Что-то было не так. Я поняла это в тот самый момент, как только зашла в квартиру. Одной рукой я включила свет, а другой кинула свою сумку на диван. После тускло освещенного коридора резкий яркий свет меня ослепил. У меня перед глазами замелькали небольшие вспышки света. Когда они исчезли, моему взгляду открылось пустое пространство... пусто было там, где еще этим утром были вещи.
Например, диван.
Моя сумка упала на пол, и все ее содержимое вывалилось наружу: тампоны, мелочь, ручки и косметика. Дезодорант закатился в угол. В теперь уже пустующий угол, так как стоявшие там раньше столик с телевизором исчезли. Мой стол и стулья в стиле ретро из секонд-хенда остались на месте, точно так же как и мой забитый битком книжный шкаф, но все равно большая часть комнаты была пуста.
— Скай?
В ответ тишина.
— Какого хрена? — тупой вопрос. То, что здесь произошло, было кристально ясно. Напротив того места, где я стояла, находилась настежь распахнутая дверь комнаты моей соседки по квартире. Внутри ничего - только темнота и клочья пыли. Нет смысла отрицать очевидное.
Скай меня кинула.
Мои плечи поникли, когда я осознала, что вся ответственность за двухмесячную задолженность по аренде квартиры, еду, и коммунальные платежи полностью легла на мои плечи. Мое горло сжало судорогой. Так вот значит, что чувствуешь, когда тебя кинула близкая подруга. Я едва могла дышать.
— Энн, можно у тебя одолжить бархатное пальто? Я обещаю, что буду... - Лорен, моя соседка по площадке, шагнула внутрь (у нее не было привычки стучаться). Затем она, как и я, застыла на месте как вкопанная.
— А где твой диван?
Я глубоко вздохнула, а затем медленно выдохнула. Это не помогло.
— Полагаю, его забрала Скай.
— Скай съехала?
Я открыла рот, чтобы ответить, но, на самом деле, о чем тут говорить?
— Она съехала, и ты об этом ничего не знала? — Лорен вскинула голову, тряхнув копной своих длинных темных волос. Я всегда завидовала тому, какие у нее волосы. Мои были рыжевато-светлыми и тонкими. Если они отрастали ниже плеч, то висели сосульками, как будто я засунула голову в ведро с жиром. Поэтому я всегда отращивала их только до подбородка.
Не то чтобы волосы имели значение.
Оплатить аренду — имело значение.
Наличие продуктов — имело значение.
А прическа? Не очень-то.
Мои глаза защипало, предательство ранит очень сильно. Мы со Скай были подругами на протяжении многих лет. Я ей доверяла. Мы сплетничали о мальчиках и делились секретами, плакали друг у друга на плече. У меня просто не укладывалось все это в голове.
Хотя все понятно.
Это было очень больно признавать.
— Нет, — мой голос звучит незнакомо. Я с трудом сглатываю, застрявший в горле ком. – Я не знала, что она собирается съезжать.
— Странно. Вы ведь всегда так хорошо ладили.
— Ага.
— Почему она тогда сбежала?
— Она задолжала мне денег, — призналась я, опускаясь на колени, чтобы собрать обратно содержимое своей сумки. Не для того, чтобы помолиться Богу. Я уже давно в нем разочаровалась.
Лорен ахнула.
— Ты шутишь! Вот грязная сучка!
— Детка, мы опаздываем, — Нейт, еще один мой сосед по площадке, заполнил собой дверной проем, нетерпеливо поглядывая на Лорен. Он был высоким, хорошо сложенным парнем с характером. Обычно я завидовала Лорен из-за ее парня, но сейчас все очарование Нейта не могло оказать на меня никакого воздействия. Я была так подавлена.
— Что происходит? — спросил он, осматриваясь. — Привет, Энн.
— Привет, Нейт.
— А где все твое барахло?
Лорен всплеснула руками:
— Скай забрала ее вещи.
— Нет, — поправляю я, — Скай забрала свое барахло, но она взяла мои деньги.
— Сколько денег? - спрашивает Нейт, и от гнева его голос звучит на октаву ниже.
— Достаточно много, — отвечаю я. — Я давала ей в долг с тех пор, как она потеряла работу.
— Вот дерьмо, — пробормотал Нейт.
— Именно, — именно так.
Я подобрала с пола свой кошелек и открыла его. Шестьдесят пять долларов и один блестящий четвертак. Как я могла это допустить? Моя заплата, которую получила в книжном, уже истрачена, а сумма кредита на карточке достигла максимально допустимой отметки. Лиззи нужно было вчера заплатить за учебники, и я не смогла ей отказать.
Этим утром я сказала Скай, что нам надо поговорить. Весь день потом я чувствовала себя из-за этого дерьмово, все внутренности скручивало в жгут. Потому что, по правде говоря, во время нашего утреннего разговора мне пришлось ей сказать прямо, что она должна занять денег у родителей или у своего нового пижонского бойфренда, чтобы вернуть мне долг. Я больше была не в состоянии платить за нас обеих аренду и покупать продукты, пока она искала новую работу. Ей также нужно было попроситься к кому-то из них, чтобы пожить. Да, я, можно так сказать, давала ей пинка под зад, не оставив выбора. Чувство вины было камнем на душе.
Очень иронично, правда?
Каковы были шансы, что она испытывала угрызения совести, кинув меня? Никаких.
Я закончила собирать содержимое своей сумочки и застегнула ее на молнию.
— Ах, да, Лорен, пальто висит у меня в шкафу. Ну, я надеюсь, что все еще висит. Можешь его взять.
Через восемь дней нужно было платить за аренду. Может со мной случилось бы чудо? Я была уверена, что можно найти какого-нибудь состоятельного двадцати трехлетнего парня или девчонку со сбережениями в банке. Может быть, кто-нибудь из них ищет съемное жилье? До этого момента у меня не было серьезных проблем. Хотя у нас с сестрой постоянно появлялись более неотложные нужды, чем забота о будущей финансовой стабильности. Книги, одежда, выход в свет, все те маленькие приятные мелочи, что скрашивают жизнь. Мы и так во многом себе отказывали. А теперь я здесь, без денег и на коленях.
Наверное, мне надо было лучше распоряжаться своими деньгами. Жить одним днем не годится.
В худшем случае я, возможно, смогла бы изловчиться и ночевать какое-то время на полу в комнате Лиззи в общаге, если мы будем мегаосторожными. Видит бог, у нашей матери нет денег. Просить ее о помощи – не вариант. Если бы я продала жемчуга своей двоюродной тетушки, мне бы хватило, чтобы внести аванс за новую квартиру, в этот раз поменьше, чтобы я была в состоянии сама платить за нее.
Как-нибудь я все утрясу. Конечно, утрясу. Мне никогда не было равных в деле разгребания дерьма.
И если еще когда-нибудь Скай попадется мне на глаза, я прибью ее нахрен.
— Что будешь делать? — спросил Нейт, опираясь о дверной косяк.
Я поднялась на ноги, отряхивая свои черные брюки.
— Я что-нибудь придумаю.
Нейт взглянул на меня, и я посмотрела на него в ответ, стараясь казаться спокойной. Что бы он не сказал далее, лучше бы это была не жалость. Мой день был и так достаточно дерьмовым. Излучая непоколебимую решительность, я ему улыбнулась.
— Итак, куда вы собрались?
— На вечеринку к Дэвиду и Эв, – раздался голос Лорен из моей комнаты. — Ты должна пойти с нами.
Эв, сестра Нейта и бывшая соседка Лорен по квартире, пару месяц назад вышла замуж за Дэвида Ферриса, главного рок-бога и ведущего гитариста группы «Стейдж Дайв». Это длинная история. Если честно, то я все еще не могла в нее поверить. Только что она была милой светловолосой соседкой, которая училась в том же колледже, что и Лиззи, и делала убойный кофе в кафе Руби. А затем территорию перед зданием нашего дома наводнили папарацци. Скай даже умудрилась пару раз дать интервью, когда выходила из подъезда, хоть она ничего и не знала. Я обычно проскальзывала через заднюю дверь.
В основном наши с Эв отношения состояли из приветствия, если мы сталкивались на лестнице, когда она еще жила здесь, а так же мы виделись каждое утро, когда я по пути на работу заскакивала в кафе Руби за огромным стаканом кофе. Наши отношения можно было назвать приятельскими. Но я бы не сказала, что мы были именно друзьями. Из-за склонности Лорен одалживать чужую одежду, я знала ее намного лучше, чем Эв.
— Ей следует пойти с нами, правда, Нейт?
Нейт пробурчал, соглашаясь. Это прозвучало как согласие либо как выражение безразличия. По его тону нельзя было понять наверняка.
— Все в порядке, — запротестовала я. В тех местах на полу, где некогда стояли диван и столик для теливизора, покоился толстый слой пыли – это все, что оставила после себя Скай. — Почитаю новую книжку, хотя наверно лучше будет взяться за уборку. Пол под мебелью, кажется, не протирался уже очень давно. По крайней мере мне не придется двигать мебель для уборки.
— Пойдем с нами.
— Лорен, меня ведь не приглашали.
— Нас тоже в большинстве случаев не приглашают, — сказал Нейт.
— Они нас обожают! Для них мы всегда желанные гости, — Лорен выплыла из моей комнаты и одарила своего парня уничижительным взглядом. Моя черная винтажная куртка сидела на ней в тысячу раз лучше, чем на мне, но я не собиралась тихо ненавидеть ее за это. Если этот мой поступок не поможет мне после смерти попасть на небеса, то тогда уже ничего не поможет. Возможно, я подарю ей эту куртку на прощание, перед тем как съехать с квартиры.
— Ну же, Энн, — сказала она, — Эв совсем не будет против.
— Ну что, готова? – Нейт нетерпеливо вертел в руках ключи от машины.
Идти на тусовку с рок-звездами, кажется, не очень хорошая идея, когда ты узнаешь, что скоро окажешься на улице. Может быть когда-нибудь, когда я буду выглядеть не как разбитое корыто, а на все сто, я смогу заявиться на подобную вечеринку и как следует оттянуться. Но этот день не сегодня. Я чувствовала себя очень уставшей, побежденной. Если взять во внимание то, что я чувстую себя подобным образом, с тех самых пор как мне стукнуло шестнадцать, то мое состояние не являлось таким уж серьезным оправданием. Но Лорен знать об этом было совсем не обязательно.
— Спасибо, ребята, — сказала я, — но я только что пришла домой.
— Ээ, дорогая, твой дом в данный момент выглядит немного паршиво, — сказала Лорен, обводя взглядом клочья пыли, минимум мебели и отсутствие декора. – Кроме того, сегодня ведь пятница. Кто сидит дома вечером в пятницу? Так и пойдешь в своей рабочей одежде или переоденешься в джинсы? Я бы посоветовала джинсы.
— Лорен...
— Не начинай.
— Но...
— Нет, я сказала, — Лорен схватила меня за плечи и взглянула в глаза. — Тебя кинула твоя близкая подруга. Я даже слов подобрать не могу, чтобы описать как я зла. Ты пойдешь с нами. Можешь весь вечер сидеть в углу, если хочешь. Но я не допущу, чтобы ты сидела сегодня вечером одна по вине этой двуличной стервы. Ты в курсе, что я никогда не была в восторге от нее.
А мне, идиотке, она нравилась. Ладно, проехали.
— Я ведь говорила тебе об этом, Нейт?
Нейт пожал плечами и продолжил играть своими ключами от машины.
— Иди, собирайся, – Лорен слегка подтолкнула меня в направлении моей комнаты.
В данных обстоятельствах это, возможно, была моя единственная возможность познакомиться с Дэвидом Феррисом. Эв иногда появлялсь тут с визитами, но его я никогда не видела, хотя частенько «зависала» на ступеньках в надежде на чудо. Он не был моим любимчиком среди четверки «Стейдж Дайв». Эта честь досталась барабанщику, Малу Эриксону. Пару лет назад я с ума по нему сходила. Но все же... Дэвид Феррис. Ради возможности познакомиться хотя бы с одним из них уже стоило пойти. Пару лет назад их группа была одной из моих любимых. Не потому что они все выглядят как настоящие рок-боги. Нет, мне нравилась их музыка.
— Ну, хорошо, через десять минут буду готова, – именно столько мне требовалось по минимуму, чтоб морально, не физически, подготовиться к встрече с богатыми и знаменитыми. К счастью, мой внутренний измеритель заинтересованности был опасно близок к отметке «мне на все наплевать!». Значит именно сегодня лучше всего знакомиться с мистером Феррисом. Возможно, мне даже удастся сохранить свое самообладание и не казаться охваченным благоговением пустым местом.
— У тебя пять минут, - крикнул Нейт. - Скоро начнется матч.
— Ты можешь успокоиться? - спросила его Лорен.
— Нет, — Нейт произвел щелкающий звук и Лорен захихикала. Я даже не повернулась. Мне не хотелось знать. Стены в нашем здании были неприлично тонкими, поэтому подробности ночных шалостей Лорен и Нейта для меня не были секретом. К счастью, большую часть дня я проводила на работе. Что творилось у моих соседей в течение этого времени было для меня тайной покрытой мраком, в отличие от тех часов, когда я находилась дома.
Ладно, иногда я подслушивала, потому что у самой не было никаких отношений в течение долгого времени. И вдобавок я вдруг обнаружила у себя скрытую склонность к подглядыванию.
Действительно ли мне хотелось провести весь вечер, наблюдая как парочки будут тереться друг об друга?
Я могла бы позвать Риса, но у него на этот вечер было назначено свидание. Ну да, конечно, он постоянно пропадает на свиданиях. Рис был просто идеальным парнем практически во всем, кроме своей неуемной любвеобильности. Мой лучший друг, мягко говоря, не мог пропустить ни одной юбки. Он состоял в очень близких отношениях с большей частью женского населения Портленда возрастом от восемнадцати до сорока восьми. Собственно, практически со всеми, кроме меня.
Но я не расстраивалась по этому поводу.
Меня устраивали наши чисто дружеские отношения. Хотя я верила, что однажды мы сможем стать очень хорошей парой. С ним было так легко. Мы смогли бы отлично поладить друг с другом, ведь у нас было столько общего. Ну а пока я находилась в ожидании этого прекрасного момента, я продолжала жить своей жизнью. Не то что бы я встречалась с кем-то или сохла по кому-то, но вы поняли, что я имею в виду.
Рис с готовностью выслушал бы мои стенания по поводу Скай. Он наверно даже отменил бы свое сегодняшнее свидание, чтобы придти ко мне и составить мне компанию пока я буду занята уборкой. И он совершенно точно сказал бы мне «а ведь я тебя предупреждал». Когда он узнал, что я позволяла ей жить за мой счет, он это не одобрил. Он сразу же заподозрил, что, в конце концов, она меня кинет. Выходит, он был прав на все сто десять процентов.
Хотя моя рана была еще слишком свежа, чтобы ее тревожить. Поэтому... сегодня никакого Риса. Вероятнее всего, Лиззи примется промывать мне мозги не хуже, чем Рис. Ни один из них не одобрял моего плана по спасению Скай. Решение принято. Я пойду на вечеринку и хорошенько там оттянусь, перед тем как мой мир утонет в дерьме.
Отлично. Я справлюсь.

Я не могла сделать это.
Дэвид с Эв жили в элитном многоквартирном доме в Перл Дистрикт. Квартира занимала половину верхнего этажа в прекрасном старом здании из коричневого кирпича. Для Эв должно быть было нереально переехать из нашего убого, продуваемого сквозняками, с тонкими стенами здания в подобное великолепие. Наверное, это было потрясающе. Старое многоэтажное здание располагалось на краю Даунтауна, делового центра, близко к университету, но Дэвид с Эв жили прямо в самом центре очень крутого и дорогого Перл Дистрикта.
К счастью, Эв, казалось, была рада меня видеть. Один потенциально неловкий момент был исключен. Муж Эв, рок-звезда, слегка кивнул мне в знак приветствия, в то время как я старалась не пялиться на него. Я испытывала непреодолимое желание попросить его подписать хоть что-нибудь. Хотя бы мой лоб.
— Угощайся на кухне, чем захочешь, — сказала Эв. — Там полно напитков и скоро будет пицца.
— Спасибо.
— Ты живешь по соседству с Лорен и Нейтом? — спросил Дэвид, впервые заговорив. Боже милостивый, его темные волосы и скульптурное лицо были потрясающими. Люди не должны быть такими завистливыми; разве недостаточно того, что он безумно талантлив?
— Да, — ответила я, — я была соседкой Эв, и я частый посетитель кафе Руби.
— Каждое утро, без пропусков, — подмигнув, сказала Эв. — Двойной обезжиренный латте с карамелью?
Дэвид кивнул и, казалось, расслабился. Он приобнял рукой свою жену за талию, и она ему широко улыбнулась. Любовь ее украшала. Я надеялась, что они будут и дальше вместе.
Я любила, по-настоящему любила, в своей жизни четырех человек. Конечно же, не все из них были моими парнями. Но я доверила бы свое сердце каждому из них. Трое потерпели неудачу. Таким образом, я посчитала, что есть еще двадцати пяти процентная вероятность на успех.
Когда Дэвид с Эв начали целоваться взасос, я восприняла это как намек на то, что пора пойти осмотреться.
Я взяла на кухне (которая была предметом искусства и за пределами воображения) пиво и стояла перед большой гостиной, полная решимости. Я совершенно точно могла это сделать. Общение и я собирались стать лучшими друзьями. В комнате разместились пару десятков человек. От огромного плоского экрана слышались звуки игры, Нейт поглощенный игрой, сидел прямо перед ним. В толпе было еще несколько лиц, которые я узнала; однако большинство их них были людьми, к которым я никогда не осмелюсь подойти. Я сделала глоток пива, чтобы смочить свое пересохшее горло. Быть лишним на вечеринке — это уникальный вид пытки. Учитывая сегодняшние события, мне не хватало смелости начать разговор. С моим талантом выбирать тех, кому можно доверять, я, скорее всего, заговорю в комнате только с убийцей с топором, едва его заприметив.
Лорен помахала мне, предлагая присоединиться к ней, когда мой мобильный начал вибрировать в заднем кармане джинсов. Махнув ей рукой и вытащив телефон, я быстро вышла на балкон, чтобы избежать шума и болтовни. На экране появилось имя Риса, когда я закрыла двери балкона.
— Привет, — сказала я, улыбаясь.
— Свидание отменилось.
— Какая жалость.
— Чем занимаешься?
Ветер раздувал мои волосы, заставляя меня дрожать. В это время года - обычная погода для Портленда — октябрь определенно может быть холодным, влажным, пасмурным и скверным. Я получше закуталась в свою синюю шерстяную куртку.
— Я на вечеринке. Тебе придется развлекаться самостоятельно. Прости.
— Вечеринка? Какая вечеринка? — спросил он, интерес в его голосе возрос.
— На той, на которую я не была приглашена, поэтому не могу позвать и тебя.
— Черт, — он зевнул. — Да ладно, ничего страшного. Могу лечь сегодня раньше для разнообразия.
— Хорошая идея.
Я подошла к перилам. Там внизу по улице мчались автомобили. Перл Дистрикт представлял собой скопление баров, кафе и повсеместной офигенности. Большое количество людей ходили на улице, не боясь погоды. Все это окружало меня, городские огни разгоняли тьму, а ветер завывал. Это было приятно в некотором мрачном, кризисно-этапном роде жизни. Независимо от погоды я любила Портленд. Он так отличался от моего дома в южной Калифорнии, из-за чего я его очень ценила. Здесь дома были построены для защиты от снега и льда, а не от солнца. Культура была более причудливая, более мягкая в некоторых случаях. Или, возможно, мне просто с трудом вспоминалось что-то хорошее о своем родном городе. Я сбежала. И это все, что имеет значение.
— Мне нужно быть более общительной, Рис.
— Ты какая-то расстроенная. Что случилось?
Стон.
— Давай поговорим завтра на работе.
— Давай поговорим сейчас.
— Позже, Рис. Мне нужно сделать счастливое лицо и заставить Лорен гордиться мной.
— Энн, кончай нести фигню. Что происходит?
Я обреченно вздохнула и глотнула еще пива, прежде чем ответить ему. Мы работали вместе в течение почти двух лет. Судя по всему, достаточно времени для него, чтобы разбираться в том, что я говорю.
— Скай ушла.
— Хорошо. Давно пора. Она вернула тебе деньги?
Я позволила тишине быть ему ответом.
— Че-е-е-ерт. Энн. Серьезно.
— Я знаю.
— Что я тебе говорил? — огрызнулся он. — Разве я не сказал...
— Рис, давай не будем об этом. Пожалуйста. В то время я думала, что правильно поступаю. Она была моей подругой и нуждалась в помощи. Я не могла просто...
— Ага, ты могла. Она, черт возьми, использовала тебя!
Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула.
— Да, Скай, черт возьми, использовала меня. Ты был прав, а я ошибалась.
Последовала длинная череда ругательств, в то время как я терпеливо ждала. Не удивительно, что я не хотела это обсуждать. Ничего не сделаешь, чтобы превратить это в гребанную сказку. Разочарование закипало во мне, согревая от холода.
— Как много тебе надо? — спросил он севшим голосом.
— Что? Нет. Я не буду занимать у тебя деньги, Рис. Завязнуть в долгах — это не выход. — Кроме того, владелец бизнеса он или нет, я не была уверена в том, что у него были лишние средства. Рис был ни чем не лучше меня в плане экономии денег. Я знала это благодаря дизайнерской одежде, которую он каждый день одевал на работу. Очевидно, для того, чтобы быть портлендским г-ом Любовничком требовался тот еще адский гардероб. И давайте начистоту, одевался он исключительно хорошо.
Он вздохнул.
— Знаешь, для той, кто всегда помогает другим, ты дерьмово принимаешь помощь для себя самой.
— Я как-нибудь выкручусь.
Еще один вздох. Я наклонилась через перила и подняла голову, давая холодному, мокрому ветру ударяться о мое лицо. Приятное чувство, смягчающее головную боль, которая вот-вот могла перейти на лоб.
— А сейчас я собираюсь положить трубку, Рис. У них здесь есть пиво и пицца. Я вполне уверена, если хорошенько постараюсь, то смогу найти свое счастливое место.
— Ты собираешься съехать с квартиры, да?
— Вполне вероятно, что да, мне придется переехать.
— Оставайся со мной. Ты можешь приземлиться на моем диване.
— Это мило с твоей стороны.
Я пыталась рассмеяться, однако звук, который я издала был больше похож на сдавленный кашель. В моей ситуации было много поводов для смеха. Я, спящая на диване Риса, в то время как он спит в соседней комнате с какой-то незнакомкой. Нет. Этого не произойдет. Я и без того чувствовала себя маленькой и глупой, раз позволила Скай поиграть мною. Стать свидетелем активной сексуальной жизни Риса для меня было бы слишком.
— Спасибо, Рис. Но я почти уверена, что ты делал такие вещи, которые нельзя выразить словами, со столькими, столькими людьми на этом диване. Не уверена, что там вообще кто-нибудь сможет заснуть.
— Думаешь, его преследуют призраки секса?
— Это бы меня не удивило.
Он фыркнул.
— Мой диван к твоим услугам, если он тебе будет нужен, ладно?
— Спасибо тебе. Правда.
— Позвони мне, если что-то понадобится.
— Пока, Рис.
— О, и, Энн?
— Да?
— Ты сможешь выйти на работу в воскресенье? У Тары появились какие-то проблемы. Я сказал ей, что ты сможешь ее прикрыть.
— Я провожу воскресенья с Лиззи. — Сказала я осторожно. — Ты же знаешь это.
Ответом Риса была тишина.
Я почти ощущала как чувство вины подкрадывается ко мне.
— А что если я выйду на ее другую смену? Может, она сможет что-то поменять?
— Ну, посмотрим, не бери в голову. Я разберусь с этим.
— Извини.
— Нет проблем. Поговорим с тобой позже.
И он повесил трубку.
Я убрала телефон обратно в карман, сделала еще глоток пива и посмотрела на город. Темные тучи плыли около луны. Казалось, что сейчас воздух стал холоднее, заставляя мои кости ныть, как будто я была старухой. Мне нужно больше выпивки. Пиво поможет мне хотя бы на сегодня. Однако, его почти не осталось, и я колебалась, стоит ли возвращаться внутрь.
Ну все.
Хватит думать об этом.
После того, как напиток закончился, моя одиночная вечеринка жалости к самой себе тоже пришла к концу. Мне нужно выйти из скрывающих теней, вытащить голову из задницы и вернуться внутрь. У меня была возможность, которую я никак не должна упустить, как будто я не мечтала миллион раз или больше о том, чтобы пересечься с кем-то из группы. Я уже встретила Дэвида Ферриса. Так что, желания могут стать реальностью. Мне следовало бы пожелать титьки больше и зад поменьше, а еще лучший вкус в плане выбора друзей, когда в следующий раз дело дойдет до мечтаний.
И достаточное количество денег, чтобы оплатить обучение своей сестры в колледже и сохранить крышу над головой, конечно же.
— Хочешь еще одну? — спросил низкий голос, напугав меня. Мой подбородок дернулся вверх, глаза широко раскрылись. Я думала, что одна, но в углу, развалившись, сидел парень. Волнистые светлые волосы до плеч тускло сияли, однако остальная часть его тела оставалась в тени.
Ух ты.
Нет. Это не может быть он.
Я имею в виду, конечно, может. Но все-таки этого не может быть!
Кем бы он ни был, он, должно быть, слышал половину из телефонного разговора, которого достаточно, чтобы понять, что я была одним из величайших идиотов нашего времени. Я услышала звон и шипение открывающегося пива, когда он протянул мне его. Свет из комнаты отражался о запотевшую бутылку, создавалось впечатление, что она блестит.
— Спасибо.
Я шагнула ближе, достаточно близко, чтобы разглядеть его даже при слабом освещении, и потянулась за пивом.
Святое дерьмо. Это был он, Малькольм Эриксон.
Это был лучший момент в моей жизни, о котором я могу официально заявить. Возможно, у меня и висели один или два плаката с Stage Dive на стене в спальне, когда я была подростком. Хорошо, может и три. Или двенадцать. Какая разница. Дело в том, что среди них был один плакат, на котором была вся группа. По крайней мере, фотограф думал, что вся. Джимми был впереди, его лицо было искажено, когда он кричал в микрофон. Справа от него наполовину окутанный тенью и дымом был Дэвид, склонившийся над своей гитарой. И слева, в передней части сцены стоял Бен, играя на бас гитаре.
Но они были не так важны. Не совсем.
Потому что за всеми ними был он, в огнях, пробивающихся через его барабанную установку. Голый до пояса, потный, на плакате он застыл во время удара. Его правая рука вытянута вперед, направленная к своей цели, к тарелке, которую он собиралась ударить. Сокрушить.
Он играл непринужденно и был похож на Бога.
Сколько раз после целого дня ухода за мамой и сестрой, напряженной работы и совершения добрых дел я лежала на кровати и смотрела на этот плакат. И теперь он прямо передо мной.
Наши руки соприкоснулись, что было вполне предсказуемо, когда он передал мне пиво. Он определенно не мог не заметить, как дрожат мои пальцы, но, к счастью, никак это не прокомментировал. Я поспешно отступила обратно и прислонилась перилам, теперь с пивом в руках. Крутые ребята прислоняются. Они выглядят расслабленными.
Мягко усмехнувшись, парень дал понять, что я этим никого не обманула. Он присел рядом, упершись локтями в колени. Лицо, оказавшееся при этом полностью на свету, очаровывало. Разум меня покинул.
Без вопросов. Совершенно точно, несомненно это он.
У него были полные губы. Вы бы только их видели. Высокие скулы и эта ямочка на подбородке. Раньше такие вещи мне не казались привлекательными. Раньше, но не теперь. Но целиком он просто вынес мне мозг. Все черты по отдельности ничего не значили без задорного блеска в его глазах и хитрой ухмылки. Боже, ненавижу, ухмыляющихся людей. Несомненно, я бы с удовольствием облизала его с ног до головы, даже слюнки потекли.
— Я Мал, — сказал он.
— Я...Я знаю. — Запинаясь, сказала я.
Он усмехнулся еще больше.
— Я знаю, что ты знаешь.
Ага. Я держала рот на замке.
— Кажется, у кого-то был плохой день.
Нет, у меня все еще не нашлось, что сказать. Убийственный взгляд — это все, что я смогла сделать.
Что он делал здесь в темноте? Судя по упоминаниям в прессе, он всегда был душой вечеринки. Сейчас же он пил в одиночестве и пряталя, как и я. Медленно он потянулся, поднялся с дивана. Слава Богу. Он вернется внутрь и избавит меня от неловкой ситуации. Не придется пытаться продолжить общение. Повезло, учитывая мой внезапный приступ фанатской тупости.
Вот только он не ушел.
Вместо этого, он двинул ко мне, стройный, мускулистый, небрежно грациозный. Он выше меня дюймов на 5-6. Достаточно, чтобы напугать. Ткань рукавов натянулась на мускулистых плечах. Руки барабанщика. Такие же прекрасные как и остальное тело, покрытые татуировками и рельефные. Могу поклясться, что и на ощупь отличные.
И было так очевидно, что я рассматриваю его, что кто-нибудь должен был меня треснуть.
Если я продолжу это делать, то придется самой себе заехать. Сильно.
— Как тебя зовут? — спросил он, присоединяясь ко мне. Господи, даже его голос был прекрасен. Маленькие волоски на моем затылке встали дымом от восторга.
— Зовут?
Он стоял так близко, что наши локти коснулись. Его локти были голыми, он был одет в одни джинсы, конверсы и в футболку с надписью "Короли каменного века". Мал Эриксон прикоснулся ко мне. Я никогда не помою свою руку.
— Да-а-а, твое имя, — протянул он. — Смысл в том, что я говорю свое имя, даже несмотря на то, что ты его знала, а ты говоришь мне свое. Вот как это делается.
— Ты знал, что я знаю тебя?
— Сумасшедший взгляд выдал тебя.
— О.
Миг спустя, он простонал.
— Неважно, это слишком долго. Я просто сделаю кое-то для тебя.
— Энн.
— Энн, как?
— Энн Роллинс.
Потрясающая улыбка озарила его лицо.
— Энн Роллинс. Видишь, это было не так уж и трудно.
Я стиснула зубы и попыталась улыбнуться. Скорее всего, я походила на сумасшедшую. Которая слишком много времени провела, представляя себе его голым. О Боже, какой стыд!
Он слегка ударил свою бутылку пива о мою.
— Твое здоровье, Энн. Рад знакомству.
Я сделала еще глоток, надеясь, что это успокоит дрожь по телу. Выпивка не действовала на меня так быстро, чтобы справиться с этим. Может, мне стоит перейти на что-нибудь покрепче. Мой первый близкий разговор с рок-звездой, наверно, должен произойти с крепким алкоголем. Эв определенно была выпившей текилы с еще чем-то, чтобы совершить те выходки в Вегасе. И посмотрите, как хорошо все для нее сложилось.
— Что привело тебя сюда нынче вечером, Энн?
— Я пришла с Нейтом и Лорен. Они привели меня, мои соседи. Живут за соседней дверью.
Он кивнул.
— Вы с Эв друзья?
— Да, я, ну... я всегда была дружелюбна с ней. Я бы не хотела позволять... Я имею в виду, я не смогла бы точно утверждать, что мы близкие друзья, но...
— Да или нет, Энн?
— Да, — ответила я и захлопнула рот, пока не случился очередной приступ словесного поноса.
— Угу, Эв хорошая. Дэвиду повезло, что он ее встретил. — Он замолчал и уставился на городские огни. Мал нахмурился, веселое выражение лица испарилось. Он выглядел грустным, и, возможно, слегка потерянным. Вся его хваленая бравада рокера-тусовщика куда-то пропала. Мне ли это не знать. Все воспринимали Эв как вторую Йоко Оно, следующую по пятам за Дэвидом, отбирающую его славу и удачу. Не нужно быть ее лучшей подругой, что бы понимать насколько они были не правы. Велика вероятность, что и настоящий Мал имеет мало общего с тем бредом, что пишут о нем в Интернете.
Но, еще важнее, насколько сильно я уже скомпрометировала себя?
— На самом деле, я же не таращилась на тебя, правда? — спросила я, заранее опасаясь ответа.
— Вообще-то ты таращилась.
Черт.
— Так вы с Эв подруги? Я имею в виду, что ты не из музыкальной индустрии или чего-то такого? — спросил он, снова сосредотачивая свое внимание на мне. Лицо просветлело, настроение изменилось. Тяжело за ним поспевать, когда его ладони отбивают быстрый ритм на перилах балкона.
— Нет. Я работаю в книжном магазине в нескольких кварталах отсюда.
— Понятно. — Он сверху вниз посмотрел на меня, по-видимому довольный моим ответом. — Итак, о чем был твой телефонный разговор?
— Ни о чем.
— Да? — он подошел ближе. — Что случилось с твоим носом?
Моя рука сразу же прикрыла лицо от его взгляда. Это была всего лишь небольшая горбинка, но все же.
— Моя сестра сломала его, когда мы были маленькими.
— Не скрывай его. Я думаю, он милый.
— Отлично.
Я опустила руку. Он уже видел мой изъян, так что толку?
— Почему она сломала его?
— Однажды она разозлилась и бросила в меня игрушечный грузовик.
— Не как. Почему?
Я подавила вздох.
— Она хотела котенка, но у меня аллергия на кошек.
— Вы не могли взять щенка вместо него?
— Я хотела, но мама не разрешила. Моя сестра все еще обвиняет меня в этом.
Он нахмурился.
— Значит, у тебя никогда не было домашних животных?
Я покачала головой.
— Это жутко хреново. У каждого ребенка должен быть питомец.
Он казался искреннее возмущенным за меня.
— Да, но время идет, я пережила это.
Я нахмурилась и отпила еще пива. Все свидетельствовало, что мне это сейчас необходимо. Этот разговор становился странным.
Он смотрел на меня, на его губах играла легкая улыбка. Именно такая, что мое внимание было опять приковано к нему. Мои губы невольно растянулись в обнадеженную идиотскую кривую ухмылку.
Мал.
Мал Эриксон.
Проклятье, он прекрасен. Гормоны, до этого момента давно дремавшие, взорвались радостью. Определенно, что-то происходит в моих трусиках. Что-то, чего уже очень давно не случалось.
— А вот и опять безумные глазки, — прошептал он.
— Черт.
Я зажмурилась. Семь лет тому назад Лиззи застала нас с бойфрендом, и это было ужасно неловко, особенно учитывая тот факт, что она побежала и нажаловалась маме. Правда мать была слишком пьяна, чтобы ее это волновало. Тем не менее, сейчас даже хуже.
— Твои щеки покраснели. Ты думаешь о неприличный вещах со мной, Энн?
— Нет.
— Лгунья, — он дразнился тихим голосом. — Ты точно представляешь меня без брюк.
Я действительно это делала.
— Эй! Это грубо. Полнейшее вторжение в мою личную жизнь. — Он наклонился ближе, согревая мое ухо дыханием, — В любом случае, ОН больше, чем ты можешь представить.
— Ничего я не представляла.
— Я серьезно. Практически монстр. Не могу его контролировать.
— Малькольм...
— Скорее всего, тебе понадобится кнут, чтобы приручить его, Энн.
— Прекрати.
— Ты же не против?
Я закрыла руками горящее лицо. Это не я хихикаю. Не я. Совершенно точно. Потому, что взрослые женщины не издают такие идиотские звуки. Мне что, шестнадцать?
Внутри квартиры заорал Нэйт. Вопли лишь слегка приглушались стеклянной дверью. Мои глаза распахнулись, когда он бросился к телевизору, размахивая руками словно сумасшедший. Лорен засмеялась и мой мозг включился, посылая всевозможные виды тревожных сигналов по всему телу. Как будто до меня еще не дошло, что нужно со всех паров бежать отсюда к чертям собачьим, пока мое унижение не достигло нового уровня. Хорошая работа, лобная доля. По крайней мере, я способна соображать, когда не пялюсь на Мала.
Отличное, а главное, своевременное открытие.
Оно работало ровно до того момента, как он наклонился к моему лицу, заставляя чувствовать, словно мои легкие вот-вот разорвутся.
— У тебя щербинка между передними зубами, — сообщил он мне, его глаза сузились, когда он меня внимательно рассматривал. — Ты знала?
— Да.
Он разглядывал меня, как если бы я была неизвестным существом, случайно оказавшимся на пороге его дома. Взгляд скользил по телу. Мало чего можно разглядеть, когда я одета в пальто, джинсы и сапоги. Правда, это знание нисколечко не помогало. Его ленивый, оценивающий взгляд вызывал дрожь в коленях, и, вечность спустя, вернулся к моему лицу.
Черт, а он хорош! Я была профессионально раздета, но ни один предмет одежды не снят.
— Твои глаза приятного оттенка... Голубого? — спросил он, — Сложно сказать при таком освещении.
Я прочистила горло.
— Да, голубого. Не мог бы ты перестать это делать, пожалуйста?
— Что? — слегка обиженно спрашивает он. — Что я делал?
— Ты так пристально на меня смотришь, что я нервничаю. Мне это не нравится.
— Ты первая начала. Кроме того, когда я вышел сюда, ты уже была встревожена. Я бы сказал, что постоянно на нервах. Но не волнуйся, я здесь, чтобы помочь. Давай же, расскажи дяде Малу, что тебя беспокоит.
— Вау, очень мило с твоей стороны. Но я в порядке.
Он пододвинулся ближе, я отодвинулась. К сожалению, отступать больше некуда.
— О чем ты говорила по телефону, Энн?
— Оу, ну понимаешь... это личное. Совершенно не хочу обсуждать.
— Ты сказала, что твой друг исчез с деньгами, и можешь потерять жилье, так?
— Так и есть. — Резко ответила я, чувствуя боль в груди. Гребаная Скай. Я не простофиля, но я не слежу за близкими людьми. Вот тупица, что я наделала, думала я про себя. Когда мама была не в состоянии, я шла и делала, то, что должна. У меня попросту не было выбора. Очевидно, что это дурная привычка, учитывая мое нынешнее финансовое состояние.
— Да... Очень точно подмечено.
Его глаза внезапно расширились в испуге.
— Черт. Не плачь. Я — не Дэйви. Понятия не имею что с этим делать.
— Заткнись, не собираюсь я плакать, — заморгала я в бешенстве, отворачиваясь от него. — Говорила же: не хочу это обсуждать.
— Не думай заливаться слезами. Боже.
Моё пиво закончилось; пора уходить. Более того, нужно сбежать, пока мокрые глаза меня не выдали. Да и у Мала наверняка есть дела поинтереснее, чем общаться со мной и вгонять в краску. Это самый мучительно неловкий и потрясающий разговор за всю мою жизнь. Я даже забыла о своих проблемах на некоторое время.
Он заставил меня улыбнуться.
— Итак, — я достаточно доверяла своей руке, протягивая ее для прощального жеста, мне нужно прикоснуться к нему хотя бы еще раз. Он провисел на стене в моей спальне дома много лет. Я была бы счастлива, даже если он убил бы меня в конце этой встречи. — Приятно было познакомиться.
— Пытаешься меня отшить? — рассмеялся Мал.
— Нет, я...
— Перестань смотреть над моим плечом, Эн. Смотри на меня, — приказал он.
— Я и смотрю на тебя!
— Боишься, что опять сделаешь безумные глазки?
— Возможно, — я щёлкнула языком в раздражении. — Ты всех своих фанатов высмеиваешь, как меня?
— Нет. Я и представить не мог как это весело.
Моя рука застыла в воздухе между нами. Я чуть не оттолкнула его, когда он удерживал меня. Я уставилась на его лицо, решив не упускать еще один шанс. Проблема Мала Эриксона в том, что он физически безупречен. Ни намека на какое-либо несовершенство — большое или маленькое. Правда, если он продолжит в том же духе, я исправлю этот факт.
— Что означает твой взгляд? — Спросил он наклоняясь ближе. — О чем ты теперь думаешь?
Сердце ушло в пятки и все мысли о насилии отодвинулись в сторону.
— Ни о чем.
— Хм-м… Лгунья из тебя не очень.
Я попыталась освободиться из захвата. Вместо этого он удерживал меня сильнее.
— Последний маленький вопрос. Часто с твоими друзьями происходит такое дерьмо?
— Что?
— Потому, что, когда ты разговаривала с другим своим другом по телефону, так и выглядело. — Он навис надо мной, заслоняя ночное небо. — Звучит как будто, проблема в том, что люди тебя используют.
— Нет смысла нам об этом говорить.
Я вывернула руку, пытаясь обрести свободу. Даже с потными ладонями задача оказалась невыполнимой.
— Заметила, что твой друг попросил об услуге, даже зная как ты расстроена предательством того человека? Что ты чувствуешь по этому поводу?
Я выдернула свою руку из его хватки, но он тот час же быстро меня поймал. Серьезно, насколько сильным был этот ублюдок?
— Мне кажется, это довольно низко. Только между нами: не думаю, что у тебя есть хорошие друзья, Энн.
— Эй. У меня классные друзья.
— Да ты, блин, издеваешься? Они кидают тебя и ожидают, что ты им будешь помогать, даже когда ты сама по горло в проблемах. Серьезно? Только мудилы так поступают.
— Мал...
— Но, что еще хуже — ты им позволяешь. Не давай им себя использовать.
— Ничего я им не позволяю.
— Ну конечно! — он повысил голос, — Еще как позволяешь.
—Боже милостивый, ты не мог бы не орать?
— Это ужасно! Я официально потрясен! — воскликнул он, посвящая всю округу в подробности моей личной жизни. — Так не может продолжаться! Я не собираюсь больше это терпеть. Слышишь меня, Портленд?
— Отпусти меня, — сказала я сквозь стиснутые зубы.
— Ты бесхребетная, мисс Роллинз.
— Я не бесхребетная, — зарычала я, протестуя. Страшно подумать, что он может быть прав. Я была так взвинчена, что с трудом могла говорить.
Он закатил глаза.
— Да ладно, ты знаешь, что это так. Это написано на твоем лице.
Я покачала головой, отказываясь признать его правоту.
— Итак, тут не о чем размышлять, Энн, тебе нужно установить границы. Границы. Для. Твоих. Друзей. — При каждом слове он тыкает пальцем в кончик моего носа. — Слышишь меня? Понимаешь, о чем я говорю?
Его слова заставили меня огрызаться и начать орать.
— Хочешь границы? Как насчет того, что бы ты сам отвалил! Как тебе такие границы, а? Ничего из этого тебя абсолютно не касается, чертов придурок!
Он открыл рот, чтобы ответить, но я не дала ему такую возможность.
— Ты ни черта не знаешь обо мне. И ты думаешь, что можешь бросать это мне в лицо, доводить меня просто для развлечения? Да пошел ты. Иди. Ты. Нахрен.
Неожиданно стало тихо, даже музыка внутри смолкла. Воцарилась ужасающая тишина. Люди с любопытством уставились на нас через стекло. Лорен от удивления разинула рот.
— Дерьмо, — пробормотала я.
— Энн?
Что я наделала? Лорен пригласила меня на прекрасную вечеринку, а я распсиховалась и набросилась на одного из гостей. Самое время зачахнуть и умереть, я чувствую.
— Пожалуйста, отпусти руку.
— Энн, посмотри на меня.
Никогда.
— Давай, покажи мне свои глазки.
Я устало повернулась к нему. На его идеальных губах медленно возникла улыбка.
— Это было охрененно круто. Я так горжусь тобой сейчас.
— Ты безумен.
— Не-е-ет.
— Да. Ты действительно безумен.
— Ты просто сейчас так думаешь. Но пусть пройдет время. Подумай о том, что я сказал.
Я просто покачала головой в тишине.
— Приятно было познакомиться, Энн. Очень скоро мы опять с тобой поговорим, — сказал он, целуя руку прежде чем освободить ее. В его глазах появился огонек, значение которого я не желала расшифровывать. И которому совершенно не доверяла. — Обещаю.

