Такая красивая ночь: весна уже вступила в свои права, вызеленив землю травой и раскрасив деревья цветами. Легкий теплый ветерок шелестел листвой. Казалось, если прислушаться, можно различить слова, которые он шепчет только тебе. В такую ночь благородные девицы сбегают из дома, презрев традиции и обычаи, с вскружившими им голову кавалерами, и даже самые скромные решаются на уединение в саду, чтобы их спутники могли сорвать первый такой запретный и сладкий поцелуй.
Хелен Уилсон грустно улыбнулась, глядя со своего балкона на сад. Когда-то и она была такой же. Кажется, это было в прошлой жизни, та легкость и беззаботность, и не скажешь, что это было всего год назад. Совсем скоро она перестанет быть Уилсон и станет какой-то там по счету графиней Джерси. Тогда из всего, что ей дорого, у нее останется только имя. Слишком мало в ее неполные двадцать три года. Если бы только Джеффри, хотя девушка старалась не думать об этом, только не сейчас, когда она изо всех сил так пыталась быть сильной этот последний месяц.
Прошло уже больше полугода, закончились все предположения. Этого времени достаточно, чтобы вернуться, если он был бы жив. Все вернулись, кто выжил, или о ком-то сообщили, что они попали в плен, но тех, о ком до сих пор не было известий, считали погибшими.
Хелен так верила, ждала, надеялась. Даже лежа в горячке, зная, что он не вернулся, она бормотала имя любимого. И потом все равно не слушала никого, стояла на своем. До последнего. Но когда месяц назад объявили официально о смерти пропавших, у нее не было выхода. Ее последние аргументы перед отцом оказались сметены этим общественным признанием того, что ее жених погиб. Она как сейчас помнила их разговор.
- Хелен, я не намерен больше этого терпеть. Я был против помолвки тогда, и потом все это, - ее отец, замолчал, не умея подобрать слова, но потом продолжил: - А сейчас, все решилось, как нельзя лучше, пойми же ты. Ты достойна лучшего, и у тебя будет это лучшее! – Хелен всегда удивляло, как в желании лучшего для дочери ее отец иногда забывал о ней самой, о том, чего она хочет. Тогда она сдержалась, но, наверное, что-то такое проскользнуло в выражении ее лица, что отец нехотя проговорил: - Я даю тебе еще ровно месяц, а потом ты примешь предложение графа Джерси. Я и так удивляюсь, как мне удалось уговорить его, после всего. Иди, и скажи мне спасибо, что я не говорю тебе объявить о помолвке прямо сейчас. Видит бог, я и так слишком снисходителен.
- Благодарю, отец, - проговорила Хелен, понимая, что бороться бесполезно. Слезы она все к тому моменту уже выплакала в ожидании любимого, а потом еще эта потеря самого дорогого, сейчас осталась только боль внутри, но она полагала, что от нее не избавится никогда. Тем более выходя замуж за того, кто был старше ее на тридцать лет, скорее, будучи ближе по возрасту к ее отцу, чем жениху. Но права голоса у нее не было, отец был прав, он дал ей полгода. Он слишком любил ее, и сейчас, отдавая за своего старого друга, верил, что поступает наилучшим образом, возвращая дочь к жизни всеми доступными ему средствами. Ее подруге по переписке, у которой погиб любимый, не дали и месяца. Хотя, та не была помолвлена, да и обстоятельства были другие. И все же. Хелен знала, что у нее не будет иначе. Вопрос был только во времени.
- Миледи, все готово, милорд приказал подать карету через пять минут, - служанка отвлекла ее от мыслей и воспоминаний.
- Уже иду, Мэри, - проговорила Хелен, вздыхая, окидывая последним взглядом сад. – Джеффри, почему ты не сдержал обещание? – девушка сжала губы, стараясь не заплакать, и вернулась в комнату, чтобы через пару минут сесть в карету, которая повезет ее на бал, где будет объявлено о помолвке.

Душное лето врывалось в открытые окна загородного особняка, расположенного на одном из живописных холмов Гемпшира. Его обитатели в такую погоду искали прохлады вне дома, совершая прогулки по утрам, а также вечером, когда жара спадала. И сейчас пара прогуливалась вдоль прудов, расположенных в обширном саду, прилегающем к особняку. Они были скрыты от желающих понаблюдать за ними из окон здания, что было очень кстати, так как разговор их не походил на спокойное общение любящих друг друга людей.
- Джеффри, я так редко тебя о чем-то прошу, но теперь, я умоляю тебя, не уезжай. Это же не обязательно. Ты выжил при Трафальгарской битве, это же было чудо, ты знаешь. А сейчас, я боюсь. Какие мне найти аргументы, чтобы убедить тебя не ехать. Наша свадьба через полгода, не бросай меня.
- Я не бросаю, Хелен, милая, пойми же. Я больше ничего не умею. Это нападение на Данию – мой шанс обеспечить наше с тобой будущее, - Хелен все понимала: второй сын, без наследства и титула, что у него было, кроме умения воевать на флоте. В свои двадцать семь он был капитаном второго ранга и имел все шансы заслужить первый ранг.
- А потом будут еще битвы, Джеф, - девушка подошла к молодому человеку. – Я не готова ждать тебя вечно и волноваться за тебя. Мое наследство...
