- Оливия?
Его оклик вырвал меня из плена воспоминаний. Он внимательно смотрел на меня, словно пытаясь прочитать по лицу, о чем я так задумалась, а я пыталась осознать, что он говорил все то время, которое я размышляла. А он ведь говорил, пока не заметил, что я не слушаю. Высказывал все, что хотел сказать, но не решался раньше. Планы, мечты, надежды, откровения с его стороны. Замки из песка, которые были смыты прибоем задолго до нашей сегодняшней встречи. К чему все это, кому от этого могло бы стать лучше.
Да, он любил меня, я всегда это знала. Но не думала, что он пронесет это чувство через все, что было потом. А нет, оказывается, ошиблась. Значит, оно было сильнее, чем я думала когда-то. Может это и есть та единственная возможность, в которую я никогда не верила. Сложение двух половинок, которые должны быть вместе, судьба и предопределение. Наше предназначение друг другу. Только вот наши половинки слишком разные, но я же знала, что судьба любит пошутить, зачастую жестоко по отношению к объектам своих шуток.
Надо было заканчивать этот разговор. И так он уже завел меня не понятно куда. Судьба, половинки. Кажется, ему удалось заразить меня своей романтикой и надеждой. Я не была готова иметь дело с этим. Ни тогда, ни сейчас, да и не думаю, что когда-либо буду готова.
Мне же ясно сказали, обучая, что чувства – слабость. Можно сказать, вбили под корку головного мозга, туда же, куда и основные принципы, необходимые для выживания и победы. И я умела отгородиться от своих ощущений. Вот с тем, чтобы не думать получалось хуже, как я поняла во время разговора. Раньше столько времени на подумать до принятия решения, которое затрагивало бы мои чувства, у меня не было. Не то, чтобы таких решений я принимала слишком много. Пожалуй, кроме нашего расставания, других, я и не могла вспомнить.
Мы встречались два месяца. Это начиналось как флирт с недозволенным, переросло в страсть и оборвалось с моим уходом. Не скажу, что я не думала вообще, но думала уже после того, как все закончилось. Когда же меня нашло письмо от командира, я просто собралась и ушла, даже не прощаясь, зная, что так надо и выбора у меня нет. И все на этом заканчивается. Скупые строки письма о призыве в строй в связи с началом боевых действий говорили сами за себя. Это был конец для наших отношений, которые и в мирное время вряд ли были возможны, что уж говорить о войне. Я приняла это и еще тогда смирилась.
А сейчас целый вечер на раздумья, которые можно разделить с тем, о ком думаешь. И его явная вера в то, что все еще может быть. Это было слишком.
- Хватит, - сказа я резче, чем следовало бы. – Твои планы, твои мечты. Я никогда бы не согласилась в них участвовать. Не обманывай себя, хотя бы сейчас.
- Значит, ты мне лгала? – он удивился, и я была готова понять его в этом, я никогда не лгала, зачем, когда проще сказать правду. Или не говорить.
- Нет, я не лгала. Не обвиняй меня хотя бы в том, чего я уж точно не делала. Я просто не говорила правду.
- Это одно и то же.
- Нет. Молчание – это не ложь. Я просто соглашалась с тем, что твой вариант событий мог бы иметь место, но не в моем случае, не с нами и не в этом мире. Но я никогда не поддерживала тебя, не вступала в обсуждение, - почему-то мне захотелось, чтобы он признал хотя бы это. Я ведь действительно этого не делала, просто сидела и слушала, когда он заговаривал об этом, что случалось не часто. Не высказывала свое мнение, я полностью приняла его условие жить одним днем. Это меня устраивало и не нарушало душевное спокойствие.
- Почему? Почему ты мне не сказала этого с самого начала?
- Ты был светлым я темной, - очевидный факт, если он упустил это с самого начала, это его трудности, не так ли? – Ты считал, что в этом мире возможно все. Я уже говорила ранее, это – твоя природа. Вера, свет, надежда. Зачем было тебя разубеждать? Ты бы не согласился со мной в любом случае, привел бы новые доводы и аргументы. Мне хватало и тех, что были высказаны. Да и зачем было забирать у тебя иллюзию досрочно? Ты же помнишь условие: есть только сегодня, а о завтрашнем дне мы подумаем завтра. Ты сам его поставил, ты же и нарушил. Прости, я не вижу смысла в этом разговоре сейчас.
Я почти почувствовала его боль. Боль, от которой старалась отгородиться всеми словами, которые только возможны. Я не хотела разделять ее с ним, пусть даже делая ему от этого еще больнее. На мгновение мне показалось, что разговор сейчас и в самом деле закончится и перейдет в драку. Но он каким-то образом сдержался, глубоко вздохнул, посмотрел в упор на меня и тихо сказал:
- Не верю. Просто вспомни. Пожалуйста.
Его взгляд словно гипнотизировал меня, окуная в наши общие с ним воспоминания, я не могла сопротивляться. Это было сильнее меня, с того самого первого раза.

Шаткое перемирие ежедневно грозило обернуться войной. То вторжение темных на границе, которое так решило мою судьбу, было всего лишь началом. После этого правители людей решили откупиться большим куском пограничья, нежели быть втянутыми в войну, в которой простые люди будут обычными пешками. Также к землям присовокупили возможность для темных свободно передвигаться по территории людей. Не то, чтобы правителям дали какой-то выбор. Или так, или война. И они, даже понимая, что столь частые контакты между светлыми и темными, к которым неизбежно привела свобода передвижения, в конечном счете не приведут ни к чему хорошему, вынуждены были на нее согласиться. Однако, с тех пор прошло десять лет и простым людям казалось, что идея сработала. Война все еще не началась.
Я в то время, уже закончив обучение, во всю наслаждалась этой свободой. Еще когда я жила в пограничье, мне всегда хотелось посетить другие города. И сейчас я могла не отказывать себе в этом. Я как раз остановилась в одной деревушке на пути в столицу, когда впервые увидела светлых. Они сидели в трактире и я бы никогда не сказала, что они не люди, если бы не их белые волосы и ярко голубые глаза. У людей таких не бывает.
В отступление могу сказать, что такие изменения были характерны при обращении. Для темных был выбор между черными и рыжими волосами, причем если от природы волосы были светлыми, как мои, то они постепенно в течение пары недель полностью меняли свет на рыжие, если же волосы были темнее – становились полностью черными. Для светлых выбора не было – белые, иногда со стальным отливом. Наверное, они красиво смотрелись на солнце, но и сейчас в трактире в свете свечей смотрелись неплохо.
На меня они обернулись и словно по команде скривились, будто в воздухе запахло чем-то неприятным. Ну что ж, мне не привыкать к любой реакции, да и мало кто, если сказать честно, встречал меня улыбкой. Поэтому я проигнорировала компанию и прошла к столику в углу.
Увидев, что я не обращаю на них внимания, светлые вернулись к своему разговору. Я же потягивала эль и наблюдала. Мне было интересно все, от их одежды, до жестов и обрывков фраз, которые иногда долетали до меня. Я столько слышала о них за время учебы, а тут увидела вживую. Повторюсь, на меня внимания не обращали. Все, за исключением одного светлого, который время от времени переводил взгляд от собеседников, встречаясь со мной глазами. Милый парень. Резкие черты лица, заостренный подбородок, тонкий нос, чувственные губы, волосы с чуть большей примесью стали в оттенке, чем у остальных, и глаза, удивительно, как при том, что они были светло-синими, они казались такими яркими. И в его взгляде я читала тот же интерес, что был в моих.
Неужели тоже впервые видит темных? Любопытно. Я ему улыбнулась. Он резко отвернулся и смутился. Это становилось еще забавнее. Мне как раз принесли заказ, и я приступила к еде, дав ему передышку, разрешив рассмотреть себя, если осмелится. И он не разочаровал. А меня словно кто-то дернул показать ему спектакль. Ела я медленно, маленькими кусочками, при этом облизываясь и прикрывая глаза. Тушеный с морковкой картофель и кусок не прожаренного мяса вряд ли были достойны того выражения ленивого блаженства, написанного на моем лице. Но я старалась. Признаюсь, не без помощи фантазий, причем меня удивило, насколько легко я представила себя с этим светлым при других обстоятельствах. Все это время я ощущала на себе его взгляд. Отставив тарелку и посчитав, что он разглядел меня достаточно, я повернулась, снова улыбнулась и подмигнула ему, спросив одними губами: «Нравлюсь?». Ну надо же, он покраснел. Я чуть не засмеялась. Как при такой наивности они собираются воевать?
И тогда на меня обернулся другой светлый, сидевший до этого спиной. Наверное, обратил внимание на интерес подчиненного. То, что он был главным среди них, я поняла сразу. Такие же глаза, но совершенно другое выражение. Жесткое, изучающее, словно оценивающее мои возможности и ищущее слабые точки на случай драки. Да уж, этот определенно был воином с огромным опытом. Я признала, что по поводу невинности погорячилась. Моя улыбка исчезла. И я решила, что уже, пожалуй, засиделась. Ночь подходила к концу, а проводить день под одним кровом с таким количеством потенциальных врагов, я не решилась бы.
Бросив на стол пару монет в уплату и не дожидаясь сдачи, я направилась к выходу, толкнула дверь и уже на пороге не удержалась и обернулась посмотреть на светлых. После того, как их командир потерял ко мне интерес, все остальные также больше не обращали на меня внимания. И только все тот же светлый наблюдал, как я ухожу. Его румянец уже прошел, во взгляде был все тот же интерес, а на губах кривая улыбка. Он принимал вызов и это мне неожиданно очень понравилось. Улыбнувшись в ответ, я вышла в ночь.

Небо светлело на востоке, значит, времени осталось не так уж много. Судя по отсутствию облаков на небе день, не смотря на позднюю осень, обещал быть солнечным. Наилучшим вариантом было попытаться дойти до леса и найти убежище там. Тем более, кажется, я заметила какой-то заброшенный домик на опушке неподалеку от деревни. Тогда я внимания на него не обратила, надеясь как обычно скоротать день в деревенском трактире, теперь же планы приходилось срочно менять. Это раздражало и заставляло торопиться, так как если тот домик был все-таки обжит или не подходил под временное пристанище, мне пришло бы придумывать что-то другое.
И все же выйдя на околицу деревни и отойдя достаточно, чтобы запахи еды и отходов не достигали моего обоняния, я позволила себе на пару минут прикрыть глаза и глубоко вздохнуть, прочищая легкие и наслаждаясь свежим воздухом. Предрассветная осень пахла изумительно. В этом запахе смешалась свежесть скошенных лугов и терпкость уже успевших потерять почти все листья деревьев, холодный привкус озер, которые по утрам покрывались корочкой льда, но для меня осень всегда отдавала горечью. С той первой, которая пришла за летом, после нападение на городок. Тогда я еле-еле после двух месяцев полной прострации собралась с силами, чтобы начать новую жизнь, и, учитывая то, какой эта жизнь должна была стать, мне показалось, что осень – самое подходящее время года. Потом я заметила, что именно осень мне и нравится больше всего. Только вот горечь осталась.
Я не ошиблась, домик и в самом деле был, в паре километров от деревни. Похоже на то, что он использовался в летнее время, возможно и не постоянно, но на зиму был оставлен, а хозяева перебрались в деревню, логично полагая, что это безопаснее. Для моих целей это вполне годилось. И я постаралась расположиться в нем с максимальным удобством, чтобы отдохнуть за дневные часы.
Солнце на самом деле не убивало темных на месте, их кожа не начинала гореть от первого прикосновения солнечных лучей, но когда ты почти ничего не видишь из-за яркого света и кожа, не защищенная одеждой, ощутимо краснеет и чешется, а в летние дни на ней еще и появляются ожоги или при долгом нахождении на солнце и вовсе кожа запекается корочкой, приятного мало. Поэтому, если бы погода была облачной, как последнюю неделю, время суток значения бы почти не имело, но солнце заставляло меня менять планы и вместо того, чтобы продолжать путь, сидеть непонятно где.
Вечером я вернулась опять в деревню, перекусила в том же трактире, где и вчера и отправилась дальше. До столицы оставалось совсем немного, не больше пяти дней пути. Но ни о каких мерах безопасности не стоило и говорить. О патрулях, которые, как говорили, регулярно прочесывали местность рядом со столицей, тут и не слышали. Поэтому я не очень удивилась, услышав неподалеку звуки борьбы. Разбойники всегда были, а теперь их стало еще больше. Смутные времени, волнения народа, приближение войны, словно вытаскивали на поверхность все, что могло быть плохого в людях. Занятость армии и стражи, по причине которой деятельность многих разбойников оставалась безнаказанной, сделало эту стезю достаточно привлекательной для тех, кто раньше бы на такой способ заработка не решился.
Больше я удивилась тому, на кого эти самые разбойники нападали. Тот самый светлый из трактира, с которым мы вчера играли в гляделки. Его спутников с ним не было, так что он решал проблемы в одиночку. И должна признаться, он неплохо держался против четверых. Еще и успевал не только отмахиваться мечом, но и объяснять разбойником, что он не желает им зла, не хочет их убивать и вообще его задача нести свет и добро. Нашел время для проповедничества. Разбойники не желали проникнуться предложенной благодатью, и продолжали наступать, заставляя светлого время от времени перемеживать свои речи бранью. Что ж, он не безнадежен, некоторых слов даже я не употребляла. Усмехнувшись, я ступила на поляну.
Разбойники не сразу меня заметили, а когда уж заметили, то им понадобилось всего пара секунд, чтобы оценить, кто к ним присоединился. Бой остановился. Светлый, получив передышку, привалился к дереву, к которому его успели прижать. Я и не заметила, что он оказывается ранен.
- Не помешаю, мальчики? – я клыкасто улыбнулась. – Как-то вы странно побледнели, вам нехорошо? Только что ж дрались с воином, а тут, неужели дамы испугались?
- Простите, мы не хотели бы отвлекать вас, - голос первого пришедшего в себя был на удивление вежливым, даже заискивающим.
- Сложно не отвлечься, когда вас слышно даже с дороги, - я пожала плечами.
- Еще рас приносим свои извинения, но теперь вы видите, что нет повода для вмешательства, мы просто поучим этого светлого, - он кивнул на дерево, к которому тот прислонился, - жизни, и объясним, что надо делиться.
Не смотря на рану, светлый нашел силы усмехнуться и даже фыркнуть, снова поднимая меч и становясь в стойку. Но я не собиралась так просто уходить, раз уж вмешалась. Хотя и потом не смогла бы сказать, что заставило меня прийти на помощь потенциальному врагу. Не иначе как временное помутнение рассудка. Пройти бы мне тогда мимо и забыть об этом.
Но я сделала еще шаг вперед, доставая свой меч. Заговоривший со мной разбойник нахмурился.
- Не думаю, что повода нет, - протянула я. – Будете сражаться или сразу извинитесь и исчезните?
Разбойники думали недолго, переглянулись, проворчали под нос ругательства, убрали мечи и, бросив светлому напоследок «Считай, что тебе повезло», ушли с поляны, испуганно поглядывая в мою сторону. Что ж, темные заслужили себе определенную репутацию. Именно это позволяло мне путешествовать в относительной безопасности. Слишком долго людей пугали нами, чтобы даже сейчас, когда мы все чаще стали появляться в деревнях и городах, они рискнули выступить против нас. Даже вчетвером против одного. Тем более ночью в лесу. И они правильно оценили свои шансы. Мое решение вмешаться свело их на нет.
И все же я не отличалась наивностью, поэтому, как только разбойники скрылись, быстро метнулась к светлому, схватила его за руку и потащила в противоположную сторону, укрываясь за деревьями. Я не думала, что они решатся стрелять из лука в темноте, но лук за плечами одного из них я заметила, а рисковать не хотела. Раз уж спасла, то пусть хоть проживет чуть подольше, чем длится полет стрелы.
Он не возражал, собственно вообще не произнес ни слова, поэтому, решив, что мы отошли достаточно, я остановилась и посмотрела на него. Да уж. Адреналин, поддерживающий его в бою, ушел, и он стал еще бледнее, чем те разбойники. Раны явно были серьезнее, чем я полагала. Но глаза, ярко синие, как я и запомнила, внимательно смотрели на меня, оценивая и что-то решая. Я на поверку отпустила его руку, и он тяжело прислонился к дереву, сползая вниз по стволу.
Так же молча, я присела перед ним на корточки, помогла ему поудобнее усесться и принялась за осмотр. Я заметила две серьезные раны, обе с левой стороны, на предплечье и боку чуть пониже груди, которые требовали к себе внимания. Остальные можно было считать за царапины. Когда я взялась за рукав его рубашки, собираясь поднять его, чтобы остановить кровь сначала на этой ране, а потом уж заняться второй, явно более опасной, он заговорил:
- Что ты собираешься делать и зачем? – голос у него был приятный, не слишком низкий, но словно бархатный. Я это еще на поляне заметила, но сейчас, когда мы были наедине, вопрос, обращенный ко мне, вызвал мурашки. Только слишком уж тихо он звучал.
- Оценить твои повреждения. Не люблю делать работу наполовину. Вдруг там я тебя спасла, а ты теперь загнешься от ран, - говорить я старалась пренебрежительно и даже немного грубо.
- Зачем тогда спасла, если это тебя так раздражает? – хорошо хоть не начал любимую мужскую песню про то, что он бы и сам справился. Да и вообще в его тихом голосе звучало только любопытство. Словно не от меня сейчас зависела его жизнь.
Я не была готова ответить на этот вопрос, потому что и сама не знала ответа, поэтому просто опустила руку ниже, чуть надавив на больной бок. Его глаза распахнулись от боли, он сдавлено охнул и обмяк. А я получила время на раздумья.