— Стерва удалила из друзей и меня, — сказал Рис, уставившись в компьютер в магазине и сидя у прилавка передовых продаж. На экране был открыт «Фейсбук» во всем своем синем великолепии.
— Сучка, — пробормотала я.
У Скай появилось новое имя и было оно не из приятных. Куда более заслуженное, но не приятное.
Строго между нами с Рисом, мы обзвонили всех, кто мог знать, куда она могла подеваться. К счастью, до сих пор утро субботы было спокойным. В поиске мы не достигли особого успеха. Люди либо ничего не знали, либо не говорили. Все отвечали с сожалением. Но никто не мог, или не стал бы помогать. В такие дни понимаешь, какими отстойными бывают люди.
— Думаю, нам нужно перестать искать, — сказала я.
— Что? Почему?
— А ты подумай. Вот реально, что я вообще буду делать, если найду ее? — я скрестила руки и прислонилась бедром к прилавку. Поза очень помогала мне не стать размазней. — Ударить ее попросту противозаконно. Какой ни была приятной мысль надрать ей задницу, это не вернет мне моих денег. Смысла идти в полицию нет, потому что будет использовано ее слово против моего. Я облажалась.
— Вот и последовало пораженческое отношение, которое мне удалось познать и полюбить.
— Замолчи, — улыбнулась я.
Рис улыбнулся мне в ответ, и за очками офигенного парня в толстой черной оправе появились в уголках глаз маленькие морщинки. На щеке возникла ямочка. У него была потрясающая улыбка. Не важно, сколько раз я ее видела, я никогда к ней толком не привыкну. Вот только, если хорошенько подумать, она не делала меня глупой, как дерзкая усмешка Мала.
Ха-х, интересно.
Существовало, однако, еще много вещей, о которых стоило упомянуть и которые не сводились к крышесносящей гормональной чепухе, вызванной мужчиной. Мы с Рисом были единодушны. Только по какой-то причине обычное напряжение, которое появлялось у меня рядом с ним, исчезло. И все же, я едва знала Мала. А Рис был реальным. Мал был всего лишь мечтой на стене моей подростковой спальни.
И с каких это пор я сравниваю улыбку Риса с чьей-то там еще?
— Что за вечеринка, на которую ты ходила? — спросил Рис, почесывая голову в своей обычной очаровательной манере. Его темные волосы упали на лоб, и я просто знала, что однажды мы с ним наделаем замечательных детишек. Брака бы не было, это не для меня. Формальность для общественности значила так мало. Но было бы много всего, чего можно достичь, живя в грехе, в качестве партнеров.
Из Риса вышел бы отличный партнер.
Когда Лорен прошлой ночью намекнула на то, что у меня есть чувства к Рису, она, должно быть, знала, о чем говорит.
Ах, Рис.
В книжном магазине Льюиса я работала с тех пор, как переехала в Портленд, два года тому назад. Лиззи попросила меня приехать, чтобы помочь ей обустроиться. Как видите, я все еще была здесь. Мне нравилось находиться поблизости к сестренке, и Портленд был классным городом. Мне нравилась моя работа и мои друзья, которых успела завести. Здесь все было лучше.
— Лорен пригласила меня выпить у Эв, — сказала я.
Челюсть Риса приоткрылась, что походило на изумление.
— У девчонки, которая вышла за чувака из «Стейдж Дайв»?
— У нее.
— И ты меня не пригласила? Черт. Мне нравится парочка их песен. Тот альбом «San Pedro» был ничего. Хотя, должен сказать, их последний репертуар дерьмо.
— Мне нравится их новый альбом. “Over Me” — отличная песня.
Он хихикнул, уголок его рта приподнялся:
— Эта песня о том, как кто-то занимается сексом с твоим другом.
— Я предпочитаю игнорировать данный аспект.
Пожилая женщина в одежде с узором из разводов направилась прямиком к секции самосовершенствование/философия. Двое подростков начали целоваться у нового стенда поваренной книги. Мило, но это было явно не к месту. Когда рука одного ушла далеко на юг, я громко откашлялась:
— Держите руки выше талии, ребята.
Колокольчик над дверью бешено звякнул, когда они вылетели из магазина со скоростью света. Один даже залился самой невероятной краской. Мне почти стало его жаль. Наверное, он ну очень хотел ее пощупать.
Рис усмехнулся. Ну, может, усмехнулся. Он регулярно с кем-нибудь знакомился в пределах этих четырех стен. Привычка, которую он, надеюсь, перерастет в ближайшее время.
— Успокойся. Они никого не обидели.
— Для этого не время и не место.
Маленький колокольчик над дверью зазвенел опять, когда последний человек, кого я ожидала увидеть, заглянул к нам. Эвелин зашла с чашкой кофе в руке и с нерешительной улыбкой на лице. Не смотря на то, что она работала всего в паре кварталов от меня, я не знала, что она раньше бывала в магазинчике. И, определенно, никогда не приносила мне кофе. Если это именно то, что она собиралась сделать.
Я удивленно уставилась на нее.
Рис оживился. А затем заметил ее огромное обручальное кольцо и снова приуныл. Идя сюда через реку он не проходил мимо кафе Руби, как я. Эв была ему незнакома.
— Нам тебя не хватало этим утром, — сказала она, подвигая высокий картонный стаканчик с кофе на прилавок передо мной. — Ты не зашла к нам, как обычно. Я подумала принести его тебе.
— Ты замечательная. По кое-каким причинам я поздно проснулась.
— Могу представить по каким.
Она улыбнулась.
Я сделала глоток супергорячего напитка. Идеальный. Кофе был чертовски идеален. По сути Эвелин была покровителем кофейных зерен. Что я буду делать через несколько недель, когда она уедет в турне вместе с группой, я не имела ни малейшего представления.
Плакать, скорее всего.
Длинные белокурые волосы Эв были заплетены в косу. Как и я, она с головы до ног была одета в черное. Только на ней была юбка-карандаш, тогда как я предпочла обтягивающие джинсы. Фраза «Кафе Руби» покрывала ее щедро дарованные природой сиськи, в то время как «Независимый Книжный Магазин Льюиса» была написана на моих, более похожих на степные холмики. Вне зависимости от наличия куска льда на ее пальце, представляющего из себя ее кольцо, она могла бы работать, где угодно. Почему она продолжала работать в качестве бариста, когда вышла замуж за миллионера, я была без понятия и не собиралась спрашивать.
Я повернулась, чтобы представить ее Рису, но он воспользовался возможностью исчезнуть исподтишка, весь интерес к Эв пропал, стоило ему увидеть кольцо.
— Еще я хотела извиниться за вчерашнюю ночь, — сказала она, кладя руки на прилавок.
— За что?
— В основном за ту часть, когда Мал завалил тебя на пол. Если только я что-то упустила, и мне стоило бы также извиниться?
— Нет, — я махнула рукой, улыбаясь. Нет нужды поднимать тему о том, как я накричала на ее гостя ранее, тем вечером. — Все в порядке. Он просто дурачился.
— Ага. Он похож на щеночка на стероидах. Не чувствует собственной силы, — она обвела взглядом магазин, лицо не скрывало эмоций, на нем было любопытство. — Это отличное место. Почему я здесь не бывала раньше?
— Из-за отсутствия времени, наверное. Когда ты не работала, ты училась. А теперь ты замужем.
— Верно, — просияла она. — Было здорово повидаться с тобой вчера ночью, Энн. Я рада услышать, что Мал не причинил никакого непоправимого вреда.
— Нет, со мной все хорошо. И спасибо тебе огромное за кофе. Я и правда очень нуждалась в нем. Не знаю, как тебе удалось встать так рано после вчерашнего.
Она пожала плечом:
— События развернулись довольно странно после твоего ухода. Бен и Мал ушли, забрав всех с собой. Мы с Дэвидом завалились спать. Мы не часто устраиваем вечеринки. Если бы мы этого не сделали, то я была бы никакой этим утром.
— А.
— Та-а-ак, Дэвид сказал, что ты некоторое время болтала с Малом на балконе...
Вот когда стала понятна причина ее визита с кофе.
— Да, разговаривала, — ответила я. — И затем Дэвид спросил меня, рассказал ли он что-нибудь. Я до сих пор не понимаю, что имелось в виду.
Губы Эв плотно сжались в линию.
— М–м.
— Он послал тебя спросить у меня об этом, — догадалась я. Верно, если посчитать вспышку вины в ее глазах, как индикатор.
— В любом случае ты заслужила кофе. Но да, он действительно попросил меня поговорить с тобой.
— Ладно, — я облизнула губы, выигрывая время для того, чтобы собраться с мыслями. Вдали от глаз моя нога заерзала, делая все возможное, чтобы протереть дыру в ковре. — Честное слово, мы немного разговаривали, ни о чем особо личном или тайном. Просто о всякой ерунде насчет моей бывшей соседки.
— Лорен упоминала, — глаза Эв наполнились сожалением.
Я пожала плечами.
— Да, не бери в голову. Я с этим разберусь. Но, правда, мы с Малом не особо говорили о ней. По большей части он просто дразнил меня.
— Это он может.
Чуть спустя она посмотрела на меня. Пытаясь поверить мне на слово, я думаю. Она определенно тревожилась о Мале, но дело обстояло так, что мы не знали друг друга слишком хорошо для подобных сердечных откровений. Это казалось нелепым, неестественным.
— Спасибо, что поделилась, — наконец, произнесла она. — Мал ведет себя странно с тех пор, как приехал неделю назад. Страдает манией... больше, чем обычно. А потом иной раз просто смотрит в точку. Мы пытались с ним поговорить, но он говорит, что все хорошо.
— Мне жаль.
— Мы не знаем, может он в депрессии, или это из-за наркотиков или чего-то еще. И после того, как Джимми недавно прошел реабилитацию... — она одарила меня небольшой, печальной улыбкой. — Я была бы благодарна, если бы ты не упоминала об этом никому.
— Конечно.
— В любом случае, моя смена на сегодня закончена. Мне пора. Дэвид будет беспокоиться, куда я запропастилась. Было приятно тебя снова увидеть.
— И мне.
— Приходи к нам как-нибудь еще, ладно? — она обернулась около двери, помахав на прощание рукой. Мое сердце смягчилось от того, как искренне прозвучало приглашение. После предательства Скай у меня еще остались настоящие друзья.
— Обязательно. Еще раз спасибо за кофеин.
Показав мне фирменный жест рок-группы, слегка коснувшись подбородка, она ушла.
— Твоя подруга ушла? — Риз притащился обратно с собственной кружкой кофе в руке.
Я вернулась назад в реальность, вытянув свой разум из шестифутовой головоломки по имени Мал. Уж слишком моим мыслям нравилось задерживаться на нем. Похоже на то, что он занял главное место в моих мыслях, несмотря на другие события, происходящие в моей жизни.
— Да, ей надо было вернуться на работу.
— Ты хмуришься. Все еще беспокоишься насчет той сучки?
Я кивнула, но это не было правдой. Хотя и не совсем ложью. Я беспокоилась обо всем. Мал был не прав. Не страх овладевал мной, а беспокойство, и прямо сейчас я беспокоилась о нем. Я стряхнула с себя хмурость, выпила еще немного кофе.
— Почему бы нам не поработать сегодня, босс?
— Вот именно поэтому ты должна быть за главного, — драматично вздохнул Рис.
За его плечами красовалась впечатляющая степень по экономике и бизнесу, тогда как я с горем пополам закончила старшую школу, но зачастую складывалось впечатление, что из нас двоих я была той, кто соблюдал рабочую этику. Когда мама начала переживать худшие времена после того, как ушел отец, я просто не могла оставить ее на собственное попечение. Однажды, придя домой и обнаружив насыпанный в форме полоски кокаин и снотворное на ее прикроватной тумбочке, я убедилась в верности своего решения. Вот так я и перевелась на «домашнее обучение». Социальная служба навещала нас лишь однажды, и мы предоставили им довольно хорошее шоу.
Однако я пристально следила за тем, чтобы Лиззи ходила на уроки в местную школу с понедельника по пятницу.
Рис поднял коробку с новым поступлением книжек на прилавок, чтобы мы могли поместетить на них ценники.
— Расскажи мне о прошлой ночи.
— Эх, мне удалось познакомиться с парой человек из группы. Это было круто.
— Ты с ними разговаривала? — выражение лица у Риса было восхищенным.
Обычно болтовня в магазинчике крутилась вокруг его намеков и шуточек о том, насколько скучна моя жизнь. Его слова, не мои. Я вполне уверена, что вовсе не обязательно переспать с каждой девицей в деловой части Портленда, чтобы было о чем поговорить. Возможно, именно поэтому мы так и не стали парой. Наши хобби так сильно отличались.
Сегодня мои мысли были удивительно горькими и запутанными.
Куда подевалось мое счастливое выражение лица? Скорее всего, оно до сих пор лежит возле моей входной двери, куда упало всего-то шестнадцать часов тому назад. Малкольму Эриксону на краткий миг удалось реанимировать мою радость, прежде чем он начал говорить о моих предполагаемых недостатках. И все же, от одной мысли о нем мне становилось легче.
Как странно.
Лиззи пока еще не ответила мне. Не удивительно. Из-за ее образа жизни в колледже она была очень занятой. А еще она могла облажаться, совершенно позабыв зарядить свой телефон. И все-таки я не сомневалась в том, что моя сестра поддержит меня. Она и ее пол в общежитии. Я оставила сообщение хозяину своей квартиры и пока тоже не получила от него ответа. Существовал хороший шанс, что он позволит мне повременить с арендной платой. Даже если мне удастся найти новую соседку в рекордно короткое время, то моей половины денег на ее покрытие не хватит.
Пришло время признать поражение, нравилось это Рису или нет. Пора съезжать.
Вышеупомянутый друг махал рукой перед моим лицом.
— Энн, посвяти меня. Так ты разговаривала с ними или нет?
— Извини. Да, я разговаривала с Малом, барабанщиком.
— О чем?
Этот вопрос крутился у всех на устах.
— Особо ни о чем, совсем немного. Он был занят. Там была целая куча людей, — по некоторым причинам мне не хотелось признаваться в большем. На самом деле, на то было несколько причин. Разговаривать с Рисом о другом мужчине было бы странно. А еще во время описания той ночи я точно залилась бы краской, когда дело дошло бы до Мала Эриксона. Между нами не было никакой связи. Никто никому не заглядывал в душу. Мое больное воображение определенно разыгралось вчера не на шутку. Так что я быстренько продолжила: — Дэвид оказался милым парнем. Еще там был Бен, но на самом деле у меня с ним поговорить не получилось.
— Ты только что просто взяла и разбросалась именами, — усмехнулся он.
Я по-дружески толкнула его под ребра.
— Ты сам попросил. И это не разбрасывание именами, чтоб ты знал.
— Хорошо, хорошо, я тебе верю. Не бей меня. Значит, ты сможешь взять меня на следующую вечеринку, которая там будет?
— Сомневаюсь, что пойду на их следующую вечернику, Рис. Вчера я попала туда по чистой случайности.
— И какой с тебя толк? — пошутил он.
Пожилая женщина, одетая в одежку с размытыми узорами, волочилась к прилавку с экземпляром «Алхимика» в руке.
— Это отличная книга. Думаю, она вам очень понравится.
Я пробила ее покупку и передала ей, положив в пакет для покупателей. Существовало ли что-то более замечательное, чем отправить кого-нибудь домой с книгой, которая тебе нравилась? Нет, не было.
Я повернулась к Рису, который разглаживал несколько чеков по оплате кредитной картой.
— Так ты хочешь сегодня вечером позависать со мной? — спросила я. — Если у тебя нет свидания. Тогда может я бы могла усовершенствовать свой мартини.
— Хм-м, я как бы оставил этот вечер под вопросом. Тут есть девушка, от которой я жду ответ.
Конечно, она была.
— Но-о-о, — растянул он слово, — если она мне не позвонит, тот как насчет того, что я заскочу на мартини?
Мое сердце немного приуныло. Глупое сердце. Я нацепила фальшивую улыбку.
— Конечно, Рис, не то чтобы я могла бы заняться чем-нибудь более интересным, нежели ждать всю ночь, когда же ты заскочишь.
— Вот именно, — сказал он, и я не могла сказать, шутил ли он или нет. В тот момент я задумалась, за чем конкретно я гонялась и почему. Ответ: за мечтой, потому что была идиоткой. Возможно, Мал был прав насчет моей практичности. Я столько лет прикрывала маму, быть может привычка присосалась.
А теперь он дурачился со своим телефоном, с глупой полуулыбкой на лице.
— Она хочет со мной встретиться, — сказал он. — Так что... у меня огромная просьба. Не могла бы ты сегодня закрыть магазин? Раз уж ты никуда не собираешься?
— Мне в самом деле стоит сказать нет. Черт, Рис. Я не законченный лузер. У меня есть некие границы.
Не важно, что сказал Мал Эриксон.
— Пожалуйста. Ну, прости. Ты права, мне не стоило просить об этом. И я уважаю твои границы, правда. Я засранец, а ты зверушка, разбрасывающаяся именами со звездной вечеринки. Простишь меня?
Он не выглядел раскаявшимся, просто слегка отчаянным. Но какая разница, это же был Рис. Мужчина, который предложил мне свой диван прошлой ночью в качестве запасного дома.
И давайте посмотрим фактам в лицо. Он был прав: у меня не было никаких грандиозных планов, помимо чтения.
— Ладно, — сказала я, глубоко внутри моей души разгоралась обида. Вскоре она даст волю грусти. Наверное, мне стоит купить шоколад или алкоголь по пути домой. Поистине разумное использование дополнительных денег, заработанных от сверхурочных часов работы. Шоколадный мартини, я иду.
— Спасибо. Я твой должник.
— Не за что. Не то чтобы у меня что-то намечалось, — и не наметится, поскольку я больше никогда не увижусь с Малом.

