Название: Голубка Автор: DisCordia aka Daydreamer Жанр: мистика Бета: Максим Дарченко. Отличный бета-ридер, спасибо большущее. Надеюсь, с тобой все в порядке... Дизайн: Ирина Серая
Рейтинг: R Статус: периодически пополняется. Описание/Аннотация: Героиня этих рассказов - не такая, как все. Но дело даже не в том, что она - экстрасенс. Дело в том, что ее любимый - ее злейший враг. От автора: Много эмоций вложено в эти истории. Надеюсь, они правдоподобны.
Обычно люди рады, когда им звонят. Это значит, их помнят, о них не забыли. Это значит, их любят и ценят. Мой телефон звонил по противоположным причинам, и я его за это просто ненавидела. Настоящий звонок не стал исключением. Я сняла трубку, уже приготовившись тут же положить ее обратно. - Ты слыш-шишь меня, Голуб? – и я сразу определила, что говорящий мертвецки пьян. Ему было около двадцати восьми, и он стоял у бензоколонки в пяти километрах от моего офиса. Курит. Не женат, двое детей. Я вела его дело на прошлой неделе. Мерзкий тип. Подделал результаты анализа ДНК, чтобы отказаться от отпрысков. Конечно, двадцать семь – в армию теперь не призовут, зачем они ему? Жизнь только начинается! С какой целью он звонит, я понятия не имела, но судя по многообещающему началу, явно не для того, чтобы сказать «спасибо». - Ты слыш-шишь меня, щупачка недобитая? Щупачкой меня называли часто, но почему недобитая-то? Я возмутилась. - Чего тебе надо, Ярослав? - С клиентом нужно разговаривать с уважением, поняла, щупачка недобитая? Господи, он что, других эпитетов не знает?! - Тебе осталось недолго. Скоро примут закон, и вас всех рассадят по тюрьмам, поняла? Боже, ну что ж за клиенты-то у меня? Таких звонков с угрозами за последние два месяца было несчетное количество. В последнее время все словно с цепи сорвались. И все из-за этого дурацкого закона, который так усиленно лоббируют в парламенте. Запретить практику экстрасенсорной перцепции. Вообще. Поставить нас, около полумиллиона работающих в различных сферах экстрасенсов, вне закона. И все из-за одного единственного дела, одного единственного случая. Волей судьбы оказалось, что я знаю о нем больше других. Ибо я оказалась одной из привлеченных в качестве детектива-экстрасенса специалистов.
Это было мое второе дело, и я тогда работала под началом Вагнера. Высокий, стройный, он казался нам, молоденьким выпускницам, идеалом. Учил ставить ментальные блокады, не подозревая, что мы будем пользоваться ими, чтобы скрыть от него же свои фривольные мысли. Думаю, он все же догадывался кое о чем. Даже не думаю. Знаю. В день, когда к нам в контору пришла Вера, я, закрывшись у себя в кабинете, заламывала руки и грызла ногти. Настал день и час, когда я сказала себе, что влюбилась. Как девчонка. Совершенно по-дурацки, в своего наставника, в своего партнера. И, что самое ужасное, от него это скрыть было совершенно невозможно, ибо для экстрасенсов, работающих в паре, понятие ментального блока запретно. Мысли и чувства должны быть открыты, в свободном доступе, а это значило… это значило, что я буду ощущать себя школьницей, которая втюрилась в учителя, и которую этот учитель случайно застал после уроков, целующей его фотографию. Секретарь сообщила, что меня дожидается посетитель, и я, усевшись за стол, попросила его впустить. Дверь открылась, и я увидела удивительной красоты и энергетики существо. Черные волосы, пронзительные глаза на смуглом лице. Одежда, пошитая на заказ. Вере было около тридцати, и она была ослепительна. Я поднялась в приветствии. - Вера, здравствуйте. Я – Фаина Голуб, - мы обменялись рукопожатиями. – Присаживайтесь в кресло, Денис Валерьевич скоро подойдет. Я глянула на часы. Без пяти девять. Когда стрелка через пять минут показала начало катастрофы, дверь отворилась, и в кабинете появился мой начальник и партнер. Вера посмотрела на него. Он посмотрел на нее. Я посмотрела на обоих, и увидела в их аурах то, что видела нечасто. Любовь. Настоящую любовь, которая зародилась на моих глазах. - Добрый день, - сказала я, улыбнувшись Денису. Здравствуй, любовь моя и несчастье. Он медленно отвел взгляд от Веры. Мое устремившееся навстречу существо оглушила волна сочувствия, исходившая от него. Он видел, он знал, он был безразличен. - Здравствуй, Фая. Доброе утро, Вера. Я Денис. Приступим, пожалуй, не будем отнимать у клиента время. Он сел на свое место в кресло у окна, я положила на стол вытянутые руки, устанавливая рапорт, Вера откинулась на спинку, позволяя нам двоим коснуться ее разума. Ситуация была нестандартной. Трижды за пять лет Вера Окунеева выходила замуж. Трижды она осталась вдовой. Первый муж погиб, упав с лошади на охоте. Глупая смерть всего через пять недель после свадьбы. Второй супруг пробыл с ней в браке почти три года, чтобы умереть от прободной язвы желудка на операционном столе. Вера оплакивала его год, а потом вышла замуж за дядю своего первого супруга. Расчет – ему шестьдесят, ей двадцать девять, но ему нужна была красавица-жена для создания имиджа, а ей – деньги, чтобы растить единственного сына. Месяц назад ее последний супруг умер на работе от разрыва сердца. Вера утверждала, что каждый раз ей звонили и предупреждали о том, что скоро она будет вдовой. Обычный детектив не помог. Она обратилась к нам. Денис сидел почти безучастно, только изредка поглядывал на меня, контролируя работу. Я прошлась по супружеской жизни Веры, по ее прошлому, «побывала» на похоронах, заглянула в постель супругов. Казалось, все было, как обычно. Только ничего обычного на самом деле и не было. Странности начались, когда я ввела клиентку в транс. Его мы применяли нечасто, но применяли. Услышать голос того человека, что звонил ей, я могла, только став самой Верой. И я стала. Денис ментально держал меня за руку, когда я оказалась в спальне, проводив мужа на охоту.
Кто мог звонить в такое время? Шесть утра, а трезвон стоит такой, что уши закладывает. Я подняла трубку. - Дом Ладыниных, слушаю вас. Сначала раздался шум. Статический, словно в телевизоре, у которого сбита настройка. Сквозь него отчетливо, так, что было различимо каждое слово, зазвучал голос. - Ты сегодня видела мужа в последний раз. - Кто это? Шум продолжался, но голоса больше не было слышно. Я положила трубку.