Промывая раны своей водой для питья, я заметила, что они уже начали затягиваться, не слишком быстро, но явно быстрее, чем у простого человека. Небольшие царапины обещали ничего после себя не оставить уже через час-полтора, а вот серьезные раны потребовали бы по моим расчетам, если его регенерация сравнима с нашей, около шести-семи часов, а может и больше. Значит, можно было считать мою задачу завершенной, подыскать ему укрытие, раз уж я взялась помогать, оставить и продолжать свой путь. Тем более даже шести часов у меня не было, это могло обернуться потерей еще одного дня впустую, окажись завтрашний день снова солнечным.
Но что-то не давало мне уйти. Я смотрела и подмечала, что черты его лица, пусть и бледные от потери крови, были красивыми. Не такими, какие меня всегда привлекали. На мой вкус они были слишком точеными. Но на удивление даже это не уменьшало общего впечатления мужественности и силы. А может дело было в сочетании с телом, которое я почти обнажила, занимаясь ранами. Подтянутое с рельефными мышцами, свидетельствовавшими о том, что тренировками их обладатель не пренебрегал и находился в великолепной физической форме. К такому телу хотелось прикоснуться.
Я отдернула свою уже протянувшуюся руку. Неужели я никогда раньше не видела мужчин? Да меня уже давно окружают воины и тела у них не хуже. И потом мне казалось, что мне нравятся брюнеты. А теперь я почему-то засомневалась, может мне просто не предоставляли выбора. Среди воинов тьмы блондинов собственно и нет, а с человеческими мужчинами я предпочитала не связываться.
Чтобы не зайти еще дальше по тропе этих опасных размышлений, я постаралась направить свои мысли в другую сторону. И, смотря на затягивающиеся раны, начала сравнивать наши виды. Оба, и светлые и темные, были разными ветвями эволюции человека. Я даже вспомнила легенду, которую мне рассказали сразу после обращения.
С тех пор как люди появились на земле, Свет и Тьма ведут извечную борьбу за души и ума людей. Изначально в этой борьбе Свет выбрал путь просвещения, наделяя прозрением некоторых и наказывая им нести это прозрение в словах и поступках дальше. Тьма же губила души, уводя людей на путь зла, взращивая темные помыслы и упрочняя их в мыслях и сердцах. Обе сущности воевали в духовных сферах, не затрагивая материальные. Только вот причины для того, чтобы это материальное не трогать, были разные. Свет не делал этого потому, что опасался наделять людей властью, пусть и идущей от доброго и чистого начала. Ведь это были бы уже не просто слова, а орудия, вложенные в человеческие создания, каждое из которых обладает своими мыслями и чувствами. Это могло выйти из-под контроля и кто знает к чему привело бы. Тьма же, не обладая созидательной сущностью, просто не могла найти путей для сотворения подобного.
Но однажды Тьма решила эту проблему, она дала возможность своим созданиям брать силу из той эссенции жизни, которая течет в людских венах – крови. Первые воины Тьмы были могущественны, они покоряли города, порабощали целые страны. Но слишком много крови им было нужно и слишком быстро их силы сходили на нее в ее отсутствие, а также эти воины оказались уязвимы перед солнечным светом. И когда Свет в свою очередь создал своих воинов, несущих разрушительный свет в себе, первые воины Тьмы были быстро убиты. Тогда следующие воины с нашей стороны были созданы более близкими к людям. Они были слабее, но в то же время не так нуждались в крови и солнечный свет не убивал их на месте, доставляя лишь частичные неудобства.
К слову сказать, воины Света тоже не были созданы сразу идеальными. Первые были созданы слишком быстро, и в них было заложено слишком много силы. После того как была одержана та первая победа над темными, Свет забрал часть их силы, оставив лишь небольшую долю, достаточную, чтобы противостоять новым воинам Тьмы.
Никто не мог сказать мне, почему тогда все не окончилось безоговорочной победой одной из сторон, почему Свет отступил, уже эту победу практически отпраздновав. Было ли это пресловутое поддержание равновесия или же какие-то иные мотивы. Легенд по этому поводу также было множество, но ни одна из них мне особо не заполнилась.
И еще один вопрос интересовал меня. Мы такие разные и в то же время такое сходство наших историй. Воины тьмы, разрушающие, бессердечные, подпитывающие свои силы кровью, сеющие страх в сердца людей. Но они спасли меня от неминуемой смерти или помешательства и дали второй шанс. И воины света, целители тел и душ людей, живущие светом и несущие его людям. Мне было интересно, есть ли среди них примеры проявления темных сторон их душ. Ведь все мы изначально люди.
Уходя в свое путешествие, мне было в первую очередь интересно встретить именно светлых, посмотреть на них и возможно что-то понять для себя. И вот сейчас глядя на уже почти приходящего в себя светлого, я подумала, что торопиться мне некуда, а шанс пообщаться с еще каким-нибудь светлым мне может и не представиться. Тем более при условии, что жизнь этого светлого я вроде как спасла, значит, имею полное право провести в его обществе и даже изучить его столько времени, сколько захочу, не принимая в расчет его мнение. Грех упускать такую возможность. Поэтому глядя в уже открывшиеся, но еще затуманенные обмороком синие глаза, я улыбнулась в предвкушении.

- Привет, - удивление ему скрыть не удалось, это слово было произнесено явно с вопросительной интонацией. А его голос снова вызвал во мне непонятный отклик.
- Привет, - я решила не облегчать ему ситуацию, просто продолжая его рассматривать, склонив набок голову.
- И долго я…
- Не больше часа.
- Понятно. А почему ты…
- Полагаю, сейчас не лучшее время для любопытства, - я отрезала ему возможность задать мне вопросы. – Ты еще не до конца оправился, да и не так уж и тепло в лесу в это время года. Тебе бы добраться куда-нибудь, в тепло и покой.
- Да, пожалуй, - по его глазам я видела, что вопрос свой он не забыл, просто отложил на потом. – И что ты предлагаешь?
Теперь уже он удивил меня. Хотя, ладно, я же решила заняться исследованиями.
- От деревни мы еще не так и далеко, можно вернуться, - я наблюдала, как он пытался потихоньку встать, опираясь на дерево и, когда заметила, что у него все же были шансы снова упасть, подошла к нему помочь.
Протянутую руку он не оттолкнул, а когда ему удалось подняться и мы пошли назад к деревне, он во всю использовал меня, как опору. Я даже прикинула, дотащу ли я его если вдруг рана на самом деле серьезнее, чем мне показалось, и он снова отключится. Шансы были не велики, поэтому нам повезло, что он все-таки шел самостоятельно. Возвращаться в деревню, в которой был всего один трактир и останавливаться в том, я не хотела, резонно полагая, что наша парочка и ранения светлого вызовут ажиотаж, который лично мне совсем не был нужен. Мимо деревни мы прошли по касательной, когда я направилась к заброшенному домику, в котором провела этот день. Он ничего не сказал, и я не поняла, то ли ему было настолько все равно, то ли просто решил не тратить силы.
В доме я усадила его на единственную кровать, поставила перед ним ведро с водой, которая осталась с прошлого моего похода к колодцу, и пошла разводить огонь. Тут он попытался меня остановить, сказав что-то про дым, но я только отмахнулась. Ему надо было согреться. Пусть я и не так много знала о светлых, но уж то, что свет и тепло были их источниками силы, помнила.
Сделав все, что собиралась, я стала напротив него, оперевшись на стол, наблюдая как он осматривает свои раны. Закончив с этим, он поднял на меня свои глаза.
- Итак, теперь я могу спрашивать? – ирония в его голосе была еле различима.
- Смотря, что ты хочешь спросить.
Он колебался всего секунду, наверное, раздумывая, какой его вопрос я сочту достойным ответа, и все-таки решился задать тот, который начал еще в лесу:
- Почему ты это сделала?
- Спасла тебя? Считай это проявлением необъяснимого. Может импульс, стремление, которому я поддалась. Если ты думаешь, что спасение погибающих – мое постоянное занятие, не обманывайся.
- Вижу, что не постоянное, иначе ты бы не так ответила.
Его стремление понять меня и интерпретировать мои ответы мне не очень-то нравилось. Это сделало мой вопрос чуть более резким:
- А как бы я ответила? Даже интересно, какими ты считаешь мотивы моих поступков? Ты эксперт по темным? Или у тебя просто богатая фантазия?
Он не ответил, только слабо усмехнулся уголком губ, внимательно глядя мне в глаза. Я фыркнула и отвернулась к полкам, решив поискать что-нибудь на ужин или уже завтрак, как получится.
- Я еще не все спросил. Почему ты не ушла потом?
- Я же вроде еще тогда сказала, что не люблю бросать дело на полпути. Мало ли что еще могло случиться с тобой в лесу.
Когда я решила, что тут ничего не найду и обернулась, чтобы пройти к погребу, я заметила, что он уже улегся и откинулся на подушки, а на меня смотрел с такой самодовольной улыбкой, словно уже все решил на мой счет. Ну что ж, еще один момент, подпитавший мое любопытство.
Все то время, что я искала в подвале картошку, потом чистила ее и варила, мы молчали. Я вполне уютно чувствовала себя в тишине. Он, наверное, тоже, поэтому мы ее не нарушали.
Когда горячая картошка была разложена по найденным тарелкам, он уже смог присоединиться ко мне за столом. Я даже удивилась. Ну и заживает же все на нем. Полтора часа назад он еще еле тащился по лесу, а три часа назад я думала, что он и помереть может. А тут вроде даже не такой бледный уже.
- Кстати, меня Кристиан зовут.
- Оливия, - ответила я.
- Хм, вот так просто? – удивился он.
- Согласна имя не слишком вычурное, но как уж назвали, - я пожала плечами.
- Нет, я о том, что никаких «это не твое дело», «не важно» и всего в таком духе?
- А зачем? Неужели тебе обычно именно так отвечают? Бедняга, это наверное не очень приятно, - я решила, что такое полушутливое общение самое оптимальное. Оно почти удерживало меня от того, чтобы поддаться его голосу, который все еще странно воздействовал на меня.
- Оливия, - и все же я оказалась не готова услышать свое имя, произнесенное им вот так, немного растянуто, словно он пробовал его на вкус. Я невольно задержала дыхание. – Мне нравится, - вынес он свой вердикт, - и тебе подходит.
Я подумала, что тут моих комментариев не нужно, да и я пожалуй не смогла бы ответить что-то вразумительное, а потому решила сама кое-что прояснить:
- А где твои спутники?
- Нам с ними не по пути было, вот и разошлись.
- Что ж, хорошо, - я подумала, что одним волнением меньше. Не хотелось бы, чтобы они заявились сюда в поисках пропавшего товарища. Особенно их главарь, тот полагаю вряд ли бы прислушался к истории про разбойников, скорее уж нанес так сказать предупреждающий удар, а потом разбирался.
Я и не заметила, как за окном начало светлеть. Да уж, кажется, и этот день будет солнечным, утро так точно. Хотя, если подумать, это не столь и важно. Каким бы крепким этот светлый не был, он точно не сможет выйти в путь, по крайней мере до вечера. Кристиан. Мне тоже понравилось его имя, и оно ему вполне подходило.

После завтрака наш разговор сошел на нет. Может он и не до конца удовлетворил свое любопытство, но я пока не хотела продолжать общение. Занявшись посудой, я пыталась разобраться в себе. С одной стороны, мое любопытство никуда не делось, и мне все так же было интересно провести с ним какое-то время, чтобы узнать побольше информации и понаблюдать. Но с другой стороны, эта моя непонятная реакция на его голос, да и то, что мой взгляд постоянно задерживался на нем, меня нервировало и заставляло задуматься о том, к чему все это может привести.
А решение надо было принимать быстро. Тем более если я хотела выбрать вариант потворства любопытству, мне надо было придумать повод остаться с ним.
Обернувшись, я увидела, что он уже снова вернулся на кровать и откинулся на подушки. Полуприкрытые глаза, которые он словно пытался удержать в открытом состоянии, но у него это не до конца получалось, выдавали, насколько он устал и хотел бы поспать. Но судя по всему не решался. Неужели не доверяет? Не слишком ли поздно после того, как у меня было столько возможностей его убить. Я выразила свое молчаливое удивление, приподняв бровь. Он усмехнулся, скопировав мой жест, и сказал:
- Ты остаешься? Или твой импульс заключался только в спасении меня от смерти и голода?
- Собственно мне некуда торопиться, - я решила действовать по обстоятельствам и посмотреть, куда нас заведет этот разговор.
- Тогда у нас небольшая проблема. Но я думаю, мы вполне можем ее разрешить, мы же взрослые люди, - его усмешка откровенно грозила перерасти в широкую улыбку.
Я начала опасаться, что что-то упустила в нашем разговоре, но все еще не понимаю свою ошибку, задала следующий вопрос:
- Какая проблема?
- Ты же не собираешься до вечера сидеть на этом неудобном стуле и если у тебя не спрятана переносная кровать в дорожной сумке, то та, на которой я лежу, единственная. Я, конечно, мог бы уступить ее тебе, тем более я светлый и мужчина, по всем статьям должен уступить, - он, казалось, задумался. – С другой стороны, я ранен, а это позволяет мне некоторое отступление от правил хорошего тона. Но мы вполне могли бы разделить ее. Думаю, тут места хватит.
Я задохнулась от возмущения. Куда делся тот мальчик, который смущался от моего взгляда в таверне? Или он считает, что раз я его спасла, то это значит нечто большее, чем то, что я объяснила, и можно вот так сразу требовать от меня всего остального. Нет, мне, конечно, предлагали и не такое и не раз, и чего душой кривить, я не всегда отказывалась, но как-то от него я подобного не ожидала.
Первым моим порывом было высказать все это ему в лицо, а затем на самом деле развернуться и уйти, наплевав на свое любопытство. Но уж больно довольным он выглядел, а усмешка была слишком самоуверенной, поэтому я решила, что поиграть мы можем и вдвоем.
- А знаешь, ты прав, - я нахмурилась, словно обдумывая его предложение. – Только просто спать рядом с мужчиной у меня почему-то никогда не получалось, - я начала расстегивать куртку, одновременно распуская шнуровку на рубашке. – Я надеюсь, ты в курсе того, что нам темным нужна кровь в процессе, так сказать для усиления эмоций. Вот не знаю, сколько получится взять у тебя, - скинув куртку, я окинула его оценивающим взглядом и заметила, что он как-то побледнел, но невозмутимо продолжила. – Обидно будет, если ты все-таки умрешь. Но что поделать, раз ты сам предлагаешь, не могу отказаться.
Я широко улыбнулась, показав клыки, и направилась в его сторону. Деваться ему было некуда, но он честно попытался вжаться в стену за спиной. При этом ни слова не сказав против, и даже постарался не потерять насмешливого и вызывающего выражения лица. Я оценила, и моя улыбка вышла еще более искренней. Давно мне не было так весело.
Подойдя вплотную к кровати, я пару долгих секунд посмотрела на него, живо представляя, чем могло бы обернуться мое согласие, не будь оно всего лишь игрой. Наверное, на моем лице что-то из этого отразилось, потому что его глаза потемнели, став удивительно глубокого синего оттенка. Тряхнув головой, сбрасывая наваждение, я протянула руку и одним движением стащила с него одеяло. Усмехнувшись и еще раз оценивающе его осмотрев, я отвернулась и прошла за стол ближе к огню. Там я расстелила одеяло на полу и, отвернувшись от него, улеглась.
Я слышала, как он поворочался еще, наверное, пытаясь удобнее улечься, но так больше ничего не сказал, наверное, решив не рисковать, а может просто не нашелся со словами, как я до этого. А я словила себя на мысли, что мне этот шутливый обмен фразами с ним понравился, да и он сам нравился мне все больше. Первое впечатление о нем было определенно обманчивым и мне захотелось узнать, каков же он на самом деле. Еще один пункт к моему любопытству. Я попыталась вспомнить, когда прежде мне был бы так интересен кто-либо и не смогла.
Уже усыпая, я поняла, что перед глазами у меня все еще стоит та картина, которая открылась мне, когда я смотрела на него, забрав одеяло. А мое тело, кажется, определенно хотело бы, чтобы я исполнила свои угрозы в полной мере. Поняв, что спокойным этот дневной сон не будет, я все-таки поддалась ему, проваливаясь в омут своих фантазий.

За день я несколько раз просыпалась, чтобы добавить дров в печку. И каждый раз мой взгляд останавливался на Кристиане. Он же, казалось, спал, словно находился у себя дома, а не непонятно где в компании потенциального врага. Хотя, я же ясно сказала ему, что причинять вред не собираюсь, но я знала себя и знала, что сама бы в такой ситуации не уснула, по крайней мере, не так крепко. Я и сейчас-то, зная, что не одна, не могла провалиться в сон больше чем на час, и то скорее это была дрема. Неужели то, чему так учили воинов темных обходили в науке у светлых. Не доверять никогда и никому. Это было то, что мне вбивали в голову на протяжении всех девяти с небольшим лет обучения. Он был не намного старшее, по крайней мере, по внешнему виду, да и отпустили его одного, значит, уже не ученик, хотя кто их знает светлых, темные-то старели намного медленнее обычных людей, многие и отметив свой столетний юбилей выглядели не больше, чем на тридцать. Может у этих так же.
Я вспомнила все, что знала о светлых, как о противниках. Быстрые, сильные, хорошо обученные, регенерация почти соответствует темным. Уязвимее в темное время суток, но скорее не потому, что слабее, а потому, что у темных есть преимущество в виде лучшего зрения, а также у светлых снижаются способности восстанавливаться именно по ночам. Чего-то такого универсального, как кровь для темных, в списке средств для пополнения силы у светлых не значилось. Хотя, те, кто преподавал мне, со светлыми встречались и дрались, и они говорили о том, что силу те откуда-то пополняли, словно бы начинали светиться, а затем раны у них затягивались быстрее и усталость проходила. Но слишком уж непонятным был такой способ, чтобы можно было оценить, как именно они это делали, как часто могли к нему прибегать и что конкретно это им давало.
Казалось бы, столько веков противостояния, а знаний, которые вложили мне в голову, набралось не так и много. Остальное было догадками и предположениями. Даже удивительно. Я еще тогда задалась вопросом, неужели, не было перебежчиков, тех кому не понравился выбор и кто решил, что тьма ему ближе, или хотя бы тех, кому можно заплатить, чтобы узнать больше информации. Мои учителя не скрывали досады по этому поводу, и я поняла, скорее всего, именно так оно и было.
И теперь глядя на этого светлого, я словно разглядывала загадку, которую предстояло разгадать. И мне так хотелось это сделать. Да уж, может учителя были правы, и любопытство меня-таки погубит. Сейчас, когда за окном уже смеркалось, а я поняла, что на сегодня отдохнула и больше не лягу, я смотрела на него и отмечала, что раны, которые были на виду, уже затянулись, оставив после себя на коже едва заметные светлые полоски следов.
А еще мне нравилось смотреть на его тело, и было интересно, такое ли оно сильное на ощупь, как кажется. У него была достаточно светлая кожа, но все же тронутая загаром. Я готова была поспорить, что та была темнее моей, и это тоже было новым.
Я впервые задумалась, а не пойти ли по той дорожке, по которой так хотелось и не посмотреть ли, куда она меня заведет. Тем более сны мне снились, да еще какие. Никто не говорил мне, можно ли заводить отношения со светлыми, и уж тем более я не решилась бы спросить. Да и смысла тогда не было. И сейчас, когда надо было принять решение, я сама должна была выбрать, опираться на желания или на разумные доводы.
Желания, возбужденные снами и рассматриванием, определенно брали верх, поэтому, когда я подняла глаза на его лицо и увидела, что он уже не спит, а заинтересованно смотрит на меня в ответ, я не отвела взгляд, а улыбнулась.
- Привет, с добрым, я бы сказала, уже вечером, - кажется, мой голос звучал немного ниже, чем обычно.
- Привет, не очень приятное чувство проснуться от того, что тебя изучают, - он поморщился, похоже, решил не продолжать начатую с утра игру, которая так опасно для него закончилась. Ну что ж, предположим, что я тоже забыла.
- Картошку будешь? Там еще оставалось, - я решила перевести тему в другое русло. Пока.
- Да, спасибо.
Через час, когда мы доели и уже почти закончили собираться, я все еще не приняла решения и тем более не подумала, как это решение в случае, если оно будет в пользу светлого, осуществить. У меня был в мыслях один способ, как наконец-то определиться, и именно о нем я и задумалась, когда собирала сумку и наверное не услышала, как Кристиан что-то сказал и, не получив ответа подошел ближе, потому что, когда я поднялась, он стоят почти рядом, в одном шаге от меня. «Лучшего момента может и не представиться», - отстраненно пронеслось у меня в мыслях.
Он вполне правильно оценил мой взгляд, направленный сначала ему в глаза, а потом на губы, потому что его глаза в ответ потемнели так же, как с утра, но сейчас я не собиралась отворачиваться и отходить. Наоборот, я сделала последний шаг навстречу ему. В нем было заметно колебание и недоверие, когда я подняла руку и провела по его щеке, на самом деле я и понятия не имела, что он сейчас думает или чувствует. Мне было любопытно и надо было принять решение и это все определяло, поэтому я едва ощутимым жестом притянула к себе его голову, сокращая расстояние полностью и первой прижимаясь к его губам в легком поцелуе. Не отпуская все это время его напряженный взгляд, я четко уловила момент, когда сомнение в нем сменилось уверенностью. Теперь уже его руки обняли меня, притягивая ближе, и его губы накрыли мои в куда более ощутимой ласке.
О чем я только думала, когда решалась на это? Обрывки мыслей о том, что я хотела просто проверить, попробовать и решить, как быть дальше, растворились полностью. Его губы были такими теплыми, решительными и в то же время бесконечно мягкими, руки на моей спине были сильными и уверенными. А мое желание пугало меня саму и я поняла, что если сейчас не остановлюсь, то потом у меня это уже и не получится. Это было неожиданно и полностью нарушало мой контроль. Когда он провел по моим губам своим языком, усиливая желание, я отстранилась.
Мне хотелось искренне верить в то, что выражение моего лица было невозмутимым и не выдавало больше, чем мне хотелось бы. У него на лице, не смотря на явное выражение страсти, было также различимо терпеливое ожидание. Он давал мне право решать, в свою очередь изучая, снова удивив меня. Десять лет контроля, я не была готова к тому, что его можно нарушить так быстро. Да, у меня были другие, но это не заходило дальше, чем просто секс, тем более простой поцелуй никогда не вызывал такие чувства. И это стремление получить его, всего и сразу. Любопытство, смешанное с необычностью ситуации и партнера, вот и все. Объяснив это таким образом самой себе, мне было проще улыбнуться и небрежно спросить:
- Так куда ты направлялся, до того, как на тебя напали? – даже голос удалось привести в норму.
Он так задумчиво смотрел на меня, что, я думала, не услышал вопрос, поэтому удивилась, когда он все-таки ответил:
- В столицу.
- Я тоже.
- Значит, нам по пути? - он улыбнулся, все еще не сводя с меня взгляда и явно ожидая ответа.
- Да, по пути, - ответила я, поняв, что уже приняла решение, куда бы та дорожка не вела.

