по тебе.
― Ты можешь взять перерыв сейчас, милая? Мой грузовик припаркован снаружи…
Она скривилась.
― Хотелось бы, но я брала перерыв час назад. Менеджер надерёт мне зад, если я скоро не вернусь к работе.
― Хорошо. Тогда, когда у тебя выходной? Мы бы могли заняться чем-то?
― Я могу приехать к тебе домой завтра утром. Хорошенько постарайся для этого секса по телефону, - засмеялась она.
― Прости, но я не могу. Я буду на работе.
Она приподняла бровь.
― У моей мамы?
― Эм, нет. Она уволила меня. Халк дал мне два или три дня в неделю, чтобы я помогал ему. И, возможно, в другие дни я смогу заниматься разрисовкой машин.
― Оу, вау! Это замечательно! Тебе определённо нужно больше заниматься рисованием. То, что ты сотворил со своим грузовиком – потрясающе.
Я не привык к тому, что меня хвалят. Я почувствовал себя неловко и неуверенно.
― Эм, спасибо.
― Ну, я могла бы приехать к тебе после своей смены,- предложила она, ― Могу я остаться у тебя ночевать?
Господи, это была моя самая большая мечта, когда я был подростком – горячая девушка в моей комнате.
― Боже, да! Хотя ты должна будешь вести себя тихо. Отец и мать будут уже спать. Знаю, знаю. Мне уже 24, чёрт побери, а я до сих пор украдкой вожу девушек к себе в комнату. Чертовски печально.
― И скольких же девушек ты тайком проводил к себе в комнату? – поддразнила она меня, снова пытаясь передразнить мой акцент.
―Никого, до сих пор, но я надеюсь вскоре это изменить.
― Чувствуешь себя счастливчиком?
На это я мог ответить честно.
― Да, я чувствую себя счастливчиком.
― Тогда, увидимся позже, ковбой, - сказал она

---

*пол дюйма – приблизительно 1.27 см
** Чётвёртая Поправка - Четвёртая поправка к Конституции США является частью Билля о правах. Поправка запрещает произвольные обыски и аресты, а также требует, чтобы ордеры на арест имели основание и были санкционированы судом.
***EtG тест – тест находит этиловый глюкуронид - метаболит этилового спирта

Торри

Я была рада, что кафе было заполнено, в противном случае я бы сошла с ума. Мой мозг начинал закипать, когда дело доходило до Джордана, до всего, о чём мы говорили, что он рассказывал мне. Возможно даже то, чего он ещё не сказал мне.
― Ну а теперь ты рада, что увиделась со своим горячим парнем? – спросила Бив между обслуживанием посетителей.
Я подмигнула ей.
― Впереди у меня запланировано приятное времяпровождение, это точно!
― Ненавижу тебя! – застонала она, ― Хотя бы пообещай, что потом обо всём мне расскажешь. Хоть что-то же я должна получить.
― Ты хочешь, чтобы я рассказала тебе о нашем сексе? – засмеялась я.
― Теперь ты меня поняла!
― Ну, возможно, какие-нибудь самые яркие моменты, я подумаю об этом. В любом случае, я думала, что ты встречаешься с парнем из Корпуса?
― Ага. У нас завтра вечером третье* свидание. Слушай, мы могли бы встретиться на выходных, когда обе будем свободны? Могли бы выпить чего-нибудь, потанцевать? Ну, знаешь, ты, я, Джордан и Пит, как в старшей школе - двойное свидание! – засмеялась она, ― Это будет круто!
― Или мы можем встретиться и попить кофе…
― Кофе? – взвизгнула она, ― Ты с ума сошла? Как будто мы и так не достаточно времени проводим, нюхая эти ямайские бобы. Ну нет, дорогая, я говорю о том, чтобы взбодриться немного: красиво одеться, выпить каких-нибудь коктейлей, знаешь, немного ПОВЕСЕЛИТЬСЯ. У тебя какие-то проблемы с этим?
Я не очень хорошо знала Бив, поэтому не была уверена в том, как она отреагирует, но решила рискнуть и сказать ей правду.
Я испытующе на неё посмотрела.