- Я не хочу жить за счет твоего наследства, - лицо Джеффри застыло, как всегда, когда они поднимали этот вопрос.
- Я не предлагаю жить за него, но если ты готов отправиться на войну, чтобы там погибнуть, то о какой жизни идет речь. Сражения будут всегда, это не первое и не последнее. Если ты сейчас уедешь, то кто ответит мне, а не уедешь ли ты и потом, еще и еще раз, за новыми званиями, наградами.
- Хелен, я обещаю тебе: это последний раз. Того, что я получу, хватит на дом и его содержание. Клянусь тебе, я никогда больше тебя не покину. И обещаю, что вернусь. Ты мне веришь?
Все доводы были приведены. Хелен не могла удержать любимого силой, а тот был непреклонен в своем стремлении достичь большего, лучше их обеспечить. Она вгляделась в его черты лица. Джеффри был выше ее, при том, что сама Хелен не считалась малышкой, выделяясь среди девушек ее возраста статью и осанкой, а также роскошными светлыми волосами и пронзительно голубыми глазами. Но Джеф, от него исходила аура уверенности в себе, он покорил ее с первого взгляда, этой своей решительностью, он знал, чего хотел и добивался этого. Девушке это нравилось, но иногда, вот как в этом его решение уехать, она желала бы, чтобы хоть раз он уступил.
Они познакомились во время прошлогоднего весеннего сезона, все было так быстро и стремительно, что Хелен уже через неделю с начала знакомства не представляла, как жила раньше без этого мужчины. Он был хорош собой, с золотыми волосами и волевыми чертами лица, всегда хорошо одетый, он привлекал к себе внимание многочисленных дам света, но с первого вечера знакомства все его внимание было отдано Хелен, его глаза цвета стали словно видели только ее, выделяя из толпы. Той льстило такое отношение, так как до сих пор ее кавалеры не были такими. Все они уступали Джефу. Он же словно поставил своей целью завоевать красавицу, посещая все балы, на которые была приглашена она, всегда первым оказываясь в ее книжке для танцев. Предположения о помолвке высказывались уже через пару недель с начала их общения.
Отец Хелен был против. Он давно обещал отдать дочь своему близком другу, но то, как Хелен буквально светилась рядом с Лейтоном, растопило его сердце. Он всегда любил дочь, а потому, когда граф Джерси, навестив его, за бокалом бренди высказался по поводу того, что может оно и к лучшему, все-таки молодые подходят друг другу по возрасту, а ему, знавшему Хелен с детства, хочется для нее только лучшего, Уилсон согласился с другом, и благословил Джеффри, когда тот уже через месяц пришел просить руки его дочери.
Хелен была на седьмом небе от счастья. Она была почти уверена, что отец будет против, но когда она вбежала в комнату, порывисто обняв его и чуть не расплакавшись от счастья, девушка поняла по улыбке отца, что тот безумно любит ее. И пусть он иногда бывал строг, но никогда не лишит ее счастья. То лето было лучшим. Самым лучшим в ее жизни.
А потом Джеффри сказал ей о своем решении участвовать в нападении на Данию, которое планировалось на август. Он говорил об этом, как о легкой прогулке, которая может быть достаточно прибыльной. Ох, этот вопрос денег стал между ними сразу же после помолвки. Хелен после свадьбы получала наследство, но Джеф был категорически против того, чтобы тратить его. Он даже обсудил это за ее спиной с ее отцом, чем вызвал негодование девушки и заслужил уважение старшего Уилсона. Молодой человек, согласно недавним веяниям, настаивал на том, чтобы наследство после свадьбы поступило исключительно в распоряжение Хелен, а та уже тратила его по своему усмотрению. Это было неожиданно учитывая, что часто на богатых наследницах женились именно из-за наследства, а в обществе это только приветствовалось. Но Хелен импонировало его решение, хоть оно и привело к этому отъезду. Девушка разрывалась между гордостью за такие убеждения своего любимого и страхом за его жизнь.
- Джеф, я верю тебе, - проговорила Хелен, внезапно решившись на совсем не свойственный ей поступок. – Только, я бы хотела, - она опустила глаза. – Я не хотела бы, чтобы ты уезжал, когда мы еще не женаты.
- Но, - Джеффри умолк. – Милая, я могу получить разрешение, и мы обвенчаемся завтра же. Но я уверяю тебя, через пару месяцев я вернусь, и тогда мы все отпразднуем, как и планировали. Не волнуйся, я просто хочу, чтобы у нас все было правильно, чтобы мы запомнили это на всю нашу будущую счастливую жизнь, - он повернулся к девушке, обнимая ее и нежно целуя в приоткрытые губы. – Я так люблю тебя.
- О, Джеф, я тебя тоже. И все же, ведь что-то можно и без клятв, - мужчина застыл, а Хелен, не смотря на заливавший щеки румянец, твердо посмотрела ему в глаза. Она не была наивной, ее подруги уже в большинстве своем вышли замуж, и, собираясь вместе, они шепотом обсуждали вопросы замужества, иногда касаясь таких тем, которые считались неприличными для молодых леди, но такими интригующими, что пытливые умы девушек не могли обойти их стороной. Хелен примерно знала, что происходит в первую брачную ночь, хотя замужние подруги и рассказывали все в таких метафорах и иносказаниях, что понять что-то конкретное было сложно. И все же она знала, что именно это связывает двоих, делает брак действительным.