Что-то было не так. Опять. Только на этот раз я знала об этом до того, как войти в дверь.
После полудня работы удвоилось. Не было времени на переживания или горькие и запутанные мысли. Что определенно хорошо. А сейчас на меня навалилась усталость. Два часа сна и переживания насчет денег добили меня. Ледяной ветер, под который я шла после окончания работы, заморозил мою шею и кончик носа. Любой шоколадный и алкогольно-заманчивый план полетел ко всем чертям. Я хотела принять ванну и лечь спать. Вот каким был весь мой план на ночь, и он был прекрасен.
Оцепенев, я вставила ключ в замок, прямо тогда, когда дверь открылась — она даже не была заперта. Потеряв долбаный баланс, я полетела вперед, лицо приземлилось посредине горячей, накачанной, потной груди.
Я охнула.
Он хмыкнул.
Сильные руки схватили меня за талию, крепко удерживая на ногах. Что было здорово, ведь я тогда и впрямь нуждалась в поддержке или моя задница встретилась бы с полом. Возможно, я зашла не в ту квартиру. Мои мысли витали далеко за пределами реальности. Чужая квартира определенно объясняет аппетитное теплое тело, напротив которого я находилась.
С каких это пор пот пахнет так приятно?
Все, что я делала, чтобы не зарыться с головой на его груди, так это глубоко вдыхала. Один раз, второй и не более того. С особой осторожностью, разумеется.
— Энн, дружище, — под моей щекой завибрировала грудь. — Добро пожаловать домой!
Я знала этот голос. Знала. Но что он, черт подери, делал в моей квартире? Ошеломленная, я моргнула, чтобы посмотреть на знакомое красивое лицо.
— Мал?
— Естественно, это я, — засмеялся он. — Ты под наркотиками или чем-то еще? Тебе не стоит употреблять наркотики. Они не принесут тебе ничего хорошего.
— Я не употребляю наркотики, — хотя наркотики могли бы быть хорошей причиной, объясняющей, что я видела. Потому что то, что я видела, было из области сюрреализма. — Ты здесь.
В этом не было сомнений. Он точно был здесь. Я знала это, потому что мои руки все еще был на его горячем, полуобнаженном теле. Мои гормоны отвлекали любые мысли о том, чтобы их оттуда убрать. Я не могла их винить.
— Я знаю, — ответил он. — Разве не здорово?
— Ага. Вау.
Он кивнул.
Я уставилась на него. Как он, ко всем чертям, попал внутрь? Дверь была закрыта, когда я уходила.
— Как прошел рабочий день? — спросил он.
— Нормально. Спасибо.
Он мне улыбнулся:
— Я ожидал, что ты придешь несколько часов тому назад.
— Да, мне нужно было закрыться, а несколько людей пришли в последнюю минуту. Мал, почему ты в моей квартире без рубашки? Как это произошло?
— Стало жарко от хрени, связанной с переездом, — он покрутил шеей, потягивая мышцы. — Ты живешь всего лишь на втором этаже, но, знаешь, ступеней как будто становится все больше? Нейт с Лорен мне немного помогли, а затем им пришлось уйти. В любом случае, ты вроде не против? Или существует какой-то дресс-код, о котором мне стоит знать?
Я все еще пялилась на него. Из его рта выходили слова, но в них по-прежнему не было никакого смысла. Как и во всем этом.
Он прищурил глаза, глядя на меня:
— Погоди-ка, я снял свою рубашку и все такое, а ты не смотришь на меня сумасшедшим взглядом. Почему это?
— Э, кажется, я слишком удивлена видеть тебя здесь.
Его брови опустились, как и уголки великолепных губ. Мужчина выглядел очень грустным.
— А я с нетерпением ждал этого весь день.
— Извини.
— Не бери в голову. Заходи, зацени.
Он затащил меня в квартиру, мою квартиру, закрыв за мной дверь. Даже не удосужившись ответить на главный вопрос о своем пребывании здесь. Но от чего было грустно на самом деле, так это от того, что он оторвал мои руки от своего тела. Они молчаливо плакали. Либо же я потела. Скорее всего, второе. Он оказывал на меня странное воздействие.
— Та-дам, — пропел он, разводя рукой, представляя мне мою маленькую гостиную.
— Вау.
— Классно, да?
— Да?
— Да! Я знал, что тебе понравится.
Я опять на него уставилась. Затем потерла глаза, поскольку они начали болеть. Наверное, из-за того, что они были навыкате, но я могла ошибаться.
Что, черт возьми, здесь происходило?
— Ты каким-то образом переехал ко мне, — не было иной причины, которая объяснила бы появившуюся в углу барабанную установку, стоявшую в одиночке среди прочих вещей. Сумеречная Зона официально была пересечена [1]. — Ты... ха-х. Как насчет этого?
Он поморщился и качнулся назад на пятках, обутых в чаксы[2].
— Я знаю, что ты собираешься сказать, но для меня это произошло немного раньше, чем я планировал. Только вот Дэйви сегодня меня вышвырнул, так что я подумал, зачем ждать?
Я просто моргнула, остальная часть моего тела застыла, неспособная ответить.
— Ладно. Короче говоря, я случайно увидел Эв голой, — он вскинул руки, как бы отрицая свою вину. — Только часть груди, клянусь. Ни соска, ничего такого. Но ты ведь знаешь, что он с ней, как гребаная королева драмы. Он совершенно вышел из себя.
Я кивнула. На самом деле, я не имела понятия, о чем он, но, казалось, ему требовалась ответная реакция.
— Вот именно. Как будто это моя вина. Это было в чертовой кухне! Я просто хотел что-нибудь поесть, а там они, занимаются петтингом у стены. Я даже не знал, что она вернулась с работы. Как будто я хотел это увидеть. Все равно, что наткнуться на своих родителей. Ну, за исключением того, что у Эв классные сиськи, — он посмотрел на меня виноватым взглядом. — Хорошо, возможно, я и увидел сосок, но клянусь, я вовсе не старался его увидеть. Не моя вина, что она была топлес. В любом случае, Дэйви взбесился.
— Он взбесился?
— О, да. По-крупному. Столько резких слов было сказано. Мы даже немного подрались. Но я прощаю его. Любовь делает тебя психом, так ведь?
— Так.
Такую точку зрения я могла всецело поддержать. Когда мой первый парень порвал со мной в шестнадцать лет, мой крохотный мирок был потрясен. И посмотрите на мою маму. Когда папа ушел, это вывело ее из равновесия.
— Мм.
— Итак, ты переезжаешь ко мне? — спросила я, очень медленно собирая по кусочкам всю историю целиком.
Мал пожал плечами:
— Ну, черт, да!
— Нет, я имею в виду, ты действительно переезжаешь ко мне. Сюда. В мою квартиру. Эм, еще раз, просто из любопытства, как ты попал внутрь?
— Это станет проблемой? — спросил он, протяжно и устало вздохнув. — Энн, да ладно тебе. Мы разговаривали об этом прошлой ночью. Если у тебя проблемы с моим переездом, то их нужно было обсудить еще тогда, а не сейчас.
— Я думала, ты прикалываешься.
— Дружище, это оскорбительно. Зачем мне прикалываться над такой важной вещью, как эта?
— Потому что ты был пьян?
— Некоторые из моих лучших идей возникают под воздействием алкоголя.
— Я даже не думала, что ты вспомнишь.
— Опять же, оскорбительно, — сказал он. — Мне не каких-то там пятнадцать лет. Я знаю, что мне под силу.
— Извини.
Я не совсем понимала, почему извинялась именно я. Но все равно. Мои ноги потеряли устойчивость. Я уселась на краешек ближайшего дивана. Он был невероятно удобным, хотя не сильно помогал внезапно возникшему состоянию головокружения.
Мал Эриксон.
Живет со мной.
Вне сомнений он выглядел серьезным, о чем свидетельствовала небольшая складка между его бровями, когда он, нахмурившись, смотрел на меня. Еле заметно я себя стукнула, чтобы проверить, не сплю ли я, и не было ли это сном. Вот черт, больно. Лодыжка отдалась болью, отчего я поморщилась. Да, не сплю. Кроме того, каблук на Доксах[3] усилил удар.
— Ты опять странно на меня смотришь, — сказал он.
— Разве?
Он закатил глаза.
— Женщины. Честное слово, я клянусь, что видел всего лишь намек на сосок и не более того. Я не хотел оскорбить Эви.
Я наклонилась, тайно потирая свой новоиспеченный синяк.
— Я тебе верю.
— Хорошо. Не могла бы ты, пожалуйста, больше не поднимать эту тему?
Я открыла рот, чтобы сказать ему, что я и не начинала. Однако, казалось куда безопаснее держать свои мысли при себе. Кто знает, куда его занесет в следующую секунду? Мал Эриксон был из тех людей, за которыми тяжело поспевать.
— Вот дерьмо, тебе не нравится диван, да? — спросил он. — Вот что значит этот взгляд.
— Диван?
— Блин, — Мал опустил голову, а руки — на стройные бедра. — Я позвонил Эв спросить, какого бы цвета ты хотела диван, но она начала задавать вопросы, а потом кричать, и это был просто какой-то долбаный дурдом. Я же не могу стоять в каком-то мебельном магазине и спорить по телефону с чьей-то подружкой, понимаешь? Мне нужно заботиться о репутации. Так что я попытался связаться с Лорен, прикинув, что у нее может быть запасной ключ к твоей квартире — который у нее был.
— Лорен впустила тебя?
— Да. И она сказала, что мне однозначно нужно будет купить этот диван, еще пообещала, что ты от него будешь без ума.
— Нет, он... эм, он действительно симпатичный.
Я провела ладонью по бархатной ткани. Она была божественной, супермягкой. Ни за что не хочу узнавать, сколько он стоит.
— Правда? — он посмотрел на меня исподлобья, его губы были крепко сжаты из-за явного беспокойства. Все же, его глаза, зеленые с коричневой крапинкой, были ясными. Отчего-то он казался почти по-детски уязвимым. — Он тебе действительно нравится?
Я не могла оторвать от него глаз, чтобы как следует оценить предмет мебели. Бесспорно, диван выглядел так же хорошо, каким и был на ощупь.
— Он прекрасен, Мал.
— Фух.
Его неожиданная улыбка осветила мой мир.
Я улыбнулась в ответ так широко, что заболело лицо.
— Послушай, я не говорю «нет» твоему переезду. Похоже, я до сих пор пытаюсь ужиться с самой идеей. Но почему ты хочешь жить со мной?
— Ты мне нравишься, — ответил он просто.
— Ты меня почти не знаешь.
— Ты дружишь с Эв и Лорен. Мы болтали. Мы с тобой вступили в перепалку. Мы вместе катались по полу. Это был настоящий связующий опыт.
Я моргнула.
— Еще? Серьезно?
— Пожалуйста.
— Знаешь, я раньше никогда не жил с девушкой. Ну, только если с мамой и сестрами, но они не в счет. Дай мне минутку, это куда сложнее, чем кажется. — Он сел в черное кожаное старинное кресло напротив меня. Очень крутое кресло. Не подходившее мужчине, сидевшему в нем, но, все же, хорошее кресло. Я ждала, пока он перебирал всякие страдальческие выражения на лице, и, в конце концов, зажал пальцами переносицу. — Ты кажешься хорошей девушкой, ты знаешь об этом?
Я не знала, что лучше: смеяться или плакать. Смех показался безопаснее.
— Спасибо.
— Погоди, — он тяжело вздохнул. — И разговаривать с женщинами о таком дерьме я тоже не привык. Как правило, они просто счастливы без всякой подобной ерунды.
И я ни капельки их в этом не винила. Но я была достаточно уверена в том, что это и приведет к погибели. Не пройдет и дня, как я буду плестись за ним как влюбленный щенок. Ничего хорошего.
Его пальцы отстукивали ритм на закрученных деревянных подлокотниках кресла. Он был неугомонной душой, такой он Малькольм Эриксон. Все время неугомонный. И можно понять, что эта энергия делала его таким отличным барабанщиком.
— Знаешь, было весело зависать с тобой прошлой ночью. Мне это понравилось. Классно, что ты не вела себя как ненормальная и не пыталась влезть кому-нибудь в лицо. Не смотря на то, что ты нашла меня привлекательным и смотрела теми безумными глазками, я как бы обнаружил, что прямо сейчас нахожу твою компанию странно успокаивающей.
По его лицу пробежала тень, а затем исчезла в один миг. Если бы не визит Эв, я бы убедила себя, что мне это почудилось. Но нет. С этим мужчиной определенно было что-то не так.
— Ты не загрузила меня кучей вопросов. Точнее, ты этого не делала прошлой ночью, — он откинулся на кресле, как король, положив лодыжку на колено. Из-за энергии или напряжения, бурлящих в нем, его пальцы продолжали дрожать, не переставая постукивать. — Давай, посмотрим на это с другой стороны. Тебе нужны деньги, так?
Я смутилась, но ведь эта была правда. Мы оба знали это.
— Верно.
— Мне тоже нужно кое-что.
Мои глаза сузились. Если он снова начнет кричать о секс-лечении, то я выгоню его, вместе с классной мебелью и барабанной установкой. Или же я вылижу его полностью. Из-за испытанного стресса и пребывания в замешательстве, шансы были пятьдесят на пятьдесят. Предоставленная возможность броситься на него была такой хорошей, что грех ее упускать. В конце концов, когда еще появится такой шанс? Мое везение, в конечном итоге, перестанет работать.
— И мне кажется, ты в совершенстве удовлетворишь мои потребности, — продолжил он.
— Твои потребности?
Уголок его губ поднялся выше (сорок на шестьдесят).
— У каждого человека есть потребности, кроха Энн. А сколько тебе, кстати?
— Двадцать три. Я в курсе, что у всех есть потребности. Но Мал, я не хочу узнавать твои, — я задрала кверху нос. Святой младенец Иисус, мне так сильно хотелось ознакомиться с его потребностями, но не тогда, когда он так самодовольно ухмыльнулся. У девушки должна быть гордость.
— Ну, конечно, — он засмеялся мягким, зловещим смехом, видя меня насквозь (двадцать на восемьдесят). — Ты умираешь от желания ознакомиться с моими потребностями. Ты не можешь отвести взгляд от моего полуобнаженного тела. В ту минуту, когда я открыл дверь, ты ухватилась за меня. Как будто у тебя был жар или что-то вроде того.
Блин.
На секунду я зажмурилась, блокируя его, в попытке вернуть мысли на место. Если бы только мое сердце перестало пропускать удары при взгляде на него и звуке его голоса, тогда стало бы гораздо легче.
— Нет, Мал. Я потеряла баланс, когда ты открыл дверь. Обнаружить тебя здесь, на самом деле, было несколько неожиданным. Я не привыкла к тому, что люди просто переезжают ко мне, не обсудив это всерьез заранее.
Когда я открыла глаза, он смотрел на меня. Осуждал меня.
— И я не хваталась за тебя.
Слишком-уж-спокойное выражение его лица говорило само за себя. Он мне не поверил, ни на капельку.
— Эй, теперь-то не смущайся.
Я не была бестолковой девственницей. В моем Д-удостоверении стоит штамп от первого и последнего парня, с которым у меня были длительные отношения, в возрасте шестнадцати лет. С момента приезда в Портленд я позволяла себе ходить на странные свидания. Почему бы и нет? Я была молодой и свободной. Мне нравился секс. А вот мысли об облизывании полуобнаженного мужчины на старинном кресле? Не очень.
Я себя не контролировала. И, тем не менее, я ни в коем случае не позволю ему об этом узнать.
— Да все в порядке, тыковка. Я не против, что ты ухватилась за меня. Если так тебе проще выражать свою привязанность, то все хорошо.
— Мал, — из плохого это перерастало в отвратительное. Я даже не знаю, почему начала смеяться. — Пожалуйста, перестань говорить. Мне нужна минутка. Рассматривай это как границу.
Его глаза загорелись восторгом.
— Эй, ты думала над тем, что я говорил. Здорово. Я уважаю твою границу, Энн.
— Тогда почему ты до сих пор говоришь?
— Точно. Прости.
Я пыталась успокоиться. Почему я никогда не находила времени на йогу? Упражнения с глубоким дыханием были такими бесполезными.
Когда я открыла глаза, Мал беззаботно улыбнулся. Высокомерный придурок. Такой уверенный. Такой горячий. И такой, что б его, полуобнаженный. Что с этим делать? В Портленде была осень — холодная погода, дождь то шел, то переставал. Нормальные люди в это время года носили одежду.
— Не мог бы ты одеть рубашку?
Он почесал подбородок:
— Мм, нет. Это моя граница, прости. Мне слишком нравятся твои сексуальные взгляды, чтобы одеться.
Черт, неужели я делала безумные глазки?
— Ты идеальна, — пробормотал он с фирменной ухмылкой на лице.
А черт с ним, я такая.
— Какие ты думаешь у меня потребности, Энн?
— Я в курсе, что ты говоришь о сексе, Мал. Это как бы очевидно. Но почему, из всех женщин в твоем распоряжении, выбор падет меня? Этого я не понимаю. И почему ты переезжаешь ко мне — тоже за гранью моего понимания. Ты бы мог пойти в отель или арендовать себе жилье, гораздо приятнее, чем это.
— Не-е-е-е, — он откинулся на спинку кресла, положил сцепленные пальцы на плоский живот. — Я говорю не о сексе. Мне нравится думать о тебе и обо мне выше всего этого бедлама, физической ерунды, не смотря на твое страстное влечение ко мне. Что мне нужно, так это девушка... точнее, мнимая девушка, и ты Энн Роллинс, подходишь идеально.
— Бл*, что?
Он разразился смехом.
— Ты шутишь, — сказала я с облегчением. Ну, со злостью и облегчением. Неужели рок-звездам в последнее время так скучно, что им приходится прибегать к подобным крайностям, чтобы разлечься?
— Нет, я не шучу. Твоя реакция была забавной, вот и все, — длинные пальцы пробежались по его белокурым волосам, отбрасывая их с лица. — Это серьезная, деловая сделка и она должна остаться строго между нами. Я оплатил твою арендную плату. Я купил тебе мебель вместо той, которую забрала твоя дерьмовая подруга. Взамен я хочу, чтобы ты некоторое время изображала мою девушку.
У меня отвалилась челюсть.
— Ты не серьезно.
— Почему ты не веришь ни единому моему слову? Энн, я очень серьезен.
— Почему я?
Он вздохнул и надолго, с тяжелым взглядом, уставился в потолок.
— Не знаю, может из-за того, что ты помогла своей подруге, даже когда у нее на это не было права.
— Мал, это не делает меня хорошим человек. Это делает меня идиоткой, — исходя из того, как все обернулось, это было ничем, кроме как горькой, жестокой правдой. — По сути, ты прошлой ночью сам об этом и сказал. Я позволила ей себя использовать.
Мал оскалился.
— Эй, я не говорил, что ты идиотка, и не хочу слышать, чтобы ты снова так говорила о себе. Это еще одна граница, прямо тут.
— Ладно, успокойся.
— Я вполне спокоен. Слушай, у нас у всех есть свои проблемы, Энн. Я и не говорил, что ты идеальна, — он замолчал, почесывая подбородок. — Ой, нет, погоди. Говорил. То есть, я не имел в виду именно это... не то что ты не замечательная, но... да, давай пропустим эту часть.
— Нет. Давай же, рок-звезда. Что ты имел в виду? — спросила я, подавляя смешок. Все дело в нем. Ничего не могу с этим поделать, он был таким забавным.
Он отмахнулся от вопроса.
— Нет, мы идем дальше. Чисто из любопытства, вот прошлым вечером приходила ли тебе вообще в голову идея попросить у Эв необходимую сумму денег?
Я отпрянула назад от удивления:
— Что? Нет.
— Она бы одолжила. У нее и Дэйви их хрен знает сколько.
— Это не ее забота.
Он бросил на меня еще один самодовольный взгляд.
— Это ничего не доказывает. И если ты выбрал меня из-за моих моральных качеств, тогда действительно ли моя кандидатура лучшая для того, чтобы лгать твоим друзьям и семье, Мал?
— Тыковка... мы не собираемся никому причинять боль. Мы просто будем помогать друг другу, вот и все.
— Ты сказал, что я безнадежная лгунья.
— Ты справишься, — он отмахнулся от моего возражения.
Я просто сидела на месте и мое убеждение пошатывалось. Сможем ли мы на самом деле с этим справиться?
— Доверься мне.
— Зачем тебе нужна мнимая девушка?
— Потому что нужна.
— Мал.
Он закатил глаза, лицо напряжено.
— Потому что это не твое дело знать зачем, ладно? Я оплатил наперед твою арендную плату. Твою милую задницу не выселят. Взамен все, о чем я прошу, чтобы ты смотрела на меня с обожанием перед другими людьми. Ты и так это делаешь; так в чем проблема?
— Значит, ты не собираешься сказать мне?
— Как давно ты проверяла свой слух? Скажем так, у меня есть на то причина, личная причина, и сойдемся на этом. Честно, ты так же ужасна, как Дэйви с Эв. «Что случилось, Мал?» «Ты в порядке, Мал?» Что ж, был в порядке, пока все не начали спрашивать меня об этом тысячу гребаных раз.
Он вскочил на ноги и начал ходить по комнате. Учитывая длину его ног, уходить ему удавалось недалеко. Три шага туда, три шага обратно. После пары кругов он остановился, уставившись за окно на улицу.
— Почему каждый долбаный раз всякий настаивает на том, чтобы все усложнить? Жизнь слишком коротка для всех этих копаний в душе. Ты здесь. Я здесь. Мы можем помочь друг другу и в процессе хорошо провести время. Это все, что имеет значение, — он развернулся на пятках, чтобы посмотреть на меня, с широко раскинутыми руками. — Жизнь — это песня, Энн. Давай сыграем.
Моя жизнь никогда не походила на песню... по крайней мере, не с этой точки зрения.
В течение некоторого времени никто из нас не проронил ни слова. От него так и сочилось ожидание и нетерпение. У меня без сомнения было плохое предчувствие, что мною опять играют. Вот только на этот раз не злонамеренно. Мал создавал впечатление человека, который мухи не обидит. Но одну случайно мог прихлопнуть.
Если не вдаваться в подробности, то это казалось хорошей сделкой. Мне действительно нужны были деньги. А также мне нравилось находиться в его компании. Он был раз в сто веселее, чем я думала. Что бы ни случилось, это будет той еще адской поездочкой. И если заранее знать, что он уйдет, то не возникнет риска сильно к нему привязаться. Я просто буду наслаждаться временем, проведенным вместе с ним, и затем скажу «прощай». Это очень даже может быть чудесным.
— Ладно, — сказала я, наконец. — Ты вытащил мою задницу из огня. Спасибо за это. Но я до сих пор не совсем уверена насчет всего этого плана с девушкой. Наверное, посмотрим, как там дальше будет.
От радости он хлопнул в ладоши:
— Ты об этом не пожалеешь. Я не запутаю твою жизнь. Сильно.
— Сильно?
— И знаешь, моя компания чертовски очаровательна. Люди это не всегда во мне замечают. Плюс, я буду открывать крышки и таскать тяжелые вещи. Я слышал, для вас женщин, это проблематично, — он поскакал по комнате. Боже милостивый, у этого человека в запасе было столько энергии, словно он надышался сахара. — Так, чем сегодня займемся? Хочешь, закажем еду? Ты что хочешь?
Я откинулась в кресле, просто устав смотреть на него.
— Мал, у меня на это нет денег, но ты делай, что хочешь.
— Ты можешь перестать беспокоиться о деньгах? Именно поэтому я здесь. Все отлично. Так что ты пожелаешь?
— Сойдет, все, что бы ты ни выбрал.
— И это чертовски правильный ответ. Мы станем самой лучшей мнимой парой всех времен, тыковка.
— Пожалуйста, не называй меня так.
— Ты-ы-ы-ыковка, — протянул он, поигрывая бровями. — Это отличное прозвище. Цвет твоих волос похож на нее, к тому же мы теперь пара. Парочки всегда дают друг другу дурацкие прозвища. Давай, придумай что-нибудь и для меня.
— Я поработаю над этим.
— Круто. А потом у нас будет время для прикосновений, — сказал он, потирая руки. — Собственно, не переживай, можем заняться этим позже в кровати.
Мой мозг превратились всмятку от услышанного.
— В кровати? Время для прикосновений? Это что, эвфемизм? Я думала, что мы не будем заниматься сексом. Ты сказал, что мы будем только притворяться.
— Боже, расслабься. Не будем мы заниматься сексом, а просто будем спать вместе. Весь наш план полностью разрушится, если мы начнем заниматься сексом. Что мне нужно, так это серьезные отношения, которые не будут выглядеть мимолетными. Мы начнем трахаться, и ты станешь вся такая «О, Мал, я никогда даже не мечтала о таком блаженстве. Я не могу жить без тебя! Трахни меня, Мал. Пожа-а-а-алуйста». — его колени подогнулись, и он упал на пол. Это было впечатляющее выступление. А парень знал, как строить глазки.
Я захихикала, как глупая школьница. Тем звуком, из-за которого мне захотелось застрелиться чисто из принципа.
— И все будет происходить так же безумно, как и в «Роковом влечении»[4]. Поверь мне, я видел, как это происходило, и это вовсе не мило. Так что, давай сохраним наши отношения строго выше пояса. Прекращай свои грязные мыслишки, Энн.
— Значит, ты настолько хорош, да?
Он посмотрел мне в глаза нечитаемым взглядом:
— Мисс Роллинс, вы не представляете, насколько.
— Знаешь, я честно не могу решить, является ли твое эго омерзительным или просто впечатляющим.
— Ты хочешь, чтобы вместо этого я лгал тебе?
— Мал, у меня едва получается понимать, когда ты бываешь серьезным, а когда нет.
Он оперся на руки и колени, а затем подполз ко мне, с глазами полными озорства.
— Если я говорю с тобой, значит, я серьезен. А теперь, как очевидно, нам придется целоваться на публике. И что будет, если вдруг во время ужина я засуну язык в твое ухо, и ты распсихуешься? Люди могут начать подозревать. Так что нам нужно попрактиковаться с прикосновениями.
— Твой язык? Серьезно? Я не знаю…
— К счастью для тебя, я здесь и я это сделаю, — он встал и вытащил телефон, его палец скользнул по экрану. — Нам нужно проследить за тем, чтобы наши отношения выглядели серьезными. Лорен то и долбаное дело крутится рядом. Мы не можем рисковать и спать в раздельных спальнях. Ты знаешь, что она даже не стучится, а просто влетает, как будто это ее собственная квартира? У некоторых совсем нет манер.
Я была слишком ошеломлена, чтобы заметить звучавшую в этом заявлении иронию.
— Да, но мы можем запереть дверь, — предложила я, а внутри опять медленно разрасталось отчаяние, из-за которого потели ладошки.
Только, если честно, оно и не прекращалось.
Я, в одной постели с Малом? Нет. Плохая идея. Достаточно было его, полуобнаженного прыгающего по моей квартире. Прикосновения в темноте окончательно меня добьют. Я нападу на него, не смотря на свои лучшие намерения. Исходя из того, что в обозримом будущем мы будем жить вместе, если мы зайдем дальше, то это будет долбаной катастрофой.
— Мы не можем просто взять и закрыть дверь, — сказал он. — Лорен пойдет и сделает себе новый ключ. Тебе нужна лучшая защита, тыковка.
— И то верно.
— Эй, а ты же не храпишь, да?
Я одарила его своим самым испепеляющим взглядом.
— Просто спросил, — он отступил назад, все еще играя с телефоном. — И я прослежу за тем, чтобы сбавить обороты с приставаниями, хорошо? Не хочу тебя этим смущать.
— Спасибо, — я не должна была удивляться. Но удивилась. Глупая, глупая я. — Ты что, все это придумал прошлой ночью? Так вот к чему это все велось?
— Ну, да.
Я широко открыла глаза. До боли широко. Глубоко вдохнула носом. На самом деле это не имело особого значения. Моя гордость задета, но в видимом будущем у меня будет крыша над головой. Пора бы с этим смириться.
Спать в одной постели — не сработает. Не сможет сработать. Тот факт, что я гудела от напряжения, лишь подумав об этом, только был тому подтверждением. Но та часть, в которой я играю его девушку? Я должна ему, нужно попытаться. Быть может, это будет даже весело. В самом деле, весело. И одному богу было известно, как я запоздала с этим в своей жизни.
Я села ровно, сделала глубокий вдох.
— Хорошо, я согласна со всем, кроме времени для прикосновений. — Он открыл было рот, чтобы возразить, но я вставила, прежде чем он успел выдавить слово: — И завтра мы поставим засов на дверь, чтобы Лорен не смогла войти, и ты начнешь спать в комнате для гостей. Вот мои условия.
— Ты только взгляни на себя, вся такая настойчивая. Мне это нравится. Хотя, на самом деле, я бы предпочел, чтобы ты не ставила меня в рамки своих границ.
— Я серьезно, Мал. Соглашайся или уходи. У меня совсем недавно уже случилась одна хрень с соседкой. Не хочу, чтобы случилась еще одна.
Мал скрестил руки и, задрав нос, посмотрел вниз на меня. По началу мне казалось, что он начнет спорить. Некая злая губительная часть меня надеялась, что он возразит, хотя бы насчет части с кроватью. Но он не стал.
— Очень хорошо, я принимаю твои условия. Вот что, — произнес он медленно, — а почему бы мне сегодня не лечь на диван?
Мои плечи опустились в жесте, который походил на облегчение:
— Было бы здорово. Спасибо.
— Не вопрос, — он посмотрел на меня непонятно удивленным взглядом. — Все, что угодно для тебя, Энн.
— Здорово. Я собираюсь принять ванную.
— Повеселись.
— Ага.
Дверь в ванную закрылась за мной в рекордное время. Я присела на краешек большой старой потрепанной ванны на ножках, в ушах звенело. В голове была каша. Я только что взяла и отвертелась от того, чтобы спать с рок-звездой. Что же я наделала?
Из-за разочарования внутри все ныло.
Но это был правильный поступок. Нужно помнить, как сильно мне нравился Рис. Если выбирать, в кого влюбиться по уши, то его кандидатура была куда безопаснее. Однажды у нас с ним появится шанс и впрямь быть вместе.
Как только шум в голове стих, я посмотрела на себя в зеркало. Мои волосы свисали плоскими прядями у лица. Глаза были широко раскрытыми и дикими. В течение двадцати четырех часов моя жизнь перевернулась с ног на голову. Может, я и не буду спать с рок-звездой, но я совершенно точно буду жить с таковым. Вот уж не думала, что такое возможно.
— Во что, черт возьми, тебя угораздило ввязаться? — спросила я у девушки в зеркале.
В ответ она не предложила мне ничего, кроме потрясенной, удивленной улыбки. Без сомнения она легко повелась на исключительную трендовую марку безумия имени Мала. Спасибо господи, я была более зрелая.
Через голову я стащила футболку и начала расшнуровывать ботинки. Из-за неожиданного стука в дверь я чуть не свалилась со своего места. Я оперлась рукой об пол и оттолкнулась, принимая вертикальное положение, прежде чем полететь лицом вперед.
— Энн?
— Да?
Я села обратно и скрестила руки на черном лифчике, прикрывая свою грудь, хотя он меня и не видел.
— Я забыл сказать спасибо. За то, что позволила мне жить с тобой и согласилась быть моей девушкой. Я, правда, ценю это.
— Ну, спасибо и тебе за то, что оплатил мою арендную плату, и за мебель.
— Не за что. Я бы в любом случае это сделал. Мне не понравилось видеть тебя расстроенной прошлой ночью.
— Правда? — мое горло сжалось, и я уставилась на дверь, потрясенная. Вот это да. Я на самом деле не знала, что сказать. Он едва знал меня и все равно пришел бы на помощь? Может Мал Эриксон и был плохишом, но еще он был хорошим человеком.
Одним из тех людей, которые мне очень сильно нравились.
— Да. Конечно. Будет весело, Энн, — сказал он, его голос был слышен у самой двери. — Подождешь и увидишь.
— Хорошо.
Он говорил так, словно хотел, чтобы я ему поверила. Что самое забавное, я так и сделала.