Шум в таверне отвлек мое внимание, возвращая в реальность. Я смотрела на Кристиана, такого красивого, его вид всегда что-то задевал внутри меня. Наверное, именно потому я тогда и решилась продолжить путь с ним, не смотря на все свои убеждения и опасения. Но все решил тот поцелуй, сейчас я точно это понимала. Реакция на него была настолько необычной для меня, что мне до невозможности сильно захотелось узнать, что еще он может дать мне, что еще я могу почувствовать.
Но все равно, это был эксперимент, мое стремление узнать себя лучше, открыть с тех сторон, с которых я не смогла бы открыться ни с кем другим, кроме него. Я же была уверена в этом тогда и уверена сейчас, правда? Обычно, когда я начинала так рассуждать, я всегда спрашивала себя, кого я пытаюсь убедить, невидимого собеседника в своих мыслях или саму себя. И ближе к истине всегда был именно второй вариант, сейчас судя по всему тоже.
- Вспомнила? – голос Кристиана оставался все таким же тихим.
- Да, вспомнила.
- И?
- Ты серьезно надеешься, что воскресив все в памяти, я решу повторить процесс в реальности? – сарказм мне всегда хорошо удавался. – Не будь таким, ну пожалуйста, - интересно, кого я упрашиваю, себя или его? – Я не вижу причин вспоминать все дальше, да, я вспомнила, как мы встретились, но это было тогда, давно и уже прошло. Я была другая, да и ты тоже. Понимаешь, нельзя вернуть все так, как оно было, обстоятельства и мы изменились.
Он смотрел на меня снисходительно, как смотрят взрослые на ребенка, который убежден в своей правоте, но при этом совсем не прав, а заблуждается в силу недостатка знаний. Меня это ужасно раздражало. Я не маленькая девочка, почему рядом с ним я с самого начала чувствовала себя неуверенным подростком, уже тогда, когда он был ранен и беспомощен, Кристиан умудрялся посмотреть на меня таким взглядом в ответ на некоторые мои фразы, что я начинала сомневаться в том, что говорю.
- Ты жалеешь о сделанном тогда выборе? – мягко спросил он.
- Нет, - уверенно ответила я, - не жалею. Не вижу смысла жалеть о том, что уже сделано, тем более этот выбор был частью меня, а потому был правильным. На тот момент.
- Я тоже так считаю и сейчас, как мне кажется, мы снова на полшага от выбора, эта встреча, как и та, не случайна, - он был так убедителен.
- Ты серьезно? Хочешь поговорить о случайностях и закономерностях в нашей жизни? Да ладно тебе, некоторые просто слишком много внимания придают случаю и судьбе. Я всегда говорила тебе, что не стоит этого делать. Иногда что-то происходит просто потому, что происходит, и искать в этом скрытый смысл – верх иррациональности. Так любую мелочь можно принять за какой-то таинственный знак, - я закатила глаза, выражая свое мнение о предмете разговора.
- Я не это имею ввиду, просто хочу сообщить тебе, что я не считаю это случайностью и собираюсь взять от этой встречи все, что она может мне дать. Просто, чтобы ты знала, - он сказал это без малейшего выражения в голосе, словно не выбил сейчас у меня из-под ног почву. Мне пришлось прикрыть глаза, чтобы снова сосредоточится. Его настойчивость одновременно и раздражала и убеждала. За такой уверенностью легко последовать, ее легко распространить и на себя, приняв как данности и положившись на нее в своих решениях.
Я растерялась и совершенно не знала, что мне делать. Да и потом, о какой возможности он говорит, что может дать ему или мне эта встреча? Новое начало. Да сейчас же война, пусть мы и встретились в месте, которому, кажется, дана передышка, но она идет. Там, всего в пару сотне миль отсюда и по всему миру. О каком начале может идти речь, когда большая часть пророков только и лепечут что о скором конце света.
Да и я убила стольких светлых за годы войны, возможно среди них были его друзья, может даже родные, откуда мне знать, я не спрашивала их имен. Как он воспримет это, если обнаружится, например, что я убила его друга. Простит, как и то, что я тогда ушла. Я не представляла себе этого.
И меньше всего я могла представить себе, чего мне хотелось от этой встречи и хотелось ли чего-то. Он был прав, это было опять решение и новый выбор.
- Теперь я знаю, - я посмотрела прямо в его глаза. – Но я хочу, чтобы и ты знал, что я изменилась. Не все можно вернуть, подумай об этом. Может то, что ты хочешь, то, во что веришь – только иллюзия? Допускал ли ты такую возможность?
- Да, но мне все равно. Я в нее не верю.
- А во что ты веришь?
- В свободу выбора и возможность других вариантов окончания нашей истории. Ведь и тогда такие варианты были, не так ли? Просто мы не успели их обсудить, - он говорил так, словно я должна была что-то понять из этих слов, но я ничего не понимала.
- О чем ты? Какая свобода и варианты? Тогда у меня не было выбора. Меня призвали и я не могла не ответить, ты знаешь, я никогда не говорила об этом, но уверена, ты понимаешь, что я имею ввиду. Ведь у вас все так же. Ты не можешь не откликнуться. И сейчас выбора нет, и я и ты, мы состоим в армии.
- Есть выход, если не для тебя, то для меня. Ты же могла, да и все еще можешь, сделать меня темным? Я думал об этом. И я готов пойти за тобой, с тобой, - вот это поворот, надо же, он серьезно. Я растерялась, а потому решила сказать ему единственное, что не имело отношения к чувствам и к нам, то, что не выдало бы мое смятение, вызванное такой его откровенностью. Просто голые факты.
- Не могла. Неужели ты не знаешь? И давно ты думал об этом, давно решил?
- Я же сказал. Еще тогда я все решил, думаю, я бы заговорил, если бы не…
- Не могу поверить! – перебила я его. – Интересно, как ты еще выжил при всем этом, как не нашел первого попавшегося темного и не кинулся к нему с просьбой обратить тебя? - Я покачала головой, отметив его растерянный, непонимающий взгляд. – Значит, не знаешь. Нет такой возможности. Да даже забирая вашу кровь, мы истощаем вас на порядок быстрее, чем людей, хоть те и слабее. Чтобы убить вас таким способом надо намного меньше усилий и времени. Ты же видел это на поле боя, не сомневаюсь.
- Я просто думал, это один из вариантов оружия, самозащиты и пополнения энергии. Ведь там не ставится целью, чтобы укушенный выжил.
- Интересное мнение, у вас все его придерживаются? Ты же воин, думаю, тебе должны были сказать. Хотя, ты в чем-то прав. Чтобы обратить надо больше, чем просто укус. Но в случае светлый-темный это не вопрос желания, это вопрос физиологии. Я не имею достаточно знаний, чтобы вдаваться в такие материи, как душа, но уверена, это как-то связано. Мы две стороны одного зеркала, мы сделаны по аналогии, но совершенно разными путями и это различие критично.
- Нам такого не говорили.
Кристиан смотрел на меня все еще заинтересованно, поэтому я решила продолжить свою импровизированную лекцию:
- Ты знаешь, как проходит обращение? Не то, чтобы это было большой тайной, но думаю, ты не знаешь. Мы на удивление мало знаем друг о друге, только сейчас в войну начиная узнавать некоторые вещи, хотя существуем бок о бок уже очень давно. Обращение для темных – это обмен кровью. Кровь – это то, что нас питает, наш источник силы, как ты правильно сказал. Знаешь, почему темный, будь у него выбор на поле боя, выберет светлого, а не человека для пополнения энергии. Ваша кровь она идеальна для нас, словно в ней есть что-то, чего не достает нам. Когда меня учили, мне говорили что-то о частях души, которых нет у нас, но присутствующих у вас в большем объеме, чем у простых людей, но я была не очень-то прилежной ученицей. Одно я знаю точно, превращения – это сказки. Как для нас, так и для вас. Пути назад у наших видов нет.
Он задумался, наверное, совмещая имеющиеся у него кусочки информации с тем, что я ему рассказала. Я осознавала, что сейчас, скорее всего, нарушила какой-то из пунктов устава, а то и несколько, рассказав ему все это, но мне надо было объяснить. По какой-то причине мысль о том, что Кристиан мог бы в самом деле броситься к кому-то с просьбой обратить его, и погибнуть, приводила меня в ужас. Мне надо было дать ему хоть какие-то факты, известные мне, чтобы убедить.
- Возможно, ты права. Нам не говорили об этом, и мы действительно мало знаем о вас. Наше обращение это другое, - похоже, он тоже решил рассказать то, что знал. – Мы тоже получаем, но не кровь, а свет, идущий изнутри. Это ни на что не похоже, кусочек солнца, который передают тебе, позволяя использовать его тепло и силу. Жарко, может в чем-то даже болезненно, но неописуемо приятно. Я готов поверить в то, что это связано с душой, - он прервался, словно раздумывая, что еще сказать.
- Да уж, - я не смогла удержаться от комментария. – У нас это жажда, какая-то часть, которую никогда не утолить простыми напитками, а в момент обращения нам дают больше, чем мы ожидаем. Словно амброзия, о которой ты не знал и не нуждался, но теперь, когда она тебе дана, ты не понимаешь, как раньше жил без нее. И для тела, для всех ощущение – это верхний предел, смешанный с болью от перерождения, и оттого еще более острый. Это не описать словами. Но вот чувства, то, что внутри, тут все иначе. После обмена кровью наступает момент, когда боль внутри становится сильнее испытанного до этого наслаждения. Если следовать нашим с тобой рассуждениям, я готова сказать, что мы чувствуем, как умирает душа, хоть и не понимаем этого.
- Да, все сходится. Тогда думаю обращение тоже с этим связано, - он что-то прикинул и продолжил. – Я могу попробовать объяснить, как я это понимаю. Мы не можем вернуть вам ту часть души, которую вы утрачиваете, ну а вы не можете наделить нас физической частью, которую получаете. Зато вот забирать то, что нам ближе, мы умеем лучше всего, это то, что требует от нас обращение и то, чему мы первому учимся. Думаю, поэтому вы так легко забираете кровь у нас, а мы, если бы знали способ, забирали бы оставшуюся часть души у вас. А вот отдать столько ни мы, ни вы не смогли бы. Что ж, значит, этого варианта у нас нет, - когда я подумала уже, что он слишком легко смирился, он продолжил. – А ты не думала о другом? Может именно потому, нам с тобой и было так хорошо. Мы на всех уровнях словно два кусочка пазла, вместе дающие полную картину.
Такие мысли на самом деле не приходили мне в голову. И теперь это заставило меня еще раз взглянуть на то, что было тогда. Кристиан не мешал мне, откинувшись на спинку стула, словно понимая, что мне надо время, а возможно надеясь, что я вспомню то, что поможет мне снова выбрать его. Я не знала, но от воспоминаний, которые я столько лет пыталась забыть, а теперь наоборот старалась воскресить в памяти, не отказывалась, опять погружаясь в прошлое.

Мы шли по тому же лесу, по которому я шла прошлой ночью, сумерки уже опустились на землю, давая мне чувство уверенности, так необходимое сейчас. Я старалась не размышлять на тему нашего поцелуя в доме, но не могла. А мои глаза, словно по своей воле, косились на Кристиана. Мне было интересно, что почувствовал он, и почувствовал ли.
Я чувствовала себя неуверенной девушкой, получившей свой первый поцелуй. И учитывая, что это не так, ощущать такое было по меньшей мере глупо. Это отвлекало. Я попыталась сконцентрироваться на том, что происходило здесь и сейчас.
Мы шли в столицу, вместе, он светлый, я темная. Странная парочка, которой желательно не попадаться никому на глаза. Вот об этом я как-то даже не подумала. И действительно, как же мы будем дальше. Решение-то я приняла, но что делать со всеми возникшими проблемами. Понимая, что я ни к чему не приду, размышляя в одиночестве, я нарушила молчание:
- Странная мы пара, чтобы где-то появляться вместе? – задала я мучавший меня вопрос.
- Да, я в курсе, - казалось, это его забавляет. – Но мне кажется, тебе не привыкать ночевать не в общественных местах. А домики, подобные тому, что мы покинули, может еще попадутся на пути, особенно в конце осени. Если же другого выхода не будет, что-нибудь придумаем. Тем более, зачем кому-то из тех мест, где мы будем останавливаться знать, что мы вместе? В любом случае, это можно решить.
- Но тебе же лучше передвигаться днем, а мне ночью, - интересно, это я все еще пытаюсь его отговорить или себя. Тем более, насколько помню вопрос о том, по пути ли нам, задал он.
Кристиан странно посмотрел на меня, словно тоже в поисках каких-то ответов для себя:
- Это принципиально?
- Только если солнечно, - ладно, если мы какое-то время собирались идти вместе, он все равно бы это узнал.
- Тогда, думаю, проблем тоже нет. Мне не важно время суток. Тем более, когда есть кому прийти мне на помощь, - усмехнувшись, он кивнул вглубь леса. – Еще что-то?
Я не поняла, спрашивал он о том, не хочу ли я ему еще что-то рассказать про себя, что-то вроде опасности солнца, или есть ли у меня еще какие-то вопросы. Поэтому решила ответить сразу на оба вопроса:
- Нет, ничего.
Я снова задумалась, да так, что не заметила корень дерева, выступающий из-под земли. Поддержка сильных рук оказалась неожиданной, но очень своевременной, чтобы не дать мне уткнуться носом в землю.
- Аккуратнее, - его голос прозвучал прямо над моим ухом. Все вместе, это было слишком приятно, поэтому я поспешила отстраниться.
- Все нормально, спасибо. Как твои раны, - в ответ на его помощь я тоже решила проявить вежливость.
- Уже нормально, думаю, завтра к утру я о них смогу забыть.
- Хорошо.
Так мы и шли всю оставшуюся ночь. Молчание не было раздражающим или напряженным. Но оно давало время подумать, которого мне не хотелось бы иметь. Я так и не поняла, у кого же все-таки зрение лучше, потому что определенно спотыкалась больше и чаще, чем за всю свою предыдущую жизнь. Так мне, по крайней мере, казалось.
Горизонт начал светлеть, но небо было затянуто тучами, что не отменяло необходимости поиска места для отдыха после бессонной ночи, но давало больше времени на выполнение этой задачи. Я помнила по карте, что впереди была еще одна деревня, но два до нее дня пути или один, посмотреть забыла. Остановившись и достав карту, я обнаружила, что все-таки два дня, а, значит, отдыхать в любом случае будем под открытым небом. Поляна, на которую мы только что вышли, была ничем не хуже другого места. Кристиан со мной согласился и мы расположились у кромки деревьев, при этом я постаралась выбрать место, которое, даже если проглянет солнце, будет защищено тенью. Поев все в той же тишине, мы начали укладываться.
Когда я засыпала, мне пришла мысль о том, что пустить события развиваться, как получится, неплохой вариант, который я вполне могу использовать, учитывая отсутствие каких-либо идей о дальнейшем их развитии у меня.

