На репетицию мы опоздали на десять минут и виной тому были «Яйца Бенедикт»[1]. Мал сел за столик, повернувшись спиной к остальной части помещения, на голове у него была бейсболка. Его узнала только официантка и попросила автограф, и он оставил ей щедрые чаевые. Я вполне уверена, что видела, как в ее глазах сияла любовь, когда мы уходили. Лиззи тоже не далеко ушла в плане сентиментальности. Чертовски уверена, что он пытался заслужить ее расположение, задавая вопросы о ее учебе и о жизни в целом. Он искренне проявлял интерес, сидя напротив, внимательно слушая ее ответы. Еще ее сильно впечатлил его черный «Джип» со всякими прибамбасами, которые были только известны человечеству.
Но отбросив пристрастие к внедорожникам, можно понять, что Мал был человеком многих достоинств. Мое сердце и гормоны воспринимали его очень серьезно. Глубоко внутри все мои опасения сбежали. Он обладал мною, и если посчитать руку, лежащую на моем колене во время завтрака, как индикатор, то он знал об этом. Довольно странно, но меня это не беспокоило.
Нафиг переживать насчет матери. С Малом, улыбающимся мне, ничего из этого не имело значения.
«Стейдж Дайв» проводили репетиции в старом здании возле реки. Мал переключился в режим занятого в ту же минуту, как мы вошли в огромную комнату. Разница была обворожительной. Он быстро поцеловал меня в щеку и затем направился туда, где ждали его ребята. Сцена была возведена в самом конце комнаты. На полу в изобилии стояли усилители и оборудование. Во все стороны извивались кабели. Вокруг суетилась пара роуди[2] или звукорежиссеров, или кем бы они там ни были.
Мал вытянул пальцы и покрутил запястьями, разогревая свои мышцы. Потом он снял свою худи и сел за барабанную установку, крутя в руке палочкой. Парень определенно был в своей стихии, полностью сосредоточен на деле. Дэвид и Бен настраивали свои инструменты, перебирая струны и бренча по ним. Довольно занимательным оказалось то, что Джимми отжимался. Много раз. Затем он поднялся на ноги и жестом указал ребятам собраться вокруг барабанной установки Мала.
Мы с Лиззи присоединились к Эв и Лене, сидящим на каких-то складских коробках, возле задней части холла.
— Здравствуйте, товарищи фанаты «Стэйдж Дайв» и их почитатели. Как ваше воскресное утро? — сказала Эв, сидя на руках и покачивая ногой.
— Хорошо, — я улыбнулась ей и Лене в знак приветствия. — Как вы себя чувствуете, миссис Феррис?
— Я чувствую себя очень и очень замужней, спасибо, что поинтересовались. Как у вас дела с Малом?
— Ах, хорошо. Все хорошо, — все было отлично. Я примостила попу на край коробки. — Это моя сестра, Лиззи. Она учится в ПГУ[3] . Лиззи, это Эв, жена Дэвида, и Лена, она... — я запнулась.
— Ассистент Джимми. Привет, — кивнула Лена.
— Привет, — помахала Лиззи.
— Приятно познакомиться, — сказала Эв. — Энн, быстрее, пока они не начали. Расскажи мне вашу с Малкольмом историю. Я до сих пор толком не услышала, как вы стали встречаться. Но Лорен упоминала, что он, по большому счету, вломился к тебе в квартиру.
Мысли в голове перемешались. В следующей жизни я определенно постараюсь меньше переживать и побольше готовиться к чему-то подобному.
— Э, ну, мы как-то встретились у тебя дома и поладили.
Лиззи очень пристально на меня посмотрела, но я ее проигнорировала.
— И все? — спросила Эв, с глазами, полными недоверия.
— Да, по большому счету, все, — ответила я.
Она выглядела неудовлетворенной таким ответом.
— Эв, это что допрос с пристрастием? — рассмеялась я.
— Да, это допрос, — сказала Эв с обнадеживающей улыбкой. — Предоставь мне больше информации, пожалуйста?
— Он правда замечательный и да, вроде как сам въехал ко мне. Но мне нравится, что он живет со мной. Он удивительный, понимаешь? — Боже, надеюсь, этого хватит. Самое время сменить тему разговора. — Так, почему ты до сих пор работаешь в кафе?