― Нет, у меня нет проблем, но у Джордана есть.
Улыбка сползла с её лица.
― У него проблемы с алкоголем, дорогая?
― И да и нет,- сказала я, сложив руки и встретилась с её обеспокоенными глазами, ― Он на условно-досрочном освобождении. Он вышел из тюрьмы пять недель назад. Он не может выпить или поехать туда, где продают алкоголь, и ему так же не позволено выезжать из города дальше, чем на 10 миль.
Я наблюдала за тем, как её глаза расширялись, а голос превратился в шёпот.
― Он на условно-досрочном?
Я кивнула, гладя ей в глаза.
― Вау. Это…а что он сделал? – она сделала паузу, ― Ты не обязана рассказывать мне.
― Нет, всё в порядке. Это не секрет.
Я взяла себя в руки. Это был первый раз, когда я разговаривала с человеком, который ещё ничего не знал о Джордане.
― Он убил своего брата, когда находился пьяный за рулём, это был несчастный случай, ему было 16.
Бив открыла рот, чтобы что-то сказать, но, кажется, её центр по управлению голосовых связок сломался, так как она не смогла произнести ни слова.
― О Боже, - прошептала она, ― Это…это…
― Я знаю. Не так легко уместить это в голове, - вздохнула я, ― У него были действительно тяжёлые времена.
― А как ты с ним познакомилась? Это было что-то вроде тех любовных историй, в которых вы посылаете друг другу письма, пока он в тюрьме, и наконец, вы знакомитесь, и всё вокруг сияет и ангелы поют?
― Мда, - сказала я спокойно, ― Ничего подобного.
― Оу, - сказала она расстроено.
Я решила вытащить Бив из её горя.
― У моей мамы есть церковь за заливом, он работал у неё разнорабочим, занимался садом. Вот так я и встретила его.
Она улыбнулась.
― А я предпочитаю мою версию, влюблённые, которым суждено быть вместе, не смотря на все проблемы, ставшие на их пути. Семьи воюют между собой.
Я горько усмехнулась.
― Ох, Бив, это намного ближе к правде, чем ты думаешь. Мама уволила его, потому что мы встречаемся, и едва ли он может переступить порог дома, чтобы кто-нибудь из местных не начал на него кричать или пытаться ввязать в драку. Какие-то дети прокололи все шины на его грузовике.
Я опустила голову. Реальность давила на меня, выжимая весь воздух из лёгких.
― Ох, дорогая, мне так жаль, - сказала Бив, у неё было несомненно доброе сердце от природы, ― Я совсем не хотела высмеивать это. Это нелегко для вас обоих.
Она погладила мою руку.
― Должно быть, он тебе действительно нравится.
― Угу, в этом-то вся и проблема.
― Почему?
Я уставилась на неё, как будто она сошла с ума.
― Потому что это будет преследовать его всю оставшуюся жизнь. И если я буду с ним, то получается, что это будет преследовать и меня. Я думала, что справлюсь с этим, но я уже не так в этом уверена.
― Что-то ещё произошло?
― Ну, что-то вроде того…
― Хочешь поговорить об этом?
Внезапно, слова полились из меня потоком. Я действительно хотела поговорить с кем-нибудь. С кем-нибудь, кто не просто выслушает и скажет, какую ужасную ошибку я совершаю, я хотела поддержки сочувствующей подруги.
― Ему приходится проходить обязательное тестирование на алкоголь и наркотики каждую неделю в полицейском участке…- я покосилась на неё, оценивая её реакцию.
― И?
― Мы поехали туда этим утром, а эти придурки стали поджидать его возле выхода. Все в этом городе знают его, и все считают, что его брат был кем-то вроде святоши. Джордану всегда говорят какое-то дерьмо, и обвиняют его в том, что случилось. Не то, чтобы ему нужно напоминание об этом…Он всегда будет корить себя за это без чьей-либо помощи.
― Так что же произошло с этими придурками?
― Они пытались ввязаться в драку с ним.
― И он подрался с ними?