Следующий переход привел нас в деревню. Которая, учитывая, что проснулись мы еще почти сразу после полудня и шли всю ночь, встретила нас предрассветной тишиной. Кристиан уверенно пошел по главной улице, ничего мне не сказав. Я, пару минут подумав о том, что может мне стоит подождать и, вспомнив наш разговор о том, что нам не следует появляться вместе, все же решила последовать за светлым. Слишком уж тихо было, да и темно еще, чтобы нас заметили.
Кристиан свернул на улочку, примыкающую к главной, и остановился у последнего дома. Я не поняла, что в нем было особенного. Не трактир, дом как дом, ставни закрыты, как и везде, калитка тоже. Вернее уже нет, мужчина открыл ее и пошел по дорожке к двери, открыл ту ключом и уверенно зашел внутрь. С удивлением я последовала за ним.
- Не стой на пороге, проходи.
Я зашла, осматривая все вокруг. Обычный дом, небольшой и аккуратный. Сразу за сенями комната, которая служила и кухней и столовой, справа напротив входа печка, а слева дверь.
- Мило, - сказала я. – Не знала, что у светлых повсюду дома. Я, похоже, не прогадала с выбором попутчика.
- Это не мой дом, - Кристиан смахнул с лавки пыли и присел, предлагая мне располагаться там, где мне понравится. – Друга. Для того, чтобы отдохнуть вполне подойдет. Все лучше, чем под открытым небом, - он усмехнулся.
Да уж, вчерашний отдых можно было назвать таковым с натяжкой. Никогда не любила ночевать в лесу. Крепко уснуть, опасаясь солнца, я не решалась, да а бока все еще болели. Поняв, что дальше Кристиан объяснять ничего не собирается, я пожала плечами, поставила сумку на лавку и пошла осматривать дом. За дверью обнаружилась комната, не очень большая, но уютная. Кровать была, не такая уж и маленькая, но в единственном экземпляре. Да что ж это все за дома такие? Ладно, в этом-то мы тоже на одну ночь, как-нибудь разберемся.
Кристиан встал и подошел ко мне, заглядывая через плечо в комнату:
- Лучше, чем я ожидал. Судя по тому, что мне объяснили, тут никто постоянно не жил около года, я думал, все будет хуже, - объяснил он. – Но это вполне сносно. Я схожу за дровами.
Пока он ходил, а потом растапливал печку, и делал какие-то дела по дому, я разобрала вещи, вытащила то, что у меня осталось из еды, не требующего приготовления. Готовить что-то совсем не хотелось. Пока мы ели дом начал согреваться и усталость дала о себе знать. Глаза мне удавалось удержать открытыми только усилием воли. Я прислонилась к стеночке, стараясь не уснуть прямо сейчас.
- Мне надо по делам, - вывел меня из полудремы голос Кристиана. – Ты пока располагайся, я скоро буду, - с этими словами, он вышел.
Ну что ж, располагаться, значит, располагаться. Я подошла к печке – как я и думала, в глубине были камни, которые, нагреваясь, отдавали тепло, избавляя от необходимости поддерживать огонь. Неплохо, об одной проблеме можно забыть. Убрав со стола остатки еды, я прошла во вторую комнату. Тут, к моему сожалению, ничего не изменилось, и вторая кровать не материализовалась из воздуха. Зато рядом лежало свежее белье, где только Кристиан его нашел, а старое пыльное было снято и убрано.
Застелив все как надо, я задумалась над тем, укладываться мне или нет. С одной стороны, это дом друга Кристиана, но с другой, когда мужчина был ранен, ночь на полу провела я. Доводы логики не были самым сильным пунктом в нашем общении и угадать, как именно он себя поведет в этот раз, я не могла. Поэтому я решила подождать его возвращения. А пока жду – прилечь с краешку, просто отдохнуть.
Проснулась я от того, что мне было ужасно жарко. Верхнюю кофту я не сняла и теперь нижняя была вся мокрая и прилипла к телу. А еще я была зажата с двух сторон, причем с одной было что-то очень теплое и твердое, а с другой – не такое теплое и мягкое. Сразу сообразить, в чем дело, я не смогла. За окном уже стемнело и в уголке, где стояла кровать, было совсем темно. Все, что я увидела, открыв глаза, было какое-то белое пятно, чуть присмотревшись, я поняла, что это печка. Ответ на вопрос, что было теплым и твердым, я нашла.
А ответ на второй вопрос нашелся, когда я обернулась. Кристиан. Разлегшись почти на всю ширину небольшой кровати, он фактически вдавил меня в печку. Я не смогла сразу сообразить, как так получилось. Не то, что он тут разлегся, а то, что я ничего не услышала, когда спала. Нас учили этому, тренировали. Да, я не просыпалась от каждого шороха, но пропустить то, что кто-то лег рядом со мной – я не настолько устала вчера. И я не привыкла спать с кем-то, вернее даже никогда и не спала-то, в прямом смысле слова. А тут такое, нет, не хотелось думать, что мои инстинкты настолько отказались работать. Значит, что-то было не так.
- Эй, - я пихнула Кристиана в бок. – Ты что тут делаешь?
Он резко проснулся, открыл глаза и напрягся. Кажется, основам выживания учили и у светлых. Вспомнив, где он находится, он расслабился. А зря, я не могла гарантировать, как поступлю в следующий момент.
- Сплю, - надо же, улыбается. – Хотя, уже нет. А ты больно пихаешься.
- Это я вижу. Но что ты делаешь тут? – я обвела рукой кровать.
- Думаю, ты заметила, что у нас опять проблема со спальными местами?
- Несомненно. Я ждала тебя, чтобы ее решить.
- Ну вот, я решил, - он пожал плечами, что плохо получилось у него в лежачем положении.
- Ладно, - я решила оставить этот, по-видимому бессмысленный разговор. – Как тебе это удалось? Бесшумные перемещения? Гипноз? Я очень чутко сплю, я не могла не проснуться.
- Ничего такого, честно, - а вид у него не очень-то честный. – Просто немного успокоил тебя. Ты так спала, я не хотел будить.
- И как же ты это сделал?
- Обычно, мы так часто делаем. Это, как бы сказать, одна из способностей. Ничего серьезного, но иногда помогает. Например, если кто-то расстроен, ранен или еще что-то в этом духе. Видишь и с тобой сработало, - спокойное объяснение еще больше вывело меня из себя.
- Способность? Сработало? Я тебе что, пособие для экспериментов? А если я решу попрактиковаться в своих способностях, использовать тебя и не стесняться? – я попыталась встать, но у меня ничего не получилось из-за того, что Кристиан не собирался двигаться.
- Ладно, прости. Признаю, я не должен был этого делать. Но еще раз повторю, я не хотел тебя будить.
Его готовность признать ошибку не улучшила ситуацию для меня. Я и сама не понимала, почему так разозлилась. Наверное, было все вместе. Это дурацкое решение, которое я приняла, его очарование и непосредственность, под влияние которых, я временами попадала, то, что сейчас он фактически вынудил меня расслабиться в его присутствии настолько, что я спокойно проспала весь день. А еще я не могла не признать, что ощущать его тело рядом было очень приятно. Конечно, если бы не было так жарко. Я перевела взгляд ниже, увидела, что мужчина кофту снять успел, и поняла, что жарко мне не только от печки.
В прошлый раз наша подобная перепалка закончилась поцелуем и сейчас мои мысли сделали крутой поворот и остановились на том, что я совсем не против повторить. Взглянув снова в его глаза, я поняла, что мои размышления не остались незамеченными. Интересно, мое развитие событий «как получится», предполагает такой вариант? Додумать мне не дали. Кристиан обнял меня свободной рукой и пробормотал:
- Не люблю начинать пробуждение с ссоры, - его поцелуй на этот раз был смелее. Я не могла не поддаться. Мои губы и тело покорно отвечали на все его движения. В этот раз я сама углубила поцелуй, желая большего, мне хотелось ощутить его вкус полностью. Наши языки сплетались, его объятья вдавили мое тело в его так, что я чувствовала каждый рельеф. И то, что я чувствовала, мне безумно нравилось. Моя кофта мне мешала, поэтому я была рада, когда Кристиан, поняв это, взялся за застежку и, расстегнув ее, снял кофту и отбросил куда-то нам на ноги. Его рука прошлась по моей груди, все еще скрытой под тканью, но это движение заставило меня застонать и обвить его ногой под одеялом, притягивая еще ближе. Довольный стон, вырвавшийся у него, я проглотила, снова возвращаясь к поцелую.
Это было какое-то сумасшествие. То, что я чувствовала, то, чего мне сейчас хотелось. Не было похоже ни на что до этого, прежний опыт не мог сравниться с этим всепоглощающим желанием. Его губы прошлись по моей шее и спустились ниже, целуя грудь через кофту, мои пальцы запутались в его волосах. Мне и самой хотелось почувствовать каждый сантиметр его кожи, поэтому я погладила его шею и спустилась ниже, проводя рукой по мышцам плеча и переходя на спину, немного царапая, когда он находил особенно чувствительную точку на моем теле, делая невероятные вещи своими теплыми и мягкими губами.
Когда моя рука легла на пояс его штанов, он оторвался и посмотрел на меня. Сквозь желание в его взгляде был заметен вопрос. Он словно давал мне время передумать, остановиться. Но мне этого не хотелось, определенно не сейчас и я слегка кивнула. В ответ Кристиан едва заметно улыбнулся и снова припал к моим губам, при этом передвинувшись, полностью нависая надо мной, зажимая меня между матрацем и своим телом. Его поцелуй был обжигающим, страстным настолько, словно он хотел получить всю меня сразу, обладать мной. Я выгнулась ему навстречу, показывая, насколько мне это нравится.
Кажется, в первый пару минут, ни он, ни я, стука в дверь не услышали. Да и потом пытались игнорировать, но у меня не получилось. Это было как возвращение к реальности. Раздражало определенно, останавливаться не хотелось, но голова протрезвела от страсти и отдаваться ей полностью я уже не могла. Если бы еще пришедший отступил, но стук повторялся, словно стучавший точно знал, что дома кто-то есть и намеревался любым путем добиться, чтобы ему открыли. Это понял и Кристиан, так как в следующий момент со вздохом отстранился от меня, перекатился по кровати и, встав, отправился открывать дверь.
Выходить, не зная, кто пришел, я не собиралась. Только также встала и начала собирать оставленное у кровати оружие – мало ли что. Обрывки фраз, долетавшие до меня, много информации не давали. Я поняла только, что пришел мужчина и что Кристиан был не очень доволен, только понять, чем именно, то ли тем, что нас прервали, то ли тем, что сообщал ему этот мужчина, я не могла. Разговор не затянулся, хлопнула входная дверь, потом внутренняя, пропуская Кристиана обратно в комнату.
Его удивленный взгляд говорил о том, что он не ожидал застать меня снова одетую и во всеоружии. Ну что ж, я не собиралась что-то ему говорить по этому поводу. Он и сам знал, кто я, поэтому я просто приподняла бровь, предлагая ему самому выбор, рассказать о том, что ему сообщили, или оставить при себе. Кристиан выбрал первое:
- Мне придется остаться тут еще на пару дней. Непредвиденные обстоятельства, - ничего больше не объясняя, он прошел в угол к своим вещам и тоже начал одеваться.
Он не спрашивал, останусь ли я, не предлагал составить ему компанию. Но я уже решила для себя, что хочу узнать, что же я буду чувствовать, когда преград не будет и он будет полностью моим. Отказать себе в этом я не могла, да и не хотела. То, что какое-то время ему придется провести в этом доме, было очень кстати. Осталось понять, не имел ли он ввиду, говоря о себе в единственном числе, что я ему помешаю.
- Мне некуда спешить, в столице у меня нет особенных дел, - как бы ни к кому не обращаясь, проговорила я. Он обернулся, обводя всю меня глазами. Предвкушение в его взгляде было почти осязаемым.
- Я буду только рад, если ты составишь мне компанию, - его тон не оставлял сомнений в том, что он имеет ввиду. И я была совсем не против. Кажется, по моей обещающей улыбке, он тоже это понял.

Кристиан куда-то ушел, я осмотрела дом, но ничего интересного не нашла, а чего я собственно ожидала, учитывая, что в доме никто не жил. Еды тоже не было, а это было проблемой. Если бы знать, купит ли что-нибудь мужчина, но я не знала, а спросить не подумала, совсем другие мысли в тот момент в голове были. Что ж, рассчитывать на других я в любом случае не привыкла, значит надо выйти и купить все самой, тем более и осмотреться не помешает. Место незнакомое, мало ли что тут вокруг происходит и кто тут живет.
Одевшись, я вышла во двор, в близлежащих домах уже зажглись огоньки и я пошла по улице, ведущей к дому, чтобы вернуться на главную и оттуда уже решить, куда направляться дальше. При входе в деревушку я трактира не увидела, значит, он располагался либо в центре, либо на выходе из деревни. То есть придется пройтись. Погода стояла хорошая, не смотря на то, что к вечеру начало подмораживать, и я была не против прогулки.
Дойдя до главной улицы, я вспомнила, что пришли мы с правой стороны, и значит сейчас мне налево. Что ж деревня как деревня, тихая, некоторые жители шли по своим делам, но большинство с наступлением темноты отсиживались дома или в том же трактире. Эта же темнота, а также собранные в хвост и заколотые волосы удачно скрывали мою природу.
Дойдя до очередного переулка, я уловила обрывки разговора, слух у меня неплохой, а ночью становится еще острее. Сами слова я не слышала, говорили слишком тихо, но вот по интонации безошибочно узнала Кристиана. Мне стало любопытно, да и просто узнать, что его задерживает в этой деревне, тоже не помешает. Он стоял, прижавшись к забору, и общался с другим мужчиной, насколько я помнила, этот второй был из той же компании, с которой Кристиан сидел в таверне.
Это становилось все интереснее.
Случайная встреча или спланированная, и если второе, то с какой целью. В любом случае, я не хотела оказаться в центре компании светлых, тем более был неплохой шанс, что их разговор прямо сейчас мог быть связан со мной. Инстинкты, вбитые годами обучения, говорили мне, что надо уходить, прямо сейчас пойти в дом, собрать вещи и уйти. Но когда Кристиан посмотрел на меня, дав понять, что он знал о моем присутствии, я не ушла и не отвернулась, а спокойно встретила его взгляд. Он сразу же перевел его обратно на мужчину, с которым беседовал и продолжил разговор как ни в чем ни бывало. Что ж, не совсем та реакция, которой я ожидала.
Я отошла от переулка и задумалась. Что же делать, с одной стороны, он не выдал мое присутствие своему собеседнику, но с другой дня них это был не лучший момент, если они хотели что-либо предпринять по моему поводу. Ночь, и я была слишком далеко от них, чтобы успеть исчезнуть прежде, чем они среагируют. Все это не давало ответов на вопрос о целях светлых, а также не подсказывало мне, как поступить дальше.
Взяв за основу здравый смысл, я решила, что подстроить нападение на Кристиана и мое вмешательство, а также предугадать последующие события было практически невозможно. Значит, скорее всего, со мной это никак не связано. А это значило, что я могла продолжить потакание своему любопытству и побыть с Кристианом еще день-другой. Нет, день, вернее эту ночь. Этого будет достаточно. А потом уйти, узнав и почувствовав все, что я хотела. Определенно, то, что надо.
С этими мыслями я отыскала-таки трактир, который находился в центре деревни и был не слишком заполнен посетителями. Поужинав в нем за небольшим столиком в углу, я, кажется, опять не привлекла к себе внимания. Купив еды с собой, я отправилась обратно. Дорога была совсем пустынной, а шла я быстро, наслаждаясь предвкушением того, что запланировала на эту ночь.
Дом встретил меня тишиной и темнотой. Ладно, если мужчина спал, это облегчало мою задачу, повторим все, что было до его ухода, только поменяемся ролями. Я поставила сумки на лавку, но пройдя в комнату и подойдя к кровати, не нашла в ней Кристиана. Неужели он еще не вернулся. И уже собираясь оборачиваясь, чтобы вернуться в кухню, я попала в его крепкие объятья. На мгновение я замерла, а потом развернулась. Встретив его взгляд, я поняла, что разговаривать мы не будем. Не сейчас. Отлично.
Наш поцелуй был похож на искру, которая вызывает пожар. С первого же касания губ он не был нежным. Возможно ли, чтобы Кристиана тянуло ко мне так же, как меня к нему. Похоже, что да. Когда он отпустил мои губы и начал целовать шею, я толкнула его, заставив опереться на стену у кровати. Мне хотелось всего и сразу. Почувствовать его всем телом, а не только губами и руками. Стащив через голову его рубашку, я с наслаждением прошлась по рельефным мышцам его плечей и груди, спускаясь вниз.
Когда Кристиан потянулся к моей куртке, я схватила его за запястье. Нет уж, сейчас все будет по моим правилам. Не ответив на его непонимающий взгляд, я опустила голову и поцеловала его в шею, да, он был так замечателен, как я себе это представляла, солоноватый запах крови смешивался с тонким ароматом чего-то свежего, будто дуновения ветра по осени, которое я так любила. Вдохнув еще раз, я прошлась по его шее, спускаясь ниже, упругие мышцы были напряжены под моими губами, когда я дошла до его соска и немного тот прикусила, руки Кристиана сильно сжали меня. Я не поняла, пытался он отстранить меня или прижать еще ближе. Не прекращая целовать его, я несильно толкнула его, предлагая поменять положение, разворачивая его к кровати. Когда мужчина понял, чего я от него добиваюсь, и повернулся, я подняла голову и толкнула его уже сильнее, заставляя опуститься на кровать. Сама же я, не раздеваясь, села к нему на колени, расположив ноги по обе стороны от его бедер. Кристиан снова обнял меня и попытался раздеть, но я снова остановила его, прошептав на ухо тихое:
- Позже.
Он согласился и снова завладел моими губами. В поцелуе было столько страсти, а наши плотно прижатые друг к другу тела только распаляли ее, не давая освобождения. Одежда мешала, но сейчас было еще не время. Это была моя ночь, и мне так хотелось взять от этого мужчины все, что я могла получить. Целуя друг друга, мы переместились, и я наконец-то получила Кристиана так, как хотела. Распростертого, на кровати, подо мной. Он, кажется, уже не пытался завладеть ситуацией, отдав все в мои руки. Медленно, не смотря на сжигавшую меня страсть, я начала свое путешествие по его телу, не пропуская ничего, отыскивая все чувствительные места, наслаждаясь каждым откликом мужчины. Мне нравилось это ощущение власти над ним, он сейчас был моим, пусть еще не полностью и только на эту ночь.
Когда я дошла до пояса его штанов, я подняла голову, пока не снимая их, а только проводя рукой по напряженной длине через ткань, наблюдая за ним в этот момент. Он не смог выдержать мой взгляд, откинув голову назад и гортанно застонав. Да, именно такой реакции я хотела. Он должен хотеть меня так сильно, чтобы никогда не забыть того, что сейчас произойдет.
Поднявшись на коленях, я начала медленно раздеваться. Кристиан с жадностью следил за каждым моим движением. Когда он протянул руки, чтобы помочь мне, прикоснуться, я покачала головой. Сняв, куртку, а за ней две кофты я оказалась полностью обнаженной до пояса. Легким движением, поменяв положение, я завершила свое раздевание. Мое тело мне всегда нравилось, тренировки сделали его сильным, гибким и стройным и я вполне осознавала, какое впечатление произвожу на мужчин. Но сейчас мне казалось, что взгляд Кристиана горел, он поглощал каждую частичку моего тела. Я распустила волосы, позволив им свободной огненной волной до пояса упасть на спину. Его губы приоткрылись, и я услышала тихий шепот:
- Ты такая красивая.
Усмехнувшись, я вернулась к тому, на чем мы остановились и теперь, я уже начала раздевать его. То, что я увидела, мне более чем понравилось. Он был великолепно сложен, все в нем привлекало, зажигало, заставляло желать. Когда я снова оказалась сверху и прижалась к нему, еще не пуская внутрь, но соблазняя давлением на самую чувствительную в данный момент часть его тела, одна его рука обхватила меня за бедра, а вторая за шею, поворачивая так, чтобы ему было удобнее снова поцеловать меня. Теперь уже он изучал мое тело поверх его. Его руки жадно скользили по моей фигуре, а губы целовали шею и пытались спуститься ниже. Когда я приподнялась, чтобы ему было удобнее, он обхватил мою грудь, целуя и так же прикусывая сосок, как я его до этого. Мои стоны становились все громче, как же я его хотела. Надавив на его плечи, я заставила Кристиана оторваться от меня и чуть поднялась, принимая его в себя. Мы застонали вместе, он, снова откинув голову, я же выпрямилась и откинулась назад. Да, он так хорошо ощущался внутри, невероятно растягивая и наполняя меня. Я сделала пару движений, вызвав у него прерывистый вздох.
- Лив, ты так невероятно хороша, - поговорил Кристиан на выдохе, перемещая руки по моему телу с талии на грудь, захватывая и поглаживая ее. Следующие мои движения он встречал на полпути, двигаясь мне навстречу, сжимая мое тело так, что мне казалось, останутся синяки, но кого это волновало. Я чувствовала себя идеально. Невероятная страсть, ощущения его внутри, это сладкое трение, которое с каждым толчком становилось все интенсивнее, вознося меня на самую вершину. Запрокинув голову, я не выдержала и закричала в момент, когда на меня накатывали одна за другой волны разрядки.
Когда дрожь прошла я опустилась на Кристиана, смутно сознавая, что мужчина еще не получил желаемого, но я уже ничего не могла с этим сделать, слишком это было сильно, чтобы я могла продолжать.
Обняв меня и дав немного времени на передышку, мужчина в то же время, гладил, легко двигаясь, распаляя новое желание, которое не заставило себя долго ждать. Положив меня на спину, так и не выходя из меня, он принялся целовать меня, сначала нежно, но потом все более жестко, завлекая в новый водоворот чувств. Его поцелуи спустились ниже, не оставляя без внимания шею и грудь, он легко прикусил мою ключицу, и я выгнулась под ним, впуская его еще глубже. Когда он вернулся к моим губам, я уже снова горела. Его поцелуй и движения языка повторяли то, что делали со мной его проникновения. Дыхание вырывалось из меня только со стонами, его толчки становились все более резкими, забирая меня все выше и выше, но тело не могло достичь еще одного пика за столь короткое время. Как оказалось, для Кристиана это не было невозможным, его пальцы спустились ниже, отыскивая ту самую точку, прикосновение к которой принесло меня снова на вершину. Я впилась ногтями в его спину и выгнулась, сжимаясь вокруг него и доводя этим его самого до оргазма. Его хриплый крик, крепко обнимающие меня руки и пульсирующее естество внутри меня, продлили мои ощущения, вынося их за грань всего, что со мной когда-либо происходило.
Как это может быть вот так. Невероятно, ошеломляюще. Я попыталась задуматься о причине таких ощущений, но мысли разбегались. Да что там, дышалось-то и то с трудом. Просто лежать и ощущать на себе его тяжесть – вот и все, чего мне хотелось. Тем более это ощущалось так правильно, такой момент близости после секса, который до этого мне ни с кем не хотелось продлить.
Не знаю сколько времени прошло, прежде чем Кристиан приподнялся и внимательно посмотрел на меня, а затем все так же молча откатился в сторону, ложась на спину и закидывая руки за голову.
- Ну, давай, спроси меня то, что хотела, - выдал он еще через пару минут тишины. Мои мысли слишком разбегались, чтобы я могла сообразить, о чем он. Я лежала и пыталась понять, какого вопроса от меня ждут. Так и не дождавшись, Кристиан повернулся и, опершись на руку, посмотрел на меня. – По поводу моей встречи, - как же я забыла-то, но я не хотела спрашивать, зачем, если завтра все закончится.
Продолжить пришлось снова Кристиану:
- Я не сказал ему о тебе и моя остановка в деревне никак не связана с тобой, - выдержав паузу, он добавил, - и, если тебе интересно мое мнение, я не хочу, чтобы ты уходила завтра, хоть вижу, что ты уже все решила. Я не встану на пути, но мне бы хотелось еще побыть с тобой.
- Стой, я не… - я прикрыла глаза, в растерянности, не зная, что ему сказать на это. Замечательный разговор после того, что между нами было, что же на такое ответить. Наверное, он и не ждал ответа, потому что просто обнял меня, притягивая ближе к себе, укладывая на своем плече и прошептал:
- Давай спать, подумаешь завтра, - в его объятьях было так уютно, что я расслабилась, и сон пришел быстро, как никогда. Уже засыпая, я подумала о том, что засыпать рядом с ним мне нравится, не смотря на то, что в таком смысле это мой первый опыт. Первый и последний, я все еще хотела уйти завтра, его слова ничего не изменили.