- Хелен, - Джеф прокашлялся. – Я не уверен, что ты понимаешь, о чем говоришь.
- Я понимаю, - упрямо сказал девушка. – Я уже не так молода, как иные невесты, и мои подруги, они… В общем, Джеф, я знаю, чего я хочу. И я хочу этого с тобой, но ты, просто, ты уедешь, а я остаюсь, и… ты же говоришь, что это на пару месяцев. Я не хочу отпускать тебя, пусть это будет еще одним поводом для тебя беречь себя и вернуться ко мне.
Сколько бы мужчина не отговаривал ее, девушка была непреклонна. Она твердо решила для себя добиться этого любой ценой. Она не отпустит Джеффри, не узнав, что такое близость с ним. Целую неделю с того разговора, Хелен не отходила от Джефа, но теперь уже она с каждым разом набиралась все больше смелости, целуя его, все ближе прижималась к нему, когда он хотел отстраниться, пытаясь сохранить контроль, сама обнимала его, поглаживая волосы, проводя руками по напряженным под сюртуком мышцам.
Отказ Джеффри пугал Хелен. Словно бы он не был уверен в том, что вернется. Да, она понимала все его отговорки: он хочет, чтобы у них все было правильно, но на подсознательном уровне, она хотела, чтобы он принадлежал ей полностью, привязать его к себе всеми возможными способами, отрезать все пути назад для них двоих, дать себе это наглядное подтверждение его чувств к ней и обещания вернуться.
- Джеф, - в очередной раз она вернулась к их разговору, когда они были на пикнике на берегу озера, за неделю до его отъезда. Им удалось выбраться из дома, а также из сада, и теперь они были далеко и наедине. Хелен пришлось очень постараться, чтобы это устроить. – Ну, почему ты отказываешь мне? – она опустила глаза. – Ты… ты меня не хочешь? – тихо проговорила девушка.
- Хелен, милая, ну что ты такое говоришь, - мужчина обнял ее. – Пойми же, я не могу так. Подожди, совсем немного. Что решают пару месяцев? А потом мы будем вместе, так, как ты захочешь. Я обещаю.
- Если ты говоришь, что осталось пару месяцев, и они ничего не решают, то почему не сейчас?
- Я не… просто подумай, будь разумной.
- Джеф, мне надоело это, - она подняла взгляд, этот разговор, тянущийся уже столько времени изводил ее. Она чувствовала себя ненужной, предлагая самое дорогое, что у нее было любимому человеку, и находя от него только отказ. Это уязвляло. – Я не хочу быть разумной, это моя жизнь, в конце концов, это моя невинность, и мне решать, как поступать с ней.
- Ты даже не знаешь, о чем говоришь, Боже, любимая, это невыносимо, - Джеф сдался, со стоном целуя ее в губы, которые раскрылись под его натиском, с не меньшей страстью, встречая его язык. Хелен прижалась к мужчине, давая ему почувствовать все свои изгибы под платьем, обняла его, притягивая еще ближе, чувствуя, что он может уступить, надо только найти смелость действовать решительно. Кто бы сказал этой скромной и благовоспитанной девушке, что ей придется соблазнять собственного жениха, она бы ни за что не поверила. Но почему-то сейчас все казалось таким правильным: она будет принадлежать ему, это было так важно.
Когда ручка Хелен скользнула под сюртук мужчины, неловко пытаясь расстегнуть пуговицы, мужчина с усилием отстранился.
- Нет, Джеф, нет, пожалуйста, не отвергай меня, - Хелен почти плакала, все было так близко, неужели сейчас его упрямство возьмет верх.
- Только не плачь, я дам тебе то, что ты хочешь, пусть и не все, но я не могу видеть тебя несчастной, - мужчина уже увереннее вернулся к прерванным ласкам, сам расстегнув и сняв свой сюртук. Его рука, провела по ключице девушки, и легла на ее грудь, нежно сжимая через шелк платья. – Ты такая красивая, - пробормотал он, прокладывая цепочку поцелуев от шеи девушки, следуя за своей рукой. – Я даже не могу представить, насколько ты красива без этой одежды, - он начал расшнуровывать ее корсет, освобождая тело, а затем поднял голову, осматривая открывшее взору зрелище, и восхищенно выдохнул. – Нет, не надо, - он убрал руки девушки, которыми та пыталась прикрыться. – Ты моя, полностью, я не могу в это поверить.
- Твоя, Джеф, поверь, навсегда, - прошептала Хелен.
И он вернулся к ее телу, целуя, не пропуская ни сантиметра кожи. Когда он добрался до ее груди, она ахнула, а затем, когда он обхватил своим ртом ее сосок, выгнулась в его руках, стараясь стать еще ближе.
- Я даже не могла предположить, - пробормотала она.
- Я подарю тебе все, что угодно, я все сделаю хорошо, доверься мне, - прошептал мужчина, приподнимая ее юбки, скользя руками по обтянутым чулками стройным ногам. Когда он добрался до разреза в панталонах и проникнул туда всего одним пальцем, то застонал, а Хелен изумленно вскрикнула. Она была такая нежная и уже влажная.