― Нет, он бы не сделал этого. Он боится, что его условно-досрочное освобождение аннулируют, и он попадёт в неприятности. Это было ужасно, просто стоять там и наблюдать за тем, как они травят его. Но потом вышли полицейские и прервали эту стычку.
Бив посмотрела на меня в недоумении.
― Так ты разозлилась на него, потому что он НЕ попал в неприятности?
― Да, нет…когда ты это всё преподносишь вот так…я просто возненавидела то, что он не заступался за себя!
Она задумчиво на меня посмотрела.
― Не знаю, дорогая, для меня это выглядит так, что он сделал умную вещь. И не забывай, что я видела его. Даже просто посмотрев на него, ты понимаешь, что этот парень знает как постоять за себя. Это, ведь, ясно как божий день. Он, должно быть, так и делал, если выжил, сколько бы времени он не находился в тюрьме.
― Я веду себя нелогично, да?
Она улыбнулась и снова погладила меня по руке.
― Любовь заставляет делать тебя сумасшедшие вещи, это уж точно.
― Чёрт, да! Это определённо то, что я пыталась избегать. Это абсолютно сбивает меня с толку!
― Так ты действительно любишь его?
Её слова застали меня врасплох. Люблю? Люблю ли я Джордана? А точнее, могу ли я позволить себе это?
― Я не знаю, - сказала я, с трудом выталкивая слова.
Она скептически на меня посмотрела.
― Я не очень хороша в отношениях, Бив. У них есть плохая привычка мне всё портить. А это утро…это чертовски испугало меня. А что, если полиции не оказалось бы рядом? А что, если бы они добрались до него, когда он был бы один? Что, если…
― Эй, – сказала она мягко, ― А что, если много вещей может произойти? Никто из нас не знает, как может закончиться каждый день. Единственное, что я знаю, так это то, что этот парень по уши влюблён в тебя. И глядя на то, как ты сейчас сходишь с ума, я бы сказала, что ты тоже не далеко от него ушла. И мне кажется, что это хорошее место для всех начинаний.
Я уже собиралась ответить, когда две семьи и куча студентов отвлекли нас своими заказами.
Когда аншлаг наконец-таки закончился, Бив подошла и встала возле меня.
― Как продвигаются твои размышления? – спросила она.
― Я просто хочу увидеть его, - призналась я.
Она улыбнулась мне.
― Звучит так, что ты нашла ответ на вопрос.

Время перевалило за час ночи, когда я проехала сквозь лесок из тополей и въехала на пыльную дорогу, ведущую к дому Джордана, надеясь не растерять свои колёса на этой ужасной ухабистой дороге. Я должна быть уставшей после 10 часов беганья туда-сюда, но я была бодра, и это никак не связано с теми четырьмя эспрессо, которые я выпила за последний час. Ну, почти не связано.
Свет на крыльце был включён, и я уже взяла телефон, чтобы написать ему, что я приехала, когда входная дверь распахнулась, и он появился на крыльце с огромной улыбкой, которая озаряла его лицо.
Он стоял с босыми ногами и голый по пояс, на нём были только джинсы, низко сидящие на его бёдрах. Моё сердце забилось со скоростью света.
― Привет, милая, - сказал он, и с лёгкостью сбежав с крыльца, наклонился и открыл мою дверь. Прежде, чем я полностью вылезла из машины, он наклонился и обернул свои руки вокруг меня, а мои руки машинально стали прикасаться к его тёплой и гладкой коже.
― Господи, я скучал по тебе, - прошептал он у моей шеи.
― Привет! – сказала я счастливо, ― Хочешь, чтобы я припарковала свою машину за домом? В смысле, твои родители буду беситься, если увидят её завтра утром?
Он пожал плечами.
― Возможно. Но мне всё равно. Если только, ты не захочешь переставить её?
― Нет, Джордан, мне всё равно, - сказала я твёрдо.
Он усмехнулся, а затем выпрямился, моя макушка доставала ему примерно до подбородка.
― Ты проголодалась, милая? Ты что-нибудь ела?
Я улыбнулась ему.
― Я хочу только тебя. Отведи меня в кровать, Джордан.
Он сгрёб меня на руки, как будто собирался пронести через порог, и я вскрикнула от удивления.