Я начала получать сообщения от Мала прямо перед обедом.

Мал: Проснулся
Энн: Доброе утро

Мал: Собираюсь на пробежку с Джимом
Энн: Повеселись!

Мал: Вернулся с пробежки, обедаю
Энн: Ок

Мал: Где находится очиститель?
Энн: Чтобы очистить что?
Мал: Пицца взорвалась в микроволновке
Энн: Распылитель под раковиной

Мал: Когда будешь дома?
Энн: В 5:30
Мал: Скучно
Энн: Извини
Мал: Что делаешь?
Энн: Прямо сейчас работаю. Нужно идти. Поговорим позже.

Мал: У тебя отстойный вкус в музыке
Энн: Спасибо
Мал: Серьезно, нам нужно будет об этом поговорить, потому что он действительно ужасен. Всему, кроме «Стейдж Дайв», придется уйти.
Энн: Подожди. Что ты делаешь?
Мал: Исправляю это
Энн: Мал, какого хрена ты делаешь?
Мал: Создаю тебе новый плейлист с приличным дерьмом. Успокойся
Энн: Ок спасибо
Мал: Опять скучно

Мал: Придет Бен поиграть в Halo[1]
Энн: Отлично! Но тебе не нужно говорить обо всем, чем ты занимаешься, Мал.
Мал: Дэйви говорит, что общение очень важно
Мал: Когда у тебя ПМС? Дэйви сказал, что нужно знать, когда тебе захочется кексов или мороженого
Энн: Я вообще никогда не хочу разговаривать с тобой об этом

Мал: Скучно. Бен опаздывает

Мал: Давай заведем собаку
Энн: В квартире запрещено держать животных

Мал: Классный зеленый лифчик
Энн: Убирайся из моего ящика с нижним бельем, Мал.
Мал: А есть подходящие трусики?
Энн: УБИРАЙСЯ СЕЙЧАС ЖЕ!
Мал: :)
Мал: Секс-эсэмсни мне

Мал: Давай, будет весело

Мал: Пжалст?
Мал: Высокий уровень вредной взаимозависимости черт характера, проявляемый обеими сторонами отношений, возможно, граничащих с проблемными
Энн: Что за хрень?
Мал: Прошел тест в журнале. Нам нужна помощь. Особенно тебе
Энн: ...
Мал: Бронирую нам сеанс у семейного консультанта. Вторник в 16:15 подойдет?
Энн: Мы не пойдем на сеанс к семейному психологу.
Мал: Что не так? Ты больше меня не любишь?
Энн: Выключи телефон сейчас же.

— У тебя проблемы? — спросил Рис, медленно подойдя ко мне и заглядывая через мое плечо.
— Нет, никаких. Прости, — я засунула свой телефон в задний карман. — Я работаю, клянусь.
— Я в этом не сомневаюсь, — он подмигнул мне. Дружба со своим боссом иногда окупается. — Занималась вчера чем-нибудь интересным?
А то. Сегодня Мал, кажется, одержим идеей свести меня с ума, но прошлый вечер прошел фантастически. У нас был пикник на полу с одной из лучших тапас[2], которую я попробовала в последнее времен, запивая ее испанским пивом. Он рассказывал мне веселые истории об именитых музыкантах. Было много аморальных историй о сексуальных похождениях и безумных закулисных требованиях, Мал знал о них все. Он был создан для того, чтобы составлять обалденную компанию.
Я была еще не готова объяснить ситуацию с Малом Рису. Глядя на Риса, я, быть может, никогда не буду готова. С чего бы я начала? Даже если я смогу сохранить невозмутимый вид, он знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, что я не завязываю отношения. Не таким способом. К счастью, внимание Риса ускользнуло от меня. Я могла бы и не беспокоиться. Его взгляд остановился на молодой женщине, просматривающей книги в отделе «Детективы». Думаете, у него хватило ума, чтобы отвернуться, когда она взяла книгу о серийных киллерах-женщинах, а вот и нет.
— Вчера я ни чем серьезным не занималась, — солгала я, совсем не чувствуя вины.
Он полукивнул, наверняка, даже не слушая меня:
— Я пойду посмотрю, может ей нужна помощь.
— Ладненько.
Я вытащила снова свой мобильный. Как только экран ожил, я начала печатать одним пальцем с улыбкой на лице.

Энн: Бен еще не приехал?
Мал: Он здесь. Как дела? Ты скоро домой?
Энн: Скоро.
Когда я вошла через дверь, увидела, что Бен бездельничал, сидя на диване, только его руки были заняты пультом управления игрой. На экране телевизора было много крови и внутренностей. Мне в новинку то, что зайдя в свою квартиру, я обнаруживаю знаменитостей, и это, вероятно, никогда не перестанет удивлять. К сожалению, Мала нигде не было видно. Я спешила покончить с делами, весь день, страстно желая с ним увидеться. Звонила Лиззи, и мне почти до смерти хотелось рассказать ей о нем. Но, если честно, я не знала, как правдоподобно объяснить его внезапное появление в моей жизни. Она была в ярости из-за того, как поступила Скай. Как ни странно, я не была способна сильно злиться по этому поводу. В моей жизни произошли хорошие вещи. Все это в прошлом.
Теперь, оказавшись наконец-то дома, мое сердце вырывалось из груди, и я чувствовала себя непростительно застенчивой. Почти нерешительной. Нужно забыть об этом, это была моя квартира. Мой дом. И он решил жить здесь, со мной, не важно, по какой причине. Необходимо выпрямить спину и выпятить грудь, ну то малое, что они собой представляли.
— Привет, Энн, — сказал он.
— Привет, Бен. А Мал здесь?
Моя способность относиться к этому, как должному, улучшалась. Я даже почти не запнулась.
— На кухне.
— Спасибо.
Я прошла мимо него, стараясь не мешать развлекаться убийствами, происходящими на экране.
Мал смотрел в маленькое кухонное окно, держа телефон у уха.
— Почему вы не сказали мне?
Пауза.
— Да, ладно. Что он сказал?
Еще одна пауза.
— Нет. Просто выкладывай. Давай.
Пауза на этот раз была длиннее. Спустя некоторое время он ухватился за край столешницы, сжимая ее так сильно, что побелели костяшки. По-видимому, это было личным, но я не могла уйти. Его голос и черты тела говорили об одном. Ему было больно.
— Это не может быть правдой. А что если мы...
Ответ он слушал в тишине. Когда как из гостиной продолжали доноситься звуки взрывов и грохота выстрелов.
— Хорошо. Спасибо, что дал мне знать.
Он нажал на «отбой» и бросил телефон в сторону. Теперь уже две руки держались за край столешницы, сжимая ее так, что та скрипела.
— Мал?
Белки его глаз были огромными, покрасневшими. Что, черт возьми, происходило?
— Энн. Привет. Не слышал, как ты вошла.
— Ты в порядке?
Он глубоко вздохнул, покачал головой:
— Да! Спал дерьмово. А потом пробежка с Джимми вымотала меня. Но все нормально. Ну, разве это не мило, что ты переживаешь за меня? Это очень похоже на поведение девушки.
— Ха, — я улыбнулась. Он не улыбнулся в ответ.
— Давай, э... Ты уже поздоровалась с Беном?
— Да, поздоровалась.
Он схватил меня за плечи, развернул и повел обратно в гостиную.
— Тебе, в самом деле, нужно приветствовать своих гостей подобающе, тыковка. Ты же не хочешь, чтобы он подумал, что ты грубая.
— Мал, я...
— Бен. Посмотри, моя офигенная девушка пришла домой.
— Привет, офигенная девушка Мала, — Бен не отрывал взгляд от экрана. — Это место несколько меньше твоего в ЛА, чувак. Ты собираешься остаться здесь или купить побольше?
— Энн говорила о том, чтобы завести собаку, так что, думаю, в конце концов мы извлечем из этого выгоду.
Бен кивнул.
Я даже не стала поправлять Мала. Лучший способ справиться с ним — просто смириться с ситуацией. Плюс к этому, то, в каком настроении он прибывал, касалось и меня.
— Пора стучать по барабанам, — заявил Мал, потирая руки, а потом сжал их. Он все еще не улыбался. Безумная энергия, очевидно, вернулась, не смотря на его утверждения об усталости.
После этих слов Бен оторвал глаза от экрана телевизора.
— Я думал, что мы поужинаем и позависаем с Мисс Офигенной здесь.
— Нужно сжечь немного энергии. Энн понимает, правда ведь, тыковка?
Я затолкала свое разочарование куда подальше и кивнула. Мужчина должен делать то, что считает нужным. Просто мне хотелось бы знать, что происходит. О чем бы ни был телефонный звонок, это не было хорошими новостями. А еще это было не моего ума дело, я знаю.
— Она очень поддерживает меня в том, что касается моей карьеры. Всегда поддерживала. Во многих отношениях она — мое вдохновение.
— Ты познакомился с ней два дня назад, — Бен выключил игру, отбросив пульт в сторону.
— И я сделал несколько лучших работ за это время.
— Да пофиг. Так чем ты хочешь заняться, пойти поиграть? — с прищуренным взглядом Бен наблюдал за тем, как Мал подпрыгивал вверх-вниз рядом со мной.
— Именно это я и сказал. Пошевеливайся, малыш Бенни, — он сжал кулаки. — Пойдем уже.
— Ладно.
Резкий взгляд Бена метнулся ко мне, будто он ожидал, что я знаю, в чем дело. Я пожала плечами. Как он сам уточнил, я знала Мала всего лишь сорок восемь часов.
Нет, я не знала, что с ним происходило, но будь я проклята, если не попытаюсь это выяснить.

Кто-то кричал. Этот кто-то был мужчиной. Затем к нему присоединился еще один мужской голос, шум раздавался за стеной моей спальни. Я вскочила озадаченная, но уже полностью просунувшаяся. На маленьких часах возле моей кровати подсвечивалось зеленым цветом время — 5:15.
Черт, было рано.
Из-за ночных привычек Мала у меня выдалась не самая лучшая ночь для сна. Когда он наконец-то вернулся домой после одиннадцати, он обливался потом. К этому времени я уже легла спать, и, наполовину сонная, я вытащила свою сожалеющую задницу, чтобы проверить, нужно ли ему что-нибудь. Он сказал, что скоро пойдет спать, так что я вернулась в кровать. Но несколько часов я лежала, слушая, как он скитается по квартире. Он смотрел телик, разговаривал по телефону и часами что-то напевал. Вообще-то, я не была против того, что он напевал. Это было довольно мило. Хотя напевание чего-то из репертуара дэт-метал[1] оказалось более артистичным, чем можно было себе представить. Я все-таки уснула под какую-то песню из «Металлики». Боже милостивый, какими же странными были мои сны.
Но почему Мал не мог заснуть?
Криков стало больше. Я сползла с кровати и направилась к двери во фланельной пижаме, не расчесанная и тому подобное. В гостиной Мал стоял ко мне спиной, закрывая собой проход к входной двери. На нем была только пара черных боксеров. Не то, чтобы я жаловалась потому что, боже, у него такая задница. Я почти потеряла дар речи. Уж не знаю было это из-за того, что моя челюсть упала на пол или из-за того, что язык застрял в горле. Оба варианта могли соперничать между собой.
— Даже если ты и друг тыковки, то это не подходящее время для визита, — прошипел Мал.
— Ты кто еще, нахрен, такой и почему ты называешь Энн тыковкой?
Это был Рис, и в его голосе слышалась отчетливая ярость. Я бы даже сказала неистовая ярость.
Мы с боссом не посвящали друг друга в подробности своей личной жизни. Мы были только друзьями. Так что то, что полуголый парень отвечает на звонок в мою дверь в странное время, на самом деле, было не его собачьим делом.
— Доброе утро, — сказала я, выпрямляясь.
Мал бросил на меня недовольный взгляд из-за плеча. Не смотря на то, насколько хорош был диван, наверное, я бы тоже прибывала в плохом настроении, если бы спала на нем. Может, поэтому он так долго и не ложился спать. Он заказал еще одну кровать в комнату для гостей, но по какой-то причине ее еще не доставили. Этим вечером я спрошу у него, возможно, он захочет поспать вместе со мной на моей кровати. Просто как друзья.
С руками, упершимися в бедра, его плечи казались отвлекающе широкими. Я не была пушинкой, но если бы он был готов поймать меня с вытянутыми руками, то я бы в них прыгнула. Заглянув в прошлое, до всего этого дерьма с мамой, можно увидеть, что я была другой, храбрее. Нечто в Мале напоминало мне, какой ищущей адреналина девчонкой-сорванцом я была. Я соскучилась по ней. Она была веселой.
— Ты разбудил ее, козлина, — на этот раз Мал говорил не так легко и непринужденно, когда задавал жару Рису. — Ты хоть представляешь, через какое стрессовое дерьмо она недавно прошла? К тому же прошлой ночью ей пришлось работать допоздна.
И не смотря на то, с каким спокойствием Рис относился к работе, этот комментарий не сулил ничего хорошего.
— Мал, все в порядке. Это мой друг и босс, Рис.
— Рис? — усмехнулся он. — Это с ним ты разговаривала по телефону на вечеринке?
— Да.
— Ха-х. Я думал, это была цыпочка.
— Подумай еще раз, — Рис протолкнулся мимо почти что обнаженного барабанщика, чтобы сунуть коробку с пончиками мне в руки. Пончиками-вуду. У меня потекли слюнки, несмотря на ранее время и мужское противостояние.
Ну, а если честно, частично, конечно же, из-за них, да.
— Какого хрена происходит, Эй? Что это за мудак?
— Рис, так вести себя не круто.
Его налитые кровью глаза гневно сверкнули, а темные волосы торчали в разные стороны. Запах спертых духов кружил вокруг него, как миазмы. Также я поставила под вопрос еще трезвость, поскольку его движения казались несогласованными. Перед нами стоял человек, который еще не добрался до кровати.
По крайне мере, до своей кровати.
— Эй? — спросил Мал, скрещивая руки на груди. Он обернулся и подмигнул мне. — Ты обращаешься к ней на «Эй»? Что, выговорить ее имя полностью для тебя слишком тяжелое обязательство?
Из меня вырвалась смешинка. Затем я попыталась превратить ее в кашель. Рис выглядел не убежденным, но мне было все равно. От облегчения я почувствовала слабость в коленях. Мой Мал вернулся, разбрасываясь шуточками и улыбаясь. На этот раз настоящей улыбкой, а не той черствой маниакальной пародией улыбки, как в прошлую ночь.
Это было потрясающе. Я и в самом деле могла видеть, как нахохлился Рис. Может Мал и был на полголовы выше него, но насилие даже не рассматривалось. А тем временем по Малу можно было сказать, что он забавлялся. Его поведение, то, что ему было пофигу, в действительности служило огромной частью его очарования. Никогда прежде я не встречала никого, похожего на него.
Не сказать, что он бы не смог повалить Риса. Не сомневаюсь, что он мог постоять за себя.
— Почему бы мне не сделать кофе? — я сделала нерешительный шаг в сторону кухни, надеясь, что кто-нибудь за мной последует. Никто из них не собирался этого делать. Ни один, ни другой не сделали шага, так что я осталась на месте.
Брови Риса сошлись на переносице.
— Даже для съема ты могла бы найти кого-нибудь получше, черт возьми.
— Что? — мало того, что это было сказано довольно грубо, так еще даже и близко не было правдой.
— Ты меня слышала.
— Блин, Рис, как ты вообще мог... — я посмотрела на Мала, нахмурилась и покачала головой. Сколько кожи. Я смотрела и смотрела, пока не заметила легкий пушок темно-русых волос, идущих вниз от его пупка прямо в Страну Не-Для-Энн. У него была тропа, ведущая к сокровищам. Карта к скрытым наслаждениям. Коробка с пончиками задрожала в моих руках.
Я могла и должна была отвести глаза. Но не стала.
— Энн? — злобно окликнул Рис, вытащив меня из порно-мечтаний.
— Эм... — Да, именно такой была моя гениальная реплика.
— А вот и безумные глазки, — сказал Мал низким, грубым голосом. — Кажется, моя тыковка готова к шестому раунду секс-эпопеи.
О. Черт. Он не мог так сказать.
Рис нахмурился, пальцы сжались в кулаки.
Ладно, похоже, все-таки сказал.
Я прижала коробку с пончиками к груди.
— Это очень милое предложение, Мал.
— Тыковка, если ты до сих пор ходишь прямо, то здесь моя работа определенно не закончена. Черт, мы ведь даже еще не добрались до нового дивана, — он повернулся к Рису, слишком довольный собой, если верить свету в его глазах, как индикатору. — Она переживает, что мы испортим обшивку. Как будто я просто не куплю ей новый, да? Женщины.
Никакого ответа от Риса, кроме выступивших белых линий вокруг рта.
Мал тяжело выдохнул:
— В следующий раз давай остановимся на коже. Будет гораздо проще вытирать и она далеко не так натрет твою нежную кожу, как ты думаешь, Энн. Если только мы...
— Хватит, — рявкнула я, чувствуя, как сжимается картонная коробка.
— Слишком много болтовни о сексе перед друзьями?
Я кивнула.
— Прости, — сказал Мал. — Правда, прости. Мой косяк.
Столько враждебности в таком узком пространстве. И ежу понятно, что Рис в самом деле ревнует. Он весь напыжился и излучал ярость. Его взгляд метался между Малом и мной, а рот был сжат в жестокую линию.
Нужно прояснить вот такую вещь: до этого момента я не была полностью уверена в том, что Рис осознавал, что я была женщиной. И вот он здесь, крутился вокруг меня, как будто я была территорией, которую нужно охранять. Этого Мал допустить не хотел, если судить по его обходным маневрам. Это походило на странный животный танец пещерных людей, двое из них медленно окружали меня. В некотором роде, это было даже забавно.
Вот только тот, кто первым помочится на меня, будет развлекать себя самостоятельно.
— Думает, меня сняли, — поиздевался Мал, смотря в сторону. — Поправь его, тыковка.
После этих слов ноздри у Риса раздулись. Я стояла, приросшая к месту. Мое сердце билось так быстро, что я была уверена, на ребрах останутся синяки.
С растрепанными после сна волосами или нет, этот момент был прекрасен. Я хотела, чтобы он постоянно крутился на YouTube. (Ладно, может, я и не хотела, чтобы он оказался на YouTube. Но вы поняли, о чем я).
Я откашлялась и выпрямила спину. За сегодня я стала раз в десять выше.
— Рис, мы с Малом встречаемся.
— Мы живем вместе, — поправил Мал.
— Точно. И это тоже. Я собиралась тебе рассказать. Мы с Малом очень счастливо живем вместе с позавчера.
— Малом? — Мой босс замер. — Малом Эриксоном, барабанщиком?
— Ага.
Покрасневшие глаза Риса вспыхнули еще ярче. Больше не было сказано ни слова.
— А теперь, когда мы это выяснили, я пошел в душ, — заявил Мал. — Дам вам, детишкам, возможность поговорить.
— Спасибо, — сказала я.
— Не вопрос.
Его рука шлепнула меня по заднице, отчего я подпрыгнула. А затем, лениво почесывая щетину, он направился в ванную. Мою ягодицу жгло. Я сделала мысленную пометку убить его позже, как только останемся одни. Убить его или отыметь, все равно. Мои гормоны были так обескуражены.
В ту же секунду, как закрылась дверь, Рис схватил меня за руку и потянул в крошечную кухню. Еще даже не собиралось светать. Свет из гостиной слабо освещал его угрюмое лицо. Его очки в черной оправе были перекошены набок, придавая его внешности более потрепанный вид. Наверное, мне бы стоило ревновать. Но нет, не в этот раз.
— Что за черт, Энн? Ты говорила, что познакомилась с ним, и на этом все. Блин, мне показалось, что он выглядел знакомо...
— Для меня это тоже оказалось сюрпризом. Но это же здорово, да?
На голове у него творился бардак после проведенной ночи в постели, но не из-за сна. Он не мог заявиться ко мне домой и устраивать взбучку, когда обнаружил, что я (якобы) занималась тем же, что и он, ни фига подобного.
— Здорово, — ответил он уныло.
— Когда узнаешь его поближе, поймешь, он очень хороший парень.
— Конечно.
— Знаешь, он заставляет меня улыбаться. Не воспринимает меня как должное, — сказала я, готовясь к убийству. В общем-то, у меня была утренняя жажда к кровопролитию. Это не значит, что он не заслужил за свое грубое поведение по отношению к Малу. Может, мне и не нравилось большинство женщин, с которыми он околачивался, но черта с два я их когда-нибудь оскорбляла. — И я была бы очень благодарна, если бы ты больше его не оскорблял.
Рис открыл было рот:
— Энн, то, как он разговаривал со мной...
— Ты что, хочешь перевести стрелки на него? Серьезно? Тебе не стоило стучаться в мою дверь в такое время суток и называть человека, который ее открыл, мудаком, Рис. Это не круто.
— Извини.
Он посмотрел на мой старенький побитый холодильник скверным взглядом.
— Что вообще происходит? Раньше тебя никогда не беспокоило, что я хожу на свидания. Не то чтобы в недавнее время я на многих побывала.
— Ничего. Просто я ожидал...
Я ждала продолжения, но он не закончил предложение. Вероятно, было бы лучше оставить эту тему.
— Хочешь чашечку кофе?
— Нет, я иду домой.
— Ладно. Тогда, спасибо за пончики.
Я поставила помятую коробку на столешницу.
— Пожалуйста.
Рис уставился на меня, в его глазах была смесь злости и грусти. На самом деле я не знала, что с этим делать. Мною все еще владел гнев.
— Рис...
— Все нормально.
— Я не хочу, чтобы это повлияло на нашу дружбу.
Его плечи выпрямились.
— Нет. Конечно, не повлияет.
— Хорошо.
Не знаю, откуда это взялось, но мне захотелось обнять его. Ему было плохо, а я хотела, чтобы ему стало легче. Мама никогда не занималась утешениями с обнимашками, и я унаследовала этот талант, или скорее его отсутствие. Поэтому объятия мои были натянутыми, неловкими. Один раз хлопнув его по спине, я отстранилась к чертям подальше, прежде чем он смог среагировать. Можно сказать, неожиданная атака.
— Как прошло твое свидание? — спросила я.
— Ничего особенного. А чем ты занималась?
— Мал заказал ужин. Просто тихий вечер дома.
Как только я упомянула имя Мала, лицо у Риса стало сердитым. Было бы гораздо проще сопереживать ему, если бы от него не разило сексом, и он не вел себя, как придурок.
— Мне нужно идти, — сказал он. — Увидимся позже.
— Увидимся.
Я все еще долго стояла на месте, глядя ему вслед, даже после того, как закрылась входная дверь. Глубоко внутри я не злилась и не грустила. Возможно, просто немного была шокирована, узнав, что, в конце концов, Рис переживал за меня в этом плане. А как это скажется на жизни, я не имела ни малейшего понятия.
Когда Мал вернулся обратно, его длинные волосы были зачесаны назад. Белокурый цвет волос стал гораздо темнее из-за влаги, и контуры лица казались совершенными. Он надел джинсы и на вид мягкую, поношенную футболку с «AC/DC». Но ноги его оставались босыми. На его длинных пальцах слегка виднелись волоски. Аккуратные, квадратные ногти.
— Кофе? — спросила я, при этом наливая ему кружку. Что дало мне солидный повод оторвать взгляд от его явно обворожительных пальцев. Что такого было в босых ногах?
— Ага, спасибо. Твой маленький дружок-хипстер уже ушел?
Я поставила его кружку с кофе на столешницу, и он начал насыпать в него сахар из баночки. Одна, две, три ложки с горкой. «Должна же была вся эта энергия откуда-то браться», - предположила я.
— Рис ушел давным-давно, — подтвердила я, отщипывая кусочек пончика. Вкуснятина.
— Тяжело не заметить, что здесь осталась меньшая частица тебя.
— С чего это?
Мал сделал глоток кофе, глядя на меня поверх кружки.
— Ты ведешь себя как дуреха. Он тебе очень сильно нравится.
Я набила рот едой. Какая отличная отмазка, чтобы не отвечать. Если я буду жевать реально очень медленно, то смогу убить весь разговор на корню.
— Даже с теми безумными глазками, которыми ты смотрела на меня, я это заметил, — к сожалению, продолжил он. — Тебе повезло, что я не из ревнивых.
Я с трудом проглотила огромный кусок еды.
— Ты поэтому начал болтать о секс-приключениях?
Он засмеялся низким и издевательским смехом. Но над кем именно он посмеивался я не могла сказать.
— Мал?
— Он заявляется сюда, весь такой свеженький после ночи бухла и траханья, ожидая, что ты ждешь его с распростертыми объятиями... Мне это не понравилось.
— Мы просто друзья.
Он отвернулся, облизнул губы.
— Энн.
Разочарование в его голосе меня задело. Мне хотелось оправдаться. Перевернуть стереотипы. Хотелось защитить себя. Но я даже не знала, от чего именно защищалась. Мал не нападал на меня. Его тихое замечание проскользнуло мимо моей бдительности так, как ни разу не удавалось Лорен со своими лекциями и требованиями.
— Дело в том, что вы оба хороши, — сказал он. — Дружбы между мужчиной и женщиной не бывает. Один из них обязательно влюбляется в другого. Факт из жизни.
— Да, он мне нравится, — признала я. — Довольно долго. Он э... он не испытывает того же ко мне.
— Может быть. А может, и нет. Ему определенно охренеть как не понравилось обнаружить меня здесь. — Мал поставил кружку и прислонился к краю выцветшей зеленой столешницы, оставив руки по бокам. Влажные волосы соскользнули на лицо, закрыв его. — Ты планировала использовать меня, чтобы заставить его ревновать?
— Манипулировать им и вести себя как дрянь по отношению к тебе? Нет, такого я не планировала. Но спасибо, что поинтресовался.
— Ну и ладно. — Он пожал плечами. — И он тот еще идиот, который получил по заслугам. Надо же было заявиться сюда и вести себя так, будто ты ему что-то должна.
Я обвила себя руками.
— Мне жаль, что он нагрубил тебе. Я обмолвилась с ним словечком. Такого больше не повторится.
Он прыснул со смеху.
— Тебе не нужно меня защищать, Энн. Я не такая уж и неженка.
— Не в том суть, - я сделала глоток кофе.
— Знаешь, я переживу, если ты будешь использовать меня, дабы заполучить его. Черт, мы уже используем друг друга, так ведь?
Нечто в том, как он сказал это, остановило меня. Если бы он только не прятался за волосами, я могла бы видеть его лучше, и определить, куда это все приведет.
— Нам ничего не мешает извлечь из этого детища по полной, — сказал он.
— Ты бы сделал это ради меня?
Он слегка улыбнулся.
— Если это то, чего ты хочешь. Давить на рычаги того козлины задача не из простых, но я готов приложить усилия. Черт, да это тело было создано для того, чтобы заставить смертных мужиков ревновать.
Я улыбнулась в ответ, с осторожностью. Ни с чем не соглашаясь. Эта ситуация требовала серьезного обдумывания. А искушение пойти на это было таким огромным.
— Я в самом деле считаю, что в одной вещи он оказался прав. Ты могла бы найти кого-нибудь получше.
Зеленые глаза пригвоздили меня к месту. Как всегда в них было видно веселье. Кажется, он поддразнивал, подталкивал меня, чтобы увидеть, что последует дальше. Мне действительно хотелось нанести ответный удар.
— Но все равно, — сказал он, крутанув плечами назад, как будто переусердствовал с обычным их пожатием. — Тебе решать. В конце концов, как долго ты знаешь этого парня?
— Два года.
— Уже два года, как ты по нему сохнешь, и ничего с этим не делаешь? Наверное, на то у тебя были свои причины, да?
— Да, — сказала я, но это ни на капельку не прозвучало правдоподобным.
Он засмеялся и в тот момент он мне немного разонравился. Никому прежде я не раскрывала своих чувств к Рису, и вот он, Мал, так нежно тыкает мне этим в лицо. Дело в том, что статус-кво с Рисом был намного предпочтительнее по сравнению со всем тем, с чем я сталкивалась с шестнадцатилетнего возраста. Если он решит остепениться с кем-нибудь другим, то мое сердце не будет разбито. Но кто знает, может, однажды мы будем вместе.
Зачем действовать, если самое малейшее действие поможет мне добиться его расположения?
Большой блондинистый парень обвел меня взглядом с улыбкой на лице. Он знал. Не знаю как, но он определенно знал. Блин, я терпеть не могла, когда ко мне предвзято относились, особенно он. Терпеть не могла со страстью тысячи огненных чертей.
— Ладно, — сказала я. — Давай сделаем это.
Он перестал смеяться.
— Я серьезно. Я хочу заставить Риса ревновать. Если ты все еще готов мне помочь, разумеется.
— Я же сказал об этом еще минуту назад. Не думал, что ты на самом деле пойдешь на это, но... — он поднял кружку кофе и осушил ее. — Должно быть интересно. А как сильно ты осведомлена в деле, где нужно будет разбить сердце?
— Мне нужно будет разбить сердце?
По ту сторону гостиной, была широко открыта дверь в ванную. Мокрое полотенце валялось позабытым на полу, посредине комнаты. Рядом с ним лежали брошенные боксеры Мала.
Сегодня мне нужно будет заняться уборкой.
— Какая-то проблема?
— Нет.
Забавно, когда Скай жила здесь, обычно основную часть уборки, в том числе после нее, я брала на себя. В то время я как-то об этом не задумывалась. Скорее всего, из-за пережитков привычки убираться по хозяйству на ранней стадии загрязнения.
— В чем дело, Энн?
— Твое полотенце и грязная одежда валяются на полу в ванной.
Я указала на них, на тот случай, если он забыл, где находится ванная.
— Случайная смена темы разговора, — Мал незаметно подошел ко мне, став ближе, чем того требовалось. — Но ты права. Безусловно, они украшают пол и у них это отлично получается.
Больше он ничего не сказал.
Грязное белье лежало там, насмехалось надо мной. И я вполне уверена, что Мал со своей молчаливостью делали тоже самое. Так, или я была невротичкой. Ну, или близка к тому.
— И что ты будешь с этим делать, тыковка? — спросил он тихо.
— Мне правда не нравится, когда ты меня так называешь.
Он издал пренебрежительный вопль.
Я вздохнула. В этой войне я вряд ли выиграю. И если забота о тридцатилетнем человеке меня чему-нибудь научила, так это стоять на своем.
— Это не моя проблема, — сказала я.
— Нет?
— Тебе нужно самому убирать после себя, — твердо сказала я.
— Неужели здесь я слышу установленную границу?
Я стала ровнее.
— Да, ее самую. Я не твоя мамочка. Тебе нужно убирать свое дерьмо, Мал.
Он усмехнулся.
— Я займусь этим.
— Спасибо, — улыбнулась я ему в ответ, чувствуя, как с плеч свалился груз. — Так что там насчет разбивания сердца?
— Ты разобьешь мое надвое после того, как покажешь этому придурку, какое важное место в жизни занимает такая девушка, как ты, конечно же.
Я всего однажды познала всю прелесть разбитого сердца, и то по собственной шкуре. Но пофиг и на это. От плохих привычек можно отучиться.
— Я смогу это сделать.
Мал отвернулся.
— Я смогу.
— Не сомневаюсь, что сможешь, тыковка. Совсем не сомневаюсь.