Тая от уверенных ласк своего любимого, Хелен все же ощущала сковывающую его напряженности. Он оставался все еще в рубашке, очевидно не желая терять контроль над собой. Она не представляла, что он собирался дать ей, но предположила, что это будет не то, чего она так настойчиво просила. Пальцы девушки принялись расстегивать пуговицы его рубашки, которые не поддавались, но мужчина убрал ее руку.
- Хелен, я… нет, не надо, - он снова приник губами к ее разгоряченному телу.
И тогда девушка сделала то, чего сама от себя не ожидала, опустив руку ниже, проведя ею по животу мужчины, а затем, достигнув его брюк, обхватила напряженную плоть, гладя ее через ткань. Джеффри застонал, отпрянув, взглянув на нее полусумасшедшим, потемневшим взглядом. И откуда только это взялось в обычно сдержанной девушке, но она не убрала руку, приподнявшись, последовав за мужчиной.
- Ты сказал все, Джеф, я так хочу.
- О, боже, - прошептал мужчина, севшим голосом. – Что ты со мной делаешь?
- Пожалуйста, - пробормотала Хелен, срываясь на стон, когда мужчина, снова накрыл ее тело своим, возобновляя движения пальцев на самой чувствительно точке ее тела. И все же он сдался не сразу, сначала губами и руками доведя девушку, до вершины. Хелен не представляла, что могут быть такие ощущение, она словно взорвалась в руках любимого, задыхаясь, вздрагивая всем телом. Но придя в себя, она не отступила от своей цели. Глядя ему в глаза затуманенным взглядом, Хелен, дрожащими руками, провела по его телу, обнимая, привлекая к себе.
- Пожалуйста, Джеф, - снова повторила девушка.
- Хелен, ты уверена, я не считаю это правильным, - голос мужчины был низким, он еле сдерживался, видя ее перед собой, такую открытую, раскрасневшуюся, от полученного удовольствия. Такую его. Что-то примитивное в нем, скрытое за всеми благопристойностями, требовал взять ее, обозначить полностью как свою, заявить свои права, которые никто не сможет забрать или нарушить. – О, пусть меня потом покарают, но я не могу отказать тебе, - пробормотал он. – Прости меня, будет немного больно…
- Я не боюсь, Джеф, не с тобой, никогда.
Он был прав, сначала было больно, но затем все заменило чувство единения с самым близким человеком, такая любовь и полнота ощущений, что на глазах девушки выступили слезы.
- Я причинил тебе боль? – мужчина застыл, сдерживаясь.
- Нет, я просто.. я так люблю тебя, Джеф, - прошептала девушка. А потом он начал двигаться. Она не могла сказать, как это было. Совсем по-другому, не так, как в первый раз. Хорошо, но она не взлетела, не ощутила того же наслаждения, однако когда мужчина вздрогнув простонал слова любви, застыл, изливаясь в нее, она чувствовала удивительную гармонию со всем, что происходило. Словно переживая его удовольствие, отдавая ему все, что могла, улыбаясь такому новому невероятному опыту и нисколько не жалея о произошедшем.
- Хелен, я так люблю тебя, - проговорил мужчина, все еще тяжело дыша. – Ты не представляешь, насколько это важно и ценно для меня. Я клянусь, я всегда буду любить тебя, я вернусь и больше никогда тебя не оставлю.
К сожалению, произошедшее не повлияло на решение Джеффри уехать. Его отъезд был через неделю, после этой первой и единственной их близости. Больше он не поддался на уговоры Хелен, опасаясь оставить ей ребенка, уехав без принесенных брачных обетов. Их расставание вышло очень скованным. Хелен пыталась не расплакаться, а Джеф уверял ее, что все будет хорошо и скоро они снова будут вместе. Когда его корабль отплыл, она все же не выдержала и разрыдалась, хоть и выглядело это как расставание навсегда и пугало девушку до ужаса, но сдержать слез она не смогла.
А еще через неделю Хелен узнала, что опасения Джеффри были не напрасными, только вот она была уже беременна. Следующий месяц прошел для нее в волнении, она опасалась рассказывать отцу, не представляя как тот среагирует, ждала вестей от Джеффри, которых все не было. Каждый день проходил в изматывающем напряжении, она стала меньше есть, похудела, постоянные размышления не давали девушке спать, ворочаясь в постели до рассвета, она усыпала только с появлением солнца и уже к завтраку была на ногах. Круги под глазами и очевидная усталость не укрылись от домашних. Сама Хелен понимала, что она уже не одна и ей надо заботить о двоих, но подспудное ощущение несчастья, сводило на нет все попытки успокоиться. Отец опекал ее больше положенного, постоянно справляясь о здоровье, старался быть как можно мягче с ней, оберегая ее.
Однако тем утром, когда принесли почту, он не сумел сдержать эмоций, и Хелен выхватила так ошеломившее его письмо из рук, а прочитав, побледнела и упала в обморок. В тексте говорилось о том, что капитан второго ранга Джеффри Лейтон пропал при высадке войск на побережье. Его не было найдено ни среди живых, ни среди мертвых, но не все тела еще опознали, поэтому дальнейшие известия руководство флота обещало сообщить следующим письмом, а пока приносило свои соболезнования.
Лежа в кровати, Хелен слышала, как переговаривался ее отец с доктором в соседней комнате, но ничего не понимала, не могла вникнуть в смысл слов. «Беременна», «сильное истощение», « не смогли спасти», «сожалеем», все это не складывалось в один простой факт, что она потеряла ребенка Джеффри. Все, что связывало ее с любимым, частичка его внутри нее.