Он прижал свои мягкие губы к моим и пробормотал возле них.
― Тебе нужно вести себя тихо, любовь моя.
― Прости! – прошептала я, стараясь не рассмеяться.
Его губы снова нашли мои, и нежный поцелуй превратился в настойчивый, его пальцы крепко впились в мои руки и ноги.
Мы почти дошли до двери, когда в коридоре загорелся свет, и вышла мать Джордана, встречая нас. Ненависть и отвращение исказили её выражение лица.
― Вы выглядите, как парочка собак во время случки, - презрительно сказала она, ― Это отвратительно. Как ты смеешь приводить эту девчонку в мой дом! Как ты смеешь вести себя так, как будто ничего не произошло! Ты зло! Чистое зло!
Сказать, что я была потрясена, было бы огромным преуменьшением, но Джордан холодно на неё смотрел, пока опускал меня на землю.
―Я люблю её, и в этом нет ничего отвратительного. Я думаю, что это тебе нужна помощь, мама.
Она бросилась на него, пытаясь расцарапать его лицо, ярость горела во всём её теле, пока она колотила по нему руками.
― Ты убил моего сына! – закричала она, ―Ты убил его!
Джордану удалось схватить её запястья, держа подальше от себя, когда она начала бить его и ногами. На лестнице загремели шаги, и отец Джордана схватил жену за плечи, оторвав её от своего сына.
― Глория! Хватит! Просто остановись! Джордан тоже наш сын! Он тоже наш сын!
― Он убийца! – закричала она, ― Я даже не могу смотреть на него! Как ты можешь это терпеть?
― Потому что простить его будет правильной вещью, Глория! – заорал он, ― Это неправильно наказывать его всю жизнь! Он всё, что у нас осталось!
― Ааахх! Ты такой слабый! Тебе он просто нравится! Ты просто жалок!
Все застыли.
― Глория?
Её плечи опустились, а руки повисли по бокам, все её намерения спорить испарились.
― Я больше не могу это терпеть, - всхлипнула она, ― Я не останусь в этом доме с ним!
― Мама…
― Не называй меня так! – прошипела она, снова поворачиваясь к Джордану, ― Ничего кроме проблем и позора ты не принёс в наш дом. Ты разрушил всё. Ты всегда это делал! Каждый раз, когда что-то случалось с Майклом, всё это было из-за тебя! Он был хорошим и приличным мальчиком, и у него было будущее. Ты ненавидел его за это, поэтому ты отнял у него всё! Выметайся отсюда! Выметайся!
Джордан разрывался от нерешительности. Я видела по его лицу, как отчаянно он хотел убежать отсюда, но его комендантский час не позволяет ему это сделать.
― Ты знаешь, что он не может уйти, Глория, - сказал отец Джордана, его голос дрожал, ― Он под нашей ответственностью.
― Тогда Я уйду,- закричала она.
Она побежала вверх по лестнице и захлопнула за собой дверь в спальню.
Джордан выглядел сломленным. Его отец сжал его плечё на секунду, а затем побрёл по лестнице к своей жене.
А я стояла там, неуверенная что делать. Джордан смотрел в пол.
― Ты хочешь, чтобы я ушла? – спросила я тихо.
Этот вопрос, кажется, пронзил его отчаяние, и он посмотрел на меня. Его красивые карие глаза сфокусировались на мне.
― Я бы не винил тебя за это, - сказал он, наконец.
Я дотронулась до его руки.
― Нет, Джордан. Я спрашиваю, что ты хочешь. Если ты хочешь, чтобы я ушла, я уйду. Хочешь, чтобы осталась, я останусь.
Его глаза были огромными и тёмными, когда он посмотрел на меня снова.
― Останься. Пожалуйста?
Я кивнула и взяла его за руку.
И в тот же самый момент, его мать появилась на лестнице, таща чемодан. Он громыхал за её спиной, каждый стук, словно звон колокола.
Когда она спустилась, она посмотрела на Джордана.
― Ты уничтожил мою жизнь, - сказала она холодно, ― Я ненавижу тебя.
Он посмотрел на неё со странным выражением на лице.