Я стояла, прислонившись к дереву, и думала. Ветер перебирал опавшие листья, добавляя к ним новые сорванные с деревьев, ранние сумерки делали восприятие окружающего размытым и каким-то нереальным. Я прошла уже почти милю быстрым шагом, когда внезапно остановилась, словно натолкнувшись на стену. От чего я бежала или скорее надо спрашивать, от кого? Эта ночь или уже день с Кристианом не должны были быть чем-то необычным для меня и все же, в них было что-то особенное, но вот что, я понять не могла. И не от этого ли непонятного и по этому причине пугающего, я бежала?
Ладно, если разобраться, ничего же не произошло, не так ли, ну подумаешь, лучший парень из всех, что у меня были, а секс с ним был ну просто ошеломительным. Я застонала. Эти мысли совсем не помогали идти дальше. Напротив, они требовали развернуться и таким же быстрым шагом, а то и бегом, вернуться туда, где я оставила Криса.
Надо признаться себе, перед тем как уйти я смотрела на него достаточно долго, чтобы запомнить каждую черточку. Да, он по идее должен был проснуться, но он же провернул со мной фокус со своим успокоением, вот я и подумала, что задолжала ему что-то похожее. Мы, темные, не умели такого, зато транс был всегда безотказным оружием. Он был красив, даже очень, это я еще в той таверне заметила, но он был далеко не так прост, как мне изначально показалось. Оставаться с ним – было риском, который я не могла допустить. Повторив это про себя несколько раз, я нашла в себе силы развернуться и уйти. Но теперь доводы разума не работали так хорошо, как там в темноте и тишине, когда он был еще рядом.
Еще раз все обдумав, я повернула назад. По дороге обратно, я все продолжала размышлять. В принципе о том, могут ли быть вместе светлые и темные нам ничего не говорили, такого не рассматривалось. Были предупреждения о союзах, о передаче информации и тому подобном, даже в невоенное время за такое предусматривалось жесткое наказание, а уж в военное и вовсе сразу смертный приговор. Но сейчас-то не война, а просто о совместном времяпровождении ничего сказано не было. Не то, чтобы я думала его афишировать, да и вряд ли если нас увидят вместе кто-то будет разбираться чем мы там занимаемся вместе. Риск был, а вот стоил ли он того, я кажется решила, когда развернулась назад. Подходя к деревне, я размышляла о том, что до того, как я окончательно решу остаться с Кристианом, мне надо выяснить только одну вещь – что же он делает в этой деревне, что задержало его тут.
Самым простым вариантом было спросить у самого мужчины, в целом я не видела причин, по которым бы он рассказал мне все, тем более правдиво, но от самого вопроса я ничего не теряла.
Подойдя к дому, я обнаружила, что Кристиан там не один. В окнах горел свет, и отражались два силуэта. Поблагодарив свою природу за улучшающийся ночью слух, я подкралась к углу дома. Говорили мужчины тихо, но обрывки разговора до меня долетали.
- … долго не могу, ты же знаешь, - это был Кристиан, тон его был раздраженным.
- Долго и не надо, просто подождать пока вернется Хейс, - тон собеседника хоть и был почти просящим, но в то же время не предполагал уступок.
- Да он же пошел непонятно куда и когда вернется тоже неизвестно, сколько же я могу тут сидеть без дела, - Кристин уже злился.
- Куда он пошел я не знаю, но он говорил, что это не займет больше недели, максимум две, а потом он будет идти дальше через эту деревню и все передаст тебе, ты же знаешь в столицу ему сейчас никак, да и для этого ему крюк сделать надо. А нам с парнями выдвигаться севернее уже пора, мы подождать не можем. Слушай, нас самих эта ситуация не устраивает. Это еще хорошо, что мы тебя тут застали.
- Не застали бы, если бы не почтовые голуби. Я бы уже на полпути в столицу был.
- Хорошо, но нам повезло, - собеседник все еще старался уговорить Кристиана. – И сейчас ты единственный, кто может это сделать.
Наступила тишина, я прижалась плотнее к дому, готовая в любой момент скрыться в подходящем направлении. Тихий шорох у окна, рядом с которым я стояла, заставил меня вздрогнуть. Затем раздался голос Кристиана:
- Ладно, но учти две недели, больше я ждать не буду.
- Отлично, я знал, что мы договоримся. Спасибо тебе. Я, пожалуй, пойду, ребята ждут в таверне. Мы уходим на рассвете, поэтому удачи тебе и дождись, - собеседник, не задерживаясь, вышел и пошел по улице.
Я стояла и раздумывала, как бы теперь зайти в дом, чтобы не вызвать подозрения в подслушивании. Идеальным было бы выждать с полчасика. Спокойное:
- Ну что, все услышала? – поставило точку на всех моих конспирационных намерениях.
- Мммм, - я посмотрела на Кристиана из-за угла, - ну хорошо, я не специально.
Мужчина прищурился и покачал головой:
- Пошли в дом, - с каких это пор я его слушаюсь, удивленно подумала я, направляясь за ним внутрь.
Но как только мы зашли все изменилось. Он повернулся ко мне и обнял, прижимаясь к губам в нежном поцелуе:
- Ты решила вернуться или забыла что-то? - спросил он, глядя прямо в глаза.
- Вернуться, я решила вернуться. Я тоже хочу еще побыть с тобой, - его улыбка, которая согревала меня изнутри, была дополнительным доводом в пользу того, что мое решение было правильным.
- Раз ты уже все слышала, то думаю больше вопросов у тебя быть не должно, по крайней мере, не по поводу того, почему я остаюсь тут. Это не связано с тобой и, как видишь, о тебе я не сказал. Хотя, кто ж так подслушивает? – кажется, я покраснела, потому что Кристиан опять улыбнулся.
- Ты не сказал ему, что на тебя напали? – я решила перевести разговор в другое русло.
- Нет, да и зачем, не думаю, что напавшие выбирали именно меня, я просто подвернулся под руку. Но это вполне могло бы вызвать ненужные вопросы. Хотя о том, что в округе бродит какая-то банда я сказал, может они и разберутся, если по пути будет.
Его открытость в разговоре не могла не притягивать, и, находясь к нему так близко, я четко вспомнила, почему мы оказались в одной постели прошлой ночью. Я хотела его и за день ничего не изменилось. Выскользнув из его объятий, я задала ему еще один вопрос:
- Итак, неделя или две? Верно? Это мне вполне подходит. Если ты не против, то предлагаю именно этот срок и установить. Как только тебе надо будет идти дальше, мы расстанемся.
- Любишь сразу установить границы? – взгляд Кристиана стал холодным.
- Да, люблю, - я ответила ему таким же взглядом.
- Ну что ж, я не против. Предлагаю скрепить нашу договоренность, - он потянулся ко мне, снова обнимая и целуя на этот раз уже не так нежно, а четко показывая, каким образом он предполагает это сделать.
Я не возражала против такого развития событий, прижимая к нему и проводя рукой по его волосам. Они были влажные, говоря о том, что мужчина успел воспользоваться той же пристройкой к дому, представляющей собой разграниченные баню и душ, которыми воспользовалась и я, проснувшись.
В этот раз, когда он потянул меня в комнату и раздел, все было по-другому. Я уже не стремилась руководить процессом. Это не было единственной и последней ночью, и я позволила себе почувствовать какой еще может быть близость с ним. Он был нежным, каждым касанием и поцелуем он словно заново знакомился с моим телом. И затем, когда он вошел в меня и подобрал нужный нам двоим ритм, достижение пика было медленным, но от того, не менее восхитительным.
А потом мы перекусывали за столом тем, что он успел купить в мое отсутствие. Я, одевшись в его рубашку, и он в одних штанах. И разговаривали. Обо всем и ни о чем. Это был замечательный вечер, я не помнила, когда еще у меня было что-то похожее. Наверное, только тогда, еще в детстве, когда мое мирное и безмятежное существование не было нарушено.
Неделя или две, я посчитала, что это вполне может быть моим отпуском, а столица от меня никуда не денется.

Это были странные две недели. Я почти всегда с кем-то делила жилье. Сначала это была моя семья. Но там у меня была отдельная комната, потому что жили мы не бедно, и я была единственным ребенком. В то время, когда я обучалась и жила в комнате вместе с еще одной девушкой, мы виделись, да и общались редко. Занятий было так много, что мы не всегда успевали выспаться. Но так было первые семь лет. Потом мне выделили отдельную комнату, зачислив в рекруты, доучившись и став воином, я знала, что в любой момент могу получить свой дом, но пока мне этого не хотелось.
И сейчас это постоянное проживание с кем-то в одной комнате меня немного стесняло. Я привыкла быть иногда одна, поэтому прогулки по лесу стали для меня уже привычными. Кристиан не спрашивал, куда я хочу и что делаю. Наверное, уважал мою свободу, и я была ему за это благодарна.
Во время своих прогулок я думала обо всем. Имея удивительно много свободного времени, без необходимости что-то решать и куда-то двигаться, я разбиралась в себе, в своих мыслях и чувствах. Я видела в Кристиане нежность по отношению ко мне, и это сбивало меня с определенной линии поведения. Мне мало с чем было сравнивать из своего опыта – с темными, с которыми я спала, отношений я не завязывала. Но вот из того, что я наблюдала, вариантов для сравнения было множество.
Темные редко жили вместе, парами. А если и жили, то это происходило скорее из-за общности интересов и плотских отношений. Детей у нас быть не могло. Не знаю почему, но такая функция организма как беременность у нас исчезала после обращения. Я не видела ни одну беременную темную, да и детей тоже. Обращение обычно проводили в зрелом возрасте, набирая новых из захваченных людей или тех, кто сам выбирал такой путь, приходя в наши места проживания.
Жизнь, которая была у меня до обращения с семьей – да, в ней были нормальные отношения, мои родители любили и заботились друг о друге. Там была нежность, они были словно две половинки одного целого, всегда вместе, рядом. Моя мать в этом союзе была словно спутником отца, часто принимая его мнение, поступая так, как он говорил, и редко споря.
В детстве именно это и было для меня идеалом отношений, но потом все изменилось. Я не задумывалась об этом, но сейчас, оглядываясь, я поняла, что идеалы для меня уже не те. Сейчас я бы не смогла стать такой, как моя мама, я стала слишком похожа на отца, воин, каким был и он, только на темной стороне. Они точно не планировали такую судьбу для меня, но жизнь все так решила.
И сейчас обдумывая наши отношения с Кристианом, если так можно было назвать эти две недели, я понимала, что они мне очень подходили. Я была независима с ним, мы не обсуждали будущее или прошлое, мы вообще мало говорили о чем-то, кроме того, что касалось текущей ситуации. Как провести вечер, что купить на рынке, как избежать любопытства соседей, что сделать по дому – тем для обсуждения было не так и много. Но вскользь мы говорили и о таких отвлеченных вещах как природа, увлечения, искусство, нейтральные события в мире, и я находила много общего между нами.
Это было сложно объяснить, но какое-то общее отношение к вещам в целом прослеживалось. Легкая ирония над тем, что нас не касается напрямую.
Но основным, что нравилось мне в наших отношениях, была свобода. Я знала, что могу уйти в любой момент и уйду, как только ему передадут то, что должны передать, и он продолжит свой путь. Я не хотела, чтобы уходил он, и твердо решила уйти первой, как только узнаю, что наше пребывание здесь окончилось.
Я не чувствовала по этому поводу ничего, кроме небольшого сожаления. Все действительно складывалось очень хорошо. Нам было удобно вместе здесь и сейчас, а в постели было очень хорошо. Но это было временно, я испытывала облегчение от того, что эти границы определены.
Побродив еще немного по лесу, я направилась в сторону дома. Подходя к деревне, я уже по привычке огляделась. Дома, находящиеся рядом с нашим, были тихими и темными. Еще бы, уже почти утро, все-таки мое время – ночь, и выходила я куда-то чаще всего ночью. Но, не смотря на то, что, как мне казалось, наша жизнь с Кристианом проходила очень обособленно, я не могла даже надеяться на то, что наша пара осталась незамеченной.
В деревне-то? Нет уж. Тут все у всех на виду. Как бы мне не хотелось думать, что на эти две недели мы выпали из жизни, я не обольщалась. Уверена, кто-то где-то что-то заметил. Я почти не заходила больше в таверну, да и на рынок обычно ходил Кристиан, причем днем. Не думаю, что нас видели вместе, но все же полагаю, что те, кто полюбопытнее, уже не раз видели, как то я, то он возвращаемся в один и тот же дом и связали все вместе. Было бы удивительно, если бы мы, как и планировали, сохранили тайну, проживая столько времени на одном месте.
Когда я зашла в дом, внутри было темно и тихо. Кристиан любил спать по ночам, привычку так быстро не побороть. Наверное, еще и поэтому мы так немного общались. Разные ритмы жизни давали о себе знать. Я улыбнулась, увидев как он раскинулся на кровати. Не долго думая я разделась и присоединилась к нему. На улице уже чувствовалось дыхание близкой зимы, особенно по ночам, поэтому сейчас мне было очень хорошо в тепле, прижавшись к нему. Он обнял меня и притянул еще ближе.
- Нагулялась? – прошептал мужчина хрипловатым со сна голосом.
- Почти, - улыбнулась я, хоть и знала, что в темноте ему, скорее всего, не видно.
- Мммм, ты любишь ночь?
- Конечно, я же темная, помнишь?
- Я не забывал об этом, - кажется, он тоже улыбнулся. Интересно, что в этом такого смешного. Его губы нашли мои, и он нежно поцеловал меня. – Ты совсем не устала?
- Нет, с чего бы? Я полдня проспала.
- Тогда я знаю один способ, - пробормотал он, снова возвращаясь к моим губам.
На какое-то время мы выпали из этой реальности. Это было как всегда чувственно и очень страстно. Так, как получалось у меня только с ним. Странно, я сначала думала, что мне кажется, но теперь я была уверена, что что-то в этом не так. У меня так ни с кем не было, и я не могла разобраться, в чем тут дело. Но это, как и в самый первый раз, было наслаждением за гранью испытанного мной. Я не знала, что чувствовал в эти моменты Кристиан, нечего даже думать обсудить это с ним, что я скажу, да и был ли смысл что-то говорить. Может для него все это обычно, как всегда. И при том я не могла найти причин такого единения с ним в моменты нашей близости. Мы не так хорошо знали друг друга, да и я не чувствовала к нему чего-то особенного. Нет, ведь не чувствовала же, не так ли? Да, я расплываюсь как дурочка в улыбке, когда он говорит мне что-то приятное или забавное, да мне тепло и уютно рядом с ним, и еще я хочу его, почти постоянно, находясь рядом или далеко. Это уже стало привычным для меня.
Он уснул, а я все никак не могла заснуть. Только рассвет, заглядывающий в окна, заставил меня встать, задвинуть шторы. И уже после, снова улегшись к нему, я закрыла глаза, бросив попытки найти ответ на свои вопросы, и заснула.