Две недели она не могла прийти в себя, открывшее кровотечение привело к горячке, в которой она то проваливалась в беспамятство, то обретала четкую ясность мыслей, беззвучно плача в подушку. Хелен казалось, что все, ради чего ей хотелось жить ушло, она не видела смысла бороться с болезнью. Она не смогла спасти ребенка, не смогла удержать Джеффри, зачем теперь жить. Отец сначала негодовал по поводу такого поведения дочери: отдаться жениху до свадьбы – первые пару дней он был в бешенстве. Но потом беспокойство за дочь перевесило все, он понял, что может потерять и ее, а потому сидел у ее постели и убеждал, что еще не все потеряно, что Лейтон мог и выжить, ведь новых известий нет, его тела не нашли. Он понимал, насколько призрачна эта надежда. Но, если она поможет его дочери выжить, то он готов был поверить в нее и заставить поверить Хелен.
Постепенно болезнь отступала, но возвращающееся физическое здоровье никак не сказалось на моральном состоянии девушки. Она стала бледной тенью себя самой, равнодушной ко всему, без каких-либо эмоций встречающей все известия. Ей стало все равно. Скорлупа безразличия разбивалась только ночами, когда она всхлипывала, пряча слезы от всех, ощущая огромную пустоту в груди, словно у нее болело все внутри, словно все органы вытащили, а оставили только боль. Но шли недели, и безразличие разрасталось, теперь и ночами она уже почти не плакала, только лежала, уставившись в потолок, ни о чем не думая, находясь в каком-то промежуточном состоянии между жизнью и смертью. Вроде телесно еще жива, но чувства мертвы. Единственное, на что она реагировала, были заявления о том, что Джеффри погиб. Уже больше по привычке, она говорила, что он жив, девушка не могла пропустить это, словно согласиться, значило окончательно принять то, что его больше нет.
Прошла зима, и начался новый сезон, а потом было официальное объявление о смерти ее жениха, тела которого так и не нашли. Она не могла даже попрощаться. И затем разговор с ее отцом, который не мог видеть свою дочь в таком состоянии и, перепробовав все средства, пытался строгостью убедить ее начать жить заново. И помочь в этом, как ему казалось, должно начало сезона и помолвка с графом. Все новое: впечатления, люди, -чтобы она забыла события этого ужасного года.
Его старый друг на удивление не отказался от своих обязательств, согласившись взять в жены Хелен, не смотря ни на что. Это удивило все общество, но шепот за спинами Уилсонов стих. Если их принял такой уважаемый человек, то все остальные деликатно закрывали глаза на нелицеприятные события, случившиеся прошлым летом.
Выход Хелен в свет был почти безболезненным. Она не могла сопоставить то, что в высших кругах ничего не изменилось, когда она, казалось, стала совершенно другой. А потом, она понимала, почему объявление о помолвке должно состояться как можно быстрее, и была на самом деле благодарна отцу за еще один месяц отсрочки, но выразить этого не могла. Словно застыла в одном состоянии и все события проходили мимо, не затрагивая ее, не находя отклика. Помолвка – значит, помолвка. Отец и в самом деле знает, что лучше. Почему бы не принять это, если ей уже все равно.
Джеффри очень хотел, чтобы их с Хелен будущее было обеспечено, ради этого он и погиб. Можно сказать, что в каком-то плане он этого добился. Теперь Хелен выйдет замуж за графа, и уж точно не будет испытывать нужды. Только вот Джеффри в этом раскладе нет, как и их неродившегося ребенка.

- Дочь, о чем ты задумалась. Девушке накануне такого важного события негоже быть грустной. Улыбнись, - ее отец не был плохим, просто он хотел как лучше, как казалось лучше ему, поэтому Хелен улыбнулась. – Молодец, у тебя такая красивая улыбка. Я редко вижу ее в последнее время. Я не хотел сказать тогда, что рад тому, что Лейтон погиб, прости, но он тебе не пара, тут ты должна согласиться.
Хелен рассеянно кивнула, снова улыбнувшись. Зачем доказывать что-то человеку, уверенность которого была непоколебима. Ее отец сам поверил в то, что бывший жених не подходит его дочери, когда убеждал Хелен, приводя доводы, чтобы она вернулась к жизни. Он использовал все, выбирая только отрицательные моменты, чтобы она поняла, что может быть лучше, что все, что потеряно не было идеальным. Она его не осуждала. Девушка уже поняла, что это приводит только к ссорам, а ее сдержанность в таких ситуациях часто служила завершением разговора. Вот и сейчас отец замолчал, тоже отвернувшись к окну.
Особняк герцога Сомерсета был величественным зданием в лучшей части Лондона, выходя окнами на Гайд-парк, он по праву считался одним из самых дорогих и современных домов. Его великолепие поражало, а сейчас украшенный к балу главный зал был просто неописуемым. Наполненный дамами и кавалерами в шикарных нарядах он олицетворял все лучшее, что было в Англии. Хелен чувствовала себя неуютно. Ее не прельщала искусная драпировка, массивные подсвечники, очаровательная музыка, исполняемая лучшими музыкантами, а в толпе народа, она чувствовала себя особенно одинокой, осознавая свое резкое отличие от окружающих. Это ощущение немного ослабло по сравнению с первым балом этого сезона и все же осталось.