Лорен ворвалась к нам чуть позже шести вечера. Или скорее попыталась. Дверь задребезжала. А дальше последовали ругань и стук.
— Энн! Что не так с твоей дверью?
Я убрала засов, и она влетела в комнату.
— У тебя дверь сломана, — сказала она, приподняв бровь.
— Нет, Мал поставил на нее новый замок. Он переживал насчет безопасности.
После того как Мал улетучился на репетицию, появился лысый, накачанный мужчина. По-видимому, ведение дел по хозяйству рок-звезды поручают главе группы, обеспечивающей их безопасность. Этот парень в считанные секунды поставил засов. Он был устрашающе быстрым и супервежливым. Весь этот опыт немного вывел меня из себя.
— Вау. Ты выглядишь потрясающе, — сказала я, указывая на ее шелковое платье и прическу. Красивая белая орхидея была вплетена в волосы, возле уха. — По какому поводу нарядилась? Куда собираешься?
— Ты про это старое платье? — она провела рукой по облегающему шелковому платью цвета карамели. — Спасибо. И можно я воспользуюсь моментом, чтобы сказать, какая отличная работа по приручению Малкольма Эриксона. Может, он и не заслуживает тебя, но так держать.
— Э, спасибо.
— Когда он рассказал мне всю историю, я не могла в это поверить. Любовь с первого взгляда. Так прекрасно, — дерьмо, у нее и, правда, глаза стали на мокром месте. — Мне кажется, что вы будете замечательной парой. И, кстати, почему ты до сих пор не одета?
— Я?
Как раз в этот момент из второй спальни вышел Мал в черном костюме с жилеткой. С каких это пор жилетка смотрелась так офигенно горячо? Мои легкие сжались. Или же в комнате перекрыли кислород. Выглядел он выше похвал — с волосами, заправленными за уши и идеально гладкими скулами. Мне с трудом удалось привыкнуть к его полуобнаженному виду, а теперь он испытывает меня с «Армани». У меня не было ни единого шанса. Броситься к его ногам — вот какой была очевидная реакция на столь божественный внешний вид. Как мне удалось стоять прямо, я понятия не имела.
Позабудь о Бонде и всем его роде. Мой выбор всегда — барабанщик в костюме.
Тихо присвистнув, Лорен оценила его внешний вид.
— Малкольм. Кто этот симпатичный мальчик?
— Только тыковке позволено оценивать меня, — сказал он, расправляя манжеты. Французские манжеты с запонками.
— Трахните меня, — пробормотала я, а затем закрыла рот рукой, потому что, блин, опять мой поганый рот. Периодически он вел себя по-идиотски, издавая всякую ерунду.
— В любое время, — подмигнул он. Лжец.
— Твоей тыковке нужно собираться, — сказала Лорен, игнорируя наш разговор.
Он посмотрел на меня и нахмурился.
— Энн, Дэйви хочет, чтобы все выглядели нарядно. Ты не можешь пойти в джинсах и футболке.
— О чем ты?
— О вечеринке. Тыковка, да ладно тебе. У нас нет времени на всякую чепуху.
Я покачала головой, не понимая его.
— Так, вы двое. Я понятия не имею, о чем вы говорите. Пожалуйста, может кто-нибудь ввести меня в курс дела?
— Об этом я тебе говорил.
— Точно так же, как ты говорил о том, что переезжаешь сюда?
— Ты не сказал ей, что собираешься жить вместе? — спросила Лорен низким и убийственным голосом.
— Это был сюрприз, — сказал он, быстро найдя оправдание. — Невероятный большой романтический жест, потому что знал, как сильно Энн хотелось жить со мной. Она просто слишком стеснительная, чтобы сказать мне об этом. Только посмотри на нее! Эта женщина чуть ли не боготворит землю, по которой я хожу. И ты слышала ее, как она требовала, чтобы я обслуживал ее в сексуальном плане двадцать четыре часа в сутки. Я же не мог взять и сделать это дерьмо без ее согласия, понимаешь?
Лорен выгнула бровь.
— Ты сказал мне, что она не против, и что она забыла дать тебе ключ, Мал.
— Что, по сути, было правдой, — он широко раскинул руки в стороны. — Да ладно вам, дамы, у нас на это нет времени.
— Энн, прости меня, — сказала Лорен.
— Все нормально. Я рада, что он здесь, — и мысль о том, чтобы прямо сейчас бросить в него чем-нибудь, не сильно поможет. Я глубоко вздохнула и попыталась оставаться спокойной. — Давайте вернемся к части под названием «Что, черт возьми, здесь происходит». Сегодня мы собирались пойти на какой-то торжественный прием, я правильно понимаю?
— Я говорил тебе, — он достал свой телефон, пролиснул несколько картинок, а затем вытянул его так, что тот оказался у меня перед глазами. — Я охрененно классный парень, видишь?
Сообщение на экране гласило: AMEX НА СТОЛЕ [прим. пер. - премиальная карта American Express]. НАРЯДИСЬ К СЕГОДНЯШНЕМУ ВЕЧЕРУ. Только моего имени и близко не было рядом. Действительно на столе в столовой лежала черная кредитка. Я думала, что он ее попросту забыл. У меня даже мысли не промелькнуло о том, что он оставил ее для меня, чтобы я пошла транжирить его деньги.
— Здесь говорится, что ты отправил его кому-то по имени Энджи, — сказала я натянуто. — А не мне, Мал.
— Что, правда? — он посмотрел на телефон. — Дерьмо. Извини.
— Кто такая Энджи? — спросила Лорен.
— Хрен ее знает, но, похоже, она до сих пор ждет карточку, — он засмеялся. — Как будто я даю ее каждому встречному. Так, точно, извини. В любом случае, Энн ты бы не могла что-нибудь на себя накинуть? Нам пора.
— Куда?
— Гулять.
Я нахмурилась и не сдвинулась с места.
— Попробуй еще раз.
— К Дэвиду и Эв, на вечеринку в честь годовщины их свадьбы. Вообще-то, год еще не прошел, но какая разница. Для этого Дэйви приложил очень много усилий и попросил всех нас принарядиться. Извини, что я облажался и не сказал тебе, — он упал на колени с руками, прижатыми к груди. — Пожалуйста? Мне жаль. Мне действительно охренеть как жаль. Видишь, посмотри, я на коленях, Энн. Я унижаюсь только ради тебя.
— Ладно. Я пойду. Но в следующий раз, пожалуйста, убедись в том, что до меня дошло сообщение.
— Обязательно. Спасибо. Большое тебе спасибо, — с преувеличенным энтузиазмом твердил он. — Тыковка, ты лучшая.
В моем шкафу было только одно хорошее платье. Винтажное черное кружевное платье из пятидесятых. Я купила его на свой двадцать первый день рождения в прошлом году. Мне нравилось верить, что в нем я выгляжу так, словно недавно ушла со съемок "Безумцев"[1]. К счастью, мои распущенные волосы выглядели не так плохо. Немного тона, туши и блеска для губ — это все, что мне удастся нанести за менее, чем пять минут. В один прекрасный день у меня будет время прихорошиться, как следует, чтобы встретиться со всем составом «Стейдж Дайв». Просто этот день не сегодня.
Тем временем в гостиной эти двое вступили в перепалку.
— Поверить не могу, что ты случайно смс-нул какому-то левому человеку вместо своей девушки, — сказала Лорен.
— Моя девушка выглядит обеспокоенной по этому поводу? Нет. Так что напомни-ка мне опять, тебе что с того, хмм?
— Если ты обидишь ее, то мы с Эв выпотрошим тебя лопатой. Берегись.
Ужасная мысленная картинка, но невольно я улыбнулась. Было приятно иметь друзей, которые присматривают за тобой.
Мал поглумился:
— Вы не сможете выпотрошить кого-нибудь лопатой.
— Еще как сможем. Просто это будет грязноватой работенкой.
Он проворчал.
— Так или иначе, почему ты в спальне для гостей? Ей что от тебя уже тошно?
— Нужно было куда-нибудь засунуть свои вещи, а у Энн в шкафу нет места. Вы, девушки, совсем не думаете о том, чтобы им поделиться.
Я закрыла дверь в спальню и начала стаскивать джинсы, снимать футболку. За ними пошло нижнее белье. Вырез у платья был большим и лифчик без бретелек постоянно натирал. В этом мире существовало всего несколько приспособлений, которые были хуже лифчика без бретелек. Не то чтобы у меня была большая грудь. Вид у девушки в зеркале был хороший и счастливый, а платье все еще идеально сидело по фигуре. Вот только мне никак не удастся застегнуть молнию на спине. Я проскользнула в свои черные туфли на высоченном каблуке, которые приберегла для особых случаев, и пошла на выход, пытаясь придерживать платье, чтобы оно не распахнулось.
— Лорен, ты бы не могла...
— Теперь это моя забота, — улыбнулся Мал и встал позади меня. — Классное платье. Классическое.
— Спасибо.
Мал придвинулся ближе, его дыхание согревало мою шею, пока он медленно тянул застежку молнии. Я сразу же покрылась мурашками.
— Я раньше не замечал, какая длинная у тебя шея. Это очень хорошо.
— Мм.
— И у тебя милые маленькие ушки.
— Эм, спасибо.
— Без лифчика? — спросил он небрежно.
— Без него. С этим платьем я не могла... На самом деле нам не нужно обсуждать это прямо сейчас.
Кончики его пальцев пробежались по моей спине, вверх к молнии. Меня пробрала дрожь, я позабыла родной язык.
— Это будет тем еще чертовым отвлечением, тыковка, — выдохнул он. — Весь вечер пытаться не смотреть на перед твоего платья.
Из-за того, как он смотрел на меня, в весьма странных местах пробежал трепет. В том-то и проблема: в моей неспособности отличить говорил ли он серьезно или нет. Вся эта сцена сводилась к тому, чтобы показать себя в качестве пары перед Лорен, так ведь? Складывалось такое впечатление, что иной причины быть не могло. Это казалось личным. Чувствуя прикосновения Мала, я почти позабыла о том, что Лорен вообще была в комнате. Только она была здесь, еще как была.
Лорен прорычала, громко.
— О, боже милостивый, мои уши кровоточат.
Он вогнал меня в жар без особых усилий. Мне нужно быть осторожнее со своими реакциями и держать их при себе. Только так это могло сработать.
— Спасибо, — сказала я, когда платье перестало сжимать грудь и расправилось по фигуре.
— Пожалуйста.
Я ожидала, что он отойдет. Но он не стал этого делать. Если уж на то пошло, он подвинулся ближе. Его теплый, мужской запах, тягучее чувство — все это становилось ближе и ближе. Я попыталась ускользнуть от него, с целью сохранить то, что осталось от моей вменяемости, но он просто взял и последовал за мной. Мне не удалось устоять.
— Ребята, — Лорен постукивала ногой. — Чем бы вы там не занималась, прекращайте.
— Игнорируй ее. Она просто завидует нашей любви, — Мала обхватил рукой меня за талию, притягивая ближе. Я чувствовала, как к моей пятой точке прижимался его стояк, его ни с чем не спутаешь. Я знаю, мы должны были играть пару, но неужели прижимание его члена ко мне было действительно необходимым? Мысли обо мне, облизывающей его, не в счет. Даже рядом не стояли.
— Да, Малкольм. Я завидую вашей любви. Только и всего, — Лорен медленно покачала головой. — Да ладно, давайте уже выдвигаться. Нейт будет ждать, а у него это плохо получается.
— Нам лучше идти, — сказала я.
— Да, — его голос был мягким и мечтательным, и говорил о прекрасном, многообещающем времяпровождении в постели. А затем он покачал головой и одарил меня своей обычной ухмылкой. — Тыковка, прекращай тереться об меня задом. Нам пора идти! Сейчас у меня нет на тебя времени. Расставь приоритеты, женщина.
Иногда искушение стукнуть его так велико.
***

Сегодняшним вечером людей у Дэвида и Эв собралась в два раза больше. Причем народ варьировался как по возрасту, от юных подростков до пожилых людей, так и по характеру — от приверженцев консервативных идей до истинных авангардистов. Все они нарядились до лоска. А еще был украшен каждый дюйм квартиры Дэвида и Эв. По всей комнате были расставлены белые свечи различного размера в подсвечниках. На каждой свободной поверхности стояли вазы, наполненные белыми букетами. Звон прекрасного хрусталя и выстрелы пробок из-под бутылок с шампанским сражалась с классическим роком за получение первенства среди звуков, наполняющих комнату. Сегодняшняя энергетика сильно склонялась к романтической.
Воздух был наполнен шумом, причиной которому служило ожидание. Это было волнительно.
Мал крепко держал меня за ладонь, его большие, теплые пальцы обхватили меня. Я же, поняв его намек, стояла рядом с ним. Вне зависимости от того, какая бы сексапильная сирена не пыталась к нему подойти, он, по сути, толкал меня к ним навстречу со словами «Познакомься с моей девушкой Энн». Я чуть было не обмолвилась первые несколько раз, когда он использовал меня в качестве живого щита, но сейчас я наловчилась. Когда подходила последняя из них, я просто вытянула руку и сказала «Он со мной». Она восприняла это относительно спокойно.
— Я думала, что эта меня ударит, — сказала я, наблюдая за тем, как расстроенная девица пробирается сквозь толпу. — Быть твоей девушкой опасно.
— Что сказать? Я великолепный экземпляр мужского рода. Конечно, все они хотят меня. Но я ценю, что ты защищаешь мою честь.
— Уж надеюсь, — улыбнулась я.
— Пошли, познакомишься с Джимми. Это тебя встряхнет, — он начал пробираться через толпу, таща меня за собой. — Простите нас. Дорогу, пожалуйста. Расступись.
Джимми Феррис стоял возле камина, как будто его туда поставил позировать художник. Этот мужчина был ходячим произведением искусства. Темные волосы зачесаны назад, яркие голубые глаза. Во многом он был похож на своего брата, Дэвида, такой же высокий и худой, но привлекательнее и сложнее. Более напряженнее, если такое возможно. Может знакомство с Эв остудило пыл Дэвида. В глазах же Джимми определенно не хватало пропащего-в-любви взгляда.
Мрачные взгляды, которые он бросал в сторону девушки, стоящей возле него, были далеко не дружелюбные. Она высоко держала нос и игнорировала его. Я не уверена, что у меня получилось бы так же хорошо держать позу полного безразличия, как выходило у нее. Трудно было не замечать Джимми Ферриса. Ходило много слухов о том, что недавно он прошел реабилитацию. Учитывая его размеры, я бы сказала, что во время ее прохождения программа строго включала в себя физические нагрузки. В целом Бен был крупным парнем, похожим на дровосека. Но судя по Джимми, можно сказать, что он тоже качался, упорно.
— Джимбо, — сказал Мал, освободив место для меня рядом. — Это моя девушка Энн. Энн, это Джим.
Да, Джимми кивнул мне так же, как и всем остальным. Это было тайным рукопожатием. Так что я кивнула в ответ. Он улыбнулся, но едва заметно. Это была мимолетная улыбка.
Мал склонился передо мной, всматриваясь в мое лицо.
— Не-а. Никаких безумных глазок. Твоя теория — чушь собачья, тыковка. Они только для меня.
— Очень приятно с тобой познакомиться, Джимми, — сказала я, отталкивая своего партнера в сторону.
— Она все еще смотрит тем взглядом? — спросил Джимми.
Рок-звезды сплетничают. Ну, приехали.
— У страсти не бывает срока годности, Джимбо. И привет, Лена. Очень хорошо выглядишь.
Мал протянул свободную руку девушке, стоявшей рядом с Джимми. В один миг нотки арктического льда в ее манерах сменились на противоположно экваториальные. Как странно.
— Мал. Как поживаешь? — Девушка легонько пожала его пальцы, прежде чем предложить руку для пожатия и мне. Ее каштановые волосы были убраны назад за плечи, а на носу красовались броские очки в красной пластиковой оправе. — А это должно быть Энн. Приятно познакомиться. Мал столько о тебе рассказывал.
— Да неужели? — я пожала ее руку, улыбнувшись в ответ.
— На сегодняшней репетиции группы, он только о тебе и говорил, — ответила она.
— Она любовь всей моей жизни, — вздохнул Мал, обнимая рукой меня за плечи.
— Видишь? Ты любовь всей его жизни, — Лена очаровательно мне улыбнулась. По-видимому, отвращение она питала только к Джимми.
— На этой неделе, — сказал Джимми.
С маленьким вздохом Лена немного повернула голову в его сторону. Этого оказалось достаточно.
Джимми натянуто мне улыбнулся.
— Извини. Было дерьмово с моей стороны сказать такое.
— Тыковка, Лена работает тем, кого мы в нашей деятельности называем нянькой, — сказал Мал. — Если ты явный прихреневший придурок, который не знает, как себя правильно вести, то ты получаешь такую роскошную девушку, как Лена, ступающую за тобой по пятам и следящую за тем, что ты не станешь пиар-катастрофой для звукозаписывающей компании.
— Я же извинился, — взгляд Джимми бродил по комнате, при этом он точно так же морщил лоб, как и его брат. Чем немного напомнил мне Джеймса Дина.
— Привет, — по другую свободную сторону от меня появился Бен, глядя на меня со своего высокого роста. Кивков больше не последовало. Все члены группы были одеты в сочетающиеся черные костюмы, но на Джимми не было жилетки, и он добавил тонкий черный галстук. Бен тоже был с галстуком, но он сбросил жилетку и пиджак, а рукава белой рубашки на его сильных руках были закатаны. Обе руки были обильно покрыты татуировками. Татуировки и костюмы составляли чертовски хорошую комбинацию.
Из-за высококачественных особей, приятных на глаз, на сегодняшнем вечере глаза разбегались. Но лучше всех был, конечно же, Мал.
— Тыковка, угадай что?
— Что?
Не успела я понять, что происходит, как оказалась перекинутой на спину. Вся комната стала верх тормашками. Блин, у меня что разъехался перед платья? Я прижала руку к своей ключице, так на всякий случай.
— Черт, Мал! Подними меня.
Он сразу же вернул меня на место. В голове бурлила кровь и комната вертелась перед глазами. Находившиеся рядом Бен и Лена смеялись. Кажется, Джимми был занят тем, что смотрел своим скучающим взглядом. Тяжело было рассмотреть с все еще кружившейся головой. Я почти уверена, что люди на нас смотрят. Если бы я услышала, как громко ругается девушка за то, что ее закинули за спину, то я бы, скорее всего, на это посмотрела.
— Никто ничего не видел, — сказал Мал, читая мои мысли. — Ты в порядке?
Я кивнула.
— В норме.
Через ткань платья я чувствовала, как его пальцы вырисовывают круги на моих бедрах. Его лицо было так близко к моему.
— Прости, тыковка. Я не подумал.
— Все хорошо.
Он прищурился.
— Все действительно хорошо или ты просто говоришь, что все хорошо, и чуть позже собираешься оторвать мне за это яйца?
Для полной уверенности я на секунду над этим задумалась.
— Нет. Но больше так не делай или я сделаю тебе больно.
— Понял. Больше никакого перекидывания.
— Спасибо.
— Больше я тебя не смущу, Энн. Обещаю.
— Я была бы благодарна.
— Видишь, — сказал он с широкой улыбкой на лице. — Наши навыки общения как пары охрененно превосходные. Мы отлично справляемся!
— Да, справляемся, — сказала я, мое сердце ликовало. Это было странно, мы знали друг друга всего-то несколько дней, но я ему доверяла. Он мне нравился, и я была очень благодарна за то время, что провела с ним. После катастрофы со Скай, прямо сейчас моя жизнь нуждалась в Малкольме Эриксоне. Черт, да после последних семи лет моя жизнь нуждалась в нем. Он привносил в нее солнце.
— Да, — прошептал он.
А потом он поцеловал меня и все испортил.