Проснулась я как обычно уже ближе к обеду, но не сама. Голос Кристиана, разговаривающего с кем-то, разносился по дому. Хоть и говорили не громко, все равно меня это разбудило, за последние две недели я привыкла к тому, что мы всегда одни, а теперь присутствие постороннего заставило сразу сбросить с себя сон, быстро встать и одеться. Вот же ж, неужели это то, о чем я думаю? Сердце на мгновение замерло, а потом начало стучать громче. Значит, уже сегодня.
Гость ушел, а Кристиан вернулся в комнату.
- Привет, проснулась?
- Да, к тебе приходили?
- Да, это… - он замолчал, но уже ничего говорить было и не надо.
- Я соберусь сейчас, мне не надо много времени, - я заставила себя улыбнуться, хотя на душе было почему-то холодно и пусто. Мельком оглянулась на окно, отметив, что на улице сумрачно, а, значит, мне не обязательно было ждать пока стемнеет.
- Подожди, Оливия, просто побудь еще тут. Я не знаю, - он провел рукой по волосам в растерянности. – Это все так быстро.
- Не быстро, Кристиан. Целых две недели прошло. Это даже позже, чем ты ожидал, - я начала складывать сумку. Так, одежда, которая уже высохла за ночь, надо бы собрать что-то перекусить, ну да ладно, есть как-то не хочется и до следующей деревни я, наверное, дойду быстрее, чем проголодаюсь.
- Подожди, пожалуйста. Хотя бы пока я поговорю. Это не долго, Хейс уже идет сюда.
- И что же мне делать? Играть радушную хозяйку? Не думаю, что он будет рад такой компании. Да и ты говорил, что не надо, чтобы нас видели вместе, с чем я полностью согласна, - я посмотрела на него, отчего он замолчал и немного смутился.
- Лив, я просто хочу, чтобы мы поговорили, а сейчас времени на это нет. Хейс будет тут с минуты на минуту, - он взглянул на меня с каким-то непонятным выражением лица. Он что, просит меня? Ладно. Даже интересно, что он хочет мне сказать.
- Хорошо, - уступила я. - Я побуду тут, - что-то мне подсказывало, что это неверное решение, но любопытство победило. Я захотела узнать, что скажет мне этот мужчина. Мои колебания были прерваны стуком в дверь.
- Это он, я закрою комнату. Не выходи, я скоро, - можно подумать, меня надо предупреждать. Словно одного светлого на мою голову было мало, и я побегу знакомиться еще с одним.
Закрытая дверь не являлась достаточной звукоизоляцией, и я прекрасно слышала весь разговор.
- Привет, как добрался? Ты что-то долго, - это Кристиан, его голос спокоен и беззаботен.
- Привет, - голос его собеседника звучал вполне обычно, по нему я ничего не могла сказать о возрасте говорящего. – Меня немного задержали, думал вообще опоздаю еще на неделю, но уложился в отведенный срок.
- Ясно, что тебе надо передать в столицу?
- Хм, сразу к делу? Я тебя не узнаю. Обычно ты приветливее. Предложить хоть выпить что-нибудь с дороги.
- Прости, - в голосе Кристиана не слышно раскаяния. – Будешь что-нибудь.
- Да, не откажусь и перекусить, кстати, тоже. Давай, что у тебя тут есть. За две недели-то обжился, наверное, - его собеседник усмехнулся.
Пауза в разговоре заполнилась шумом посуды, печи. Да, плакал мой несостоявшийся завтрак. Голодный мужчина – это страшная сила. Боюсь, мне после него только и останется, что опознать то, что было приготовлено по остаткам на дне кастрюль.
- Ну, так что с тем, что мне надо будет передать? – мужчины сели за стол, и Кристиан похоже сразу вернулся к основному вопросу.
- Да, послание у меня. Там не то, чтобы что-то срочное. Обычная информация о ситуации на границе. Хотя, на ней творится что-то странное в последнее время, так что может и срочно. В любом случае, думаю ты же отправишься в столицу завтра, сразу после нашего разговора. Тебя тут ничего больше не держит? – фраза прозвучала как вопрос.
- Не держит, - голос Кристиана напротив же звучал ровно. – Завтра же с рассветом и отправлюсь. А что такого странного происходит?
- Набеги темных участились. В последние месяцы почти каждую неделю происходят нападения. Посты укрепляются, но ты сам знаешь, там наших не так много, в основном в гарнизонах люди, и это не очень хорошо. Им трудно противостоять темным. За последние два месяца пали три оборонных поста. Выживших нет. Это напоминает мне о той ситуации десятилетней давности. Что-то назревает и хотелось бы верить, что все завершится, как и тогда, но мне не верится.
- Думаешь, будет война?
- Все может быть. Ты знаешь, я не рвусь в бой, в отличие от многих из наших. Но видя то, что делают на границе темные, я не могу сдержаться. Я был в тех постах. Ни одного выжившего. Я не понимаю такой жестокости. Никогда не пойму.
Кристиан молчал, но я физически чувствовала напряжение, царящее в соседней комнате.
- Ты ничего не хочешь мне сказать? – Хейс спросил спокойно, но в голосе была слышна едва различимая угроза.
- Нет, не хочу, - тон Кристиана остался спокойным и ровным.
- И ты думаешь, я ничего не знаю? Да мне стоило в трактир зайти, только через порог ступить по пути к тебе, как я уже услышал, о том, что какой-то светлый в этой деревне крутит роман с темной. Об этом чуть ли не на всех углах говорят, - да, уж, все хуже, чем я предполагала. – Ты думаешь, что ты творишь? – Хейс почти кричал.
- Это мои вопросы, и я разберусь с ними, - Кристиан был все так же спокоен.
- Разберешься? Да с чем ты разберешься? Ты понимаешь, что она – одна из них, из этих безжалостных убийц?! Она сейчас тут?
- Нет, ее тут нет.
- Значит, ты не отрицаешь? Если будет война, то сейчас это – измена с твоей стороны. Что бы там у тебя не было, что бы это не были за отношения, ты не должен их продолжать. Никак и ни в коем случае. Я предупреждаю тебя. Ты знаешь, я сейчас отправляюсь дальше, и пока я ничего не скажу нашим командирам. Но это – исключение. И только потому, что пока еще не война. Но поверь мне, она начнется и скоро. И вот тогда, если я еще хоть раз заподозрю, что ты не порвал с ней, я доложу куда следует. Я не буду в столице, но найду способы узнать. И я не хочу, чтобы у меня возник повод для этого. Не дай мне его.
После столь длинной тирады в комнате наступила тишина, а потом тихое, плохо различимое Кристиана:
- Не дам, не беспокойся.
- Хорошо. Я тебе верю. Думаю, я заночую в таверне. А завтра по утру жду и тебе там же. Одного и собранного для дороги в столицу. Сразу, как только рассветет. Там же и передам тебе послание.
- Ты мне не доверяешь?
- Доверяю, - тон говорящего смягчился, - но думаю так сейчас будет лучше. Спокойной ночи, - Хейс вышел и дверь за ним закрылась.
Я стояла посреди комнаты и так и не понимала, что же мне сейчас делать. Я могла уйти и прямо сейчас. Да, не в дверь, но окно не слишком высоко над землей. Но сбегать с места событий не в моих принципах. Я не думала, что Кристиан теперь скажет мне то, что хотел, или хотя бы вообще мы будем разговаривать, но все равно решила дождаться его, а потом уже уйти. Поэтому его, входящего в дверь я встретила твердым взглядом. Глаза в глаза.
Он молчал и просто смотрел на меня. А я не знала, что ему сказать. Сейчас я уже поняла, что лучше мне просто уйти, тем более я уже собралась. Поэтому я опустила глаза и взяла сумку.
- Я не думаю, что ты такая, - надо же, потеря зрительного контакта позволила ему начать разговор.
- Какая? Темная? Я такая, - сказала я, снова глядя на него. – Не важно, что ты думаешь. Это по сути все равно. Я в любом случае сейчас ухожу своей дорогой, а ты своей. Так какая разница?
- Я хотел сказать тебе, до того как пришел Хейс, что это были хорошие две недели моей жизни и я хотел бы продлить их.
- А теперь не хочешь, - я не спрашивала, а утверждала.
- Не могу, - это что-то необычное. Я не совсем его поняла. Все еще хочет, но не может? – Я должен идти дальше один, ты понимаешь, - в его голосе я услышала грусть. – Мне жаль.
- Чего, Крис? – я намерено назвала его не так официально, чтобы разрядить обстановку. – Все было хорошо. Если тебе это надо, я могу сказать, что и для меня это были хорошие две недели. Но они закончились в любом случае. И закончились прямо сейчас. Я не хочу это обсуждать.
- Да, наверное, - он все так же пристально смотрел на меня. – Мы не увидимся больше, - и опять это не вопрос.
- Не увидимся, хотя я бы не загадывала, зная капризы судьбы. Но, если ты имеешь ввиду наши решения, то нет, не увидимся.
- Что ж, тогда прощай, Оливия.
- Прощай, Кристиан, - я прошла мимо него и вышла из дома, обогнула тот и зашла в лес. Не оборачиваясь, чтобы посмотреть, смотрит ли он мне в след. Я уходила так, словно ничего не было, словно для меня это ничего не значило. Словно мне не важно, что он выбрал не меня, а долг. И почти заставила себя поверить в это.

- По-моему сейчас твои действия могу вполне классифицироваться как измена, - кажется, он не ожидал, что я заговорю и потому вздрогнул.
- Ты о том, что я рассказал тебе?
- Об обращении? Нет, все гораздо проще, я о том, что ты вообще разговариваешь со мной.
Кристиан замялся, словно не зная, что сказать. Да, определенно, этот вопрос всегда стоял между нами, как в тот первый раз, когда мы расстались, так и потом. По сути, я была даже готова к тому, что мужчина сделает вид, что не узнал меня на улице, когда я его окликнула. Но надо же не сделал, а теперь мы сидим тут и разговариваем.
- Так что же, Крис, ты изменил свое мнение или считаешь это селение слишком отдаленным, чтобы на тебя донесли, - я решила услышать его ответ.
- Нет, я просто пересмотрел свой взгляд на многие вещи, - кажется, он не собирался дальше рассуждать на эту тему, но во мне что-то требовало добиться полного признания.
- Да, и как же? Ну же, расскажи мне. Ты всегда был таким правильным, идеальный воин света, даже тогда, когда оступился со мной.
- Лив, послушай, я не считаю это ошибкой, - он улыбнулся, так, словно мои вопросы, были чем-то приятны ему. – Ты все еще помнишь то наше расставание.
Ну уж нет, теперь он думал, что я обижаюсь на него. Да за что? За то, что сама же хотела прекратить, просто в первый раз он сделал это. И да, это задевало, но по другим причинам. К нему конкретно мало относящимся. Совсем не относящимся. Ладно, я почти поверила в это.
- Дело не в нем, я в общем обо всем том периоде, это же всегда стояло за нами, за нашими действиями, словами. Как ты думаешь, предлагая сейчас все начать с начала, что-то изменилось?
- Да, изменилось.
- Я слышала уже – твое отношение, но это не исключает всех других вопросов. Вот чисто гипотетически, представь, что я соглашаюсь, - я улыбнулась, замечая, как загорелись его глаза. – Что дальше?
- Мы найдем спокойное место, где-то подальше от всего этого, - он повел рукой, имея ввиду то ли таверну, то ли деревню, в любом случае и то и другое было оплотом спокойствия и в качестве примера плохо подходило. Я усмехнулась, скептически приподняв бровь. – Ты же знаешь о чем я, не надо говорить мне, что сейчас тут и так спокойно, - как же хорошо он меня знал, раз додумывал мои мысли. – Я вообще о земле. Она большая, мест много, поверь мне, можно найти спокойствие в любом случае и жить так, как нам нравится.
- Да ладно тебе, в первый раз это была та деревня, ну, ты помнишь, две недели, во второй раз – да, было дольше, но все равно все закончилось, так и будет, всегда. Будут те, кто узнают и расскажут командирам, с твоей стороны, или с моей, война, да что угодно. У этой истории нет хорошего конца, что бы ты ни говорил.
- До чего же ты упрямая и почему мне это так нравится? – Крис усмехнулся. – Если бы ты с таким же упрямством попыталась найти доводы не против, а за, мы бы уже были вместе, я просто уверен в этом.
- Хорошо, а что если я просто не хочу искать эти доводы, мне нравится то, что есть сейчас, мне нравится сражаться, жить так, как я живу, самой по себе. Что ты на это скажешь?
- Что я не верю тебе. Иначе, что ты тут делаешь? Где-то рядом идут битвы, а ты сама отметила как тут спокойно. И что-то я не вижу счастья в твоих глазах, когда ты говоришь о таком будущем.
- Да что ты знаешь о счастье?
- Я знаю, оно рядом с тобой, поверь мне, я слишком многое увидел, слишком много всего в эту войну: боли, потерь, разочарования, чтобы ценить то, что есть, или то, что у меня было, но я упустил, - он был серьезен, как никогда.
- Поэтому тебя занесло так далеко от боевых действий? – я решила не отвечать на его откровения, впрочем, как и почти всегда за этот разговор, а он, кажется, привык, поэтому сразу сменил тему разговора.
- Нет, у меня тут дела. И, да, если я расскажу тебе, это, скорее всего, сочтут изменой. Но, черт, как же я устал от этого. Я не хочу больше тайн, не от тебя. И потом я не совсем разобрался с тем, что мне поручено, но мне кажется, что это может затронуть нас обоих, поэтому я хочу тебе рассказать и сделаю это. Ты подождешь меня, прошу, подожди, я недолго, обещаю, - он сжал мою руку, лежащую на столе, и резко встал, не дав мне ни ответить, ни возразить.
Я смотрела ему вслед, понимая, что в любом случае дождусь. Слишком уж это было интригующе. Да и я еще не пришла в себя от его монолога, это было так непривычно и в то же время, так свойственно ему, что я даже не знала, что и подумать. В процессе наших отношений у него часто возникали какие-то задания, ситуации, которые он должен был решить, но я не спрашивала, даже тогда о тех его встречах еще в первой деревне, а он не говорил. Я считала это нормой, сама бы я вряд ли кому-то рассказала о том, что касалось моей службы. Да я ему точно ничего не рассказывала, ни разу, даже о жизни своей не рассказывала, ну кроме определенных моментов. Пока я ждала, я заказала еще одну кружку эля и решила, что, наверное, воскресить в памяти и все оставшиеся события наших с ним недолгих отношений не будет лишним, учитывая, что, судя по всему, от меня опять ожидается принятие решения о нас и о чем-то еще, посерьезнее.

В тот первый день, когда я ушла из дома, в котором провела две недели, я прошла достаточно далеко. Я не обращала внимания на усталость, на то, что уже стемнело, и на то, что за время, проведенное в деревне, зима все больше вступала в свои права: ветер, бьющий в лицо, когда я вышла из леса на поле, был ледяным. Я только поплотнее закуталась в куртку, но это не помогало. Холодно было внутри. В районе сердца, словно что-то замерзло. Кого я обманывала уходя? Я ведь почти поверила, что все может быть хорошо. Так, как я никогда и не мечтала до встречи с ним.
Одна разумная и циничная часть меня говорила, что все сложилось хорошо. Чем раньше мы расстались, тем лучше для всех. И для меня в первую очередь. Ничего бы не получилось в любом случае, просто потом могло бы быть еще больнее. Да и вообще, с чего я переживаю? Я сама установила границы и сразу знала об отпущенном времени. Эта часть почти брала верх, если бы не другая, та, о существовании которой я и не знала. И та другая говорила мне, что это был шанс, который я упустила. Мой шанс на счастье, призрачный, почти нереальный, но шанс. Глупая часть, приводящая нелепые доводы. Если бы только я не переступила границы, я бы даже не обратила на нее внимания. Но тогда и она бы не ожила. А я переступила и теперь расплачивалась.
Дойдя в темноте до ворот деревни, я заметила их только уткнувшись в доски. Они были заперты, что меня удивило. Неужели тут боятся лесного зверья, так ведь зима еще не началась. Или сюда уже дошли слухи о том, что на границах неспокойно. Тогда стучаться и проситься впустить меня после темноты, было не слишком разумно. И все же я рискнула, так как, вынырнув из раздумий, обнаружила, что окончательно замерзла. Мой стук, к счастью был услышан сразу, и сторож открыл мне калинку, впуская внутрь. Тогда я и поняла, почему ворота были заперты. Это оказалась не очередная деревня, а почти город, один из раскинувшихся неподалеку от столицы, построенный теми, кому жилье в самой столице было не по карману, но спокойствие того, что она рядом, было по душе.
Таверна и комната в ней отыскались почти сразу, на той же улице, которая вела от ворот. Однако в ту ночь я так и не смогла выспаться. После тишины дома, в котором мы жили, шум зала, расположенного внизу, мешал уснуть, а пустая постель снова располагала к раздумьям. Провалившись в зыбкую полудрему уже ближе к утру, я проснулась, когда до комнаты донеслись запахи готовящегося завтрака с кухни. Это напомнило мне, что я ничего не ела весь предыдущий день. Собравшись, спустившись и позавтракав, я снова отправилась в путь.
Что гнало меня вперед, я не могла объяснить. Наверное, то, что я знала, что Кристиан тоже направляется в столицу. А встречаться с ним я не хотела ни в коем случае. Я не знала, что скажу или сделаю, но точно знала, что на пользу мне такая встреча не пойдет. Она ничего не изменит, а мое шаткое решение, к которому я пришла ночью, может нарушиться. Этой ночью я решила, что то, что было – всего лишь еще одна веха в моей жизни. Прошедшая и потому о ней лучше не вспоминать. Забыть и не поддаваться на провокации вроде «а что было бы если бы». Все, это было и это прошло. За ночь мне удалось себя в этом убедить достаточно хорошо. Но рисковать я не хотела. Для этого было еще слишком рано.
И поэтому я шла все так же быстро. Низко висящие тучи наконец-то разразились первым в этом году снегом, который оказался колючим и таял, едва коснувшись земли. Вечерние сумерки принесли не только мороз, но и заледеневшую корку на земле, образовавшуюся из выпавшего и растаявшего днем снега, не впитавшегося в промерзшую землю. Идти стало тяжелее, а жилья впереди все не было. Сверившись с картой, я поняла, что и не будет. Тот городок был последним на этой дороге по пути в столицу. Сама же столица была от него на расстоянии восьмидесяти с небольшим миль. Не так далеко, если есть лошадь, для меня же это явно не укладывалось в дневной переход. Решив, что отдыха мне не видать, не в лесу же под деревом дремать, тем более на морозе, я пошла дальше. По моим расчетам мне оставалось еще пару часов ходьбы.
Ворота столицы я увидела только к рассвету. С одной стороны я окончательно заледенела и опасалась, что мои руки и ноги так и не согреются, но с другой, увидев, что ворота только открывают, я подумала, что оно и к лучшему. Не хотелось снова стучаться и вызывать сразу же лишние вопросы и сплетни. В столице, в отличие от предыдущего городка, я собиралась провести больше времени.
В первый попавшийся трактир, как бы не хотелось мне согреться, я не пошла, предполагая, что с таких же как я, замерзших и уставших путников, там дерут втридорога, при этом обслуживание вряд ли на высоком уровне. Первым делом я решила прогуляться по рынку, который уже начал работать. Он был не так далеко от входа в город, не слишком большой, но достаточный, чтобы я смогла узнать на нем то, что хотела, и немного перекусить горячими пирожками. Прогулка принесла свои плоды. Уже через час я знала почти все о трактирах в городе. Торговцы хоть и немного сторонились меня, но мои рыжие волосы, были стянуты и спрятаны под шапку, потому не привлекали слишком много внимания, а то, что я гуляю по рынку днем, почти отводило от меня подозрения в том, что я темная. Как хорошо, что о нас знают так немного.
Дойдя до того, трактира, о котором я слышала наиболее лестные отзывы, я поняла, что не ошиблась, не выбрав первый попавшийся. Это было именно то, что надо: аккуратное большое двухэтажное здание, с незатейливой вывеской, при этом сразу же было видно, что хозяин за ним следит. Для меня нашлась комната в конце коридора, хозяин извинялся, говоря, что там не очень тепло, потому что окна выходят на две стороны и часто ветер поддувает в ставни. Но меня это устраивало. Комната была просторная, в ней было место и для кровати, и для стола, даже ширма с местом для купания и переодевания поместилась. За небольшую дополнительную плату я получила ванную, полную горячей воды и завтрак в комнату. Жизнь налаживалась. Я достигла места, в которое собиралась, и разместилась в отличных условиях. Приключения в дороге почти забылись, и я старалась их понапрасну не бередить, подремывая в горячей воде. Покушав и почти выспавшись, уже в сумерках я решила, что пора спускаться вниз и наконец-то посмотреть на тот город, в который я так стремилась.