Тогда на первом балу ее никто не приглашал, кроме графа Джерси. Дело было не в репутации, а том, что ее внешний вид не располагал молодых людей к более близкому общению, даже не смотря на присущую ей красоту, которую она не утратила.
- Ты кажешься им созданием не от этого мира, - сказала ей тогда подруга, увлекающаяся готическими романами. Как всегда, миниатюрная Джейн была вся в своих мечтах. – Ты такая хрупкая, бледная, словно нереальная. Вот они и боятся, не зная как себя с тобой вести, - Хелен ей верила, она и сама чувствовала себя чужой на этом празднике жизни.
На сегодняшнем балу ее карточка снова пустовала. Как всегда, первым танцем был танец с графом. Старше по возрасту, он не утратил своей привлекательности, был элегантно одет и все еще притягивал к себе взгляды мамаш, которые выводили в свет своих дочерей. С ним Хелен чувствовал себя почти комфортно. Он знал ее с детства, но нынешние обстоятельства давили на нее.
- Хелен, малышка, расслабься, пожалуйста, - проговорил он ей во время танца. – Я понимаю, как тебе нелегко, но обещаю, я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Я обещал твоему отцу заботиться о тебе и беречь тебя и сдержу обещание.
- Я знаю, милорд, и благодарна за это, - проговорила она, не глядя ему в глаза.
- Я тут подумал, - продолжил Джерси. – Мы можем поехать на медовый месяц в Европу. Ты бывала когда-нибудь в Италии? Там очень красиво. Я не хочу торопить тебя, но осенью она особенно очаровательна, мы могли бы посетить ее уже в этом году.
Хелен замерла, сбившись с шага. Уже в этом году, осенью. Она знала, что помолвка будет быстрой, но всего пару месяцев. Граф поддержал ее, ведя в танце.
- Тебе не стоит волноваться, Хелен. Я не потребую большего, пока ты не будешь готова. Я уже сказал, я все понимаю, я готов ждать столько, сколько будет нужно.
Он был таким понимающим, таким милым. Она знала, что с ним ей будет хорошо, не смотря на разницу в возрасте. Он будет хранить ее, как дорогую куклу, пусть и сломанную, только вот починить не сможет. Внезапно Хелен почувствовала, что задыхается. Ей не были присущи приступы паники, и она не могла предположить, что испытывает как раз один из них. Сейчас осознав все, что ждет ее в будущем, она поняла, что готова потерять сознание прямо посреди бала.
Поездки, балы, свой дом… она будет графиней. Вечно заключенная в брак, со своими обязательствами, до конца жизни. С человеком, которого не любила, и никогда не полюбит так, как жена должна любить мужа. Ей предстояло стать еще одной из знакомых ей леди, которые не питали особых чувств к мужу и жили в рамках условностей. Некоторые мирились со всем и старались быть хорошими супругами, поддерживая благопристойность не только внешне, но и внутренне. Другие же держали только внешнюю видимость, изменяя своим мужьям, находя за пределами семьи то, что не хватало им в замужестве.
Хелен не хотела ни одного, ни другого развития событий. У нее был шанс на большее, с Джеффри все могло быть так, как она всегда представляла в мечтах. Почему же она этого не заслужила, почему это ускользнуло от нее, будучи уже в руках, утекло как песок, рассыпавшись на мелкие частички, а она не смогла сдержать даже самую крохотную, зародившуюся внутри ее тела. Чувствуя, что ей не хватает воздуха, девушка высвободилась из объятий графа, попросила прощения и поспешила к выходу на террасу. К счастью, за ней никто не последовал.
Снаружи было пусто, бал только начался и гости еще выходили из бальной залы, в поисках уединения. Хелен жадно хватала воздух, пытаясь побороть головокружение. Она вцепилась в мраморные перила, почти ничего не видя перед собой. Слезы, которые она с таким усилием сдерживала последний месяц, застилали все пеленой. Тихо всхлипнув, она сдалась, понимая, что не может больше выдержать всего, ей надо было хотя бы пять минут, но отдавшись на волю чувств, остановиться она не смогла. Это было словно плотина, которая, разрушившись, сметала все на своем пути. Не помня, как, Хелен добрела до ближайшей скамейки и рухнула на ту. Внутри снова все болело, почти как в первые ужасные месяцы после трагедии. Девушка была готова сдаться, она ни разу не рассматривала такой вариант, как уход из жизни, что сейчас ей показалось даже странным. Это ведь было так просто, пойти за теми, кто был ей дорог.
Темза, наверное, все еще холодная в это время года, а ее юбки тяжелые и легко намокнут, это будет быстро. Хелен встряхнула головой, слезы высохли. Ей было жаль своего отца, которого она собиралась оставить, краешком своего сознания она понимала, что это будет катастрофой для него: потерять дочь, когда, как ему, очевидно, казалось, она почти вернулась к жизни. Девушка собралась с последними силами и вернулась в бальный зал. Там, найдя своего отца, разговаривающего с графом Джерси, она улыбнулась им, теперь, когда она отпустила все свои переживания, улыбка вышла почти счастливой.