Это не был нежный поцелуй. Мимолетное прикосновение к губам или намек на чмок явно были не для Мала. Черт нет, конечно, не для него. Этот поцелуй был из рода наркотика, вызывающего амнезию. От которого терялся рассудок. Химическое блаженство. Я явно до этого ни разу не целовалась по-настоящему, по сравнению с тем... как он накрыл мой рот своим и овладел мной. Его язык скользнул по моим зубам, а руками он зарылся в мои волосы. В ответ я ухватилась руками за его жилетку. Что по началу может и было сделано в порыве удивления или гнева. Но затем стремительно обернулось в меру по безопасности. У меня подкосились ноги.
Вот же глупый, взял и поцеловал меня.
Его язык соприкоснулся с моим, подстрекая меня присоединиться к игре. Вероятно, это было не самое разумное решение, но я не смогла удержаться. Я простонала в его рот и поцеловала его сильнее. С той же силой, с какой он целовал меня. Мои бедра напряглась, а ноги стали ватными. Каждый волосок на теле встал дыбом. Он сжал меня крепче, словно не мог выпустить из объятий. Я же, с другой стороны, в основном проделывала к нему путь тем, что жадно хваталась за его костюм. Потребность быть ближе была огромной. Больше ничего не имело значения.
Вокруг раздались аплодисменты, что было вполне справедливо. Такой обалденный поцелуй заслужил овации. Да и фейерверк не оказался бы лишним. Вот только струнный квартет показался немного не в тему. Конечно, сумасшедшее соло на барабанной установке подошло бы гораздо больше, как нечто примитивное, что соответствовало бы безумному ритму моего сердца.
— Народ, — прошипел Бен, толкая нас локтем. — Прекращайте. Народ!
Я оторвалась от Мала, отчаянно пытаясь восстановить дыхание. Он тоже задыхался, его зеленые глаза были расширены. Ошеломлены, скорее подойдет такое их описание. Коварство тоже было не далеко. В конце концов мы на публике терзали наши рты.
Я стояла на месте, уставившись на него и дрожа. Охренеть! Что, черт возьми, только что произошло?
— Это было весело! — ухмыльнулся он, глядя на меня так, словно обнаружил новую игру. Да такую, которая ему очень, очень понравилась.
Нет.
Черта с два.
Мое сердце пыталось вырваться из груди в стиле «Чужого». Я не могла винить его за то, что оно хотело найти себе укрытие. Это было какое-то безумие. Мне нужно было держать это дерьмо при себе. А что, если он сможет заметить, как на мне сказался тот поцелуй? Он отменит нашу договоренность, не пройдет и секунды.
Настало время для восстановления былого порядка вещей.
— Поцелуй был ничего, — я похлопала его по щеке.
Его высокомерная ухмылка соскользнула с лица.
Люди вокруг нас продолжали аплодировать. К тому же они смотрели в другую сторону, хотя и многие бросали на нас косые взгляды. Я повернулась и встала на неустойчивые носочки, дабы увидеть, что происходит. У открытой входной двери стояла Эв в простом платье цвета слоновой кости. Через всю комнату я увидела белки ее расширенных от удивления глаз. Рядом с ней стоял Дэвид, в костюме, похожем на те, в которые были одеты остальные парни. Он медленно опустился на одно колено. Я была слишком далеко, чтобы услышать, что он говорил, а в комнате было слишком шумно. Но затем Эв кивнула и, заплакав, одними губами произнесла «да».
— Дэйви хотел сделать вторую церемонию сюрпризом, — сказал Мал, присоединяясь к аплодисментам. — Она не помнит первую — которая была быстрой свадьбой по пьяни в Вегасе — так что ради нее он решил сделать это еще раз.
— Эт-это мило, — я облизнула губы, не обращая внимания на томительный вкус, оставленный им. Такой приятный.
Его руки скользнули на мою талию, и этого было достаточно, чтобы я стояла спокойно, не пытаясь сбежать. Небольшая передышка не повредила бы. Просто чтобы вернуть контроль над своим телом.
— Кажется, нас видели все, да? — сказал он.
— Мм.
Без сомнений, мы официально представили себя в качестве пары. Нам, наверное, даже удалось на какой-то миг отодвинуть на задний план невесту и жениха. Замечательно. Они как пить дать пригласят нас к себе еще.
Мужчина, одетый в комбинезон Элвиса с побрякушками, выскочил из прихожей, на голове у него красовался черный парик. Он начал петь "Love me Tender под аккомпанемент струнного квартета. Все смеялись и улыбались. Эв начала смеяться и плакать. Они повторили свои клятвы, и даже мои глаза оказались на мокром месте до того, как я успела совладать с собой. Это было настолько дико романтично. Через толпу тихо пробрался Джимми и вручил своему брату кольцо. Мягкая улыбка на его губах немного меня удивила.
Ритм моего и так чертовски медленного сердцебиения вернулся к уровню, близкому к нормальному. Я из-за плеча взглянула на Мала. Сначала я не смогла понять, на что он смотрит. Его внимание было сосредоточено на пожилой паре в другой части комнаты, возможно, на родителях Эв и Дэвида? Он выглядел несчастным. В его взгляде опять появилась пропасть, она отражалась и в линии меж его бровей. А затем он поймал меня за тем, что я смотрю на него. Он нахмурился, и его глаза вернулись к тому, что происходило впереди.
— Можешь поверить, что Дэйви подарил ей новое кольцо спустя каких-то три месяца? — прошептал Мал мне на ухо. — Она же, черт возьми, из него веревки вьет. Это нелепо.
— Они влюблены. Я думаю, это мило.
— С теми темпами, с которыми он дарит ей бриллианты, к Рождеству у нее будет тиара.
Для меня тиара являлась одной-единственной вещью, которая служила едким веществом для святости моего собственного черепа. Но мне было ненавистно слышать, что Мал выступал против идеи любви или увлеченности или чем бы там оно не являлось, что так вывело его из себя.
— Что? — спросил он, глядя вниз на мое лицо.
— Все никак не могу решить, говорит ли в тебе ревность, горечь или что-то еще.
— Я пошутил, — сказал он, в глазах отразилась обида. — Тиары забавные. Все об этом знают.
— Конечно.
Мал просто моргнул. Его рот, эти великолепные шаловливые губы не пошевелились.
Следующая порция аплодисментов прогремела по комнате, как быстро слаженный, хорошо настроенный механизм. Исходя из того, что они были уже женаты, смысла тянуть с этим не было. А, может, это только мне показалось, что все прошло быстро. Они поцеловались и комнату осветили фотовспышки. Люди столпились, чтобы поздравить их.
Счастливые, счастливые времена. Что за радостное событие.
— Вернусь через минуту, — сказала я, выскальзывая из объятий Мала. Мне нужен воздух, пространство и прочее дерьмо. Мне нужно собраться. Чрезмерная реакция на его поцелуй надолго выбила меня из колеи. На балконе вещи казались лучше и спокойнее. Я знала, что вылазки с Малом на встречи будут странными. Я ожидала чувств, ощущений. Нервозность, неуклюжесть, даже легкое щекотание я могла понять, но то, что у меня снесет крышу, накроет с головой похотью, и весь прочий мир исчезнет? Не очень-то. Он был прав, существовали все шансы на то, что «роковое влечение» маячило не за горами.
— Что случилось? — спросил он, подойдя ко мне сзади.
— Ничего. Все хорошо.
— Чушь собачья.
— Если я говорю, что хорошо, то так оно и есть, — выдавила я сквозь зубы.
— Ты ведешь себя странно, — он встал рядом со мной, от его манящих глаз мои мысли путались. — Это был обалденный поцелуй, — сказал он.
— Он был хорош, — солгала я, одаряя его безмятежной улыбкой.
— Хорош? — одна его бровь изогнулась вверх. — И все?
Я пожала плечами.
— Энн, ты чуть ли не разорвала мою одежду. Мне кажется, что он был более, чем хорош.
— Ох, прости. Это был перебор? Судя по тому, как ты на меня набросился, я прикинула, что мы собираемся дойти до крайности.
Он замер.
— Набросился на тебя?
— Ну, это было похоже на то.
— Да неужели, почему же?
Очередное пожатие плечами.
— Ты должен признать, что языка было многовато.
Он шагнул ближе, попадая в мое личное пространство. Вот бы мои каблуки были повыше. Эта ситуация не относится к тем, в которых мне бы хотелось, чтобы надо мной нависали сверху. Я сжала и разжала пальцы за спиной, возбужденная до предела, но с трудом старающаяся не показать этого. Это не похоже на меня. Я не позволяю мужчинам запутать свою жизнь. Я просто существую, занимаюсь своими делами, покупаю футболку и ношу ее до тех пор, пока она не протрется до жалких маленьких дыр.
— Я предупреждал тебя, что язык будет присутствовать, когда мы заключали наше соглашение, — сказал он.
Господи, помоги мне, вот бы язык и дальше присутствовал. Много, много языка. Я все еще могла ощущать его, скользящего по моему языку, заводящего меня. Фантомный язык. Стопроцентно Малкольм Эриксон свел меня с ума. Его нужно остановить. Но лучшее, что я могла сделать в тот момент — увести этот разговор к чертям подальше от всех тех вещей, касающихся рта, причем немедленно.
— Да, кстати насчет нашего соглашения... так зачем ты сказал, тебе нужна мнимая девушка?
— Мы уже это обсуждали.
— Ты ничего мне не сказал.
— Я сказал тебе ровно столько, сколько посчитал нужным, — он смолк, продолжая сердито смотреть на меня. — Почему ты пытаешься перевести на меня стрелки? Что такое, Энн, чувствуешь, что потеряла свою защиту из-за одного маленького поцелуя?
— Нет. Конечно. Нет, — я скрестила руки груди. — Но мы договаривались не приплетать сюда секс. Как правило, людям, которые не занимаются сексом, не нужно разговаривать о языках.
— Не согласен.
— Ты, правда, хочешь продолжать об этом разговор? Серьезно?
— Ты даже представить себе не можешь, как сильно, тыковка.
— Супер. Давай это обсудим, — а может мне просто стоило спрыгнуть с балкона. Вроде не так тут и высоко. Отбросим законы физики в сторону, я смогу допрыгнуть. Как знать. — Ты сказал, что засунешь свой язык мне в ухо, а не наполовину в глотку.
— Я не засовывал его наполовину в твою глотку, — его глаза сузились. — Раньше никто не жаловался на то, как я целуюсь.
Я ничего не ответила.
— Все это хрень собачья. Он тебе понравился. Я знаю, что понравился.
— Он был довольно неплохим.
— Довольно неплохим? — переспросил он, у него на шее напряглись сухожилия, будто из него собирался вырваться Халк. — Ты что, только что назвала мой поцелуй «довольно неплохим»?
— Мы просто притворяемся, Мал. Помнишь? Почему бы тебе не успокоиться? — я отошла от него назад, спокойно ему улыбаясь.
Он шагнул вперед, его зеленые глаза ярко пылали.
— Тот поцелуй был не просто каким-то гребаным «довольно неплохим».
— Тебе не кажется, что ты реагируешь немного чересчур? — попыталась отшутиться я.
А он все не унимался.
— Нет.
— Полагаю, в этом плане мы с тобой друг другу не подходим. Что, исходя из ситуации, я считаю очень даже удачным, не находишь? Благодаря этому все остается без сложностей, как раз так, как ты того хотел, так ведь?
— Не так.
— Осторожнее на поворотах. Мне кажется, у тебя раздулось эго. Не каждой девушке нужно падать к твоим ногам.
— Тебе нужно.
— Ха. Нет, Мал, не нужно.
— Нужно.
— Нет.
— Да.
— Прекрати, — я бросила на него взгляд. Боже милостивый, рок-звезды вели себя, как дети. Как избалованные дети.
Тишина между нами оглушала, с ней даже глубины космоса и рядом не стояли. Мы опять оказались в мыльном пузыре. Внутри квартиры никого не было — не было никакой вечеринки, ни музыки, ни света, ни болтовни. Но я могла контролировать ситуацию. Ни за что я не потеряю голову из-за какой-то там рок-звезды, которая совсем скоро уйдет из моей жизни.
— Я хочу попробовать еще раз. Сейчас, — потребовал он.
— Да ни за что.
Я положила руку ему на грудь, пытаясь оттолкнуть его. Это не помогло. Несмотря на слои одежды под ладонью я чувствовала, как сильно бьется его сердце.
Он подвинулся еще угрожающе ближе, облизывая свои великолепные губы.
— Прямо сейчас, Энн. Ты и я.
— Я так не думаю.
— Я могу лучше.
И еще ближе.
— Мал, тебе не нужно мне ничего доказывать.
— На этот раз тебе понравится, обещаю.
Если я получу еще большее удовольствие от его поцелуя, то у меня случится сердечный приступ.
— Правда, в этом нет необходимости.
— Всего один разок, — сказал он, его голос звучал упоительно низко и привлекательно, заставляя меня поддаться. Что б его. — Ничего такого. Просто дай мне еще один шанс.
Его рот застыл возле моего, предвкушение сбивало меня с толку. Черт с ним, я не собираюсь его останавливать. Вообще никак. Я была ужаснейшим человеком.
— Проблемы в раю? — на балкон вышел Джимми Феррис, его фирменная, насмешливая улыбка была на месте. Я могла бы расцеловать его за своевременное вмешательство. Вот только именно из-за поцелуев я теряла голову.
— Прячешься от Лены? — спокойно спросил Мал.
Джимми отбросил темные волосы назад. Его глаза сперва скользнули по мне, прежде чем перейти на огни города, что виднелись вдали. Если бы я когда-нибудь увидела такое, то сказала бы, что это походило на увиливание от ответа.
— Ага, так я и подумал, — фыркнул Мал. Вся его напряженность испарилась в воздухе, спасибо господи. — У нас все зашибись, спасибо, дружище. Просто выбираем имена для наших будущих детей. Энн хочет назвать мальчика Малкольмом Младшим, но я против, категорически против. Все же детишкам нужен шанс прожить жизнь не в тени их старика.
— Очень щедро с твоей стороны, — сказал Джимми.
— Знаю, круто, да? Весь смысл родительства сводится к жертвоприношениям.
Мал проскользнул рукой по задней части моей шею, сжимая напряженные мышцы.
— Успокойся, — велел он. — Это вредно для малыша.
— Я не беременна.
— Эх, дерьмо, точно. Мы должны были хранить это в тайне. Извини, тыковка.
Он ударил себя по лбу. Я бы с радостью сделала это за него.
— Не переживай, — сказал Джимми. — Мы дружим с самого детства. Я знаю, когда он несет чушь.
Жаль, что я не знаю.
— Кто беременный? — спросил Дэвид Феррис, когда вышел на балкон, держа в одной руке ладонь своей жены, а в другой — бутылку пива.
С выражением великой гордости на лице, Мал потер мой живот. Каким бы округлым он ни был, с куда больше вероятностью можно было сказать, что в этом повинен торт, нежели акт воспроизведения потомства.
— Я не...
— Мы держали это в секрете, — сказал Мал. — Нам не хотелось обставить наших двух влюбленных голубков.
— Быстро ты ее оприходовал, — сказал Дэвид с намеком на улыбку.
— Мои ребята могут плавать, — подмигнул Мал.
— Не думаю, что на самом деле можно узнать об этом так быстро, ты пустоголовый. — Джимми скрестил руки, прислонившись к стеклянной стене. — Чисто с научной точки зрения и тому подобному, ты в курсе?
— Настоящий мужик знает, когда его женщина залетела, Джимбо. Я так и думал, что ты поймешь.
— Настоящий мужик, ха-х? — Джимми оттолкнулся от стены и медленно двинулся в сторону Мала. Его улыбка заставила бы и акулу задуматься. Черт, они оба улыбались. Да что такое с мужчинами, почему в них бушевало первобытное чувство выбить дерьмо друг из друга просто забавы ради? Зачем?
— Парни, — сказала Эв. — Никакого мордобоя на моей повторной свадьбе, даже в шутку, иначе пеняйте на себя.
— А что насчет пары пощечин? — спросил Мал, размахивая рукой возле Джимми.
— Давай обойдемся без них, — я схватила его руку и опустила ее вниз, к себе, прежде чем он смог кому-нибудь навредить. — И Джимми прав. Сорок восемь часов это очень маленький срок, чтобы узнать о беременности. Не то, чтобы мы пытались, — поспешила я добавить.
Брови Мала взлетели вверх, когда он обиженно посмотрел на меня.
— Поверить не могу, что ты предпочла его сторону, вместо моей. Это очень задевает, Энн. Уж тебе, как никому другому, стоило бы знать, что моя сперма высшего качества.
— Блин, ты не поверишь, как долго я не слышал, чтобы ты трепался о своей сперме, — Бен покачал головой.
— Не расстраивайся, дружище. Вполне естественно, что из-за моей альфа-спермы ты станешь чувствовать себя неадекватно жалким.
Протяжно простонав, Джимми закрыл лицо ладонями.
— Нужно было просто дать мне его ударить. Если кому-нибудь когда-нибудь нужно будет, чтобы дошел смысл этих гребаных...
— Я подержу его, — предложил Бен.
— Так, успокоились, — сказал Дэвид.
Мал открыл рот, глаза светились весельем. Так что я закрыла его рот своей ладошкой, что было мудрым решением.
— Мал, почему бы тебе не обсудить свою сперму позже? — предложила я. Он поцеловал мою ладонь, и я медленно опустила руку. — Спасибо. И мы не собираемся заводить малыша.
— Хорошо, Энн. Как скажешь, Энн.
Бен засмеялся.
— Что, теперь тобою помыкает киска?
Безо всякого комментария Дэвид потянулся и заехал здоровяку по затылку.
— Эй!
— Спасибо, Дэйви, — Мал вернул меня в свои объятия.
— Это было за Энн, — сказал Дэвид. — Хватит нести всякое постыдное дерьмо, когда рядом находятся девушки. Чуваки, ведите себя, как гребаные взрослые люди.
— Лопата, Малкольм. Старая ржавая лопата. Эта участь постигнет тебя, если ты обидишь мою подругу. Имей в виду, — Эв подошла ко мне, чтобы поцеловать в щеку. — Желаю тебе всей удачи на земле, чтобы ужиться с ним. Ты храбрая женщина.
— Да, я тоже начинаю так думать.
— Мне нравится то, как он смотрит на тебя, — тихо сказала она. — Это что-то новенькое.
— Твоя вторая свадьбы была прекрасной, — я улыбнулась ей своей самой широкой и яркой улыбкой, тем самым улизнув от темы о моем новом ненастоящем парне.
Эв обвила своего мужа рукой за шею, чмокнув его в щеку.
— Да, это так. Она была потрясающей.
— Люблю тебя, детка, — Дэвид поцеловал ее в ответ.
— Я тоже тебя люблю.
Он что-то прошептал ей на ухо. Что-то, от чего она захихикала.
— Мы не можем — здесь мои родители. Позже.
Уголки губ Дэвида поползли вниз.
— Энн, значит ли это, что ты поедешь с нами в тур? — спросила Эв. — Пожалуйста, скажи «да».
— Разумеется! — Мал притянул меня к себе, сжав достаточно сильно, чтобы выбить из меня воздух. Мои ноги даже ненадолго оторвались от земли.
— Насчет этого не знаю. У меня еще не выдалось шанса отпроситься с работы, — я повертелась из стороны в сторону, чтобы освободить место для вдоха. Однако он не позволил мне долгой передышки. Ничего страшного, я могла устоять против него и тех безумных чувств, на которые он вдохновляет. Хотя было бы круто узнать, что такое жизнь на колесах, но на самом деле меня не приглашали. Добавим к этому работу, Лиззи, реальную жизнь и прочее. — А когда, кстати, начинается тур?
— Первый концерт будет в Портленде через пять дней.
— Через пять дней?
Я не могла позволить себе купить билеты, как только они появились в продаже несколько месяцев назад. И, конечно же, они разлетелись в считанные минуты. Поскольку у меня не было возможности посещения концерта, то я сознательно игнорировала шумиху вокруг него. Можете назвать это жалкой ревностью, если хотите.
Времени, отведенного нам с Малом, оставалось так мало. Земля ушла у меня из-под ног, а сердце екнуло. Осознание больно режет. Не важно, какой пугающе глупой делали меня его поцелуи, я не хотела, чтобы он уходил. Он делал жизнь лучше, ярче. Какой же идиоткой нужно быть, чтобы привязаться к нему. Я не собиралась привязываться, но доказательства на лицо.
— Не грусти, тыковка, — он нежно обхватил ладонями мой подбородок, глаза были серьезными. — Мы что-нибудь придумаем.
— Ребята, они готовы фотографироваться, — в дверном проеме стояла Лорен, держа в руке полный бокал шампанского. Немного побурчав, Джимми направился внутрь. Дэвид с Эв, рука об руку, последовали за ним.
— Отлично сыграно, — прошептал Мал, оставляя легкий поцелуй на моей шее. — Если честно, я сам подумал, что ты вот-вот зальешься слезами.
Забавно, я подумала о том же. Я выдавила смешок и улыбнулась ему своей самой лучшей фальшивой улыбкой.
— В средней школе я играла одну из злых ведьм в постановке «Волшебника из страны Оз».
— Это объясняет качество твоей игры.
— Вообще-то, все сводилось к тому, что я просто лежала мертвой и изображала хлюпающий звук, пока на мне надеты крутые красные туфельки.
— Готов поспорить, что ты была самой лучшей хлюпающей девчонкой во все времена.
— Спасибо. И беременность? Серьезно?
Он закатил глаза и поцеловал меня в щеку.
— Прости, прости. Просто вырвалось. Ты меня простишь?
Я выждала две секунды.
— Да.
— Спасибо. Это очень мило с твоей стороны. Я в самом деле не собирался заставлять тебя нервничать в твоем-то деликатном положении.
Я зарычала.
Он засмеялся.
— Идете? — спросил Дэвид, оглядываясь на нас из-за плеча.
— Я просто подожду здесь, — сказала я, отступая от Мала, пока была такая возможность. Сразу же налетел холодный вечерний воздух, остужая меня.
Дэвид покачал головой.
— Нет, Энн. Ты тоже идешь. Если ты с ним, значит ты часть семьи. Давайте с этим покончим, чтобы мы смогли закончить и отдохнуть.
— Ты слышала жениха, — Мал схватил мою руку, снова потянув меня. — Только сперва одна вещь.
— Какая?
Мне стоило догадаться по блеску в его глазах. Он нагнулся, и его губы прижались к моим. Его руки обхватили меня, придвинув ближе. Мой удивленный вздох, прозвучавший во рту, был как раз тем, чего он добивался. Как оказалось, он знал, как злобно смеяться и безумно целовать меня в одно и то же время. Хотя мне не стоило этому удивляться. Несмотря на это, поцелуй выдался душераздирающе нежным. Он целовал меня сладко и приятно, пока не закружилась голова и не затрепетало сердце. У меня подогнулись коленки, а женские прелести молили о пощаде.
И все же он целовал меня.
— Как тебе этот? — в конце концов, спросил он, уставившись в мои, вне сомнений, изумленные глаза. — Лучше?
— Эм, конечно?
Он выдохнул через нос, а брови нахмурились.
— Вот дерьмо, я до сих пор не сделал это, как надо. Я разберусь в этой штуке с поцелуями. Разберусь. Мы просто будем продолжать делать это вновь и вновь. Никогда не отчаивайся!
Отчаяние уже взяло надо мною верх.

Я осматривала свое отражение в зеркале, висевшем в прихожей, пока в гостиной продолжалась вечеринка. Одна сторона моей нижней губы выглядела немного больше, чем вторая. Если честно, то так оно и было. Я выглядела нелепо. Барабанщик свихнулся. Он постоянно скатывался к неизбежности в виде получения безотлагательного допуска к приятной, мягко обитой белой комнате. И на какое-то время, с точки зрения непривычной моды, это показалось даже вроде как очаровательным. Но сейчас он официально потерял всякое подобие контроля.
Нравилось ли мне покусывание? Нет. Нет, не нравилось. То же самое касалось щипания и особенно засосов. След на моей шее совершенно не впечатлял, и я почти уверена, что чуть выше моей задницы красовался синяк от того, как он припер меня к кухонному столу.
Разумеется, его любовный эксперимент не увенчался успехом.
— Чертов маньяк.
— Прости? — спросила девушка, стоящая рядом со мной в очереди в главную ванную комнату.
— Ничего. Просто проклинаю вслух, — я улыбнулась ей вежливой, социально приемлемой улыбкой. — Не обращай на меня внимания.
Она кивнула и с точностью художника провела по губам блеском, перед тем как поправить грудь. Каковы были у меня шансы на внезапный скачок роста в свои-то молодые двадцать с хвостиком лет, чтобы грудь увеличилась до такого размера? Мечтать не вредно.
— Ты же с Малкольмом Эриксоном? — спросила она.
— Да.
Я не была уверена, что мне нужно было прихорашиваться, но все равно пробежалась пальцами по волосам.
Улыбка, которой она меня одарила, казалась далеко не искренней, не смотря на яркое освещение.
— Думаю, что с твоей стороны это очень храбро.
— Да неужели?
— Да, встречаться с кем-то не твоего ранга... — ее глаза встретились с моими в зеркале. Они были темными, злыми, по цвету похожими на карий. — Я имею в виду, он же определенно не твоего уровня. Но почему бы не насладиться им, пока есть такая возможность, да?
Я уставилась в зеркало. Но что удивительно, пар из ушей у меня не шел. Мой рот был открыт, но прошло некоторое время, прежде чем я смогла подобрать слова.
— Ты действительно только что это сказала?
— Что? — она выдавила нервный смешок, тряхнула волосами.
— Ты меня совершенно не знаешь.
— Эй, я думаю, это здорово. Давай, сестренка, и все такое.
Какое жалкое, вызванное ревностью, собачье дерьмо. Ни за что не позволю этой суке заставить меня чувствовать себя мелкой.
— Я не твоя сестра. У меня есть сестра, и она бы никогда не сказала мне ничего подобного.
Идеально накрашенные губы девушки распахнулись.
— Серьезно, дорогая, — сказала я. — У тебя ужасные манеры. А не пошла бы ты нахер.
Дверь в ванную открылась, и я, как следующая в очереди, проскочила внутрь, закрыв ее за собой с чуть большим энтузиазмом, чем было необходимо. Когда я шагала обратно на вечеринку, мои плечи были вжаты, о легкой пульсации на губе было практически позабыто. Я не обернулась, чтобы посмотреть на ту суку.
Ох уж эти люди. Будь они прокляты.
Звуки хардрока отдавались во мне, подкрепляя мое расшатанное состояние. Мне хотелось что-нибудь ударить. Не кого-нибудь, а что-нибудь. Просто заехать по невинной стене, чтобы выпустить напряжение, что разрослось внутри. Я замедлила дыхание, попыталась угомонить свои громкие мысли.
Все было хорошо.
Мал, Джимми и Бен стояли в сторонке, потягивая напитки и игнорируя взгляды, полные надежды, что бросали девушки неподалеку. Черт, неужели с ними так было постоянно? Наверное, им это надоело. В нескольких шагах от них Лена болтала с девушкой своего возраста. Ее взгляд то и дело скользил в сторону Джимми, но не совсем так, как выражают профессиональный интерес. Представьте себе.
Выбравшись из ограниченного пространства, я снова могла вздохнуть. Все было в порядке.
— Что стряслось? — спросил Мал, когда я подошла ближе.
Позади нас из ванной вышла та девица, бросая в сторону моего мнимого парня огромную фальшивую улыбку. Ни единого намека на угрызения совести с ее стороны.
— Обещай мне кое-что, — сказала я.
— Конечно.
Я замолчала, улыбаясь.
— Ты даже не заколебался.
— Ты из-за чего-то расстроена, — он наклонился, делая наш разговор личным, не смотря на битком набитую комнату. — Что случилось?
— Пообещай мне, что не будешь с ней спать, — с просьбой кивнула я на чудовище. Сейчас она была занята тем, что разговаривала с пожилым мужчиной, улыбалась и кивала. По всей вероятности, она приходилась Эв кузиной или кем-то столь же безобидным, а не Хищной Королевой Мрака. Но это не давало ей права так себя вести.
А еще в ближайшее время всякий раз, зайдя в это здание, мне нужно будет попробовать не оскорбить кого-нибудь. Отличная идея.
— Я не буду спать с ней, — сказал Мал.
— И сексом ты с ней тоже заниматься не будешь.
Он закатил глаза.
— Просто уточняю.
— Что она тебе сделала, Энн?
— Она наехала на меня. Но теперь все хорошо, — мне просто нужно было знать, что она никогда не подберется к нему близко. Теперь моя душа была спокойна. — Возвращайся к вечеринке.
Лицо Мала стало суровее, рот сжался в плотную линию.
— Какого хрена она тебе сказала?
— Не важно. Пойду раздобуду себе другой напиток. Не имею малейшего понятия, где оставила свой, и внезапно алкоголь кажется очень хорошей идеей. Думаю, чтобы быть более общительной, мне нужна выпивка.
Я направилась в сторону кухни, с моим миром опять все в порядке. Справедливость восторжествует. Брюки Мала останутся при нем, а девице ничего не обломится.
Рука схватила меня за локоть, потащив обратно в ванную комнату. Это была красивая комната. С темно-серыми поверхностями, блестящими хромовыми деталями. На самом деле замечательная ванная, но проводить столько времени в ней не было необходимости.
— Мал?
Он закрыл дверь. Ух ты, его глаза. В них не было ни намека на веселье.
— Что она тебе сказала?
— Эй, правда, все хорошо.
Я оперлась бедром о столешницу, показывая правильный пример поведения и стараясь выглядеть невозмутимой. Такой уровень эмоций не ожидался.
— Энн.
— Мне просто нужно было знать, что она не получит то, чего хочет, название чему — ты. Можешь винить в этом мое черное мстительное сердце, — пошутила я.
Он не засмеялся.
На его лице все еще виднелись яростные нотки, когда он пошел на меня, заставляя меня отступать к стойке. Твердый каменный угол врезался в синяк на спине, который я умудрилась поставить ранее. Это больно.
— Ой, — вздрогнув, я потерла больное место.
— Что?
— Думаю, я схлопотала синяк от кухонной столешницы. По твоей вине.
Он хмыкнул в странноватой сексуальной манере (мне прежде никогда в голову не доходило, что такой звук может заводить).
— Я уже извинился за это.
Он поднял меня за талию и усадил на стойку. Его умелые руки раздвинули мои колени в стороны, насколько позволяло платье, и он встал между ними.
— Ну, привет, — я положила руки ему на плечи, прижимая их к приятной ткани пиджака. — Ты бы отошел немного.
— Скажи мне, что она сказала.
— Зачем? Ты собираешься вызвать ее на дуэль? С пистолетами на закате?
— Ты читаешь слишком много книг.
— Ничего подобного! — выкрикнула я в ужасе.
— Никакой дуэли. Но я чертовски уверен, что вышвырну отсюда ее задницу.
— Мал, серьезно. Я с этим разобралась. Все хорошо.
Он просто смотрел на меня.
— Я очень вежливо поблагодарила ее за высказывание своего мнения и послала ее нахер.
Напряженность на ее лице немного ослабла.
— Ты сказала ей пойти нахер?
— Да, сказала. Я настроилась на свою внутреннюю Скарлет О’Хару и не приняла близко к сердцу ничего из сказанного ею дерьма.
— Хорошо. Мне нравится эта граница. И теперь с тобой все хорошо?
Он положил руки на стойку, по обе стороны от моих бедер, давая понять, насколько чертовски близко мы были. Гораздо ближе к тому, чтобы избавиться от некоторой одежды и стать близкими в библейском смысле.
— Я в полном порядке. Хотя моя нижняя губа вроде как побаливает. Больше никаких покусываний.
Из него вырвался смешок.
— Да, хорошо. Я понял это, когда ты потянула меня за волосы, чтобы оторвать от себя. Знаешь, тыковка, а ты можешь быть порочной. Мне это нравится.
Я улыбнулась, и он улыбнулся в ответ, и все стало замечательно и превосходно.
— Хотя ты определенно не будешь с ней спать, — сказала я, просто, чтобы убедиться. Мне она и впрямь не нравилась. — Серьезно.
— Мой член и даже близко не околачивается возле тех, кто ведет себя грубо по отношению к моим друзьям. Это не круто.
— Тогда у твоего члена хороший вкус.
Его взгляд вроде бы помутнел.
— Мал?
— Хм-м? Прости. Мне понравилось, как ты употребила «член» и «вкус» в одном предложении.
— Ладненько, — совсем не в ту степь понесло. Я со всей осторожностью заерзала на столешнице. — Спасибо, что беспокоился обо мне. Но нам стоит вернуться и присоединиться к вечеринке. Остальные, наверное, тоже хотят воспользоваться ванной.
— Здесь есть еще четыре ванные.
Мягко, словно пушинка, он прикоснулся губами к моим. Каждый нерв в моем теле вспыхнул от этого контакта.
— Энн, я сделаю так, что ты почувствуешь себя лучше.
— Э, ага. А я уже сказала, что прекрасно себя чувствую. И ты помнишь ту линию на песке, которой ты обвел нас, чтобы мы не увлеклись друг другом в сексуальном плане и прочем? Сегодня ты крупно с ней напортачил.
— Это не проблема.
— Вроде как проблема. Я не хочу быть твоей забавой, Мал.
— Моей забавой? О чем ты говоришь, черт возьми?
Его руки скользнули по моей попе, и неожиданно я оказалась прижатой к нему. Ко всему нему. И судя по ощущению, много частей его тела пребывали в хорошем и твердом настрое.
Я взвизгнула и обхватила ногами его бедра. Ей-богу, я не собиралась. Это вышло случайно. А затем он прижался ко мне своим стояком, заставив меня подумывать о невозможном. Мои гормоны взяли верх. По-видимому, вся его болтовня о детях дала им повод для идей. И все же я приложила символические усилия, чтобы им не поддаться.
— Хорошо, здоровяк. На этом хватит.
Нежно он поцеловал мою нижнюю губу.
— Все еще болит?
— Полностью зажила.
О, мне было больно, я изнывала от боли. Хотя, еще чуть большее надавливание его таза, от которого моя голова пойдет кругом, облегчит дело. Я качнулась напротив него, не в силах удержаться. Мои веки наполовину сомкнулись. Черт, чувствовать его рядом было хорошо.
— Для меня ты не забава, Энн. Ты мой друг. Тот, который мне охрененно нравится по многим причинам.
Я не смогла удержаться от улыбки.
— Ты тоже мой друг.
— Но, знаешь, ничего страшного не произойдет, если мы просто расслабимся и немного повеселимся, — он продемонстрировал свою точку зрения тем, что погладил меня по попе. — Тебе не нужно быть постоянно на взводе. Я не позволю, чтобы случилось что-либо плохое.
Может, у Малкольма Эриксона и было много качеств, но всесильность не была одним из них. Плохие вещи случаются порой. Это факт из жизни.
— О чем ты думаешь? — спросил он, снова прижимаясь ко мне, тем самым пустив под откос мою грусть.
— Ни о чем.
О сексе. Стрессе. На самом деле, понемногу о том и о другом.
— Мне правда нравится твое платье.
— Спасибо. Твой костюм хорош; ты выглядишь потрясающе.
— Я тут подумывал насчет той нашей проблемы с поцелуями.
— Нет никакой проблемы с поцелуями. Каждый верит, что мы с тобой вместе, так что... так держать, Команда Мала и Энн, — я высоко подняла кулак. — Ура.
Он слегка усмехнулся.
— Видишь? Ты можешь быть забавной.
Я одарила его улыбкой, которой полагалось быть изумленной. Блин, он был красив, особенно находясь так близко. Он склонил голову и уткнулся носом в мою щеку, целуя уголок моих губ. Его пальцы игрались с собачкой молнии на спине платья. Не сдвигая ее, просто небрежно угрожая мне неизбежностью того, что произойдет дальше. Боже Милостивый, как же нравилось быть запуганной им вот так. Мои соски затвердели, более чем готовые выставиться напоказ. В их реакции вообще не было никакого смыла.
— Я тут подумал, — сказал он. — Может, тебя нужно поцеловать в других местах.
Парень был охрененным гением.
Очень медленно он потянул собачку вниз, на дюйм или два. Из-за его улыбки я набралась храбрости остановить его. Какая жалость, что из рук и ног ушли все силы. Молния расстегнулась дальше, ослабив лиф моего платья, и широко открывая вид спереди. Мал проскользнул пальцем в декольте, убирая с пути черное кружево.
— Ты не собираешься остановить меня? — спросил он тихо.
— В любую минуту, — да ни за что.
Потом он посмотрел вниз. К счастью, он ценил грудь всех типов. Если бы он был из парней, предпочитающих размер побольше, то ничем хорошим это бы не закончилось.
— Энн. Черт, — он тяжело сглотнул. Очень хороший знак. Пальцами он нежно провел по ложбинке у основания моей шеи.
— Да?
— Ты так чертовски...
Кто-то постучал в дверь, выводя меня из тумана похоти.
— Мал, пора, — крикнул голос.
Нет. НЕТ!
— Чт... — с хмурым выражением лица Мал обернулся, в то время как я отчаянно пыталась удержать платье на месте.
Дверь открылась, и Бен просунул голову в комнату.
— Во имя всего гребаного святого, чувак, — сказал Мал, его голос был напряженным и взбешенным. — Энн могла бы быть голой.
Бэен оскалился.
— Раньше тебя не волновало кто и что видел. И если это такая проблема, то на двери есть замок, пустоголовый.
— Правила изменились.
— Вот дерьмо, чувак, — сказал Бен, обнажая зубы в широкой улыбке. — Ты в самом деле серьезно.
— Конечно, я, мать твою, серьезно. Это же моя долбаная девушка, ты придурок.
Взгляд Бена медленно прошелся по моему телу.
— Да, ну что ж, твоя долбаная девушка довольно симпатичная. Ты в курсе? Кажется, она мне нравится.
Каждая частичка Мала напряглась. В его глазах пылал огонь.
— Ты...
— Нет, — я ухватилась за лацканы его пиджака. — Никаких драк.
Он посмотрел на меня, его ноздри были раздуты. Что такое в этих свадьбах, раз они привлекают к себе столько драмы?
— Я серьезно, — сказала я. — Это особенный вечер в честь Эв и Дэвида.
Но, по-видимому, Бена слишком понесло, чтобы сейчас остановиться.
— Помнишь те времена, когда мы с тобой зажигали с одной и той же девушкой в Берлине? Это было хорошо... очень хорошо. Всегда думал, что стоит попробовать снова. Что скажешь, Энн? Как смотришь на то, чтобы немного развлечься? Обещаем, мы хорошо о тебе позаботимся.
Мал зарычал, и я бросилась на него, вцепляясь мертвой хваткой. По сути, я на нем повисла. Черт, а парень был силен. Может Бен и был крупным, но судя по настроению Мала, я бы не поставила против него в честной схватке. На его шее вздулись мускулы.
— Мал? — сказала я своим суперспокойным и гласящим, что все под контролем, голосом. В других обстоятельствах я, наверное, стала бы хорошим терапевтом. — Ты меня слушаешь?
— Да.
Его руки обхватили мою задницу, принимая на себя часть моего веса. Что было хорошо. Висеть на чьей-то шее сложнее, чем кажется со стороны.
— Все хорошо. Игнорируй его, — сказала я. — Бен, выметайся.
Этот подонок, глядя на меня, поиграл бровями.
— Сейчас же.
— Конечно, Энн. Не парься, — он подмигнул мне, закрывая дверь.
— Спокойствие, Мал. Плохой дяденька ушел.
— Я спокоен, — прорычал он, прижимая меня к себе.
— Он не имел ничего такого в виду. Он просто тебя разыгрывал.
— Разве ты не видела, как он смотрел на тебя? Идиотина говорил всерьез, — Мал крепче обнял меня. — Иногда он ведет себя так же дерьмово, как Джимми. Нужно было надрать ему задницу.
— Эй, а теперь успокой-ка своего внутреннего пещерного человека. Этим вечером ты очень агрессивен.
— Мне не нравится, что люди говорят в твой адрес всякую чушь. Ты не должна с этим мириться.
— Ну, это мило с твоей стороны. Но мне вовсе не нужно, чтобы ради меня ты кого-нибудь избил.
— Четверо из нас мутузили друг друга с самого детства. Такое случается, — одной рукой Мал застиегнул молнию на спине моего платья. А затем пронзил меня тяжелым взглядом. — Тебе же не хотелось попробовать, да?
— В основном, я предпочитаю по одному пенису за раз. Наверное, с моей стороны это тот еще недостаток...
— Хорошо.
Я поцеловала его в щеку, потому что лицезреть Мала ревнивца было обалденно.
— Что он имел в виду, говоря «пора»?
— Дэйви хочет сыграть несколько песен для Эв. Нам нужно возвращаться, — вздохнул он и усадил меня обратно на стойку. Его руки прошлись по моим бокам. — С тобой все нормально?
— Да.
Он все еще хмурился.
— Знаешь, Малкольм Эриксон, иногда ты можешь быть весьма напряженным.
Он молча наблюдал за мной.
— Большую часть времени ты ведешь себя как тот чувак счастливо-везучего-типа, но, на самом деле, ты очень многогранен. Ты довольно сложная личность.
— Удивлена?
— Да. И нет.
— И ты еще называешь меня сложным. Потанцуешь со мной позже? — спросил он, стряхивая плохое настроение.
— С удовольствием.
— Ты хотела раздобыть себе другой напиток, так ведь? Давай, пойдем достанем тебе его, пока я не начал выступать.
Он опустил меня вниз, его руки на моих бедрах, придерживают меня с особой осторожностью.
— Ты самый лучший парень из всех. Из мнимых и настоящих.
— А сколько у тебя их было?
— Парней? Двое.
Я подняла два пальца, на случай, если ему нужно было визуальное содействие. Что должно бы помочь.
— Значит, я под номером три.
— Нет, ты под номером два. В отношениях я не ас.
— Нет? — он приподнял подбородок, взглянув вниз на меня. — Ты очень хорошо справляешься, Энн.
— Спасибо, Мал.