Те первые дни в столице захватили меня впечатлениями. Не смотря на холод и снег, который шел почти каждый день, я гуляла по городу, рассматривая его достопримечательности. Я посетила последнюю осеннюю ярмарку, которая как раз была в самом разгаре, прикупив пару обновок, посмотрела на площадь с аттракционами для детей, пожалев, что не могу присоединиться к забавам ребятни, прогулялась по парку и даже, удивительное дело, посетила театр. В общем, я была довольна. Возвращалась в свою комнату я обычно уставшая и под утро. Я наслаждалась жизнью, и мне это так нравилось, что все прочие мысли вылетели из головы, пока однажды я, вопреки обыкновению, не решила провести вечер в трактире.
Хозяин выдавал дочь замуж и обещал какие-то гуляния и пир на весь мир, приглашая всех постояльцев, поэтому я уговорилась остаться. Праздник и вправду удался. Эль, а также другие более крепкие напитки лились рекой, закуски было вдоволь, приглашенные музыканты старались, как могли, а зал был полон народа. Ко мне откровенно клеился какой-то подвыпивший ухажер, по виду похожий на наемника, которого я уже собиралась окончательно отшить, когда увидела, как в дверь входит он. Сначала я даже не поверила, подумала, что количество выпитого сыграло со мной злую шутку. Но увидев реакцию хозяина таверны, поняла, что не ошиблась. В отличие от темных, светлые были желанными гостями почти везде. Хозяин сразу же попросил вошедшего благословить дочку и зятя, пообещав за это выпивку и угощение на любой вкус за счет заведения, а также, если светлому угодно, и комнату. Я выругалась про себя. Хорошо, что пока я осталась незамеченной.
После торжественного благословения, вечер продолжился. Мне не могло повезти меньше, Кристиан занял место практически напротив меня через несколько столов. Оставалось вопросом времени, когда он меня заметит. Уходить было поздно, да и глупо. Уж не боюсь же я его, в самом деле? Нет, конечно, подумаешь, мы знали друг друга когда-то, но то время же прошло. Может он даже сделает вид, что мы не знакомы. Не сделал. Заметив меня, он так пристально посмотрел мне прямо в глаза, словно тоже не веря, что судьба могла снова свести нас вместе в таком большом городе. Я с трудом отвела взгляд, запретив тому глупому чувству, от которого лихорадочно застучало сердце, возобладать над разумом. Я так долго строила защиту от него, что теперь не собиралась сдаваться.
Вместо этого я решила поощрить авансы наемника, который был только рад, не догадываясь о том, как далеко мог быть послан еще минуту назад. Я флиртовала и улыбалась, вопреки всему, запретив себе снова смотреть на светлого. Еще пару кружек эля затуманили мою голову до нужной степени, чтобы я смогла почти не обращать внимания на прожигающий меня взгляд, который я чувствовала всем телом. Гости начали потихоньку расходиться, хотя гуляние и обещало затянуться до утра. Решив, что с меня достаточно, я обернулась и посмотрела прямо на Кристиана. Его холодный взгляд только добавил мне решимости. Глядя прямо ему в глаза, я взяла наемника за руку и встала, уводя его за собой наверх по лестнице.
Кому я хотела этим что-то доказать непонятно. Когда уже наверху наемник, обрадованный такому моему приглашению, прижал меня к стене и попытался поцеловать, я поняла, что мне совсем это не приятно. Я не хотела иметь с ним ничего общего, и уж тем более не собиралась проводить с ним ночь. Да он мне даже не понравился. Все что я делала, было только для того, чтобы вызвать хоть какой-то отклик у Кристиана. Увидеть по его глазам, что он сожалеет, что он скучал, что ему так же тяжело, как было мне, когда я уходила, что его решение, принятое тогда, изменилось. Но я не увидела ничего. Когда я поднималась по лестнице, его взгляд оставался все таким же холодным, а он сам продолжал сидеть на месте.
Поняв, что я сейчас заплачу, я оттолкнула прижавшегося ко мне мужчину, но у меня ничего не вышло. Я, кажется, выпила больше, чем собиралась, а он был достаточно силен, чтобы не поддаться на мои попытки вырваться. Зажатая между ним и стеной, я уже подумывала о том, чтобы обнажить клыки, чем однозначно отбила бы охоту у пристающего, но в то же время отрезала бы себе все возможности дальнейшего спокойного пребывания в столице, но в этот момент я почувствовала, что на меня уже ничего не давит.
- Кажется, дама против, - услышала я такой дорогой мне голос.
- Не лезь, куда не просят, - наемнику на тот момент было уже все равно, кто перед ним. – Она сама меня пригласила, нечего теперь из себя недотрогу строить.
- Я не хотел бы портить хозяевам праздник, выкидывая тебя за дверь, поэтому предлагаю тебе уйти по собственной воле.
Уж не знаю, какой из своих даров приложил к словам Кристиан, но на этот раз подействовало. Наемник посмотрел светлому прямо в глаза, кивнул, развернулся и спустился вниз в общий зал, не сказав ни слова. А я обнаружила, что стою все так же, прислонившись к стене, не зная, да и не желая что-либо говорить. Стою и просто смотрю на того, кто снился мне все последние ночи.
- Если решила развлечься, то чего ж не повела его сразу в комнату? – его насмешливый вопрос вывел меня из ступора.
- Тебя это не касается, - огрызнулась я.
- Мне пригласить его обратно? Думаю, он будет не против, продолжить с того места, на котором вы остановились.
- Не надо, я бы и сама разобралась, - нейтральный тон мне пока удавался хорошо, но невозмутимости могло надолго и не хватить, поэтому я решила, что пора уходить. – И все же, спасибо, что помог. А теперь мне пора, - развернувшись, я пошла по коридору в свою комнату. До нее было достаточно далеко, и шагов за собой я не слышала. Уже зайдя внутрь, я обернулась в коридор, обнаружила, что тот пуст, вздохнула и закрыла за собой дверь.

Стук выдернул меня из дремы, в которую я по привычке провалилась, заменяя ею сон. Немного времени мне понадобилось, чтобы сообразить, что он доносится не снизу, где все еще продолжалось веселье, а от моей двери. Кто бы это мог быть, вариантов было не так много, поэтому решив, что ни один из них меня не устраивает, я решила этот стук проигнорировать. Это было не так просто. Стучавший, кажется, точно знал, что я в комнате и не собирался так легко сдаваться. Мне пришлось подняться и все-таки открыть дверь, уже заготовив все слова, чтобы выпроводить незваного гостя.
То, что на пороге был Кристиан, меня почти не удивило. Меня сразу удивило то, что он ушел так легко и быстро, даже не возразив мне.
- Ты что-то забыл? – спросила я.
- Можно пройти? – ответил он вопросом на вопрос, и, оттеснив меня с порога, сразу же зашел в комнату и закрыл дверь.
- Нет, - запоздало ответила я. – Нельзя. Выметайся отсюда.
- Лив, выслушай меня, пожалуйста. Мне было сложно прийти сюда, и я не уйду, пока мы не поговорим.
Что ж, настойчивость надо поощрять, а я была уверена, что светлый не уйдет, пока не скажет все, что собирался. Выгонять его, поднимая шум, мне не хотелось.
- Ладно, говори. Но учти, что я хочу спать. Десять минут тебе хватит? Это и так больше того, времени, которое я хотела бы тебе уделить. Как раз на десять минут больше. И оно пошло. Начинай.
- Ты всегда такая холодная, когда дело доходит до разговора об отношениях? – язвительно заметил он. – К слову, я хотел поговорить с тобой еще там не лестнице, но то, что я поднимался за тобой, видели многие. И как ты понимаешь, надолго задержаться я не мог.
- Если это то, что ты хотел сказать, то время закончилось. Уходи, - я указала ему на дверь. Зачем он все это говорит, зачем вообще пришел, если решил поступать так, как должен?
- Нет, не это. Я тебе сказал тогда, что я не считаю, что ты могла бы совершить то, что творится на границе. Мое мнение не изменилось. Не по этому поводу. А вот по тому моменту, что мы больше не увидимся – изменилось. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что я лгал себе, когда говорит, что не буду искать встречи, хоть вряд ли мои поиски сложились бы удачно. Но вот думал об этом я всю дорогу до столицы. Это сложно пояснить, но почти физически я ощущаю, что есть что-то, что тянет меня к тебе, что-то, что позволило найти тебя в столице, в которой столько жителей. Я не искал нарочно, я просто думал о тебе и вот видишь.
- Не думаю, что тут есть что-то большее, чем просто совпадение, я остановилась в трактире, а ты зашел в него. Если бы ты обходил все трактиры, рано или поздно мы бы столкнулись. Не надо приписывать нашей встрече то, чего на самом деле нет. Слушай, я не хочу говорить об этом. Что касается меня, то мы все решили тогда в том доме и возвращаться к этому я не хочу. И буду очень благодарна тебе, если ты уйдешь, - я отвернулась, чтобы открыть ему дверь, мое хладнокровие почти дало трещину. Он тут, пришел ко мне и говорит то, что я так хотела услышать. Надо было прекращать это, пока я сама не бросилась к нему. Я не хотела повторять своих ошибок.
Замешкавшись, открыть дверь я так и не успела. Его рука легла поверх моей, прижимая, не давая дотянуться до ручки, а вторая обняла за талию. Его губы прижались к уху и такой сладкий голос прошептал:
- Ты не хочешь, чтобы я уходил. И не важно, как произошла эта встреча. В отличие от тебя, я обманывать себя еще раз не хочу. Мне не важно, поступаю я правильно или нет. Понимаешь? Впервые это не самое важное. Важны только мы, ты и я, и то, что между нами.
- Нет, - я все еще пыталась сопротивляться, - ты будешь жалеть об этом, не сейчас – потом. Все вернется к тому же, чем закончилось. Это не имеет продолжения.
- А может, я не хочу думать о продолжении, я хочу то, что есть здесь и сейчас, - его голос был таким убеждающим, но слова вернули мне каплю самообладания.
- Ты слышишь себя? – я обернулась к нему, выдергивая свою руку из его, и немного отталкивая мужчину. – Ты хочешь, здесь и сейчас, это всего лишь развлечение для тебя. Запретный плод сладок, не так ли? А ты спросил, чего хочу я? Так вот я скажу. Я не хочу иметь с тобой ничего общего. Не могу. Ни сейчас, ни потом, никогда больше. Убирайся отсюда, - я только сейчас осознала, что меня всю трясет.
- Значит, все было не так, как я предполагал, тогда в доме, - мужчина улыбнулся, словно выиграл приз. И я поняла, что своим отпором дала ему понять, что чувствовала что-то большее, чем то, о чем говорила. - Ты же сама установила все границы, ты сама тогда получала только удовольствие. А сейчас я тебе предлагаю просто продолжить начатое. Ну же, это просто, Лив, - он снова обнял меня, проводя другой рукой по щеке, глядя в глаза с такой страстью.
И я сдалась. Как последняя дурочка, я поняла, что не смогу ему противостоять, и ответила на этот открытый вызов. Он ударил меня по тому, что я ему и говорила все время, проведенное в доме. Границы, я их установила. Он же не знал, что я их и переступила. Что мне стоит и сейчас получить то, что предлагают, еще раз, не во сне, а наяву. По его рассуждениям выходило, что ничего, что я могла на это ответить, чтобы не выдать себя окончательно? Не то, чтобы я нашла ответ, но все же попыталась:
- Крис, я не думаю, что…
- И не надо, ты хочешь меня, так же, как и я. К чему был тот спектакль внизу? Так вот, ты привлекла мое внимание, еще как привлекла. Мне стоило только представить, что ты будешь наверху с тем, другим, как я не смог оставаться на месте. Ты выбиваешь почву из-под моих ног, понимаешь? Я так хочу тебя, хочу, чтобы ты была только моей, - с этими словами он прижался к моим губам.
Этот поцелуй был похож, на глоток умирающих от жажды, которым предложили воду. Я упивалась вкусом Кристиана, его близостью. Словно что-то сдерживающее меня растворилось в этом безумии. Зная, что кровать близко, я понимала, что мы не дойдем до нее, поэтому я снова прижалась к двери, только уже спиной, притягивая Кристиана еще ближе и целуя со всей страстью, на которую была способная. Мы раздевали друг друга почти лихорадочно, стремясь добраться до тела, словно не веря, что мы снова рядом.
Не сумев снять с меня рубашку, Крис почти разорвал завязки у шеи, стягивая ее вниз, спускаясь своими поцелуями на шею, захватывая ключицу, прикусывая ее почти до крови, заставляя меня выгибаться в его руках, прижимаясь еще ближе. Другой рукой он уже развязывал завязки широких штанов, одетых мной на ночь, легко спуская их по моим ногам на пол.
Я же все-таки справилась с его рубашкой, стянув ту с него. Мое тело, прижатое к его ощущалось так правильно. Мы словно плавились в этом неконтролируемом желании. Он приподнял меня, чтобы я смогла обвить его ногами. Спускаясь своими поцелуями к моей груди, он захватил губами сосок, сжав его и потянув, отчего я непроизвольно потерлась об него всем телом, задевая его напряженную длину, которую мне так хотелось ощутить внутри.
- Крис, я хочу… - больше простонала, чем проговорила я.
- Знаю, - он оторвался, снова поднимаясь поцелуями выше. - Я тоже, - прошептал он, в свою очередь прижимаясь ко мне плотнее, двигаясь, задевая самую чувствительную точку моего тела.
Это было безумие, когда я освободила его, он приподнял меня, входя сразу, на всю длину. Мой стон прекратился в крик, но мне было безразлично, даже если меня услышат все в соседних комнатах. Были только я и он. И когда он начал двигаться, это было невероятно. Его тело, прижатое ко мне, руки, ласкающие меня, губы, такие обжигающие. Кажется, его контроль тоже был полностью сорван. Он двигался так неистово, при этом захватывая мою кожу губами, шепча что-то бессвязное, вознося меня все выше и выше, туда, куда я могла попасть только с ним. Я не отставала от него в своем желании утолить страсть, выгибаясь, принимая его еще глубже, гладя, царапая.
- Поцелуй меня, - пробормотала я.
- Лив, - простонал он мое имя. Я запечатала его рот поцелуем, не дав договорить, забирая воздух. Наши языки сплелись, и очень скоро я поняла, что задыхаюсь. Крис, оторвавшись от моих губ, спустился поцелуями к шее, прикусив кожу, что подвело меня к грани. Я закричала, взрываясь в его руках, сжимая его внутри, упираясь головой в дверь и выгибаясь, вздрагивая всем телом. Мужчина последовал за мной, парой движений тоже достигая вершины, поддерживая меня, вжимаясь в меня.
Приходили в себя мы долго. Он прижался головой к моему плечу, я же не могла заставить себя расцепить ноги, заведенные ему за спину, опасаясь, что не устою, а сползу по этой самой двери на пол. Через пару минут, Крис, немного отдышавшись, приподнял меня, выходя из меня, но не опуская на пол, и понес к кровати.
- Что ты делаешь? - спросила я.
- Несу тебя, боюсь, что ты не дойдешь сама. Я и сам-то с трудом иду, - усмехнулся он.
- Знаешь, я как раз сомневалась в своих способностях ходить, - ответила я ему, удовлетворенно улыбаясь. – Теперь ты скажешь, что тебе пора? – спросила я, подавляя в себе приступ горечи, очень уж не хотелось портить то, что между нами только что было.
- Нет, не скажу. По крайней мере, не сейчас. Боюсь на эту ночь тебе придется поделиться со мной кроватью, если конечно ты не против.
- Не против. По крайней мере, не сейчас, - ответила я ему тем же.
Он улыбнулся и улегся рядом, устраивая мою голову у себя на плече, именно так, как мне нравилось.
- Почему все так непросто? – задал он вопрос, не ожидая на него ответа. Я и не ответила.
- Спокойной ночи, Крис, - проговорила я, обвивая его для надежности еще и ногой, проваливаясь в крепкий сон, впервые с момента нашего расставания.

Рассвет по обыкновению разбудил меня. Просыпаться от малейшего изменения освещения стало словно второй натурой. Однако сейчас вместо того, чтобы смотреть в окно, мой взгляд уперся в того, кто лежал рядом. Волосы Кристиана стального цвета были не намного темнее подушки, голубые глаза сейчас были скрыты под опущенными веками, а ресницы ложили тени на заостренные скулы, губы были приоткрыты. Он являл собой картину воплощенного желания. Такой невинный и в то же время, учитывая, что я имела представление о том, что он мог делать этими губами, такой соблазнительный.
И мы снова вместе. Насколько в этот раз? Неделя, две, месяц. В любом случае это будет иметь конец. Ночью это могло быть безумие, сейчас в объятьях Кристиана, я чувствовала, что вчера дала ему понять намного больше, чем хотела бы. Открылась, стала уязвимой. Я бы могла сказать, что он этим воспользовался, если бы не хотела его с такой же силой. Я приняла вызов, и все же мне было интересно, хватит ли у меня выдержки играть и дальше. Делать вид, что все хорошо, что отношения между нами все те же и ничего не изменилось. Встречаться с ним и в то же время быть готовой, что в любой момент это закончится.
- Ты так смотришь на меня, словно примериваешься как бы удачнее нанести удар. Не самое приятное пробуждение, - оказывается, Кристиан уже проснулся. – О чем ты думаешь?
- О том, что было ночью, о нас.
- Судя по выражению твоего лица мысли не слишком приятные. Не надо, не думай. Давай, по крайней мере, сделаем это не сейчас, за окном еще почти темно, - он снова обнял меня, притягивая ближе. А потом, видя, что я не реагирую и остаюсь все такой же напряженной, продолжил: - А сейчас я предлагаю то, что было, повторить. Лив, я не могу быть рядом и не хотеть тебя, - а потом мы снова потерялись друг в друге. Не помню, как мы провалились в сон, но когда проснулись, был уже день. Вернее проснулась я от того, что Кристиан как раз вставал.
- Ммммм, - потянулась я на кровати. – Уходишь?
- Да, - он глянул на меня, одеваясь. – Я, кажется, и так проспал все, что можно.
- Что ж. Тогда я могу пожелать тебе хорошего дня, или даже удачи.
- Лив, не надо, - он приостановился, так и не одев рубашку. – Я вернусь. Не знаю, сегодня или завтра. Но, если ты будешь все еще тут, я вернусь. Прошу тебя, - он подошел, склоняясь над кроватью, - подожди.
- Да ладно. Я буду тут. Почему бы и нет, - я улыбнулась. Надеюсь, улыбка вышла нормальной. – Я буду тут, не собираюсь пока никуда уезжать. Знаешь, не ты один получаешь удовольствие от того, что происходит. Так что, если ты не против сменить свое решение, то я тоже не против. Раз уж так получилось, что нас тянет друг к другу, то почему бы не удовлетворить эту тягу.
- Хорошо, - Крис скривился. – Я приду, как только смогу.
С этими словами он закончил одеваться и вышел, так больше ничего не сказав и не сделав. Даже не поцеловал. Вот я дурочка, и чего об этом думаю. Я откинулась на подушки. Кажется, моя последняя тирада подействовала, хоть мужчине и явно не понравилась. Но как мне показалось, он по крайней мере поверил, что все так же, как было в доме, что все продолжается. Оно и к лучшему, если так. И мне и ему будет проще.
Дни проходили за днями. Каждая наша встреча походила на какое-то сумасшествие, мне казалось, что уже больше страсти, чем было, быть не может, но я ошибалась. Да, иногда все проходило спокойно, но иногда у меня было ощущение, что мы не виделись не день, а словно год.
Я старалась больше не понимать тему наших отношений и дальнейших планов. Если же это делал Кристиан, я просто закрывалась, делала вид, что меня это мало интересует и все устраивает. Он не настаивал, хотя и было видно, что иногда готов был что-то сказать, но сдерживался. И я была ему благодарна.
Тем временем в столице становилось все неспокойнее. Уж не знаю, какие там вести приходили кроме тех, что содержались в письме, переданном Кристиану в деревне, но весь город был словно в ожидании. Людей стекалось все больше, словно те спешили укрыться за стенами, пока не началось самое страшное. На улицах было людно, трактир был переполнен людьми. Я почти прекратила свои прогулки по городу, отношение людей к темным ухудшалось. Вниз спускалась и то редко, часто предпочитая заказать еду наверх. Если бы не Кристиан, я бы уже уехала. Я и так думала о том, что скоро придется это сделать. Счет шел на дни, максимум неделю-полторы.
Но я все откладывала и откладывала. Не могла заставить себя порвать со всем. Рисковала, чтобы побыть еще подольше. Крис тоже не выглядел счастливым последние дни. Мне и хотелось бы обсудить с ним, что происходит и какие у него проблемы. Но наши отношения не предполагали этого. Я чувствовала, что мы ходим по грани, в любой момент что-то могло произойти. Потому мы оба избегали разговора, опасаясь, что тот перерастет в ссору или, что сказать мы друг другу сможем не так уж и много.
Мы заменяли все страстью. Я даже ловила себя на мысли, сколько же могут продолжаться такие отношения. Даже в доме, мы и то разговаривали. На отвлеченные темы и все же. Но там мы проводили большую часть времени вместе. Тут же Кристиан приходил, когда мог. Причем как он умудрялся улизнуть от своих светлых я не знала. И уходил достаточно быстро, только иногда оставаясь на ночь. Я чувствовала себя словно куклой, у которой внутри чувства, но некому рассказать да и не услышит никто, которую словно бы используют, но при этом от куклы меня отличало то, что я и сама пользовалась ситуацией. Это было что-то непонятное. Мы словно зависли, как и весь мир, над пропастью, в которую могли упасть в любой момент. Ловили уходящие мгновения и наслаждались ими, стараясь больше ни о чем не думать.
Это были странные дни. Что-то внутри все нарастало и нарастало. Я часто не находила себе места, размышляя о том, а придет ли Кристиан. И если он не приходил, то задавалась вопросом, а не случилось ли чего-то. Я еще помнила обещания второго светлого в том доме, что он расскажет обо всем кому надо, если узнает. А потом корила саму себя за то, что думаю об этом, о при этом сижу тут и жду. Я была человеком действия и вот такое ожидание меня убивало. Разговор в этой ситуации был неизбежен, и когда он случился, я даже удивилась, что прошел уже почти месяц с продолжения наших таких отношений.