― Я знаю, мама. И я прощаю тебя.
Она задохнулась, как будто он ударил её. А затем она дико зарычала и плюнула в него
Я потрясенно смотрела, как плевок стекал по его голой груди.
― Убийца! – прошипела она.
Входная дверь захлопнулась за ней, и минуту спустя мы услышали как уезжает её машина.
Я вытащила салфетку, чтобы вытереть его грудь. Он стаял не шелохнувшись.
― Пойдём, - сказала я тихо, ― Пойдём в кровать.
Он молча кивнул и переплёл наши пальцы.
Когда мы зашли в его комнату, я бросила свою сумку на пол и крепко его обняла.
― Думаю, ты прав на счёт неё, - сказала я, поглаживая его лицо кончиками пальцев, ― Не думаю, что она здорова. Ей нужна помощь. Куда она уехала, как думаешь?
― У неё есть старая школьная подруга, которая живёт Форт-Уэрте, она, должно быть, поехала туда. Хотя, я не знаю. Возможно, она сказала отцу.
Он сел на кровать, он был обессилен.
― Мне нужно убираться отсюда, Торри. Я разрушил брак своих родителей так же, как и…Я скажу Карсон. Возможно, она сможет поместить меня в один из этих приютов…
Я села возле него и положила голову ему на плечё.
― Я думаю, что они сами смогли всё испортить в своих отношениях, Джордан. Но я согласно с одним – тебе нельзя жить в такой…атмосфере. Это, должно быть, очень тяжело. Когда твоя мама вернётся…ну, думаю, тебе будет лучше начать поиски другого жилья.
Он кивнул.
― Иногда я становлюсь таким взвинченным, что…
Он не мог смотреть мне в глаза, и мой взгляд опустился на его руки. Его длинные пальцы растирали внутреннюю сторону запястья. Мои глаза расширились, когда я впервые заметила тонкие полоски от шрамов.
Я схватила его руки, но он выдернул их.
― Джордан! Что ты сделал?
― Старые шрамы. Не о чем беспокоиться.
― Не о чем беспокоиться? Джордан, это…они…ты пытался покончить с собой?
Он отвернулся.
― Угу
― В тюрьме?
― Да…во второй раз.
― Боже мой…как…когда был первый?
Он глубоко вдохнул.
― Я довольно часто думал об этом всё время. Первый раз…когда я был в больнице в ту ночь, когда осознал, действительно осознал, что Майки…умер…тогда я подумал об этом в первый раз.
Я снова сжала его руку.
. ― Всё в порядке, - прошептала я, ― Я здесь.
Он выглядел так, как будто ему больно. Он продолжил свой рассказ.
― Это наверно было очевидным фактом для персонала в больнице и для полицейских, что я был пьяным, и я сразу же признался, что был за рулём. Но им пришлось ждать результатов анализа крови. Содержание алкоголя в крови оказалось 0,24 промилле – втрое больше допустимой дозы в Техасе, и мне было меньше 21 года. Они арестовали меня на месте. И как только меня выписали из больницы, меня забрали в полицию. Хоть дело и завели по правилам для несовершеннолетних, прокуроры просили судить меня, как взрослого. Я даже не помню, прислушались ли к их просьбе, возможно, их запрос был отклонён. Весь судебный процесс как в тумане. На тот момент меня действительно не волновало, что со мной будет. Так как это касалось Майки…что я убил его, я хотел тоже умереть. Я был на грани самоубийства первые пару недель. Однажды, мне почти это удалось, - он сделал глубокий вдох, ― И снова в тюрьме, но это уже было позже.
Я пыталась что-то сказать, но, в конце концов, спросила.
― Как? Как ты…пытался это сделать…
Он пожал плечами.
― Ты становишься изобретательным. Первый раз я связал простыни и пытался повеситься. Меня нашли…
― А…во второй раз?
― Я спланировал всё получше. Я подождал, пока не останусь в камере один на несколько часов. Я разжевывал конец своей зубной щетки. Пластмасса жёсткая, поэтому ты можешь сделать её довольно острой. Некоторые парни использовали это как оружие. А я просто хотел причинить себе вред. Я вскрыл пару вен…
― Но…кто-то нашёл тебя.