- Отец, я так благодарна вам, за все, - проговорила девушка. – Вы сделали все лучше, чем я заслуживаю, - она подняла руку, не давая отцу возразить. – Мне надо еще пару минут в дамской комнате, надеюсь, вы простите и подождете меня, я очень волнуюсь, - когда оба мужчины заверили ее, что они, конечно же, подождут, она неожиданно для себя привстала на цыпочках и легко прикоснулась в поцелуе к щеке отца: - Я люблю вас, отец, - прошептала Хелен и выскользнула из зала.
Ей удалось выйти из особняка, и сейчас она тихо пробиралась вдоль рядов карет. За ее спиной остановилась еще одна карета: скорее всего, опаздывающие гости. Хелен даже не обернулась, она уходила, оставляя все позади, ей было зябко в платье, оно совершенно не сочеталось с чувствами девушки, такое летящее, розовое, но не все ли равно. Если внутри холодно, то что толку во внешнем тепле.
- Хелен, - девушка споткнулась. Она решила, что у нее начали галлюцинации, потому что прозвучавший сзади голос никак не мог быть реальным. Закрыв глаза, она медленно обернулась, боясь поверить в то, что слышала.
- Мне кажется, просто кажется, - прошептала она, когда почувствовала, как ее обнимают крепкие руки.
- Открой глаза, милая, - такой любимый ею голос, тихий, но словно звенящий от эмоций говорившего. Она поддалась этому, медленно поднимая опущенные веки, встречаясь взглядом с тем, кого уже не думала увидеть в этом мире.
- Джеффри, - выдохнула девушка. – Но ты же…
- Почти, - нахмурился мужчина, осматривая любимую. – Но я выжил, меня подобрали в прибрежной деревне и выходили местные жители. Я не мог сообщить о себе, мне не доверяли, и местные так и не могли решить, что со мной делать до недавнего времени, пока я окончательно не поправился и не смог сам вернуться на корабль. Но что с тобой, ты… не похожа на себя. Боже, что случилось?
- Ты жив, - Хелен все еще не могла поверить. – Джеф, я… все говорили… - девушка подняла руку, дотрагиваясь до любимого.
- Знаю, но я тут, все хорошо, я же обещал, что вернусь, - он легко улыбнулся, привлекая девушку в свои объятья. – Ты замерзла, идем, у меня тут карета, - он снял с плеч сюртук, накидывая на хрупкие плечи любимой, и повел ее, прижимая к себе, чувствуя, как она вздрагивает и всхлипывает, она была такой тонкой, хрупкой, что же с ней случилось за все это время. Джеф и сам не чувствовал себя еще хорошо. Два месяца он находился на грани жизни и смерти, держало его только обещание, данное любимой, а также ответственность за свой поступок перед отъездом. Последующие месяцы, когда он из-за боли в сросшейся ноге, а также не до конца зажившей раны в груди не могу уйти, вернуться в Англию, убивали его. Сейчас он видел, что и для Хелен это не прошло бесследно, но насколько, мог только догадываться.
- Идем, - проговорил он, обхватывая девушку за талию, помогая подняться в карету. Когда они сели, она сразу же забралась к нему на колени, обхватывая Джеффри, прижимаясь всем телом. – Не плачь, я уже тут, я рядом, жив, любимая.
Хелен не могла остановиться. Уже дойдя до такого отчаянного решения, она вдруг обрела свою мечту. Это было все еще слишком невероятно, чтобы она поверила. Мужчина прижимал ее к себе, покрывая поцелуями лицо, собирая губами соленые слезы, словно желая забрать всю ее боль. А она начала говорить, выговаривать все то, что чувствовала эти месяцы. Иногда Джеф замирал, когда она сказала о том, что потеряла их ребенка, он так крепко сжал ее в объятьях, что Хелен показалось, он ее раздавит, но она только прижалась ближе в его уже мокрой рубашке, снова переживая всю ту боль, только уже не одна, вместе с ним. Она не знала, сколько они так просидели, пока Хелен удалось рассказать все, она не смогла остановиться и тогда, когда начала описывать этот вечер и принятое ей решение. Слишком долго она держала все это в себе, и сейчас даже понимая, какую боль этот рассказ вызывал в любимом, не могла замолчать.
А потом они еще сидели, все так же прижавшись друг к другу, просто молчали, пытаясь осознать все, что пережили и потеряли за эти месяцы.
- Милая, - нарушил тишину Джеффри. – Прости меня, за все. Это, я и не думал, тебе пришлось столько вынести из-за меня. Я даже не знаю, могу ли рассчитывать на что-то. То мое решение было самым неверным за всю мою жизнь. Если бы я мог, я бы вернул время назад и послушался бы тогда тебя, остался с тобой и с нашим, - он запнулся, - малышом. Боже, как же я мог так поступить. Я принес тебе столько боли. Ох, Хелен.
- Джеф, не вини себя, - девушка и сама часто думала, что если бы он не уехал, все было бы сейчас по-другому, но зачем ворошить прошлое, им обоим пришлось не сладко, она никак не хотела, чтобы сейчас это легло между ними пропастью, которую оба не смогут преодолеть. – Знаешь, сколько раз я говорила себе, что если бы тогда не уговорила тебя на близость, наш малыш бы не погиб, даже не появившись на свет. Но все прошло, это были наши решения, мы их приняли и пережили все это. Значит, наверное, так было кому-то нужно. Я не знаю, Джеф. Но прощать мне тебя не за что. Ты поступил так, как считал правильным, кто же знал, какими будут последствия.