— Туше, — сказала она. — Это сложно. Я задолжала своим родителям деньги, было важно, чтобы они видели, что я их зарабатываю самостоятельно, вместо того, чтобы мой сексуальный, богатый муж просто дал нужную сумму. Сейчас на семейном фронте стало спокойнее, и я переключилась на другие проблемы. Всегда находила реакцию людей на то, что я работаю, забавным. Как будто я должна сидеть дома, тратить деньги Дэвида и вести себя, как трофейная жена. Ну на хрен. Да мне бы через две минуты стало чертовски скучно.
Эв покачала головой.
— Не скажу, что все было гладко. Нам пришлось обзавестись судебным запретом в отношении одного чокнутого фаната и одного твари-фотографа. Некоторое время Сэму, парню из охраны, пришлось ходить со мной на работу. Я не была от этого в восторге, но они угомонились. После того как я продолжала не делать ничего интересного по мнению папарацци, они пошли своей дорогой. Всякому, кто потревожил меня, запрещали посещать магазинчик. Не скажу, что было легко, но я в праве сама распоряжаться своей жизнью.
— Да, — сказала я. — Так и есть.
— Наверное, совсем скоро, ты тоже найдешь свое призвание. Встречаться с одним из этих парней может быть той еще головной болью, но они того стоят. А теперь, вернемся к тебе. Внезапно Мал начинает жить вместе с тобой. Никогда прежде не видела его дважды с одной и той же девушкой. Не думала, что такое возможно, — она замолчала, пристально посмотрела на меня, чтобы акцентировать внимание на этой информации. В моей груди было такое ощущение, словно сжалось сердце. Что будет, когда новизна потеряет свою актуальность и Малу надоест играть со мной в семейное гнездышко?
— Энн? Приём? Пожалуйста, расскажи мне больше.
— Эм, — я боролась с искушением поразмахивать руками в воздухе, но это было бы слишком. — Он очень убедительный. И... он Мал Эриксон. Так что, да. Как я могла отказать?
Она помолчала.
— Это твоя версия сказки об истинной любви? Это самая худшая сказка из всех. А я излила тебе свою душу.
— Их глаза встретились через комнату, полную народу, — вставила Лена, занятая тем, что игралась с телефоном.
— Это была любовь с первого взгляда? — спросила Эв.
— Совершенно точно. Разве ты не почувствовала, как содрогнулась земля?
— Так вот, что это было. Понятно, — Эв поплотнее укуталась в свою серую куртку. — Ладно, не буду лезть в чужое дело. Я просто рада, что вы оба счастливы.
— Спасибо, — сказала я, игнорируя продолжающееся удручающее состояние своего сердца. Мне просто нужно жить моментом. Наслаждаться тем, что он рядом, пока я могла. Конечно. Без проблем.
А тем временем Лиззи не грустила, как я. Вместо этого она стояла, глядя на сцену и замерев из-за чего-то на месте. Или кого-то. Если начистоту, то это был офигенный знак. Члены группы закончили разговаривать и разделились, каждый ушел к своему месту. Мал постучал палочками друг об друга, давая сигнал группе к старту, и бам! Полилась музыка, заполняя холл. Не удивительно, что Эв хотела поговорить до того, как парни начнут играть. Звуки кричащей гитары и колотящихся басов ударялись о мою грудную клетку. Вступили барабаны, и я почувствовала, как ритм музыки стучит в унисон с моим сердцем. А затем запел Джимми:
"У меня то чувство, что приходит и уходит
Десять сломанных пальцев и сломанный нос..."
Это была старая песня из альбома "Сан Педро", одна из моих любимых. Все мысли о том, возможно или нет наше с Малом совместное будущее, вылетели у меня из головы. Игра Мала и музыка, плавность его движений и то, как он был полностью сосредоточен на ней, поглотили меня. Его энергия. К тому моменту, когда они добрались до припева, у меня от улыбки болело лицо. В конце песни мы вчетвером вскочили на ноги и разразились аплодисментами. Джимми мягко засмеялся и поклонился. Группка людей, стоящих сбоку от сцены, одарила нас мрачными взглядами. Понятия не имею, в чем их проблема.