Через час Вере позвонил друг мужа и сказал, что его больше нет. Я отпустила руку Дениса, заканчивая сеанс. Мы обменялись парой соображений на этот счет. Вера смотрела на нас, ожидая итога. - Как Вы себя чувствуете? – спросил Денис. – Продолжим? Она кивнула, и мы снова погрузились в глубины бессознательного. Оба раза звонки были примерно одинаковой продолжительности. Оба раза голос звучал на фоне статического шума, и после предупреждения пропадал. Один и тот же голос, это мы выяснили сразу. Прошел час, прием закончился, Вера ушла до завтра, а мы с Денисом прослушали мою псевдопамять, стараясь запомнить голос. Назавтра предстояло много работы. Мы должны были вычленить голос из потока голосов, прошедших мимо Веры за всю ее жизнь. А потом – всех людей, которым мог этот голос принадлежать. Денис слушал, я снова и снова прокручивала в голове запись звонков. - Отлично, я скопировал, - наконец, сказал он. – Голос и шум. И еще твое признание. Фай, если тебе очень тяжело, можешь поставить блок. Я покраснела, мотнула головой. Что я, дитя неразумное? Смогу справиться с эмоциями и без блока. Он прочел о моем возмущении, безразлично подал плечами. - Как хочешь, я просто предложил. Ты мне не неприятна, чтобы ты знала. Я думаю только о тебе. Я подняла глаза. - Знаю. Но все же… я сумею. Через положительный перенос все проходят, ты же знаешь. Он усмехнулся. - Трезвая оценка чувств. Не могу сказать, что польщен. Я не выдержала и тоже хмыкнула. - Прости, прости. Не хотела тебя задеть. Мы углубились в рутинную работу и пребывали в молчании до конца дня. А на следующий день, когда пришла Вера, я совершила самую большую ошибку в жизни.
Денис опаздывал. Он позвонил и сказал, что стоит в пробке на МКАД, и что ему до нас еще часа два, не меньше. Вера курила, глядя в окно, уже тоскуя по его голосу и присутствию, я вертелась в кресле, не зная, куда деваться от ее бьющего через край чувства. Наконец, я не выдержала. - Вера, пока Дениса нет, может, мы с Вами проведем глубокое погружение? - Это как? – она бросила на меня сомневающийся взгляд. Не уверена была, что смогу без него справиться. Я вздернула голову. - Это глубокий гипноз. Я попробую связать голос звонившего с его внешним обликом. Методика экспериментальная, но быстрее, чем обычный двухэтапный поиск. Чем то, что мы предложили Вам раньше. Она помолчала. - Она совершенно безвредна, - сказала я в ответ на ее мысли. Вера кивнула. - Ладно. Давайте. И тут же упала без чувств на спинку. Транс был ударным, такой, чтобы естественные механизмы защиты, прячущие бессознательное при обычном способе его проведения, не успели сработать. Я приблизилась к ней, опустилась рядом на колени. Мне было страшновато. Методика и правда находилась еще в стадии бета-тестирования, и я была одним из пионеров в ее использовании. Денис ей, кстати, не доверял. Я положила руки Вере на колени и…
...испугалась телефона. Чашка с кофе едва не выпала из рук, когда он зазвонил. Андрей? Опять что-то забыл, мой рассеянный старичок. Наш. Кто это? Вера, не пугайтесь меня. Я Фая. Помните? Вы сейчас у нас на приеме. Сейчас снова раздастся звонок, позвольте на этот раз взять трубку мне, хорошо? Хорошо… Хорошо, Фая, берите. Я подняла трубку и прижала ее к уху. - Ты сегодня видела мужа в последний раз. Холод, ужасный холод пронзил сердце, когда я понеслась вслед за затихающим шумом по проводам телефона. Я увидела говорящего так ясно, словно тот стоял передо мной. Темные волосы. Темные глаза. Бледное лицо-блин без носа. Глаза смотрели на меня и вытягивали каждый вдох, каждый шепот, всю мою жизнь. А потом силуэт со страшной силой рванулся навстречу. Я уронила трубку, отталкивая Веру, но было уже поздно. Он вошел в мой разум.
- Сумасшедшая! Ты знаешь, что я могу отстранить тебя от расследования! Ты знаешь, что мы могли потерять клиента! Понурив голову под градом ругательств, я молчала. Денис был прав. Если бы он тогда не вошел в кабинет и не расцепил нас, мы обе могли бы погибнуть. И все из-за меня. Я дала порождению разума стать реальностью. Потеряла контроль над происходящим. Но зато я знала, я теперь точно знала, кто угрожал Вере. Кто подстроил все смерти. Знала… где-то глубоко внутри. И мне нужно было вернуться в ее разум, чтобы удостовериться.
- Денис, - умоляюще сказала я. – Но так же было быстрее! - Ты ненормальная, - сказал он зло. – Чего ты хотела добиться? Ты увидела, точно увидела, кто это был? - Нет, - сказала я хмуро. – Но я хотя бы попыталась. - Это был последний раз, когда ты что-то делаешь без меня, - сказал он, но уже без злости. – Кыш, я буду исправлять то, что ты натворила. Я ушла домой, кляня себя на чем свет стоит, за то, что не сказала ему о том, что видела. Но «что-то» - это не результат. Результат – это имя и фамилия. Промучившись до вечера, я решила повидаться с Верой. Домашний не отвечал, и я убедила себя поехать к ней и дождаться возвращения. Извиниться и предупредить ее.
Я увидела, что в доме горит свет, и поняла, что Вера вернулась. Слава Богу, успела. Я взбежала по лестнице к парадной двери, коснулась пальцем кнопки звонка и… застыла на месте. Вера была не одна. Я услышала ее смех, перемежающийся другим, и на мгновенье потеряла дар речи. Она была с Вагнером! Чувствуя себя извращенкой, я заглянула в окно. Он обнимал её за талию и прижимал к себе. Она улыбалась и глядела в его глаза. Неожиданно Вера отвела взгляд и посмотрела прямо на меня сквозь кружевные занавески. Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, и тут я ударила ее ментальной волной.