К тому моменту, как мы добрались домой, я пребывала в приятной эйфории. Мы поехали на одном такси с Нейтом и Лорен в районе трех утра после потрясающей вечеринки.
Я наконец-то услышала, как вживую играют «Стейдж Дайв». Они обалденно исполняли акустические песни. Голоса Джимми и Дэвида прекрасно сочетались вместе. Каждый из них был так чертовски талантлив, что от улыбок у меня заболели зубы. Бен, со своей бас-гитарой, и даже Мал, без укомплектованной барабанной установки, заставили прочувствовать атмосферу самым чудесным образом. Все они прекрасно гармонировали, неотделимо от музыки.
Может уже и наступило время идти спать, но я не хотела, чтобы ночь заканчивалась. Пока еще нет. Я легла на спину, уставилась на потолок в спальне. Я давно перестала ворочаться. Зазор между шторами был достаточного размера, чтобы в него просачивался уличный свет. Несколько лет назад, ночами, такими как эта, когда сон все не приходил, я частенько разговаривала с Малом — то есть с его версией с постера. Печально и ненормально, но правда. А теперь этот мужчина во плоти спал в соседней комнате.
Порой жизнь может быть странной и прекрасной штукой.
Временами она бывала просто катастрофой. Но иногда прекрасные мгновения брали верх.
Я пробежалась пальцами по бедным, израненным губам. Их чуть ли не зацеловали до смерти. После того как Малу в голову пришла идея, его было не остановить. И, по-видимому, танцы с ним предполагали собой осуществление мини-сеанса с поцелуями. Каждый раз, когда он пробовал что-то другое, становилось все сложнее и сложнее симулировать недовольство. Так что было много поцелуев, я, правда, понятия не имею, сколько именно. В основном фигурировали легкие и не совсем, с или без использованием зубов, с разными уровнями проникновения языка. И расположение рук. Ничего себе, это расположение рук. Что он только не делал: от нежного поглаживания моей шеи до массирования попы. Мужчина, который знал, что делать со своими руками, обладал силой, с которой нужно считаться. Я остановила его, только когда в полночь он попытался задрать подол платья.
Какая замечательная ночь.
Как только мы добрались домой, он опять разделся до боксеров. Я направились в ванную, чтобы забрать расческу, и он оказался там, чистил зубы. Парень, чистящий зубы, еще никогда так не заводил, даже с белой пеной, просочившейся из уголка губ. Я еще подумала, вот бы у него не было пижамы. Нет, парень, как он, должен спать обнаженным. Так говорила гениальная научная дедукция, основанная на горячем и мускулистом парне, в текущий момент занявшем мой диван. Безо всяких усилий я могла представить, как из-под одеяла раскрывается его теплая, загорелая кожа. Он спит на спине, животе или боку? Чисто с эстетической точки зрения, приятнее всего, если бы на спине... по разным причинам.
Но если он лежал на животе, то длинная линия его позвоночника была бы выставлена напоказ вместе с бонусным дополнением в виде его задницы. Я бы продала что угодно, лишь бы увидеть его голый зад. Свои книги, электронную книжку, душу, что бы ни потребовалось.
И в любое время я могла подумать о чем-нибудь другом, стоило только захотеть. Но зачем?
Нет, мастурбация была более разумным направлением для действий. Я была на взводе и не спала, мои соски затвердели, дыхание участилось. Пришло время взять дело в свои руки.
— Мм, Нейт.
Послышалось еще больше стонов.
Немного ахов.
Удар.
— Детка, да.
— Лижи его, Лорен.
Твою. Же. Мать.
Я накрыла лицо подушкой и беззвучно закричала. Если я включу музыку, чтобы заглушить их (обычно так я поступаю, чтобы справиться с ночными утехами Нейта и Лорен), то, скорее всего, разбужу Мала.
Последовало еще два удара. Кровать соседей начала скрипеть. Она скрипела так громко, что я почти не услышала, как открылась дверь в мою спальню.
— Тыковка, я в аду? — в комнату вошел Мал, присел на край моей кровати.
— Да. Да, ты в аду. Мне жаль. Дело в том, что это первый и самый худший этаж, находясь на котором можно услышать, как трахаются твои соседи, из-за тонких, как лист бумаги, стен.
Лорен визгнула, к такому звуку она особенно часто склонялась во время вот таких встреч. Я поежилась.
— Сделай так, чтобы это прекратилось, — прошептал Мал, его рот широко раскрылся от ужаса. — Ох, черт нет. Это ужасно.
Мы вдвоем начали тихо смеяться. Это было единственной разумной реакцией.
— Пойдем в отель, — сказал он, придвигаясь ближе.
— Сейчас четыре утра.
— Сколько обычно у них это длится?
— Они напились, так что это будет долго.
Я подтянула коленки, крепко прижала их груди. Ему не нужно знать, что творится с моими сосками. Печальная правда заключалась в том, что слышать, как люди занимаются хорошим, громким сексом, делу не помогало. К счастью, на мне были мои лучшие штаны из комплекта хлопковой пижамы и старая футболка. Они были такими мешковатыми, что скрывали абсолютно все. В противном случае, нахождение Мала на моей кровати в такой близости еще немного и смущало бы.
— Не находишь в этой картине ничего неправильного? — сказал Мал, хмурясь на стену, словно она лично оскорбила его. — Я барабанщик из «Стейдж Дайв». Это не я должен не спасть из-за того, что другие занимаются сексом. А они. Это из-за меня не могут уснуть гребаные соседи.
— Черт, детка. Ты так в этом хороша, — прорычал Нейт за стенкой.
— Ты это слышала? — спросил Мал.
— Ага.
— Так. С меня хватит, — Мал взобрался с ногами на мою кровать и выпрямился. Между ним и потолком оставалось не больше фута [прим. пер. - около 30,5 см]. — Он насмехается надо мной. Он бросает мне вызов.
— Да неужели?
— Ублюдок.
— А я всегда считала, что Нейт был таким хороши парнем.
Он протянул мне руку.
— Давай, Энн. Нам нужно защитить нашу мнимую сексуальную жизнь.
— Вот дерьмо, — я взяла его за руку, позволила поднять на ноги и себя. — Не дай мне отскочить в сторону. И не ударься головой.
— Не собираюсь я биться головой. Ты перестанешь вести себя так по-взрослому хотя бы на минуту? Расслабься, повеселись.
— Сильнее, Нейт, — донеслось от соседей.
Мал громко откашлялся.
— Энн!
— Мал.
— Громче, — прошипел он, когда мы начали прыгать по кровати. Ее деревянный каркас издавал поразительный скрип. Такого скрипа от нее не слышалось не то что давно, а вообще никогда. Если бы в наши обязанности входило оказаться голыми в горизонтальном положении. Было бы так здорово.
— Мал!
— Ты такая хорошая девочка, Энн, — выкрикнул Мал, чтобы нашим соседям было хорошо слышно. — Ты, правда, мне очень нравишься.
— Серьезно? Такая твоя версия разговора во время секса?
— Тогда давай послушаем, как развратно говоришь ты. Ну же.
Я закрыла рот. Он остался закрытым.
— Трусишка, — Мал повернулся к стене, разделяющей нас от Нейта и Лорен. — Ты такая охрененно приятная на вкус.
— Как что? — спросила я, затаив дыхание, а мышцы бедер сжались. Парню просто посчастливилось, что я не набросилась на него со своей вагиной. — На что похож мой вкус?
— Ну, он как мед и сливки, и... не знаю, хлеб?
Я поморщилась.
— Хлеб?
— Да. Сексуальный хлеб, который я могу есть постоянно, потому что ты такая аппетитная и богатая цельнозерновыми злаками.
От следующего раунда смеха мышцы на животе свело, но я продолжала прыгать. Насколько странным было смеяться, прыгать и быть заведенной в одно и то же время. У некоторых наших с Лиззи друзей был батут, когда мы были помладше. Вот только он никогда не приносил столько веселья, сколько было сейчас.
А затем Мал подпрыгнул слишком высоко и ударился головой о потолок.
Он упал на свою по-большей-части-прикрытую задницу, потирая макушку.
— Бл***. Ой.
— Ты в порядке?
Неожиданно кровать подкосило, одна сторона деревянного каркаса рухнула на пол. Шум был особенно впечатляющим. Как и внезапная тишина через стену. Я споткнулась, подскользнулась и наполовину приземлилась к нему на колени. К счастью, вокруг меня обернулась рука, удерживая от дальнейшего падения. Мы сидели на месте, по сути, грудь к груди, с одной моей ногой, переброшенной через его ноги.
— Мы сломали мою кровать, — сказала я, заявляя очевидное.
— В битве не обойтись без жертв, тыковка.
— Твоя голова в порядке? Тебе нужен лед? — я откинула спутанные светлые волосы с его лица. Может, ему нужно было сексуальное лечение. На это я была очень даже настроена. На кончике языка так и крутилось предложить это. Пьяная бравада была лучшей.
— С ней порядок, — на его лице очень медленно растянулась улыбка.
Кто-то постучал по стене со стороны Нейта и Лорен.
— Вы там оба целы?
— С нами все хорошо, — крикнула я в ответ. — Спасибо. Продолжайте.
Я могла расслышать едва приглушенный смех. Мои лицо стало вспыхнуло. Оно запылало. Вы, скорее всего, сможете приготовить стейк на этом засранце. Черт, об этом услышат все. И я действительно имею в виду всех. Нам этого никогда не забудут.
— Они смеются над нами, — сказала я.
— Ерунда. Мы просто так сильно трахались, что сломали кровать. Они желают оказаться на нашем месте. Естественный порядок сексуального статуса был восстановлен.
Мы оба засмеялись. Это было так нелепо.
Но когда смех как-то сошел на нет, то мы так и остались сидеть на месте, глядя друг на друга. Его лицо скрывала тень. Было невозможно прочитать его выражение. Но его твердеющий стояк, упирающийся мне в бедро, заявил о своем присутствии. Я бы все отдала, чтобы узнать, о чем он думал. Все мое внимание было направлено прямиком на то, что творилось между моими ногами и, вот дерьмо, это было приятно. Хотелось бы мне, чтобы он что-нибудь сделал, потому что я не уверена, что у меня хватило бы смелости. Он среагировал на мое присутствие, но что это значило? Члены творили всякие вещи. Загадочные вещи, типа твердеть без причины. А секс определенно не был частью нашего соглашения. Он выразился довольно конкретно. И все же, все те сегодняшние поцелуи и поддразнивания...
За всю свою жизнь я еще ни разу не была так сбита с толку. Сбита с толку и возбуждена.
За стенкой опять раздались крики, как только они последовали моему совету и все-таки продолжили свое занятие.
— Я вполне уверенна, что они вообще о нас не думают, — сказала я.
— Просто из любопытства, как сильно ты пьяна?
— Комната вроде как вращается. А что?
— Ничего. Нам лучше встать, — сказал он гортанным голосом. Осторожно он поднял меня с себя и затем сам вылез из руин моей старой кровати. Мы оба оказались на ногах, стояли на месте и игнорировали выпуклость в его трусах. Никакой неловкости. Хотя, стоит все же сказать: влажную промежность куда проще спрятать.
— Давай посмотрим фильм, — предложил он. — В ближайшее время никому не удастся поспать.
— Хорошая идея, — солгала я и позволила ему вытащить меня из обломков. — Бедная кровать. Но это было весело.
— Ага, так и было. Не так весело, как трахаться по-настоящему, но все-таки тоже ничего.
Мое любопытство взяло верх. То ли из-за того, что у меня не было манер, или же потому, что я действительно все еще была пьяна.
— Кстати говоря, а что случилось с твоей подружкой? Я думала, что ты пойдешь навестить подругу, после того как мы вернулись домой с вечеринки.
— Не-е.
— Не-е?
Он был полуготов и говорил мне какое-то «не-е»?
— Между подготовкой к этому туру и нахождением в серьезных фальшивых отношениях у меня не нашлось времени.
— И то верно.
Я совершенно ему не поверила.
Вместо этого, мой напичканный алкоголем мозг совершил гигантские скачки логических рассуждений. Немного не без причинных рассуждений. А что, если потребность его либидо каким-то образом связана с необходимостью обзавестись мнимой девушкой? Может, у него была настоящая девушка, скрывающаяся в ЛА, а мое существование было исключительно для того, чтобы сбить остальных со следа. Вообще-то, нет. Эта теория причиняла боль. Но, быть может, все дело в том пари, что он заключил с Беном. Он придерживался своей нелепой точки зрения со своими безумными шуточками, и теперь, если попытается отступить, то будет задета его гордость. А от этой теории было еще больнее. Только ни один из возможных вариантов не объяснял, почему иногда он бывает печальным. Я позволила ему отвести меня в гостинную, в моей голове и сердце творился не-очень-то-и-трезвый беспорядок.
— Что насчет тебя? Серьезно, ты же не сидела, скрестив ножки, ожидая, когда придурок образумится, так ведь?
Он сел посредине бархатного дивана, усадил меня рядом с собой, находясь ко мне в непосредственной близости.
— Нет, я ходила на свидания. Просто не в последнее время.
— Как давно?
Он поднял пульт, и огромный телевизор ожил. Его рука лежала на спинке дивана позади меня, ладонь отбивала яростный ритм.
— Что хочешь посмотреть? — спросила я.
— Не собираешься ответить мне?
— Несколько месяцев.
Шел какой-то старый ужастик. Восьмидесятых годов, если посчитать начес и химзавивку, как индикаторы. Пара едва прикрытых грудей промелькнула на экране. Женщина кричала.
— Кажется, фильм ничего, — сказал Мал.
— Ммм-хмм.
— Тебя не так легко напугать, да?
— Нелегко. Хотя мне становится грустно, глядя на то, как Джонни Депп превращается в томатный суп.
— Готов поспорить, что так оно и есть, — улыбнулся он. — Знаешь, я на самом деле имел в виду то, что сказал.
— О чем?
— О тебе, — он смотрел прямо перед собой, ни разу не взглянув в мою сторону. Свет от телевизора освещал черты его идеального лица. — Ты мне нравишься.
— Спасибо, Мал.
Тогда почему мы не занимаемся сексом? Очевидно, я нравлюсь ему в этом отношении. Я просто нравлюсь ему, как он и сказал.
Мои мысли опять разбежались в разные стороны.
— Ты не сказала, что я тоже нравлюсь тебе, — подметил он, говоря это самую малость неуверенно, если мои уши меня не обманывали.
— О, ну что же, — я повернулась, чтобы посмотреть на него, искоса поглядывающего на меня, игнорируя крики, которые продолжали доноситься с экрана. — Ты...
— Что я?
— Такой...
— Ладно тебе, тыковка, ты слишком долго тянешь резину. Скажи уже.
— Очень...
— Нахрен. Я просто сам сделаю себе комплимент.
Я протяжно и громко вздохнула, безмерно этим наслаждаясь.
— В этом плане ты безнадежна, — пожаловался он.
— Как насчет изумительный? Изумительный — такое описание тебе сойдет?
— Хм-м, — он улыбнулся мне небольшой, удовлетворенной улыбкой. — Да. Неплохо. Я имею в виду, оно определенно охватывает понятие великолепия, то есть меня.
— И эгоистичный. Жутко эгоистичный.
— Врешь, — его пальцы быстро пробежались по моим бокам, заставляя меня смеяться и извиваться. — Я скромное совершенство.
— Нет. Не щекочи меня.
— Признай, я смысл твоего существования. Признай это! — его рука обвилась вокруг меня, притягивая обратно к нему, когда я попыталась сбежать. — Черт, не смей опять падать. Я не вынесу еще одного удара головой, чтобы спасти тебя.
— Тогда прекрати меня щекотать, — громко выдохнула я.
— Щекотать тебя. Я тебя умоляю. Как будто я бы стал вести себя так незрело, — поднялась рука и нежно положила мою голову к нему на плечо, а другая, обернутая вокруг меня, прижала покрепче. — Ш-ш-ш, пришло время тишины.
Теплая эйфория наполняла меня в десять раз лучше, чем это когда-либо удавалось алкоголю. Нет, в миллион раз лучше, потому к ней прилагался бонус ароматов и ощущений в виде Мала Эриксона.
— Отдыхай, — сказал он.
— Я отдыхаю.
На большом экране что-то происходило. Но это не имело значения. Мои глаза медленно закрывались, пока я смотрела на него. Независимо от причин, он был здесь, но шанс того, что мне вообще когда-либо удастся получить то, чего хочу, был мизерным. Такова человеческая природа — всегда желать большего. Наряду с вышесказанным стоит также упомянуть следующее: то, что я имела на данный момент, было и так чертовски здорово.