— Это их менеджер, Адриан, и кое-кто из звукозаписывающей компании, — сказала Эв, ее голос далеко не дружелюбный. — Мой тебе совет, держись от них подальше.
— Андриан – мудак, — Лена оперлась спиной об один из деревянных ящиков. — Но он чертовски хороший менеджер.
Мужчина, о котором говорили, был средних лет, на нем была деловая рубашка, а на шее — толстая золотая цепь.
— Он был на вчерашней вечеринке?
— Не-а, — Эв сердито перебросила волосы за плечо. — Мы с Адрианом не в ладах. Он предпочитает, чтобы группа была сосредоточена на своей музыке, а не тратила время на отношения.
— Как будто твои сексуальные отношения с Дэвидом не вдохновили его на написание последнего альбома, — сказала Лена.
— Именно. Ему стоит поблагодарить меня, — прыснула Эв. — Энн, если он прицепится к тебе, то дай знать Малу. Он с ним разберется.
Четыре часа спустя группа, наконец, перестала играть и передала инструменты роуди. Я охрипла от криков, руки были красными от хлопаний. Боже, помоги мне, если мне когда-нибудь удастся попасть на их настоящий концерт. Было несколько прерываний и проигрываний песен заново, когда они работали над совершенствованием различных кусочков. Потом они совещались только вчетвером, и также с кем-то из звукозаписывающей компании. Еще они играли с эффектами с помощью звукорежиссеров и их панелями из кнопок и шкал. А мы, дамы, танцевали, вопили и отлично проводили время. Каждый член группы был так талантлив.
Но Мал... нам нужно вернуться в мою квартиру и разрушить остатки кровати.
Его волосы стали темными из-за пота и мне безумно его захотелось, когда он подошел ко мне уже без футболки.
— Повеселилась?
— Да, очень, — прохрипела я.
— Ты сорвала голос? Мне показалось, что это ты кричала, — он надел свое худи.
— О, боже мой, неужели это Дэвид Феррис? — Эв стояла на одной из деревянных коробок, на которых мы сидели. Ее муж просто покачал головой и распахнул руки с довольными глазами. Она прыгнула в его объятия, и он безо всяких усилий поймал ее. Она обхватила его ногами и их губы слились в поцелуе.
— Снимите комнату, — простонал Бен.
Мал протянул мне свои барабанные палочки.
— На память о твоем первом концерте «Стейдж Дайв».
Кто-то засмеялся, но мне было все равно. Я крепко прижала палочки к груди.
— Я всегда буду ими дорожить.
— Она слышала, как мы играли прошлой ночью, — Джимми стоял поодаль от группы, скрестив руки на груди. По-видимому, его хорошее настроение исчезло.
— То было акустическое выступление, — сказал Мал. — И я же не собираюсь дарить своей любимой набор гребаных эфемерных щеток, так ведь? Для девушки с ее аппетитом подойдут только длинные, твердые штучки фаллической формы.
— Я слышал о вас двоих, — Дэвид осторожно поставил обратно свою жену, продолжая обхватывать ее рукой.
Я вскинула голову.
— Что?
— О-о, что произошло? — спросила Лена, навострив уши в стиле щеночка.
— Они сломали кровать, — судя по выражению лица Эв, черт, нам никогда этого не забудут. — Можете в это поверить?
— Конечно, мы сломали кровать. Им просто посчастливилось, что мы не сломали здание, — с гордостью заявил Мал, принимая удар на себя.
Дэвид покачал головой.
— Мне совершенно не интересно, чем вы там оба занимаетесь и тут, ни свет ни гребаная заря, звонит Лорен, чтобы рассказать об этом моей жене. Съезжайте уже оттуда.
— Энн там нравится, — сказал Мал. — Спешить ни к чему.
— У тебя дерьмовая охрана. Люди узнают, что ты околачиваешься рядом и можешь позабыть о личной жизни. И насколько охрененно маленькая та квартира?
— Успокойся, Дэйви. Мы подумаем об этом. Вы ребятки, так одержимы своими особняками и пречудесной жизнью. Зачем это нам? Мы с Энн можем жить в картонном коробке и даже этого не заметим — настолько эпична наша любовь. Не так ли, Тыковка?
— Эм, да?