Что ты здесь делаешь? Отпусти меня! Вера, прошу тебя, успокойся! Я пришла помочь, я пришла только помочь! Мне не нужна твоя помощь, ты чуть не убила меня! Я только хочу тебе кое-что показать. Кое-что важное для нас обеих. А потом я уйду, обещаю. Сейчас раздастся звонок, позволь мне и в этот раз взять трубку…
- Ты сегодня видела мужа в последний раз. - С днем рождения, милая доченька, с днем рождения, Вера! - Мама, кто это? Это цыганка? А она меня не украдет? - Ой, детка, судьба у тебя нехорошая. Три раза замуж выйдешь, три раза вдовой останешься прежде, чем счастье отыщешь. Да и то коротким будет… - Отойди от моей дочери, ты, кликуша! - Я люблю тебя, Вера! - Ты дохлый червяк, ты противен мне! - Ты все равно будешь со мной. Мы вместе повернулись и посмотрели на человека, который это сказал. Вера не знала его, еще не знала, но я под внешним обликом маскирующегося психопата увидела и узнала того, кто звонил ей. Угрожал. Того, кто с помощью своих способностей подстроил все смерти мужей Веры, чтобы она, наконец-то, досталась ему. Это был человек, которого я сейчас называла Денис Вагнер. Мы с Верой одновременно отшатнулись, когда он в ее сне повернулся и посмотрел на нас. Он ударил меня ментально без предупреждения, наотмашь, со всей силы. Я была без блоков, я отпустила Веру и упала на землю под окном, оглушенная, ошарашенная. Перед глазами плыли круги, во рту ощущался привкус крови, но я заставила себя встать, подняться и, закусив губу, снова посмотреть в окно. - Вера! Она была всецело в его власти. Я ударила по нему, и еще раз, отвлекая от Веры. Он вторгся в меня, снова и снова. Это было похоже на изнасилование. Я не могла сопротивляться, я могла лишь держать его. Что делала Вера, оставшись без контроля? Я не знала, но надеялась, что она сообразит хотя бы убежать. Противостояние, которому, казалось, не было конца, внезапно прервалось, когда куча огней окружила меня, а с ними куча блоков. Что-то заскрежетало в моей голове, когда я поняла, что спасена, а потом наступила тьма.
- Денис убит, - Вера кормила меня апельсинами и причитала. – Они убили его, выстрелили в голову без малейшей попытки договориться! - Он бы свел тебя с ума. И меня бы убил, - сказала я шепотом. Говорить громче не могла – болело горло. Оказалось, что все время, пока держала Дениса, я орала, как резаная. - Я не могу сказать тебе «спасибо», Фая, - сказала она, отворачиваясь. - Я ведь любила его, правда любила. И я тоже, - беззвучно сказала я. – И я тоже.
- Успокойся, Ярослав, - произнесла я в трубку. - Нас поставят вне закона. Тебе не о чем волноваться. Когда на другом конце провода раздались, наконец, короткие гудки, я уже почти дописала заявление об увольнении.
Сообщение отредактировал Daydreamer - Суббота, 30.08.2014, 19:01
Дата: Воскресенье, 31.08.2014, 19:28 | Сообщение # 3
Существо выжило. Не должно было выжить, но выжило. Цепляясь угасающим сознанием за те клетки мозга, которые не умерли, вытянуло себя из пропасти небытия. Смогло заставить себя переместиться из погибшей части органа мышления в здоровую, запустило регенерацию и аварийные механизмы питания коры головного мозга. Не понимая, где оно и кто оно, но зная, что живо, и что его пытались убить. Синапсы переключались, передавая функции погибших отделов нервной системы той части, которая выжила. Руки. Ноги. Мимика. Речь. Гиппокамп, словно провод после короткого замыкания, сплавился, спекся, намертво впечатав в долговременную память то, что увидело существо за мгновение до первой смерти. Лицо человека, пытавшегося его убить. Сознание шныряло по уголкам мозга, заставляя его работать. Обрывало связи с теми отделами, которые уже не могли функционировать. Приказало спинному мозгу отфильтровать и вывести кровь из боковых желудочков, наполнив их ликвором, чистым и прозрачным. Существо подняло руку и пощупало то место, куда вошла пуля. Как капсулой, ее теперь окружали склерозированные участки мертвой ткани. Они не будут разлагаться. Они будут хранить пулю в целости, как память о дне, который чуть было не стал последним. Существо повернуло голову и увидело длинный ряд столов, на которых лежали другие, мертвые существа. Было холодно. Существо село, спустило ноги на пол. Нужна была одежда. На пальце ноги оно увидело какую-то проволоку, к которой была прикручена бирка. «Денис Вагнер». И дата. Дата смерти, решило существо. Дата рождения. Оно принялось откручивать проволоку, и тут услышало голоса.
Шума поднимать не стали. Денис Вагнер умер, а то, что от него осталось, не может представлять для кого бы то ни было опасности. Его тщательно проверили прежде, чем выпустить. Посттравматическая амнезия, рудиментарность мышления. Он с трудом помнил, как зашнуровывать ботинки. Но ее лицо стояло перед глазами так четко, словно ему показывали фотографию. Постоянно. Во сне и наяву. Существо не хотело причинить девушке вреда. Ему нужно было просто поговорить. Спросить, зачем она хотела его убить. Но по пятам ходили двое из отдела Наблюдения, и ему никак не удавалось убедить их в том, что оно хочет просто поговорить. - Вам нельзя видеться ни с кем из прошлой жизни, - говорили они. – Это может пробудить отрицательные эмоции. Существо возвращалось в палату, ему кололи лекарства, чтобы оно заснуло. Оно видело разные сны, но всегда в них присутствовала она. Приставляющая оружие к его голове. Смеющаяся. Улыбающаяся. Существо не испытывало злости, ведь она была очень красивая, а он не умел злиться на красивых существ. Так прошло несколько месяцев. Наступила зима, и однажды, поскользнувшись на улице во время прогулки под конвоем сопровождающих, существо упало и ударилось головой. Пуля сместилась, открывая доступ крови туда, где спала мертвым сном оригинальная личность. Когда охрана приблизилась к охающему человеку, пытающемуся встать на ноги посреди заледенелой дорожки, навстречу им поднял голову Денис Вагнер. В следующую секунду он выжег им мозги.
Спотыкаясь, он выбежал на улицу. Побег удался. Замещающая личность с успехом выполнила свое предназначение, и теперь была не нужна. Субстанция, называющая себя Существом, оказалась запертой там, где раньше находился Вагнер. Она хотела выйти, но Вагнер не разрешил. Она просила его остановиться, но он не слушал. Сейчас главным было отыскать тихое место и попытаться проверить, все ли способности сохранились. Разработать план действий. А существо будет только мешать. Вагнер сел в такси и назвал первый пришедший в голову знакомый адрес. Мейера сейчас не должно было быть в городе, а его жене он сумеет внушить, что угодно. Дня два отдыха просто необходимы. Потом он сотрет ей память. К несчастью для Мейера, он был дома. Пришлось выжечь ему мозги. Через два дня Вагнер понял, что достаточно окреп. Существо скулило внутри, читая его мысли, просило выпустить и уговаривало передумать и не делать того, что он замыслил. Вагнер не слушал.