Когда я проснулась, опять кто-то спорил. Только на этот раз криков не было. Разгоряченный шепот раздавался прямо над моей головой.
— Почему моя сестра спит, лежа на тебе? — спросила Лиззи.
— Потому что я ее парень, — ответил Мал. — Кто ты? Энн не говорила ничего о том, что у нее есть сестра.
— Не говорила?
— Нет. Так или иначе, у скольких людей есть гребаные ключи от этой квартиры? Стоит забыть закрыть засов, как тут становится проходной двор.
— Насколько мне известно, после исчезновения Скай, ключи есть только у меня и Лорен.
— Не произноси это имя. Она расстраивается, когда его упоминают. Ее глаза наполняются грустью, и это полностью выбивает меня из колеи.
— Какое имя, Скай что ли?
— Да, — прорычал он.
— Хорошо-хорошо. — Пауза. — А ты вроде как горяч, да?
Послышалось незаинтересованное ворчание.
— Я не подкатываю к тебе, идиот. Она моя сестра, и это мой подозрительный голос. Я тебя случайно не знаю? У тебя очень знакомое лицо.
Пальцы большой ладони, охватывающей мою ягодицу, сжались. Что она там делала, я понятия не имела. Но нравилось ли мне это? Да. Да, нравилось. Я спала, используя в качестве кровати Мала. Как раз из серии о небесных ощущениях. Я даже не могла вспомнить, как заснула. По-видимому, это случилось во время ужастика с морем крови, потому что мы до сих пор были на бархатном диване в гостиной. Моя сестра была здесь, значит, сейчас должно было быть утро воскресенья, наш день для выполнения обязанностей и звонка матери. Мы всегда выполняли эту неприятную задачу вместе.
Мне не хотелось двигаться. Пока не наступит хотя бы среда. Виною мягкое похмелье.
Но большей причиной служило то, что мне не хотелось вставать с Мала.
— Что, черт возьми, ты с ней сделал? У нее губы отекли и все в синяках.
— Правда? — тело подо мной зашевелилось, когда Мал, без сомнений, поднял голову, чтобы оценить ущерб. — Дерьмо. Эх, да. Она немного не в форме, не так ли? Но как бы я узнал, нравится ли ей покусывание или нет, если бы не попробовал?
— Ей не нравится, — сказала Лиззи. — Или, по крайней мере, я так думаю. Как по мне, так Энн никогда не была похожа на тот тип девушек, которым нравится покусывание. Она более... сдержанная.
— Сдержанная? — мягко засмеялся Мал. — Ага. Почему бы тебе не пойти посмотреть на ее кровать, а потом сказать мне насколько она сдержанная.
За вздохом последовали шаги.
— Трахните меня. Она уничтожена.
— Моя Тыковка, когда заводится, ставится животным.
— Ты называешь ее Тыковкой? — голос моей сестры был наполнен страхом. — Она вообще на это отзывается?
— Ну, она делает вид, что ненавидит это прозвище. Но тайно, я знаю, она обожает его. Ее лицо становится таким нежным и всё такое.
О, боже милостивый, хватит. Я практически вырастила эту девочку; ей не нужно слышать подобную фигню. Любой авторитет, который у меня был, обратится в пыль. Я приоткрыла один глаз.
— Замолкни, Мал.
— Слушаюсь и повинуюсь.
— Который час? — спросила я, из-за зевка чуть ли сломав себе челюсть.
— Мал? Она назвала тебя Малом? — спросила Лиззи, подходя к нам ближе. Внешне мы с сестрой не очень были похожи. Ее волосы были красивого карамельного цвета, в отличие от моего морковного. Черты ее лица были более утонченными, чем у меня, хотя у нас обоих сильный подбородок, как у матери. — Не. Может. Быть.
Ха, это будет весело.
— Странное дело, но, да, может, — сказала я, мой голос прозвучал чуть-чуть самодовольно. — Мал, это моя младшая сестренка, Лиззи. Лиззи, это Малкольм Эриксон.
Моя сестра не была такой большой фанаткой «Стейдж Дайв» как я. Только, сомневаюсь, что это остановит ее от поведения фанатки.
Как я и подозревала, Лиззи завизжала, как ненормальная. Мы с Малом вздрогнули.
— О, Боже мой, Энн обожает тебя. Да у нее вся стена в спальне была увешана твоими постерами.
— Нет! — Вот дерьмо, как я не додумалась, что этого стоило ожидать? Меня душил страх. Кто-нибудь, утащите мою сестру, сейчас же. Отнесите ее вниз и закройте в шкафу. Это, безусловно, было для ее же собственного блага, но в основном — для моего. Я попыталась броситься на нее, но сильные руки удерживали меня в ловушке. — Лиззи. Замолчи. Пожалуйста, замолчи. Ему не нужно об этом знать.
— Лиззи, расскажи мне больше, — потребовал Мал. — Целая стена, говоришь? Очаровательно. Мне определенно нужно знать больше.
— Нет, не нужно.
— Цы-ц, Энн. Я слушаю.
Мои руки не были достаточно длинными, чтобы закрыть Лиззи рот. Мне нужно было дотянуться до ушей Мала. Я боролась с ним, но он слишком легко стряхнул мои руки, вот же хитрюга.
— Она частенько писала твои имя на своем бедре перманентным маркером, — доложила предательница в лице моей сестры.
Заявляю официально: Лиззи налажала. Существует большая вероятность того, что вскоре у нашей мамы останется только один ребенок, если она продолжит говорить. Учитывая необычное мамино замечание, что у нее полным-полно детей на работе, потеря не должна особо надолго подкосить ее.
— Это ложь! — выкрикнула я, покрываясь холодным потом.
— А она писала его на внутренней стороне бедра? Готов поспорить, что писала, шалунья, — Мал схватил меня за запястья, удерживая их напротив своей груди. В качестве эффективного средства, направленного на то, чтобы остановить меня от попыток избить его до крови. — Что насчет маленьких сердечек, с торчащими из них стрелами — их она тоже рисовала?
— Я не знаю, — моя любимая сестрица присела в кресло, скрестив ноги. — Но она постоянно подписывалась, как Энн Эриксон.
— Я так тронут, что ты возьмешь мою фамилию, Тыковка, — Мал попытался поцеловать мои кулаки. — Нет черт, это так здорово с твоей стороны. Для меня это означает целый мир. Моя семья будет от тебя в восторге.
— Ла-ла-ла-ла, — пела я во весь голос, заглушая их обоих, как только могла.
— И она снова и снова пересматривала клипы со «Стейдж Дайв». Кроме того, в котором ты целуешь ту девушку, — Лиззи щелкала пальцами, а лицо было напряжено в попытке вспомнить. — ’Last Days of Love’ — вот, что за песня то была. Она наотрез отказывалась его смотреть, даже покидала комнату, если начинали его показывать.
Мал затрясся подо мной, надрываясь от смеха. У парня была истерика. Даже глаза его блестели от непролитых слез, ох и недоумок. Большая рука взяла меня за затылок и прижала лицо к его щеке.
— О-оу, Энн. Ты ревновала?
— Нет.
Да. Страшно, страшно ревновала. Тот поцелуй опустошил мою подростковую душу и заставил слушать печальные песни почти год.
— Моя бедняжка.
— Замолчи.
— Я не собирался ее целовать. У меня рот соскользнул, — сказал он, стараясь быть искренним, и потерпел неудачу. — Клянусь, я пытался сберечь себя чистым для тебя. Скажи, что веришь мне, пожалуйста.
Я обозвала его чем-то противным.
Он засмеялся еще сильнее, от чего затрясся весь диван.
Исходя из того, что он не собирался в ближайшее время отпускать меня, я, как по заказу, спрятала свое горячее лицо у него на шее. Я ненавидела всех в этой комнате. Сильно ненавидела. Было заманчиво укусить его, но он, скорее всего, получит от этого наслаждение. Он определенно провел время с пользой, кусая мои губы и подбородок после того, как прошлой ночью на вечеринке в очередной раз загнал меня в угол. Его крестовый поход с поцелуями чуть не добил меня, но это не сравнить с тем уроном, который нанесла моя сестра, собственная плоть и кровь.
Теперь Малу было обо всем известно. Я обречена.
— Лиззи, будь хорошей девочкой и принеси мне ручку, — сказал Мал. — Мне нужно написать имя твоей сестры на своих гениталиях, сейчас же.
Ей богу, я пыталась не засмеяться. Я так сильно пыталась.
— Как насчет того, что вместо этого я сделаю кофе? — Лиззи вскочила на ноги. — Знаешь, к этому времени, каждое воскресенье, ровно к десяти часам, у нее обычно уже был приготовлен для меня завтрак. Ты оказываешь на нее плохое влияние, Мал.
— Дайте мне одеться, чтобы я вытащил вас прогуляться, — он погладил меня по спине. — Не могу позволить, чтобы моя будущая свояченица уже держала на меня зло.
— Тебя разве не узнают? — крикнула Лиззи с кухни.
— Здесь, при виде меня, люди обычно ведут себя довольно спокойно. Но я надену кепку и солнцезащитные очки. И я могу вызвать кое-кого из охраны, если потребуется.
— Почему бы мне что-нибудь для нас не приготовить? Сейчас как раз должен быть мой черед, — сказала Лиззи. Звон кастрюль и сковородок, и шум воды сопроводили ее заявление. Может, в конце концов, моя сестра была не так уж и плоха.
— Спасибо, — ответила я.
— Та-а-а-ак, — Мал чмокнул меня в макушку. — Я тебе не просто немного нравлюсь. Ты моя самая большая фанатка. Ты любишь меня.
— Я не люблю тебя.
— Совершенно точно любишь, — он сжал меня. — Для тебя я — все. Без меня ты бы не видела смысла жизни.
Слава богу, что на этот раз, когда я слезала с него, он не стал меня удерживать. Я поправила свою старую футболку и зачесала волосы назад, беря себя в руки.
— Это была простая подростковая влюбленность. Не бери этого в свою и так раздутую эгоизмом голову.
— Сильная влюбленность или слабая?
Я застонала.
Мал просто лежал на месте, держа сцепленные пальцы на обнаженной груди. Он молча наблюдал за мной. Его глаза видели слишком много. Спустя некоторое время он сел, его ноги коснулись пола. Он зевнул, а затем потянулся, разминая шею.
— Знаешь, за многие годы это первый приличный сон, который у меня был.
— Со мной, лежавшей поверх тебя? Вряд ли это было удобно.
Тени под глазами посветлели, и выглядел он более отдохнувшим, вытянув свои длинные ноги. И все-таки, он потирал сзади свою шею.
— Нет, не особо. Попробуй разберись. Наверное, с этого самого момента, нам стоит спать на диване каждую ночь.
— У меня кровать сломана.
Он откинул назад волосы и улыбнулся мне.
— У тебя были проблемы со сном? — спросила я.
— Полагаю, немного.
— Тебя что-то беспокоит?
— Не знаю. Пустяки.
Он избегал моего взгляда.
— Не пустяки. — Это была первая настоящая вещь, которой он делился со мной. Или первая расплывчатая вещь. В любом случае, мне нужно было ее принять. — Что с тобой происходит? Что случилось? Иногда я смотрю на тебя, и ты кажешься таким...
— Каким? Каким я кажусь?
— Печальным.
Его лицо стало каменным, руки лежали на бедрах. От его тела исходило напряжение, как от силового поля.
— Ничего не происходит. Я говорил тебе, что это дерьмо не обсуждается.
— Извини. Я просто подумала, что, может, ты хотел бы об этом поговорить.
— «Не обсуждается» вроде как означает, что я не хочу об этом говорить. Ясно? — его голос был резок, и он использовал его, как оружие. Следовательно, он ранил.
— Хорошо, — сказала я тихо.
От злости он сжал губы в линию.
— Знаешь, Энн, ты самый последний гребаный человек, который должен давить на меня в чем бы то ни было. У нас была сделка, взаимопонимание.
О, нет, он не мог так сказать. У меня вздернулся подбородок.
— И ты так здорово к нему прицепился.
— А это, мать твою, что еще должно значить?
— Я пошла на вечеринку. Я сыграла свою часть.
— Да? И?
— И ты провел всю ночь, пытаясь доказать, что ты самый лучший любовник в мире. Рядом никого не было, чтобы увидеть некоторые из тех поцелуев, Мал. Все они были направлены на то, чтобы доказать, какое ты дерьмо из-за того, что решил так поступить.
— Они были больше, чем это.
На его челюсти дернулась мышца. Что было вроде как впечатляюще и немного страшновато. Но пошел он.
— Неужели?
— Конечно, черт подери, были.
Я уставилась на него, немного опешив.
— Ладно. Я не понимала. Но не отрывай мне голову за пересечение нескольких границ, ведь я волнуюсь за тебя. И мне не нравится видеть, как ты грустишь.
— Бл***, — матюкнулся он, и выражение его лица стало спокойнее. Он сцепил руки за головой, бормоча еще несколько ругательств. Затем он протяжно выдохнул, ни разу не отводя от меня взгляда. Его настроение переменилось, злость улетучилась. Очень нежно он очертил пальцем мою набухшую нижнюю губу. — Выглядит не очень.
— С ней все нормально, — мой голос дрогнул.
— Я перестарался. Прости.
Я поникла, вся злость испарилась. Его глаза опять были печальными, и на этот раз тому причиной послужила я. На это у меня не было никакого оправдания.
— Если бы самой худшей вещью, что случалась со мной, было то, что ты посчитал забавным поцеловать меня и соврать людям о том, что я от тебя беременна, то моя жизнь, наверное, была бы малиной.
Его улыбка не отражала эмоций на лице, она появилась и исчезла в мгновение ока.
— Мал, если тебе когда-нибудь захочется поговорить, то я рядом, — наверное, мне стоило замолчать, но я не смогла. — Все нормально.
Он отвернулся.
— Если честно, то я сама не особо хороша в том, чтобы делиться чувствами.
Мои ладони сжались в кулак, сжались и разжались, как бы демонстрируя суть сказанного. Пусть и было дико неловко, но я терпеть не могла чувствовать себя беспомощной. Почему он просто не мог излить душу, чтобы я попыталась исправить то, что бы там уже ни было неправильным?
— Мы можем перестать говорить об этом сейчас? — спросил он у стены.
— Конечно.
— Спасибо.
Он дернул меня за прядку волос. Затем его рука скользнула за мою шею и он притянул меня к себе. Черт, пах он хорошо. У меня закружилась голова. Возможно, на это еще повлияло маленькое облегчение от того, что спор закончен, но тяжело сказать наверняка. С щекой, прижатой к груди Мала, мозг не работал. Я обвила руками его талию, крепко обняла его, просто на случай, если он передумает и попытается оторвать от себя.
— Это была наша первая ссора, — пробормотал он.
— Да. Я победила.
— Нет, не победила.
— Еще как победила.
— Пф-ф. Ладно, — его руки сжали меня крепче. — Эту победу оставлю за тобой. Но только потому, что ты ведешь себя насчет этого так по-детски.
— Спасибо.
Он тяжело выдохнул.
— Я больше не хочу ссориться.
— Нет ссорам, — всей душой согласилась я с ним.
— Заходить уже безопасно? — спросила Лиззи, выглядывая из-за кухонной двери. Она еще раз бросила на Мала оценивающий взгляд, а потом поняла, что делает, и отвернулась. Я ее не винила, но мне это не понравилось. Блин, теперь я ревновала к собственной сестре. Как глупо, особенно учитывая, что парень оставил после себя целую армию девушек. Если я планировала проводить время в компании рок-звезды, то мне нужно к этому привыкнуть.
— Сейчас нам с твоей сестрой нужно будет заняться примирительным сексом. Это очень важно для того, чтобы наши отношения были долгосрочными, — Мал начал принудительно подталкивать нас в сторону спальни для гостей. — Но желаем тебе хорошо позавтракать и отлично провести день. Просто оставь посуду; я помою ее позже. Было очень приятно с тобой познакомиться, Лиззи.
— Мал, ты меня душишь, — или это то, что я пыталась сказать. С щекой, прижатой к его твердой груди, слова получились искаженными. Скорее они походили на совершенно невразумительные слова.
— Что-что? — он ослабил хватку своих осьминожьих щупалец, чтобы позволить мне сделать хороший глубокий вдох. Фух, кислород, мой старый добрый друг.
— Почему бы тебе не одеть что-нибудь? Я собираюсь помочь Лиззи с приготовлением завтрака, — сказала я.
Лиззи смотрела на нас с выпученными глазами. И не беспричинно, правда. Очевидно, мы попали в альтернативную вселенную, где Мал Эриксон заигрывал со мной, как безумный. Какая галлюциногенная, поразительно потрясающая вселенная. Мне нужно будет воспользоваться этим по максимуму, прежде чем он оправится в тур. Впитать столько воспоминаний, сколько смогу.
— Ты самая худшая девушка, которая у меня только была, — надулся он. Это не должно было выглядеть очаровательно. Но, конечно же, так и было.
— Правда?
— Да. Самая худшая из всех.
— Я единственная девушка, которая у тебя была.
Мнимая девушка или нет, но это была правда.
— Да, единственная.
Он удерживал мое лицо руками и покрывал его поцелуями. Каждую его частичку, кроме бедных, измученных губ. Не знаю, чем именно заслужила подобное излияние любви, но еще была этому глубоко благодарна. Сердце екнуло; эту войну оно проиграло. К счастью, мои трусики сделаны из сурового материала. Хотя, исходя из прошлой ночи, я очень сильно в этом сомневалась.
— У нас все хорошо? — спросил он, губами щекоча мою щеку.
— Все отлично.
— Хорошо.
— Одежда, Мал.
Он засмеялся и направился в комнату для гостей, и, закрывая за собой дверь, сделал какое-то наигранное танцевальное движение из репертуара Фреда Астера[1]. Парень показывал высший класс в своих облегающих боксерах.
— Никогда не видела, чтобы ты так улыбалась, — Лиззи прислонилась плечом к кухонной двери, наблюдая. — Ты выглядишь так, будто под кайфом.
— Ха. Да, он вызывает такой эффект.
Ее лицо выражало обеспокоенность. Мне редко нравилось что-либо из сказанного ею, когда ее рот принимал такие очертания. Поскольку я являлась старшей сестрой, то не часто видела это выражение лица. Но когда видела, оно не сулило ничего хорошего.
— Я, эм, я не хотела услышать, о чем вы, ребята, говорили. Но у тебя очень маленькая квартира.
— Мне нужно, чтобы ты не расспрашивала меня об этом, пожалуйста.
— Только один вопрос.
Мне не оставалось ничего, кроме как согласиться.
— Чтобы там между вами не происходило, та сделка, что вы заключили — обернется ли это все тем, что тебе будет больно, Энн?
Я уныло склонила голову, пошаркала ступней по полу. Мы с сестрой не врали друг другу. Это было правилом, которого мы придерживались в обязательном порядке. Не важно, какую чушь несла наша мать, но мы с Лиззи всегда были честны друг с другом.
— Я не знаю.
— Думаешь, оно будет того стоить?
— Это уже два вопроса, — сказала я, слегка улыбнувшись.
— Называй это ранним подарком на Рождество.
— Он замечательный, Лиззи. Такой замечательный. Никогда прежде я не встречала никого, похожего на него.
Она медленно кивнула, отряхнула руки, и затем крепко их сжала. Еще несколько нервных черт, которые мы унаследовали от нашей ненормальной матери.
— Он будто снова включил тебя. То, что мы выбрались из дома, помогло, но... он снова нашел тебя.
— Нашел меня? Я все время была прямо здесь, Лиззи.
— Нет, тебя уже давным-давно не было.
Я уставилась в пол, не находя слов.
— Так, я думала, ты пригласишь Риса присоединиться к нам этим утром.
Мой рот открылся от удивления. Как раз из серии о том, что происходит впервые.
— Дерьмо. Я сказала, что позвоню ему. Совершенно вылетело из головы.
— Бедный Рис. Ты знаешь, думаю, для него это будет полезно, — Лиззи усмехнулась, потом замерла и принюхалась. — Бекон горит!
Мы подоспели на кухню как раз вовремя, чтобы увидеть дым, поднимающийся со сковороды, и почерневшие кусочки бекон. Какая трата продуктов. Я выключила конфорку, выбросила остатки завтрака в раковину. Обычно холодильник бывает полон продуктов для нашего воскресного бранча. Но на этой неделе я была слишком занята.
— Не переживай, вместо этого мы перекусим тостами.
— Извини.
— Вы же обе пойдете на репетицию, да? Парни не будут против, — на кухню вошел Мал, занятый застегиванием молнии на сером худи. Парень был с джинсами одним целым, и они на нем так хорошо смотрелись. А я все еще была в своей элегантной одежде для сна, неумытая, и с, должно быть, жирными волосами. Он посмотрел на сгоревший бардак в раковине. — Дайте угадаю, все-таки я поведу вас куда-нибудь позавтракать?
— Нет, мы съедим тосты. У вас сегодня будет репетиция после той вечерники? — спросила я. Веселое времяпровождение продолжалось до раннего утра. — Вот это самоотверженность.
— До начала тура осталось всего четыре дня. Время идет, — Мал сделал паузу. — И мы идем на улицу. Не ожидай, что я проживу на хлебе и воде. Своего мужчину ты должна кормить чем-то большим, нежели этим, женщина.
Я изо всех сил постаралась не разомлеть на словах «своего мужчину» и тем самым отбросить феминистические движения на пятьдесят лет назад. Близость с Малом была опасна.
— Звучит здорово. Позволь мне принять быстрый душ.
— Хорошая идея. Я потру тебе спинку, — сказал он, следуя за мной в гостиную.
— Почему бы тебе не составить компанию Лиззи?
— Почему бы мне не составить компанию тебе? — он понизил голос. — Я могу очистить то особое место для тебя с помощью языка. Обещаю, что проделаю хорошую работу.
— Вау. Очень мило с твоей стороны. — О, блин. В качестве поддержки я схватилась за ручку двери в ванную. — Вот тебе два слова, Мал. Роковое. Влечение.
Его улыбка было огромной, когда он отмахивался от того, что меня беспокоило.
— Прием, у меня даже нет кролика [в "Роковом влечении" героиня, которая преследовала героя, убила его любимого кролика – прим.пер.]. И давай посмотрим фактам в лицо: ты не до такой степени сильна, Тыковка. Я могу с легкостью обезоружить тебя, если понадобится. Нам было так хорошо. Давай же, будет весело.
— Аргх! Прекрати, — крикнула я на него шепотом. — Я не могу понять, серьезен ты или нет. У меня от тебя голова болит.
Он наклонился, становясь ближе.
— Посмотри на меня; я совершенно серьезен. Сегодня, Энн, ты не пьяна, ты понимаешь, что творишь, и я настроен на секс. Давай пересмотрим условия. Это соглашение больше мне не подходит. Я хочу поговорить со своим адвокатом!
— О, так ты настроен на секс?
— Ну, да. Я не привык обходиться без него больше одного-двух дней. От этого я становлюсь дерганным, — в качестве наглядного примера он, стоя на месте, станцевал движение из джиги. — Мне это не нравится. Давай же, Энн. Помоги другу. Это будет хорошо.
— Несомненно, это самая романтическая вещь, которую я когда-либо слышала. Я почти могу почувствовать, как сейчас мои ноги прямо-таки раздвигаются перед тобой.
— А что ты хотела услышать, какую-то хрень о любви?
— Нет.
Но, возможно, что-то ужасное нашептывало об обратном глубоко внутри. Этому «чему-то» следовало замолчать.
— Ты хочешь песню? Не вопрос. Позже я попрошу Дэйви написать тебе одну, — он загородил дверной проем, упершись в него руками. — Я знаю, что тебе хотелось сделать это прошлой ночью. Но я хотел, чтобы ты была трезвой. Теперь ты трезвая. Я тебя хочу. Ты хочешь меня. Давай трахнемся.
Мое сердце пустилось вскачь, но я заставила себя успокоиться.
— Ты прав, я действительно хотела этого прошлой ночью. Я до сих пор хочу. Но, Мал, сейчас не подходящее время. Здесь моя сестра.
— Я быстренько, — его брови сошлись на переносице. — Погоди, я не то имел в виду. Будет быстро, но здорово. Энн, может тебе и не понравилось, как я целуюсь, но, говорю тебе, мои навыки орального секса выше всяких похвал. Я знаю все о грязных вещичках, которые можно там проделать. Позволь показать тебе, милая, ну пожалуйста?
— Мал... — я даже не могла придумать, что сказать, когда он смотрел на меня умоляющими глазами. Из-за него мои эмоции перескакивали с одной на другую так же быстро, как у него менялось настроение. Злость, возбуждение и потрясение — все они смешались во мне. — Лиззи находится на кухне. Она может услышать каждое наше слово.
— Мы закроем в ванную дверь, включим душ. За шумом текущей воды она ничего не услышит.
— Боже, ты смущаешь меня. Мне кажется, что моя голова не переставала кружиться с того самого момента, как ты вошел через дверь.
— Можешь посмущаться позже. А сейчас, пожалуйста, кончи у меня на языке?
После чего как раз пришло время, чтобы начать тяжело дышать. Возбуждение в этой гонке определенно лидировало. К счастью, моя мешковатая футболка скрывала худшую часть свидетельства — затвердевшие соски. Я оттолкнула его рукой, пока у меня еще были силы.
— Мы поговорим об этом, когда будем одни. Иди, укрепляй отношения со своей предполагаемой будущей свояченицей. Пожалуйста.
— Ладно, — он упал духом. — Но ты много чего упускаешь.
— Не сомневаюсь.
— Может, позже я буду не в настроении, Энн. Ты можешь полностью упустить шанс, и все — жизнь разрушена.
— Буду считать это должным предупреждением.
— Последний шанс, — он высунул свой большой розовый язык, как собака. Хотя, наверное, это должно было выглядеть похожим на собачий жест. Но, по всей вероятности, клыки предполагали собой более осмотрительное поведение. — Идишь? Он павда длинный.
— Ты не мог бы, пожалуйста, убрать его? — засмеялась я.
Вместо этого он схватил меня за затылок и провел своим теплым, влажным языком по моей щеке. Я замерла от натиска.
— Ты только что просто не мог этого сделать.
— Это признак любви. Думаешь, я слюнявлю кого попало?
— Ты... У меня слов нет.
— Есть женщины, которые готовы умереть за то, чтобы я лизнул их лицо. А ты даже не удосужилась оценить, как тебе посчастливилось стать обладательницей моей слюны. Теперь, лизни меня в ответ, — он требовательно указал на свою челюсть. — Сделай это, Энн. Сделай это, женщина, пока я не обиделся.
Я хихикнула, на это отозвалось все тело. Что становилось опасным.
— Мне нужно в туалет. Уходи. Прекрати меня смешить.
— Мне нравится тебя смешить.
— Да, ну что ж, если я обмочусь в трусы, то это будет куда менее прикольнее. Продолжай.
— Потерпи, — он схватил меня за запястье, его голос стал спокойным. То, как он вмиг мог переключаться с клоунского поведения на спокойное, нельзя было описать иначе, кроме как потрясающим. — Во-первых, эта информация была излишня. Во-вторых, вы с Лиззи пойдете со мной на репетицию?
— Уверен, что с этим не будет проблем?
— Да.
— Тогда, мы с удовольствием, — кивнула я. Должно быть, это был самый безумно идеальный момент из всех. Вместе с моим полным мочевым пузырем и столь же наполненным эмоциями сердцем. — Только сперва нам нужно будет сделать телефонный звонок, а потом можем идти.
— Хорошо. В-третьих, признай, что соврала насчет того, что прошлой ночью тебе не понравились мои поцелуи, — его взгляд быстро поймал меня в ловушку.
Больше не было смысла отрицать; он мне нравился, и я до боли его хотела. Это началось в ту минуту, как он оказался в моем полном распоряжении. Его пальцы все еще обвивали мое запястье, когда как я прислонила ладонь к его челюсти. Ощущение его щетины, царапающей мою ладонь, и тепла, исходящего от его кожи, было божественным. Но этого было недостаточно. Мне нужно было дать что-нибудь взамен. Какой-нибудь маленький кусочек безумного, странного, похотливого веселья, которое он дал мне. Он оставался идеально спокойным, когда я потянулась и оставила осторожный поцелуй на его щеке.
— Ты прав, я соврала.
Напряженные морщинки у его рта разгладились.
— Соврала.
— Да. Прости. Просто ты вроде как ошеломил меня и... в любом случае, ты лучший.
Он вытянул кулак вверх.
— Я так и знал! Я лучший.
— Ты такой.
Простая констатация факта, но от этого у него загорелись глаза.
— Спасибо, Тыковка.
Его улыбка... у меня не было слов.

Мы позвонили матери из моей спальни, расположившись на краешке опущенного матраса. Мал был занят тем, что смотрел телевизор в гостиной с кружкой кофе в руке.
Я кивнула, и Лиззи достала свой мобильный, выбрала контакт и поставила телефон на громкую связь. Затем положила его между нами. Мою кожу покалывало. Воздух казался одновременно холодным и горячим. Блин, я это ненавидела. Ненавидела всей душой. Но в моей голове мама была так тесно переплетена со злостью и разочарованием, что я не могла воспринимать ее без этих эмоций. Однажды, все будет по-другому.
— Привет, мам, — сказала Лиззи, ее голос лился как мед. Она уже простила маму. А я все еще не была к этому готова.
— Привет, девочки. Как вы?
Лишь от звука ее голоса в памяти всплыли те воспоминания. То, как сидя с ней во мраке, я умоляла и просила ее съесть еще одну ложечку, встать с кровати и, возможно, принять душ, вести себя как человек. Начать вести себя как взрослая и присматривать за своими дочерьми, чтобы я могла снова почувствовать себя ребенком.
— С нами все отлично, мам, — сказала я, стараясь изо всех сил, чтобы голос звучал нормально. — Как у тебя дела?
— Хорошо. На работе все нормально.
Я кивнула, как будто она могла меня видеть, испытав облегчение от того, что она все еще держится за работу, отвечает за собственные финансы. Это было хорошо. Несколько лет я имела дело с остатками на сберегательном счете, которые по какой бы то ни было причине счел нужным отправлять отец.
— Занятия проходят хорошо, — Лиззи переложила телефон в другую руку, рассказывая при этом о колледже. Потом она обняла меня рукой и начала поглаживать по спине. Милый жест, но, если честно, прикосновения в данной ситуации не помогали.
Моя сестра справлялась с такими разговорами на отлично. Она могла болтать добрых десять минут. И действительно, десять минут — достаточно долгий период времени, который можно было запечатлеть в рамку еженедельных звонков домой, так ведь?
— Что насчет тебя, Энн? — спросила она, как только Лиззи выдохлась.
— Я в порядке.
— Энн кое с кем встречается, — доложила Лиззи.
Я пристрелила ее взглядом.
— Все не так серьезно.
— Он правда замечательный, мам. Он так сильно в нее влюблен, что это можно запросто увидеть в его глазах.
— О, — сказала мама, после момента молчания. — Ты же осторожна, так ведь, Энн?
Эта фраза могла многое под собой подразумевать, но я точно понимала, что имела в виду моя мать. Не забыла ли я, что мужчины — наши заклятые враги? А почему? Стоит только вспомнить, как наш отец просто взял и бросил нас! Забавно, но урок из своих подростковых лет о том, что мужчины это зло, я не так и не усвоила, как бы мама этого ни добивалась.
— Да, мам, — я заправила за уши волосы, уложенные в новую прическу, садясь ровнее. — Все в порядке.
Мама издала небольшой вздох.
— Хорошо. Я бы не хотела...
— Вообще-то, он хочет повести нас позавтракать, мам. Так что нам лучше идти собираться.
— Хорошо, тогда я хотела спросить: не хотели бы вы, девочки, быть может, приехать домой на День Благодарения? — ее голос звучал полным надежды, умоляющим. — Было бы здорово с вами обеими повидаться.

— День Благодарения? — спросила Лиззи, будто никогда не слышала о таком событии. — Мы подумаем над этим... конечно.
Черта с два.
— Не думаю, что у меня получится отпроситься с работы, мам, — сказала я. — Извини.
Мама издала грустный вздох и сердце, которое я закалила от эмоций, связанных с ней, остановилось. Это был укол вины, но не достаточный для того, чтобы заставить меня вернуться домой. Даже и близко не способствующий тому, чтобы я это сделала. Теперь у меня была своя жизнь.
— Но, Энн, ты никогда не берешь отгулы, — сказала она. — Это может плохо на тебе сказаться.
— Рис рассчитывает на меня, мам.
— Разумеется, у тебя есть право отдохнуть на некоторые праздники. Ты уверена, что он не использует тебя?
Я просто уставилась на телефон.
— Вот блин, мам, — сказала Лиззи. — У меня телефон скоро отключится. Мне жаль.
— Ты постоянно забываешь его зарядить.
— Знаю. Слушай, мы любим тебя. Было здорово с тобой пообщаться. Поговорим на следующей неделе.
— Ну, хорошо, девочки. Берегите себя.
— Пока, — выкрикнула Лиззи, продолжая представление.
Я произнесла слово губами. Честное слово, это самое большее, что я была способна сделать. Охрененное спасибо, что мы прошли через это до следующей недели.
Лиззи завершила разговор, ее рука несколько отчаянно водила вверх и вниз по моей спине. Будто я нуждалась в заботе. Я была той, кто усадил ее и объяснил, что представляет собой цикл. О, и о сексе тоже рассказала я. Я просматривала ее домашнюю работу, проверяла, чтобы она вовремя делала задания. Я могла оставаться сильной, чтобы не развалиться на части. Так что я до сих пор еще не отошла от проблемы, что была у меня с матерью. Но отойду.
— Мы не поедем домой, — сказала она.
— Ни за что.
Я вскочила на ноги, поправила серое вязаное платье и колготки. Открыла дверь спальни. Мал сидел в кресле, смотря телевизор.
— Эй, готовы идти? — спросил он.
— Да. Готовы.
Он вскинул голову:
— Что случилось, тыковка?
Я выдавила улыбку, подходя к нему. Из-за него мне хотелось улыбаться. Что не было абсолютной ложью. Вот только беспокойство не покинуло его глаз.
Но моей матери не удастся разрушить то, что между нами было.
Я наклонилась к нему, положив руки на спинку кресла, чтобы стать ближе.
— Эй.
— Привет, — сказал он, обхватывая меня за плечи. Не смотря на желание, чтобы меня не касались, я не завелась из-за прикосновения. Из-за его близости.
— Мне нужен поцелуй.
— Что, прямо сейчас? Тогда тебе повезло. Для тебя у меня их бесконечный запас.
Боже, он был таким милым.
Я прижала губы к его губам, для начала легонько целуя его. Его рука скользнула в мои волосы, поддерживая голову. Затем его язык проскользнул ко мне в рот. Тепло, радость и счастье наполнили меня. Этот парень был волшебником. По крайне мере, у него был волшебный язык. И действительно, не в этом ли был весь смысл жизни? Нет, ладно. Не пытайтесь проследить такую логику.
— Мм, — я нашла свое место под солнцем.
— Попытка ничего так, — сказала он, потирая губы. — Хотя, тебе тоже стоит немного попрактиковаться.
— Ха-ха.
— Услышала плохие новости? — спросил он.
— Нет. Просто моя мать вынесла мне мозг.
Вот, пусть запишут на пленку, я официально поделилась тем, что меня гложет.
— Да?
— Да. Пошли, раздобудем завтрак. Не хочу, чтобы ты опоздал на репетицию.
Его так просто не проведешь.
— Не нужно грустить, Энн. Мне охренеть как тяжело видеть тебя грустной.
— С тобой мне становится легче.
— Дружище, конечно становится. Ты видела, что я только что вытворял? — он ухмыльнулся и я засмеялась. — Так-то лучше. Давай, нам пора. А иначе, если мы продолжим целоваться, то не пойдем никуда, кроме как в постель.