— Видите? — вскрикнул Мал. — Она сходит по мне с ума. По сравнению с таким почитающим обожанием материальные вещи не значат ничего.
Дэвид просто покачал головой.
— Да пофиг, — Бен провел рукой по своим коротким волосам. — Я умираю с голоду. Мы пойдем куда-нибудь, чтобы поесть и выпить?
— ДА, — это сказала Лиззи. Очень громко и довольно решительно.
Глаза бассиста медленно осмотрели ее с неожиданным интересом. Не спеша на его губах появилась непристойная улыбка:
— Ну, тогда хорошо.
Знак красной тревоги. Далеко не хорошо. Моя кроха-сестренка не будет зависать с игроком, который на восемь или больше лет старше нее. Если я хотела поступить глупо со своим сердцем, то это касалось только меня. Лиззи обидят только через мой труп.
— Разве тебе не пора возвращаться на учебу, Лиз? — спросила я.
— Нет, все в порядке.
— Я думала, тебе нужно сделать домашнее задание? — свою мысль я пыталась донести, используя весьма выразительный взгляд.
Она проигнорировала и то и другое.
— Не-а.
— Лиззи, — я выдавила ее имя через стиснутые зубы.
— Дамы, дамы, — сказал Мал, чувствуя нарастающую враждебность. — У нас тут проблема?
Подошла девушка, которая зависала с руководством из звукозаписывающей компании, ее сапожки на высоком каблуке стучали по полу. Ее улыбка была неуверенной. Девушка была великолепна, ее грудь была в миллиард раз больше моей (приблизительно, тоже велико дело) и у нее были коротко стриженные белокурые волосы.
— Мал?
Он обернулся, и все его лицо засияло, как только он увидел девушку. Мои внутренности сжались. Да, ладно. Возможно, я немного ревновала.
— Эйнсли, когда ты приехала? Хорошо выглядишь, — его голос звучал суперсчастливым. Они обнялись. Затем они еще немного постояли обнявшись. Девушка захихикала и вздохнула, прижимаясь к нему. Срань господня, неужели эта сучка на самом деле осмелилась подцепить моего фальшивого парня прямо на моих глазах? Она же практически терлась о его ногу. Судя по динамике между ними без сомнений можно было сказать, какими были их отношения. Я, наконец-то, повстречалась с одним из тел, которое поимел Мал. Это должно было произойти. Глупо было удивляться, и у меня не было реального права чувствовать себя задетой. Жаль, что от этого понимания боль не исчезала.
Я могла почувствовать, как на меня уставились остальные девушки, взглядами прожигая в черепе дыры. Ни за что я не посмотрю на них в ответ. По-видимому, Мал наконец-то нашел того, кто поможет ему с его зудом. А тем временем, мое лицо становилось краснее. Вся та сцена была охрененно ужасной и постыдной.
— Эй, Мал, — сказала Лиззи, прерывая воссоединение любовников. — Нам стоит пригласить друга Энн, Риса, пообедать с нами? Он частенько гуляет с нами по воскресеньям.
О, замечательный, преданный, мелкий манипулятор. Я ценю ее заботу, но ее намерения были неуместны. Мне не нужна защита.
— Кажется, Рис говорил, что будет занят, — сказала я.
У моей сестры так хорошо получалось играть саму невинность с широко-раскрытыми глазами.
— Нет, что серьезно? Почему бы тебе не позвонить ему и не проверить, Энн?
Я покачала головой.
— Может, в другой...
— Ни хрена, Лиззи. То есть, не думаю, что для него найдется место, — руки Мала оставались вокруг девушки. Затем он заметил выражение на лицах своих друзей — неодобрительное и любопытное в одно и то же время. Он смутился на мгновение, и, моргнув, нахмурил лоб. После чего отступил от нее, спрятав руки в карманы джинсов. Чуть не скомпрометировал нас. Наши ненастоящие отношения совсем выскользнули у него из головы. Он беспокойно ерзал «чаксами» по полу.
А еще, очевидно, мысль о том, чтобы заставить Риса ревновать, больше ему в голову не приходила. Но мне и не хотелось ему звонить. Меня идеально устраивал нынешний порядок вещей. Но в любом случае, прямо сейчас, это не было важно. Эта девушка изменила все.