― Спустя, пару часов. Думаю, я потерял много крови, или что-то в этом роде. Поэтому я не смог сделать всё правильно. Они заставили меня потом встретиться с психиатром. Не думаю, что это многое изменило. Его, на самом деле, это и не сильно волновало. Так же как и меня.
Я тихо всхлипнула, но воспоминания лились слишком быстро, чтобы остановить их.
― Тебе приходится очень быстро поумнеть, научиться чувствовать людей, когда ты там, в тюрьме. Первые парни, которые подходят к тебе – они опасны, они как хищники, но в то же время неудачники и стукачи. Я понял, что лучше быть одному. Один большой парень попытался зажать меня в первую неделю моего пребывания там…
― Что ты имеешь в виду? – спросила я, боясь его ответа.
― Он хотел секса со мной. Я был в шоке, поэтому просто выбил всё дерьмо из него. Как потом выяснилось, это было лучшее, что я мог бы сделать в том случае, потому что такие как он оставили меня в покое после этого. Существует много странного дерьма, к которому ты должен привыкнуть там. В туалетах нет дверей, потому что слишком большая вероятность того, что там могут бить людей или ещё хуже. У тебя отбирают твою одежду. Ну, у меня её было не много, а та, что была на мне, была вся в крови, поэтому…они провели полный личный досмотр и взяли мои отпечатки пальцев, когда я попал туда. И такая маленькая деталь – у тебя всего лишь три минуты на то, чтобы принять душ, а свет выключается в 21:30, я попал в колонию летом, поэтому на улице всё ещё было светло, что было странным. Не то, чтобы я мог уснуть…Там были дети, которые кричали всю ночь, некоторые из них были совсем маленькими. Одному пареньку было 13 или около того. Там было много страха. В большинстве случаев, потому что ты не знаешь, что произойдёт в следующую секунду. Но, потому что мне было плевать, это сделало меня…не знаю…неприкасаемым что ли. Некоторые парни постарше пытались зацепить меня, но я был довольно высоким для своего возраста, поэтому я попадал во много драк. Думаю, это не принесло мне бонусов, когда мне выносили приговор.
― Твои родители приходили, чтобы увидеться с тобой, пока ты был там?
― Один раз, когда я был в колонии для несовершеннолетних, и ещё раз, когда мне выносили приговор, первый приговор.
― И что там случилось?
Он скривился.
― Мама плакала. А отец сказал мне…Отец сказал, что я убийца и что я должен сменить фамилию, потому что он не хочет, чтобы я был его сыном.
― Ох, это…жестоко.
Я почувствовала как он пожал плечами.
― Он ненавидит меня. Они оба ненавидят. Но я не виню их – я сам ненавижу себя. Если бы я поступил хотя бы немного иначе в ту ночь, возможно, Майки остался бы жив.
― Он был твоим старшим братом, он в любой момент мог бы решить не ехать с тобой в той машине.
― Он защищал меня, он делал так всегда. Он сказал, что не позволит моей пьяной заднице ехать одному домой. Это были почти последние слова, которые он сказал мне.
― Он любил тебя.
Джордан не ответил. Я подняла голову, чтобы посмотреть на него. Его глаза блестели, и я заметила как он вытер влагу кончиками пальцев.
― Последний раз, когда я видел их, было после похорон. Я хотел пойти на службу, но они не позволили мне этого. Я до сих пор не знаю, было ли это каким-то правилом или мои родители просто не хотели видеть меня там. Это был день, когда мне вынесли приговор. Мама даже не могла смотреть на меня, и я так же не мог ничего им сказать. Отец продолжал повторять, чтобы я молился за Майки. Меня надолго отправили в СИЗО на север Техаса, а оттуда в тюрьму. Я не видел их больше. Вплоть до прошлых восьми недель, - я тяжело вздохнула, ― Думаю, остальное ты знаешь.
― Ты…ты думал об этом, эм, чтобы причинить себе боль снова с тех пор, как… как вышел из тюрьмы?
Он снова кивнул.