Существо очнулось в незнакомом месте. На полу. Над ним, сжимая в руке чугунную сковородку, стояла женщина. Пронзительные глаза. Чудесные волосы. Та, которую он видел в своих снах. Женщина, едва не лишившая его жизни. Она что-то говорила, и существу пришлось прислушаться. - Боже мой, Денис, я чуть не убила тебя! – она присела перед ним на корточки, отложив сковородку. – Мне сказали, ты мертв, как такое может быть! Официально тебя нет в живых уже почти полгода! Оно силилось, но не могло вспомнить ее имени. - Вставай. О, Господи, - она вдруг обняла его и зарыдала. – Ты живой, ты живой! Ты вернулся ко мне! Пришлось тоже обнять ее и погладить по голове. Женщина прижалась к нему и плакала. - Мне плевать, что там о тебе говорили, - бормотала она. – Я все равно тебя люблю. Я не могу без тебя, Денис! Существо отстранило ее. Наверное, слишком резко, потому что женщина вскрикнула. Глаза ее расширились от страха, когда она увидела выражение его лица. - Если ты так любила его… зачем тогда убила? - Кого? – женщина перепугалась, попыталась отстраниться, но теперь уже оно не позволило. – Кого убила? Тебя пристрелили полицейские. Ты не помнишь, Денис? Существо склонило голову набок. - Ты не обманешь меня, - сказало оно. – Я помню. Он тоже помнит. Женщина завизжала, когда он ударил ее сковородкой по голове. Она попыталась отползти, но существо схватило ее за волосы и несколько раз стукнуло лицом о пол. Когда она перестала шевелиться, существо поднялось с пола, взвалило женщину на плечо и понесло в ванную. Там, открыв оба крана, оно уложило ее лицом вниз. Ванна наполнялась быстро. Кажется, оно переборщило с напором горячей воды. От тела женщины стал подниматься пар, запахло кровью. Существо наклонилось, чтобы убавить напор, и ударилось головой о шкафчик, висящий над ванной.
Он рыдал в голос, вытаскивая ее из воды. Хлопал по щекам, уложив на постель, звал по имени, мысленно и вслух. Пытался вдохнуть в ее мертвые легкие хоть каплю воздуха. Но все было бесполезно. От удара сковородкой лопнула артерия. Она залила мозг кровью в считанные минуты. - Вера! Вера, Боже мой! Она была мертва, несомненно мертва. Эта сволочь убила ее, вырвавшись наружу. За что? За что?!
Он лег с ней рядом, гладя по мокрым от воды и крови волосам, по лицу, кожа на котором сморщилась от горячей воды. Вера, Боже мой, Вера! Мир стал черно-белым, как карандашный рисунок. Жизнь теряла смысл, сердце мертвело от невыносимой боли. Вагнер стонал, как раненое животное, проклиная всех и вся. Зачем ты убило моего импринта, чудовище?! Существо не знало, кто такой импринт. Существо запомнило эту женщину, она причинила им боль. Существо убило ее, потому что Вагнер не слушался. Теперь он будет слушаться? - Мне нужен хирург! – сказал Вагнер вслух, продолжая водить рукой по волосам мертвой женщины, лежащей рядом. – Тот, кто вытащит тебя из моей головы. Тот, кто поможет мне избавиться от тебя и пули. Тот, кто убьет тебя, чокнутая тварь! Ночь спустилась на город. В темной комнате, оплакивая свою единственную любовь, Денис Вагнер принял решение.
Детские качели нещадно скрипели. Сидя на скамейке рядом с ними, Вагнер разглядывал играющих на площадке ребятишек и выжидал. Он видел, что вокруг дома Фаины шастают экстры из охраны. Они искали его там, куда он неизбежно должен был прийти. Но Денис знал о ней гораздо больше, чем эти доморощенные блокираторы. Он был ее импринтом, а это многое значит. Экстра многим отличается от обычного человека. Ей постоянно нужно находиться в состоянии стресса, она использует для мышления в два раза больше извилин, и… экстра невероятно сильно и единожды за всю жизнь влюбляется. Это явление называется импринтингом, а объект любви носит название импринта. Вагнер был импринтом Фаины. И он намеревался это использовать. Одно из отличий экстры-учителя от экстры-ученика состояло в том, что учителю было известно то, чему учеников никогда не должны были научать. Способы психологического давления на экстру, так называемые запрещенные приемы. Манипуляции с импринтом входили в их число. Вагнеру была нужна Фаина. Она и только она могла провести его к Даниилу Карлову, не оставляя следов и не привлекая внимания. Карлов был хирургом, не лучшим в своей сфере, но умелым. Он и Фаина жили на одной лестничной площадке. Если повлиять должным образом… Увидев объект, Вагнер оборвал мысли. Она почти не изменилась за полгода, только, пожалуй, похудела и побледнела. Неважно сказывается существование с разбитым сердцем. Вагнер хмыкнул. Ну что же, начнем. Существо внутри забилось, как птица в силках, когда Вагнер запустил проекцию. Ему не нравилось то, что оно видело, и оно снова попыталось отговорить оригинальную личность, но его никто не слушал. Фаина, шедшая к дому довольно бодрой походкой, вдруг споткнулась и остановилась посреди двора, схватившись за сердце. Она опустила голову, и слезы хлынули по лицу сплошным потоком. Вагнер усилил нажим, и Фаина едва не упала. Ну давай же. Плачь, рыдай, реви от тоски! Он должен был заставить ее страдать от воспоминаний. Фаина невероятным усилием воли взяла себя в руки, отгородив ретикулярную формацию от влияния на кору. Хорошая ученица, но… Гиппокамп выбросил в ее разум серию коротких вспышек эмоций. Из груди Фаины вырвалось рыдание. Сжав руки так, что из-под ногтей потекла кровь, она почти заползла в подъезд. Вагнер потер руки и слез со скамейки. Начало положено.
Существо пыталось обрести контроль дважды. В первый раз это ему почти удалось. Оригинальная личность была слишком занята своим внешним видом, и, причесывая волосы, задело затянувшуюся рану. Существо рванулось наружу, но Вагнер ударил себя по голове. Жестко. Расчетливо. Замещающую личность отшвырнуло назад, едва не расплавив. Существо бессильно заметалось по своей клетке, требуя свободы. Второй раз был менее болезненным. Вагнер спал. Повернулся во сне и задел рукой рану. Существо тоже спало. Оно очнулось за долю секунды до того, как, проснувшись, Вагнер снова ударил себя. Момент был упущен. Но теперь существо не дремало. Как только оригинальная личность отвлечется, оно возьмет контроль на себя. И тогда ему никто не помешает.