Эйнсли прикоснулась к его руке.
— Что-то не так?
— Все отлично, — сказала я, не находясь при этом на грани того, чтобы разрыдаться. Просто воздух в старом здании был действительно очень пыльным. — Почему бы тебе не пойти выпить со своим другом и не наверстать упущенное?
— Я думал, что мы собираемся кое-чем заняться, — сказал он.
— Да, но...
Глазами, полными осторожности, Мал посмотрел на меня. А затем он посмотрел прямо через меня. Меня там даже не было. О чем бы он ни думал, это не отразилось на его лице. Для кого-то, кто привык получать то, что хотел, когда только пожелается, было не легко получить отказ на очевидное предложение заняться сексом. Давайте на чистоту, его контроль над импульсивным поведением был в лучшем случае ограниченным.
— Прошу прощения, а вы кто? — спросила Эйнсли. Идеально вежливая, я не могла винить ее манеры.
— Эйнсли, это новая девушка Мала, Энн. Энн, это Эйнсли.
Охрененно круто, даже Эв ее знала. Эта девица была из постоянных. А как же насчет того, что его никогда прежде не видели дважды с одной и той же девушкой?
— Девушка? — Эйнсли неуверенно засмеялась, ее глаза метались по группе. Никто не присоединился к ее смеху. Боже, как неловко.
Мал шагнул ближе.
— Я просто поздоровался с другом. Что тут такого?
— Ничего. Все в порядке.
— Ага, по ходу, если бы так и было, то ты бы не смотрела на меня вот так, — сказал он жестоким и разозленным тоном. Как будто это я доставила ему неудобства или еще что.
— Не разговаривай со мной таким тоном, — сказала я. — Особенно перед другими людьми. Иди, погуляй со своим другом, приятно проведи время. Можем обсудить это позже.
— Можем, ха-х?
— Да.
Эйнсли сделала большой шаг назад. Бедняжка.
Но Мал обвел каждого разозленным и недоуменным взглядом. Казалось, что вена на его шее готова вот-вот взорваться.
— Ну нахер.
Он развернулся и направился обратно к сцене, гаркнув одному из роуди приказ подать ему палочки. Вскоре склад опять наполнился звуками стука по барабанам. Каждый смотрел куда-нибудь в сторону. Что за херня.
Дэвид посмотрел на Джимми. Его брат кивнул, тоже двинувшись в сторону сцены. За ним последовал Бен, в то время как Эйнсли вроде как слиняла по-тихому обратно к людям из звукозаписывающей компании.
— Черт, я забыла, — Эв драматично схватилась за голову, словно ее неожиданно озарила мысль. — Всем девушкам нужно будет встретиться у Лорен. Устраиваем девичник.
— Что, правда? — спросил Дэвид.
— Ага, — она одарила его пронзительным взглядом. — Мы рано начнем гулять.
Он понял, к чему она клонит.
— Точно. Да.
Я не особо помню, как мы уходили. Меня, зажатую между Эв и Лиззи, поспешно увели оттуда к большому черному «Эскалейду», ждущему снаружи. Накачанный, лысый мужчина, стоящий рядом с машиной, казался странно знакомым.
— Привет, — сказала я. — А это не вы как-то ставили засов на мою дверь?
— Да, мэм.
— Это Сэм. Сэм, это Энн. Она одна из нас, — Эв проскользнула на заднее сиденье и пристегнулась, когда как Лиззи села спереди. Она поудобнее умостила попу на роскошной коже. Было приятно знать, что хотя бы кто-нибудь наслаждался роскошью. Окажись мы в каком-то вонючем старом такси, мне бы на это было абсолютно наплевать.
— Приятно с вами познакомиться, мэм, — сказал Сэм. — Как всегда, приятно вас видеть, миссис Феррис.
Я залезла внутрь и пристегнулась.
— Я не понимаю, — сказала Лиззи.
— Чего? — спросила я.
Лиззи развернулась на своем месте, чтобы иметь возможность посмотреть на меня.
— Этого. Он делает тебя счастливее, чем я когда-либо видела. Ты словно совершенно другой человек. Он смотрит на тебя так, будто ты изобрела взбитые сливки. А теперь — это. Я не понимаю.