- Хелен, я даже не знаю. Значит ли это, что я могу надеяться вернуть тебя. Я слышал, что сегодня ты будешь помолвлена, как я понял еще этого не произошло, но, может, с другим тебе будет лучше?
- Даже не смей так говорить. Я не уходила, чтобы меня возвращать, я всегда была с тобой, пусть только в мыслях. Я до последнего не верила в то, что ты мертв, но все вместе сломало меня, а теперь только ты можешь меня починить. Если тебе это надо, я ведь не смогла сохранить нашего ребенка, понимаешь, единственную память, частичку тебя, а я не смогла, я сама довела себя до того состояния, в котором он не смог выжить. Господи, я и сама себя простить не могу, как же мне ждать этого от тебя.
- Хелен, так случается, даже когда все хорошо, не говоря уже о тех переживаниях, что выпали на твою долю. У нас будет еще много детей, если мы сможем это преодолеть. Уверен, все еще впереди. И если ты еще любишь меня, то я могу надеяться на то, что наша помолвка не расторгнута? Только теперь я не готов ждать до осени, завтра же я получу специальное разрешение. Я никогда больше не хочу отпускать тебя.
- Я думаю, я тоже не смогу больше отпустить тебя. Я так люблю тебя, Джеф.
- Это самые лучшие слова, которые я и не надеялся услышать. Я тоже люблю тебя.
Когда дверцы кареты открылись, молодые даже не заметили этого за своим поцелуем. Они потерялись друг в друге, заново изучая вкус и ощущения от бесценных прикосновений к любимому. Деликатное покашливание вывело их из транса.
- Ох, - пробормотала Хелен, заметив в проеме своего отца и графа и еще кого-то из гостей с бала. Очевидно, ее отсутствие заметили и начали поиски.
- Я надеюсь, у вас есть объяснения, происходящему, - ледяным тоном проговорил Уилсон, а потом, наконец, разглядев сидевшего в карете мужчину, нерешительно пробормотал: - Лейтон.
- Да, милорд, - ответил Джеффри. – Я вернулся.
Граф Джерси понимающе посмотрел на Хелен, кивнул той, даже улыбнулся, а затем отошел от кареты, увлекая с собой столпившихся гостей.
- Как я понимаю, из сложившейся ситуации может быть только один выход, - продолжил Джеффри. – Учитывая, что мы с Хелен уже помолвлены, я собираюсь взять специальное разрешение уже завтра и…
- Ты, - прервал его Уилсон. – Ты хоть знаешь, что моя дочь вынесла из-за тебя? Представляешь, каково ей было? Ты уехал, оставив ее… - мужчина явно не мог подобрать слов.
- Я знаю, и вы не представляете, как я сожалению об этом. И все же, я поговорил с ней сейчас, и она меня простила. А я люблю ее больше жизни и готов на все, чтобы быть с ней, - он так посмотрел на Хелен, что та посчитала своим долго поддержать любимого.
- Отец, вы же знаете, я не представляю своей жизни без него. Что было, то было, но сейчас. Если бы не его возвращение, я бы… - она умолкла, не желая говорить отцу о том, какие были ее намерения до того, как увидела Джефа. – Но он тут и мое место рядом с ним. Я люблю его. Поймите, я не смогу без него.
- Эх, молодежь, - старший Уилсон, провел рукой по волосам. – Вот что мне с вами делать? Что ж, завтра, значит завтра. Хелен, ты же знаешь, я не мог видеть тебя несчастной, но сейчас, я снова вижу в твоих глазах блеск и за это почти готов простить этого мерзавца. Но если ты еще хоть раз, - проговорил он, обращаясь к Джеффри. –Словом или делом обидишь ее, клянусь, я ни перед чем не остановлюсь, чтобы ты получил по заслугам.
- Обещаю, я лучше сам умру, чем причиню ей вред, - твердо сказал мужчина, глядя в глаза будущему тестю.

Свадьба была довольно скромной, а частной часовне поместья Сомерсета, который предоставил ее новобрачным в распоряжение в качестве подарка к обновленной помолвке, которая состоялась на его балу.
Хелен и Джеффри все же пришлось немного отложить церемонию, чтобы многочисленная женская часть родственников с обеих сторон смогла все организовать так, как им хотелось. Единственными требованиями со стороны венчающихся были срок, не больше месяца на подготовку, и отсутствие большого списка гостей. И все же в часовне было не протолкнуться.
Остальное влюбленным было безразлично. Они не отрывались друг от друга, стараясь весь этот месяц не разлучаться в течение дня больше, чем на пару часов. Это было так необычно для светского круга, в котором они вращались, такая явная демонстрация чувств, что их все сразу же прозвали самой трогательной парой сезона.
Произнося свои клятвы, они светились от счастья и любви друг к другу. Хелен плакала, все еще не до конца веря в то, что ее мечта сбылась, когда она уже перестала надеяться. С разрешения священника Джеффри поцеловал ее, и она прошептала:
- Неужели, это все происходит со мной.
- Происходит, милая. Я теперь твой навсегда и никогда больше тебя не оставлю, - ответил ей любимый. И Хелен счастливо улыбнулась.