Фаина открыла дверь после первого звонка. Потеряла дар речи, увидев Вагнера на пороге, отступила на шаг, зажимая обеими руками рвущееся наружу сердце. - Здравствуй, Фая, - сказал он, не отрывая от ее лица взгляда. - О Боже. Денис. Но ты же… тебя же… как ты… Он едва заметно усмехнулся, наблюдая за ее растерянностью. Все подействовало. Воспоминания, сны, образы – план, разработанный и претворенный в жизнь, оправдал себя на все 100%. - Ты впустишь меня? - Нет, - сказала она. Ну вот, он же говорил… Стоп, что она сказала?! Вагнер очнулся от своих грез в мгновение ока. - Но… почему, Фая? Мне нужна твоя помощь. Я прошу тебя, - он протянул руку и коснулся ее лица нежным жестом, от которого, он был уверен, захолонуло бы сердце любого импринта. – Ты – моя единственная надежда. Но она покачала головой. Вагнер видел, каких усилий это ей стоило, да она и не скрывала. Она умирала, стоя на пороге перед ним, умирала от его близости и желания согласиться. Он сделал шаг вперед и добавил накала. - Не делай этого, - пискнула она. – Денис, я прошу тебя, уходи! Он протянул к ней руку, и тут Фаина ударила его. Ярость вспыхнула, как факел, мощно и сильно, оглушив и его, и существо внутри. Оно заметалось, надеясь вырваться, но это было ему не под силу. Вагнер схватил Фаину за руки, вынуждая отступить внутрь квартиры, оттолкнул так сильно, что она потеряла равновесие и полетела на пол. - Что ты делаешь? – успела она сказать до того, как носок его ботинка впечатался в ее лицо. Существо внутри взвыло. Оно умоляло не делать этого, не повторять его ошибки, но у Вагнера не было больше сдерживающего фактора. Плевать на хирурга. Из-за этой дряни он провел полгода в писхушке для экстр! Из-за нее в нем поселилось это уродливое существо! Из-за нее погибла Вера, его Вера! Он ударил ее снова и снова. - В прошлый раз было так же больно, Фая?! – она сжалась в комок, отползая в угол, закрывая грудь уже синеющими руками. - В прошлый раз ты страдала так же? Отвечай! - Ты – чудовище! – заплакала она. – Уходи, я прошу тебя! Существо тоже просило его уйти. Умоляло не убивать ее. Ведь она ни в чем не виновата, виновата эта самая Вера. А ее они уже убили. - Это ты убило! – заорал он вслух. – Это ты убило Веру! Не я! Ты не слушало меня, когда я просил тебя остановиться, значит, и я не послушаю! - Денис, - Фаина приподнялась на руке. Лицо было разбито, кажется, он сломал ей нос. – Денис, я прошу тебя! Тебе нужно уходить. Они знают, что ты будешь здесь, они придут. Вагнер захохотал. Черт возьми! Черт возьми! Вот как подействовали его запрещенные приемы! Она прогоняет его вместо того, чтобы помочь! Отказывается от него, чтобы он смог бежать! Но только уже поздно. Он ударил ее еще раз, и, когда Фая лишилась сознания, связал ее бельевой веревкой, висевшей в ванной. Поглядел на блестящую поверхность раковины и хмыкнул. Попытка номер два. Он закурил, уложив ее в ванну, стряхивая пепел на ее халат. Пустил холодную воду, чтобы Фаина пришла в себя. Существо напомнило ему о хирурге, согласилось даже умереть, лишь бы он не трогал девушку. Вагнеру было плевать на его причитания. Она не приходила в себя. Наверное, ударил слишком сильно. Задрав халат до пояса, он затушил окурок об ее живот. От крика содрогнулись стены. Фаина задергалась, пытаясь освободиться, пока он невозмутимо закуривал вторую сигарету. - А ведь у нас могло бы получиться, - сказал Вагнер задумчиво. Вода уже стала закрывать ее лицо, Фаине пришлось изо всех сил вытянуть шею и приподняться, чтобы она не налилась в нос и рот. – Ты сама виновата. Мне, в принципе, все равно, поймают меня или нет. Вера умерла. Мне незачем жить дальше. Но она умерла, любя меня и зная, что я ее люблю. А вот ты будешь мучиться всю свою оставшуюся короткую жизнь, зная, что я тебя ненавижу. - Это ты будешь мучиться, - прохрипела она. – Ведь ты собственными руками убил своего импринта. А мне умирать не страшно. Быть убитой человеком, которого любишь – не самая худшая смерть. - Заткнись! – он затушил еще один окурок, на этот раз о внутреннюю поверхность бедра. Фаина закричала, затрепыхалась в веревках. Ее крик звучал для него музыкой. - Ладно, Фаина Голуб, - Вагнер поднялся. – Время прощаться. Он протянул руку и открыл кран с холодной водой на полную мощность. Ее лицо сразу же оказалось в воде, окрасившейся в алый. Глаза закрылись. Вагнер отвернулся и тут почувствовал, как земля уходит из-под ног. Перед ним у порога стояла Фаина. В руке она держала пистолет. Но кого же тогда он утопил в ванне? Она захохотала, глядя на выражение его лица. - Умереть от руки человека, которого любишь – не самая плохая судьба, не так ли? Он обернулся. В ванне, наполненной красной водой, плавало безжизненное тело Веры. Ее глаза были открыты и смотрели прямо на него. Денис заорал, падая на колени, хватая тело, вытаскивая его из воды, развязывая веревки. Боже, только не это! Он собственными руками убил ее! Вагнер выл, как зверь, прижимая ее губы к своим, снова и снова делая искусственное дыхание. Когда девушка задышала, он обнял ее, прижал к себе и заплакал, как маленький ребенок. В таком состоянии его и обнаружили полицейские. Насквозь мокрая, с окровавленным лицом, Фаина укачивала Дениса Вагнера на коленях, он прижимался к ее груди и плакал, размазывая слезы. - Прости, милая, прости, прости, - снова и снова повторял он.
Существу было жаль расставаться с девушкой. Они ведь помогли друг другу. Существо даже подумало, что они могли бы подружиться, если бы не оригинальная личность. Жаль, что пришлось действовать так. Только внушив Вагнеру, что Фаина – это Вера, они могли победить его. Это был нечестный метод. Манипуляция импринтом входила в число запрещенных для применения способов воздействия. Существо не хотело больше существовать в теле оригинальной личности. Оно попросило Фаину помочь ему. Когда полицейские забирали с собой Вагнера, в его голове больше не было ни пули, ни существа. Впрочем, и от оригинальной личности мало, что осталось. А то, что осталось, страстно желало умереть. Вот только впереди его ждала долгая и мучительная жизнь.
Вторая история не менее интересная! Вот как у тебя получается так писать, так все закручено и сюжет и события и все эти экстрасенсы со способностями. Прочитала историю за пять минут и жаль, что она закончилась, но уже хочу узнать, что станет дальше с героями.
Я вот только не совсем поняла, Получается Денис и Вера были импринтами, а Фая? для нее Денис импринт или просто влюбленность? Может она еще встретит своего того самого единственного и он будет нормальным?)
Daydreamer, просто здорово! Мне очень понравилось! Просто затягивает неимоверно. И так эмоционально. Написано замечательно. Читаешь и хочется читать и дальше. Обязательно прочту и второй рассказ.