Его не было три дня. Дольше чем обычно. Я все чаще ловила себя на мысли, что волнуюсь. Почему-то мне не казалось, что Кристиан мог бы просто уехать. Что-то внутри говорило «он придет, даже если только для того, чтобы попрощаться», и я этому чему-то верила. Снег засыпал все кругом, отчего даже ночью было достаточно светло, чтобы я увидела его фигуру, идущую по улице, издалека. И когда это я превратилась в ту, кто ждет у окна. Уже услышав его шаги на лестнице, я собралась, приготовилась быть независимой и сильной, как всегда, не важно, что будет и почему его не было. Есть только сейчас – напомнила я себе.
Но когда Кристиан вошел, я поняла, что сегодня что-то не так.
- Оливия, - проговорил он, глядя мне в глаза, и по его тону я не могла сказать, что именно это было, упрек, сожаление. Но соскучившись, возвращаясь к женщине, с которой у тебя хоть какие-то отношения после трех дней отсутствия, так ее имя не произносят.
- Не надо, - я подняла руку, останавливая его. – Мы же договорились. Что бы это ни было, я не хочу слышать или обсуждать. Если ты сейчас пришел сказать мне что, - я замолчала, подбирая верные слова, - ты больше не сможешь приходить, или повторить что-то подобное тому, что было в доме, то хорошо, говори. Давай не будем заходить в раздел причин и поводов. Я и сама задержалась в городе, пожалуй, пора возвращаться. Так что твое решение очень своевременное.
- Постой, нет же, Лив, - Кристиан, казалось, нахмурился еще больше. – Кто бы побрал все эти твои рамки и условия. Хоть на один вечер. Я хочу поговорить, может ты и права, перед тем, как уйти, но то, что было тут месяц, и даже там, в доме, я не могу делать вид, что это ничего не значит. Только поэтому я и пришел.
- Только поэтому? - повторила я. Что же случилось такого, что он бы не пришел, если бы мог.
- Да. Я просто не… - Кристиан умолк, а потом высказал все на одном дыхании. – Вчера пришли вести с границы, нападения постоянны, раз в одну-две ночи, многие посты пали. И принесший эти отчеты… Он владеет искусством иллюзий.
- Иллюзий? – переспросила я, хотя и так уже примерно представляла, что это значило.
- Да, он показал нам картины разрушений. Лив, как так можно? Скажи мне, объясни, почему темные так ненавидят людей? Ладно нас, но это же… Там же женщины, дети. А темные убивают всех. Это ужасно звучит, а выглядит еще хуже.
- И что же, увидев, ты пересмотрел свое решение? Я же просила не повторять того, чтобы было в доме, - не сдержалась я. Я не могла ничего добавить. Скажу я, что ни разу не участвовала ни в чем подобном, поверит ли он, а есть ли смысл говорить тому, кто сейчас, когда еще стоит перед глазами увиденное, не захочет даже слушать.
- После нападения остаются только трупы и сожженные дома, - продолжил он, словно не слыша меня. - Из жителей пяти разгромленных постов за этот месяц и не выжил никто. Вы караулите уходящие на патруль отряды, а потом вырезаете и их, нападая из засады, и тех, кто остался. Беззащитных. Они же не могут сопротивляться, вы сильнее. Лив, зачем?
Я смотрела на него, ощущая только горечь внутри, и не могла сделать вдох. Синева его глаз, казалось, стала почти прозрачной от тех чувств, что бурлили мужчине. Возмущение, негодование. Может он и не услышит, и все же он пришел. Даже зная, что я на той стороне, которую он сейчас ненавидел как никогда сильно.
- Объясни мне, - видя, что я не отвечаю, Кристиан подошел ко мне и обхватил за плечи, встряхнув. А потом добавил уже тише. – И ты тоже, раньше, там, на границе? - уточнять, что именно не потребовалось. Он все-таки спросил это, хоть и заверял, что не считает меня способной на такое.
- Да, Крис, я тоже, - мужчина резко меня выпустил, отшатнувшись. - Только это было десять лет назад, и я была с другой стороны, - тихо добавила я, не в силах осознать, что он предположил мое участие в таких набегах.
- Не понимаю, - Кристиан прикрыл глаза. – Что значит с другой стороны?
- Да какая тебе разница? – спросила я, уже больше злясь, на него, на себя, на все вокруг. Напряжение этого месяца было невыносимым и сейчас его обвинения переполнили чашу через край – я не могла выдержать такое спокойно. – Ты же знал, что я темная, с самого начала. Что, просто было закрывать на это глаза, когда так хорошо со мной в постели? Зачем думать о том, что мешает получить то, что хочешь. Неужели ты такой лицемер? Использовать, не обращая внимания на то, что я делала до этого, меня можно. А как только ты услышал что-то ужасное, к чему я даже не имею отношения, то сразу приходишь и спрашиваешь меня с негодованием, «зачем»? Хотя я здесь, а события происходят на границе. Но как же легко, вписать в свою схему мира то, что все темные одинаковы. Долго тебе это говорили? Почему же не подействовало с первой нашей встречи? Скажи мне.
- Лив, я не об этом. Твою… - Кристиан запнулся. – Прости. Возможно я действительно говорю глупость. И все же, ты только закончила обучение, ты сама говорила. И сейчас ты здесь, - он снова умолк.
- Твоя логика сегодня удивительна. Обвиняешь и оправдываешь одновременно. Ты определись, – криво усмехнулась я. Обида, разочарование, нет, я закрыла их в себе, повторяя, что не должна что-то чувствовать. Все происходит вполне определенно, так, как и должно быть. – Уже раскаиваешься в том, что поверил мне месяц назад?
- Нет, я не раскаиваюсь, но сейчас не хочу довольствоваться расставанием без объяснений, - проговорил он так, словно это решение и вправду шло вразрез со всеми его желаниями, слишком искренне и пылко. – И ты не ответила на мой вопрос, - увидев, что я отвернулась, не желая продолжать разговор, Крис подошел ко мне и, взяв за плечо, развернул к себе. – Что значит «с другой стороны»? Расскажи мне, пожалуйста.
Я не хотела ничего рассказывать, тем более объяснять. Не сейчас, когда это выглядело бы как оправдание. Но еще больше не хотелось, чтобы все закончилось снова так, как тогда в доме. Мы распрощаемся, так и не поговорив, только потом уже скорее всего не встретимся или встретимся уже на поле боя. И глядя в эти глаза, которые смотрели на меня, как мне иногда казалось, даже с нежностью, но чаще с желанием, всматриваясь в так нравившиеся мне черты лица, прядки волос, упавшие на лоб, которые хотелось даже сейчас отвести рукой, я кивнула:
- Хорошо, я расскажу. Не из желания что-то доказать или объяснить. Просто, чтобы ты знал, - и я рассказала. Все, начиная с того момента, когда на наш городок на границе напали и заканчивая тем, как меня нашли темные в доме, где я потеряла сознание.
Кристиан сидел и смотрел на меня, я физически ощущала, как он складывает вместе те события и теперешние нападения. Только спустя какое-то время он заговорил.
- То есть, на вас напали не темные? Такие же люди, как и вы сами. Как же так? – мужчина недоумевал по совершенно непонятной мне причине.
- Знаешь, ведь люди друг к другу могут быть очень жестоки. Я не могу сказать за ту ситуацию, что складывается сейчас. Но могу сказать за себя. Все те десять лет, что я с темными, мы не нападали на посты. И обучение тут не при чем, я бы знала.
- Хорошо, - тон Криса был уверенным, словно он что-то решил для себя, но вот что именно. – Тогда скажи мне, - он запнулся, раздумывая как спросить у меня. – Кровь, - вот же ж, как раз тот вопрос, который я бы избежала, но раз уж нырнула в эти откровения, то не отказываться же от них на полпути. – Мы тут уже месяц, и там, в деревне, да и вообще, - он повел рукой по воздуху. – Как ты питаешься?
- Не думаю, что это тот вопрос, на который ты хочешь узнать ответ, - проговорила я, а Кристиан снова нахмурился. – И потом не думаю, что я готова тебе этот ответ дать. Давай скажем так, трупов в моем окружении ты не заметил, и смею тебя уверить, не потому, что я хорошо их скрываю. Просто их не было, большего я сказать не хочу, да и не могу, если на то пошло.
- Но это же, чтобы жить вам нужна кровь, это же первая характеристика темных, - я поморщилась, Кристан говорил так, словно светлые изучали нас как каких-то зверушек. – В таком свете нападения вполне обоснованы. На иллюзиях очень четко видны укусы.
- И жестокость? – я посмотрела Кристиану в глаза. – То, что происходит сейчас на границе слишком уж напоминает то, что было десять лет назад. Ты можешь думать на этот счет, что хочешь, но я не могу представить, что это мы такое творим. Вот скажи, захвачен ли хоть один темный, участвовавший в нападении? Хоть один свидетель, который точно сказал, что это темные?
- Я не знаю, - проговорил мужчина. – Это…нам не дают этой информации. И потом, зачем?
- Правильно, зачем, когда все и так ясно. Еще и иллюзии, на которых все четко видно. Яснее некуда. Но я не думаю, что все так же на самом деле, как выглядит на первый взгляд. Я могу быть пристрастной, но это мое мнение. Хоть оно и ничего не решит, и я не знаю, зачем сейчас говорю это тебе.
- Прости меня еще раз, - Кристиан обнял меня, а я не отстранилась. – Я не знал, не мог даже предположить, что у тебя все так было. Я сожалению.
- Это было давно, Крис.
- Давно, - повторил он. А потом тихо заговорил, сопоставляя имеющиеся у него знания. – Нападения, нет выживших, свидетелей. Тебя обратили, а что если и других тоже обратили? Других таких же выживших. Почему ты тогда согласилась?
- Мне обещали возможность выжить и отомстить. Я воспользовалась и той и другой, - проговорила я, пожав плечами.
- Думаю, ты не одинока в этом. Все может быть совсем не так, как кажется. Все может быть. Я не хочу об этом, - вздохнул Крис. – Я запутался, но тебе я верю. Поэтому не называй меня лицемером, но если ты позволишь, я останусь. У меня как раз свободная ночь и я не хочу уходить. Пожалуйста.
Почему меня всегда так удивляла эта способность Кристиана попросить. Хотя в иных случаях он поступал так, как считал нужным, все же всегда знал, когда надо что-то попросить: разрешения, прощения. Так, чтобы это не унижало его, и в то же время, как раз тогда, когда это было необходимо, чтобы развеять большую часть моих обид и фактически сделать невозможным мой отказ. Я его понимала в сложившейся ситуации. Это было шоком и для меня. Столько нападений, давно уже такого не было. И мне надо было уезжать, но еще не сегодня.
- Эти данные, Крис, - пробормотала я. – Они будут обнародованы?
- Нет, не думаю. Хотя, в любом случае люди что-то узнают. Но не все, это точно. Даже собственные правители не готовы им все рассказать, понимая, к чему это приведет. Не знаю, как долго это смогут скрывать, но пока смогут, будут. Ты останешься?
- Сегодня – да. А ведь сегодня – это все, что у нас есть.
Он усмехнулся, горько, но не опровергая мои слова.
- Я должен бы попросить тебя уехать. Если вдруг что-то откроется, то тебе тут будет слишком опасно.
- Я уже большая девочка, не забыл? Я могу сама решить, что мне делать.
- Знаю, но не могу не волноваться за тебя.
«А я за тебя», - подумала я, вместо ответа прижимаясь к нему в поцелуе.
- Если у меня получится, я бы хотел разобраться в том, что происходит на границе. Лучше всего было бы съездить туда, но сейчас это невозможно, - проговорил Кристиан, когда мы оторвались друг от друга.
- Думаю, скоро это невозможное станет обязательным, - тихо сказала я, надеясь, что Крис меня не услышит, но он услышал.
- Думаю, да. Но еще не сегодня, не так ли, - он потянул меня в сторону кровати.
- Неужели ты первый завершаешь разговор? – усмехнулась я.
- Мне кажется, я задолжал тебе пару приятных моментов за то, что было ранее вечером. А продолжать бессмысленные обсуждения… Кажется, я решил взять с тебя пример. Это не то, чего мне сейчас хочется. Кто там ранее говорил, что я не думаю о том, что мешает мне получить то, что хочется?
- Крис,… - я совсем не была готова перевести наш тот разговор в шутку, но когда он прервал мои возражения поцелуем, поняла, что сейчас и в самом деле, лучше закрыть эту тему. Мы ничего не выяснили, но и до этого не было ничего ясного. Поэтому можно сказать, что все осталось так, как было. А ведь этого мне и хотелось. Пусть и еще совсем ненадолго.

Дни шли, но теперь уже не размеренно, а так, словно они были последними, которые мы вырвали у судьбы. Кристиан приходил все чаще, что, учитывая волнения начавшиеся в городе из-за неминуемо просочившихся слухов, было странно. Но он приходил. При каждой имеющейся возможности, чтобы провести время со мной. Серьезных разговоров, наподобие произошедшего тем вечером, когда он почти обвинил меня в нападениях, больше не было, и все же Крис постоянно задавал какие-то вопросы, словно не выбросил из головы картинку, которая сложилась после моего рассказа, а дополнял ее фрагментами.
Думаю, он был достаточно умен, чтобы сделать какие-то выводы, только вот какие – я была без понятия. Да и потом, ну сделает он эти выводы, и что? Куда он дальше с ними? Кто его послушает? Хорошо, если просто не прислушаются, хуже – если найдут в этом что-то большее и решат применить меры. И учитывая тайность наших с ним встреч, откуда бы ему знать о моем рассказе, так что уже это делало невозможным поделить им с кем-либо, как и своими выводами. И все же вопросы у него возникали и он их постоянно задавал.
Одной ночью, когда мы уставшие отдыхали, уже почти перед рассветом, он спросил, будто сам у себя, глядя в потолок:
- Если это делают не темные, то почему мародеры поступают именно так? И почему все так упорно убеждены, что это темные? – я промолчала, а он продолжил. – У нас говорят о войне, - он замолк. – Слышишь? - Крис повернулся посмотреть на меня, не дождавшись реакции на свои слова.
- Слышу, - ответила я. – О ней говорят постоянно. Когда-то больше, когда-то меньше.
- Да, но… - он запнулся, словно не знал, как сказать мне то, что было ему известно.
- Крис, я могу и догадаться. Не надо говорить то, что сказать не можешь. Я не хочу знать что-то, что потом могут расценить как измену с твоей стороны.
- Да кому это важно, - встряхнул он головой. – Если о нас узнают, то что я сказал или не сказал иметь значения не будет. Будет факт того, что мы были вместе и все. Не думаю, что их заинтересует что-то большее. Ну почему мы не на одной стороне?
Мы так давно не поднимали эту тему, что горечь в голосе Криса удивила меня. Я думала, он как и я научился мириться с тем, что у нас было, а оказывается, нет.
- Крис, не задавай вопросов, на которые нет ответов. Все есть так, как есть, и по-другому не будет, - я постаралась, чтобы в моем голосе было спокойствие. – Ты не был бы счастлив на моей стороне. Я так не думаю. Да и я не уверена, что хочу время от времени светиться, и блондинкой мне не пойдет однозначно, - я попыталась перевести все в шутку. Крис улыбнулся, как-то грустно, словно оценил попытку развеять напряжение, но не остался довольным моим ответом. - А теперь давай спать, или ты сегодня уходишь? – спросила я.
- Ухожу, но позже, несколько часов еще есть. Спи, - он поцеловал меня, и притянул к себе, устраивая мою голову на своей груди. Это было так уютно, так успокаивало, что я почти сразу же начала дремать. И когда уже почти уснула, услышала его шепот. – Ради тебя я бы попытался, даже на твоей стороне.
А потом еще час или даже больше не могла уснуть, размышляя о том, как все сложилось и как могло бы сложиться. И почему сейчас с ним я нашла то, чего и не искала. Спокойствие, уверенность. Любовь? Была ли это любовь, пожалуй, еще нет, но это могло бы ею стать будь у нас больше времени и будь все по-другому. Когда я наконец уснула, последней моей мыслью было, что лучше обрубить все сейчас, чем тянуть и дальше, если конец известен.
Когда Кристиан уходил, я проснулась, но вставать не хотела. Он собирался уходить, а я позволила себе еще раз насладиться его совершенным телом.
- Я вернусь вечером и все, о чем ты сейчас думаешь, мы сможем воплотить в реальность, - обернувшись, он улыбнулся мне. Ничего не ответив, я улыбнулась в ответ. Да, спокойнее будет думать, что это было развлечение, которое теперь закончилось. Что бы он ни планировал, это было слишком для меня. Его разговоры, которые заводили Криса все дальше, были опасны тем, что могли привести его к решению, о котором он потом пожалеет. Кто я такая, чтобы быть в ответе за его жизнь, чтобы так все менять? Мне этого точно не хотелось. Мне нравилось то, какой он сейчас, в хорошем настроении, с улыбкой, после ночи, проведенной со мной. Будет лучше, если я его таким и запомню.
- Я буду ждать, - все-таки проговорила я, когда он подошел, чтобы поцеловать меня перед уходом. Легкий прощальный поцелуй быстро превратился в страстный, который все длился и длился, а я так пыталась запомнить его вкус. Когда мы отстранились друг от друга, то почти задыхались, и все же я приподнялась, находя его губы в еще одном нежном поцелуе. – Удачи тебе, - прошептала я, глядя в синеву его глаз.
Уснуть снова мне так и не удалось, зато до сумерек я собрала почти все вещи и рассчиталась с хозяином за комнату. И уже когда солнце село, собираясь выходить, услышала легкий стук в окно. Черный ворон – это было таким шаблоном, что я бы, наверное, рассмеялась, не пробери меня озноб от того, что могло означать послание, привязанное к его лапе. Честно, я никогда не задумывала, как темные отсылают вести на расстоянии, не было надобности, а сейчас, птица улетела сразу же, как я ее освободила, что могло означать то, что послание ответа не требовало.
«В связи с начавшейся этой ночью войной, все темные обязаны прибыть в пограничье».
Как удивительно: решение судьбы совпало с моим собственным. А, значит, действительно было пора.
Выходя из города, пробираясь темными узкими улочками к скрытому выходу из города, о существовании которого мне почти сразу рассказал Кристиан, как он тогда сказал «на всякий случай», я размышляла.
Я бы предпочла уйти по своей воле, руководствуясь только своими доводами. Например, тем, что мне совсем не понравились сказанные Крисом слова вчера перед сном. Его желание большего, даже готовность ради этого быть на моей стороне – это выводило из равновесия. За время нашего знакомства, я поняла, что он абсолютно на своем месте в этой жизни. Все его суждения, размышления – это было тем, что заложено в нем, вне зависимости от его принадлежности, это было светлым. А сейчас он был готов отказаться от своей сущности, даже высказал вслух, пусть и считая, что я не слышу. Я изменила его больше, чем имела право. И этого мне не хотелось. То, что начиналось как просто развлечение на несколько дней, переросло во что-то большее, и дать этому имя я не осмеливалась. Хотя бы не со своей стороны. Я точно не была готова на такие жертвы и наверное потому не хотела принимать его готовность к ним. Та меня пугала. А может потому и пугала, что я тоже пошла бы на многое, чтобы быть с ним. Только вот смотрела на вещи реальнее и уходила пока это не стало еще сложнее.
Уже выйдя из города, я обернулась в последний раз, не совсем понимая, почему свет фонарей немного расплывается перед глазами, а когда моргнула и почувствовала, как что-то катится по щеке, удивилась еще больше. Я не плакала, ни разу с тех пор, как стала темной. И сейчас разозлившись отмахнулась от выступившей на глазах влаги. Просто ветрено и холодно, зима же. Но все же я не могла прекратить думать и почему-то даже начавшая война занимала мои мысли меньше, чем этот мужчина, светлый, теперь уже точно враг, с которым я провела в общей сложности меньше двух месяцев.