Дата: Понедельник, 29.09.2014, 21:56 | Сообщение # 10
Девочки играли в рыбок. Взявшись за руки, ходили по кругу с песней, допевали, разбегались по двору. На охоту выходил рыбак, большим сачком ловил взвизгивающих рыбок, тащил их к себе в дом, чтобы приготовить уху. Последняя рыбка выбиралась на берег, спасала подруг, и игра начиналась сначала. Каждый вечер, проходя мимо с тяжелыми пакетами, я заглядывалась на играющих. Вспоминала детство, в котором для меня не было развлечений, тоскливые сумерки за окном, ползущие мимо под нескончаемые причитания матери, вдруг обнаружившей, что ее дочь – не такая, как все. Слушала мысли, прыгающие в головах, подобно разноцветным мячикам – светлые, беззаботные, пустые. Отвлекалась от работы, как могла. Мария Крестовская, моя секретарша и хороший товарищ, собралась замуж. Свадебное путешествие, визиты к друзьям и родственникам, медовый месяц. Сегодня Маша написала заявление на отпуск, и я ломала голову, где мне найти на ближайшие пять недель такую же умную, расторопную и деловую помощницу. И еще на отделе висело нераскрытое дело, «сухарь», что называется. Мы зашли в тупик, да в такой, из которого выбраться было совсем непросто. Ах, да, а еще я опоздала на электричку, и пришлось ехать домой на такси за сумасшедшие деньги. Открыв дверь, я едва не наступила на кота, вылетевшего навстречу. Дурацкая привычка Черноуса бросаться под ноги когда-нибудь сыграет с ним дурную шутку. - Друг, ты ненормальный, - с этими словами я, наконец-то, переступила порог собственного дома.
Уже после душа, закутавшись в длинный теплый халат, я немного оттаяла и даже позволила несносному животному забраться ко мне на колени и поворчать. У кошек нет мыслей, но эмоции они транслируют, что твой коротковолновый радиопередатчик. Черноусу тоже было сегодня несладко, он чувствовал, что я не в духе, а когда любимая женщина не в духе, и у мужчины портится настроение. Я задумчиво погладила кошачьи уши, провела пальцами по густой шерсти. Ну-ну, мой маленький, ты-то чего расстроился. Это мне надо найти сестру-близнеца Маши в рекордные сроки, закрыть до конца года тупиковое дело и научиться уже рассчитывать время. Твои проблемы – молоко к ужину и прогулка по двору по своим кошачьим делам. Телефон, как в лучших фильмах ужасов, зазвонил внезапно. Я дотянулась до трубки, прижала к уху, не переставая гладить кота. - Фай, привет! – на том конце провода было очень шумно и весело. – Это Катя Петрова, помнишь такую? Моя однокурсница по экстра-школе. Я глянула на часы. Почти десять вечера. С чего это вдруг одной экстре вспоминать о другой в такое время суток? Говорить о том, что мы с Катей не были близки даже и не стоит, ибо среди экстр вообще не было друзей. Как можно испытывать искреннюю симпатию к человеку, который постоянно ковыряется в твоих мозгах? - Привет, - отозвалась я настороженно. – Что-то случилось, Кать? - Нет, все нормально, я просто звоню узнать, как дела. Собираешься на выходных на встречу однокурсников, Фай? - Да, - сказала я медленно. Нас, правда, в Москве осталось меньше половины, но пять лет есть пять лет, и в этом году встреча все-таки должна была состояться. Кто знает, по каким уголками Земли нас растащит еще через пятилетку? - Хорошее дело, знаешь. Ну, ладно, я в «Вике» с друзьями. Если хочешь, приходи, поболтаем, - Катя вдруг замолчала. – Подожди. К черту все. Не вздумай приходить. - Кать, ты в Бобра из «Ловца снов» не играй, что случилось-то? – недомолвок мне только не хватало. – Сказать можешь? - Прости, - она едва не плакала. – Это все предчувствие. Пока. И положила трубку. Ну, прекрасно. Черноус спрыгнул с колен, едва я начала нервничать, ясное дело. Я встала, подошла к окну. Темно и ветрено. Что ж, придется ехать в «Вику». Если Петрова просит не приезжать, это обозначает прямо противоположное.
Если бы кто-то еще сегодня сказал мне, что в одиннадцать вечера бывают пробки, я бы рассмеялась ему в лицо. Но стоя в двухкилометровом заторе, я почему-то не чувствовала веселья. Номера Кати я не знала. Время шло. Предчувствие, это дурацкое предчувствие. У меня его не было, а вот Петрову все за глаза называли Кассандрой, ибо ее интуиция била ключом. Она не могла сказать, что именно будет, но почувствовать могла, запросто. Предчувствие по сравнению с предвидением, как осязание по сравнению со зрением – более примитивное, более древнее. И не такое точное. Оставалось только догадываться, что именно произойдет. Ну, наконец-то, очередь оживилась, и автомобили поползли дальше, пусть и со скоростью гусениц. Я выехала под запрещающий проезд знак в переулок, где находилась «Вика». Небольшое кафе, одно из тысячи подобных. И как всегда, парковаться пришлось едва ли не за два квартала. Машины облепили ближние дома, как пиявки. Я почти бежала до входа. Внутри оказалось полно народу, небольшое помещение было забито до отказа. Где же Катя? Я не могла ее найти. Может, в уборной? Господи, что обо мне подумает персонал. Не успела прийти, сразу в дамскую комнату. Спустившись по лестнице, я толкнула дверь и вошла внутрь. - Кать? Петрова? Я услышала ее мысли так четко, словно они принадлежали мне самой. Уходи! Фая, уходи! Зачем ты пришла? Я не звала тебя! - Ну, знаешь, если не хотела, не надо было звонить. Ну-ка, давай выходи. Я не собираюсь заглядывать в каждую кабинку. Она вышла. По кабинкам пронеслось шуршание. Боже мой, еще и прислушиваются… Правда, увидев Катю, я забыла о своем раздражении. Она не была пьяна. И расстроена не была. И даже не плакала. Просто… это была не Катя. Совершенно незнакомая девушка показалась передо мной, но передавала она… - Что за черт! - Фай, послушай меня… Что за черт! Ты кто, твою мать, такая?! Я никогда не ругалась в мыслях. Но здесь что-то из ряда вон. Мысли, голос – все принадлежало Кате, но из высокой полной брюнетки нельзя превратиться в маленькую хрупкую блондинку, или я ничего не понимаю в этой жизни. - За мной, - скомандовала я. У нее не хватило решимости возразить.
Из уборной мы вышли, как влюбленная однополая парочка, взявшись за руки. Я, расталкивая толпу локтями, направилась к самому дальнему столику. Музыка нам не могла помешать, ибо беседа будет протекать исключительно в головах, но хотелось не привлекать лишнего внимания. Девушка (я не могла называть ее Катей) заказала под моим пристальным взглядом две порции мороженого. Правильно, стоит охладить мысли перед трудным диалогом. Я взяла ее за руку, чтобы быть в контакте. Если это то, о чем я думаю, она не сможет передавать не опосредованно. - Ну, - сказала я. – Рассказывай. Первую фразу девушка произнесла вслух, тихо, но достаточно четко, так, чтобы я расслышала. Правда, поверить в то, что моя собеседница говорила, было трудно. - Я нарушила закон экстр, Фая. Воспользовалась человеком в собственных целях. Вторглась в чужое тело и подчинила его себе. Но у нас беда, такая беда. И только ты можешь помочь. - Я не смогу помочь, если ты будешь ходить вокруг да около, - сказала я уже мысленно. - Если ты, тишайшее и милейшее существо, совершила поступок, за который лишают лицензии экстры, значит, дело действительно дрянь. - Ты давно была в Школе, Фай? Ходила туда хоть раз после выпускного? - К чему ты клонишь? Все прекрасно знали, что мне пришлось вернуться в Школу почти сразу после выпуска. Пройти курс реабилитации у супервизора после того, как Вагнер, который был убит, вдруг воскрес и попытался мне отомстить. Я усилием воли загнала воспоминание о шести полных истерики неделях вглубь. Нет. Не могу, не хочу сейчас вспоминать. За пять прошедших с тех пор лет я пережила уже и вторую попытку убийства, и ментальное изнасилование, и брак, и развод. И все, абсолютно все это было связано с Вагнером. Он не отпускал меня даже после того, как я предала его анафеме и поклялась ненавидеть до конца жизни. Неужели и здесь? - Не думай, что я шучу, Фай, но кто-то нас вылавливает. По одному. И лишает способностей. Я посмотрела на нее, но лицо девушки было непроницаемым. - Нельзя лишить экстру способностей, и ты знаешь. Она покачала головой. - Оказалось, можно. Знаешь, почему нас на вечере встречи будет так мало? Все наши разбегаются из Москвы. Как крысы с тонущего корабля бегут. И кое-кто считает… в том, что мы становимся обычными, виноват Вагнер. Я вздрогнула так, что едва не уронила стеклянный стаканчик с мороженым. Значит, все-таки он. Но почему… причем тогда здесь я? Я глянула на Катю, смотрящую на меня без малейшей эмоции на лице, и все тут же встало на свои места. - Так значит, поэтому ты не пришла сама. Мило, Кать, очень мило. Не хватило смелости самой посмотреть мне в глаза прежде, чем попросишь о том, о чем собираешься? Девушка помолчала. Потом вдруг опустила голову, и я увидела, как из глаз ее покатились слезы. Это уже было не просто нарушение кодекса экстр, а самое настоящее издевательство над телом. Подло заставлять другого человека испытывать эмоции паразитирующего разума. - Мы боимся его, понимаешь? Мы не выходим из домов, мы заперлись на замки и трясемся в ожидании минуты, когда станем такими, как все. Только ты можешь с ним справиться. - Да с чего ты взяла, что это он?! – не выдержала я. – Вагнер уже пять лет, как в тюрьме, а там в охране профессиональные экстры. Катя вытаращилась на меня, как на умалишенную. - Ты не знала? Его перевели в реабилитационный центр месяц назад. Показал себя примерным заключенным, раскаялся, прошел все проверки на «вшивость». Я поняла, что стою, не сразу. С трудом взяла себя под контроль, заставила присесть обратно, не выпуская руки девушки. - Недели три назад Кирилл лишился способностей. Потом Аня и Клим. Сразу. Мы не узнали бы ничего, если бы не вечер встречи. Стали обзванивать наших, и открыли ужасное. Фай, помоги. У нас нет доказательств, но это он. Меня интуиция не подводит. Он и до меня скоро доберется, Фай, а я не хочу становиться такой, как все, понимаешь? - Вы хотите, чтобы я съездила в экстра-школу? – спросила я почти спокойно. – Для чего? Что я могу? Девушка накрыла своей второй рукой мою, лежащую на столе. - Убей его, - сказала она.
Андрей был непреклонен. Мне нечего делать в школе. Нужно сначала запросить официальное расследование, собрать статистику, подготовить дело. Я злилась. Пока дойдет до этого самого "дела", нас останется всего ничего. Я звонила Калине весь день. Льстила, угрожала, пробовала воззвать к разуму. Бывший муж – это нечто, и не говорите мне, что у кого-то не было с экс-супругами проблем. Бывший муж супервизор – это вообще что-то из ряда вон выходящее. Вагнер чувствует себя хорошо. Никаких признаков экстра-активности. Все спокойно и тихо. - И да, милая, не дашь ли ты мне координаты Катерины Петровой? Что ты там говорила? Паразитирование без согласия тела-носителя? Я поспешно закончила разговор. Пропуска ждать даже и не стоило. Влезть подобно Петровой в чужое тело я не могла – Андрей не дурак, блокираторы у него не просто так свои деньги получают. Или все же просто так, ибо как тогда Вагнер мог пробраться наружу? Выезжая после работы к экстра-школе, я нервничала. Предъявлять обвинения, основываясь на интуиции одной-единственной экстры? Правда, в мою пользу говорило еще и то, что за последний месяц, по статистике, девять экстр нашего выпуска ушло из профессиональной деятельности. Но экстры постоянно уходили. Кто-то потому что не справлялся, кто-то просто потому что надоедало. Кто-то, как Вагнер, сходил с ума на почве собственных комплексов и желаний. И все же, я верила Кате. Что-то здесь нечисто. Вот только если бы она знала, как не хотелось мне видеть лицо человека, который отнял у меня полжизни. Заставил стать абсолютно седой в двадцать три года. Подъезжая к школе, я дышала, как спортсмен после марафона. Андрей ждал на пороге центра, естественно, он знал, что я приеду. Экстры чувствуют близких на расстоянии. Для взаимного запоминания нет понятия расторжения брака. - Ты приехала. - Ты знал, что иначе не будет. Пропустишь? Он отступил на шаг. Светлое помещение центра встретило меня привычной тишиной. Оказывается, я еще не забыла расположения комнат. Прошла впереди Калины прямо к его кабинету, дождалась, пока он откроет дверь. - Ты разрешишь мне увидеть его? - Я мог бы запросить ордер, - сказал он уклончиво, разглядывая меня. – Ладно, Фай. Я ведь знаю, ты не успокоишься. Я выпишу пропуск, но дам на визит не более пяти минут. Тебе должно хватить для сканирования. Он нацарапал несколько слов на бумажке, отметил визит в тетради посещений. Заставил расписаться. Я не была ему благодарна. Честно, спокойнее бы было, если бы получила отказ. Выдавив из себя «спасибо», я вслед за Андреем направилась по коридору прямо к палате, где находился на восстановлении Денис Вагнер.
Андрей должен был меня предупредить. Я застыла на пороге, как ледяная статуя, не в силах пошевелиться в течение долгих десяти секунд. Потом сделала шаг назад, еще шаг, пока не уперлась спиной в закрытую дверь. Это не мог быть он. Существо, сидящее у окна в инвалидной коляске, не могло быть тем человеком, который бил меня ногой по лицу и тушил об живот сигареты. Я шла, чтобы увидеть убийцу, а увидела сломанную куклу. Без чувств, без мыслей – их блокировали стоящие за дверью экстры. Теперь Денис мог говорить только вслух, и телепатией не владел. И все же я не могла решиться и назвать его по имени. Отвлечь от созерцания мира за окном, к которому он больше не принадлежал. - Я не верю, - сказал Вагнер, не поворачивая головы, так, что я могла видеть только одну сторону его лица. – Ты все-таки пришла сюда. Но я уже взяла себя в руки. Заговорила спокойно, деловым тоном. - Повернись, мне нужно с тобой поговорить. - Подойди и поверни меня, - сказал он. Я готова была уже вспылить, забыв обо всем, но тут он добавил: Я не могу сам. Приблизившись, я поняла, в чем дело. Другая, не скрытая теперь от меня сторона его лица была мертвой. Вся левая половина тела отказала раз и навсегда во время единственной попытки бегства три года назад, я читала об этом, да и Андрей рассказывал. Но я не думала, что это выглядит так… - Не жалей меня, поняла? – Вагнер схватил меня за предплечье здоровой рукой. – Убери с лица это выражение, черт возьми! В этот момент он был таким же, как пять лет назад, но, Боже мой, как же защемило сердце! По лицу невольно заструились слезы. - Ты пришла рыдать над моей судьбой или убить? – спросил он так тихо, что я почти не расслышала. – Потому что если второе, то первое было лишним. Я подняла голову и сквозь застилающие глаза слезы посмотрела на него так, словно вижу впервые. Телепатически Вагнер был слеп и глух. Экстры-блокираторы не давали ему выбраться из сотканного ими же кокона. И все же… - Получается, способности отнял ты, - сказала я утвердительно. Он кивнул, продолжая держать меня. - Но… как? И главное, зачем? - Чтобы ты пришла сюда. - Зачем? Вагнер посмотрел на меня. Одним глазом, поскольку второй косил после перенесенного интракорпорального экстра-вторжения. Аткинсон всегда бил наотмашь, корежа и ломая все, до чего мог дотянуться его ментальный молот, теперь я узнала этот почерк. - Чтобы ты убила меня. - Нет, - сказала я раньше, чем подумала. – Нет, я не могу. - Ты – единственный человек, которому это разрешено законом, - заговорил Вагнер медленно, так, чтобы каждое слово дошло до меня, ведь я мотала головой. – Ты ведь шла сюда, чтобы прикончить меня, что изменилось? Я сожру всех тех, до кого смогу дотянуться. Так, что никто и не поймет, в чем дело. Ты этого хочешь? А потом все равно умру, но мир лишится большей части экстр. - Я не могу, - прошептала я. – Денис, хватит. Зачем ты это делаешь? - Зачем? А ты глянь на меня, Фаина. Каждый день у меня похож на другие. Окно. Блокираторы. Калина, приходящий только для того, чтобы посмотреть, во что превратился человек, сломавший жизнь его жене. Еда. Ванна. Сон. Я не живу, как экстра. А без способностей я никто. Может, я смирился бы с этим, если бы не то, что вижу в зеркале. И я вдруг увидела, как злая, по-настоящему злая улыбка растягивает губы человека, которого я когда-то любила. - Знаешь, в чем их ошибка, Фаина? – и он кивнул на дверь. – Они блокируют только живую часть личности. А мертвую… И он меня ударил. Впечатал в свое сознание так, что я не могла дернуться, не могла закричать и даже дышать. - Все еще не хочешь убить меня, Фаина? Забыла, как приятно, когда причиняют боль? Со стороны могло показаться, что мы просто играем в гляделки. Внутри же все было по-другому. Изуродованное, покрытое шрамами и источающими гной нарывами существо тащило меня в свою пасть, чтобы сожрать. Так же как сожрало до этого десять других экстр. Эту игру в рыбок мы проиграли. Рыбак переловил всех, не дав возможности ни одной из нас спасти остальных. Я не могла сопротивляться. Было больно, было противно. Но я не могла убить его. Отдала ему свой дар, свой талант безропотно, как ребенок отдает взрослому все, что он попросит. Существо выплюнуло меня недожеванной. - Ну, давай же! – Вагнер заорал в голос, сжимая мою руку. – Фаина! Давай же! Андрей и остальные ворвались в палату через секунду. Опустив голову на грудь, Вагнер разрыдался, как ребенок. Блокираторы скрутили его до прибытия Аткинсона, Андрей потащил меня прочь. Сквозь накрывающие комнату сети телепатического безмолвия донеслось мое собственное имя. Вагнер звал меня. Так, как ребенок зовет собственную мать. Так как влюбленный зовет смысл его жизни. Аткинсон убьет в нем все на свете. Оставит овощ, мозг, заключенный в коробку обездвиженного тела. Глухой, слепой, немой мозг. Он просил меня не допустить этого. Андрей понял, что я делаю, но он не мог меня остановить. Если сумела Катя, то сумею и я, и все равно, что будет дальше. Я вонзилась раскаленным шипом в разум Вагнера, отсекая мертвую уродливую часть от здоровой. Захватила тело, подчинила себе доминирующую оригинальную личность. И увидела его. Такого, каким он был всегда. Улыбчивого. Умного. Ироничного. Сильного. Не могу я допустить, чтобы Аткинсон сделал из него еще одно подобие себя. - Я не верю. Ты все-таки пришла сюда. Догадалась, как. - Я так давно не слышала твоего разума, - сказала я с прознающей насквозь тоской в мыслях. – Ты ведь знаешь, что я хочу сделать, правда? Он молчал целое мгновение. - Ты правда этого хочешь? Я пытался убить тебя, я ненавидел тебя за то, что ты сделала со мной. Андрей, матерясь, на чем свет стоит, все-таки обрубил провода, соединившие на несколько секунда наши два разума. Захлопнул дверь, почти вытолкнул меня из школы и приказал никогда не возвращаться, если я не хочу, чтобы Аткинсон пришел по мою душу. Вот только когда он пришел по душу Вагнера, ее там уже не было. Я забрала ее с собой. В моем разуме Денис Вагнер бегал совсем маленьким по песочнице и играл с друзьями в рыбок, не зная, кто такие экстры, и с чем их едят. И так будет всегда. Отчасти я ему завидовала.
Ты просто нереальна, крута. Очень сильное произведение, я три части не отрываясь, наплевав на работу, проглотила. Так закручено так заверчено. Экстрасенсы, расследования, расщепление сознания. И стиль, то от первого, о от третьего, то снова от первого, но все это так органично и совсем не напрягает. Эмоции реальны, герои реальны и этим историям верю. Не прекращай, продолжай историю! Спасибо, мои признания автору, браво!