Я пожала плечами, стараясь изо всех сил сохранить выражение лица спокойным, беспристрастным.
— Бурный роман. Как пришел, так и ушел.
— Мне понадобится ржавая лопата, Сэм, — сказала Эв.
— Я займусь этим, миссис Феррис, — он выехал со стоянки.
— Замечательно. Нам лучше будет заехать за Лорен. Она захочет в этом поучаствовать.
— И в чем же? — спросила я. — Мы на самом деле не устраиваем девичник, так ведь?
Выражение ее лица дало мне знать, что мы, черт возьми, еще как его устраиваем.
— Знаешь, прямо сейчас я не в подходящем настроении. Но это очень мило с твоей стороны.
— Сэм? — Эв почти весело пропела его имя.
— Да, миссис Феррис?
— Если мне потребуется твоя помощь в похищении нашей Энн и в том, чтобы заставить ее выпить вместе со мной, это будет проблемой?
— Конечно, нет, миссис Феррис. Для вас что угодно.
— Ты милый добрый человек, — проворковала она. — Знаешь, раньше он был «морским котиком». Я бы не стала с ним шутить, но ты делай то, что посчитаешь нужным, Энн.
— Ты само зло, когда разойдешься, — я уставилась в окно, позволяя одному пейзажу сменяться другим.
Эв хранила молчание. Какое-то время.
— Не знаю, о чем, черт подери, тогда думал Мал, позволяя той страшилище повиснуть на себе.
Лиззи фыркнула.
— Не уверена, что он думал.
Как и я. Но я этого не сказала.
Правда была таковой, что, возможно, мы с Малом расстались. Наши фальшивые отношения могли закончиться. Кто знал? Как правдиво, охренено ужасно подмечено, будь оно проклято. Я часто заморгала. Должно быть, что-то в глаз попало. Если честно, я не была из плачущих особей. Так что моему увлечению пришел конец. Жизнь продолжается. Что бы там ни знала Лиззи или думала, что знает, она не сказала ни слова. Как и я — у меня не было комментария, касающегося темы обсуждения.
Ничего.
Хотя, именно поэтому сильно привязываться к людям было глупо. Если существует вероятность того, что из-за их отсутствия ваше сердце будет разрываться на части — уходите. Никто не должен обладать властью, чтобы заставить вас впасть в маниакально-депрессивное состояние и глотать грузовик джина (любимый метод мой матери справляться с подобными расстройствами). Думаю, иногда стоит извлекать из этого уроки. Ну, теперь я извлекла такой. Все в порядке.

***

Тем воскресеньем Мал не пришел домой на ночь. Не то чтобы моя квартира была домом, но вы понимаете, о чем я.
Не смотря на влитый в меня алкоголь, поспать мне особо не удалось.

К тому времени, как я настрочила пятое по счету сообщение за день, успел прийти и закончиться обеденный перерыв.

Энн: Если хочешь, я могу занести твои вещи к Дэвиду и Эв. Просто дай мне знать.

Как и после предыдущих, ответа после этого сообщения не последовало. Ни буквы. Ни строчки. Ничего. Я не могла ничего с собой поделать. Мне нужно было попытаться еще раз.

Энн: Я надеюсь, что мы все еще можем быть друзьями.

В ту же минуту, как я его отправила, меня захлестнуло сожаление. Это была такая идиотская стандартная фраза. Почему не выпускают смартфоны с кнопкой «не делай этого»? Сейчас такое приложение пришлось бы кстати. Мне нужно было постараться быть оригинальнее. Может, если бы я отнеслась к этому с весельем, бросила что-нибудь остроумное по поводу его барабанной установки или вроде того, то он бы ответил. Но опять же, я была ни с чем.
— Все еще пишешь ему? — спросил Рис со своего места, занятый перестановкой книжек в отделе «Экшен/Приключения».
— Мм-хмм.
— Ответа все еще нет?
— Нет.
Самый худший понедельник из всех. Мне удалось уговорить Риса позволить мне все утро провозиться с документацией магазина, таким образом, исключая любую необходимость в разговоре. После сна, длительностью в два, а может, и три часа я не чувствовала себя человеком. Не особо. Я была злобным, стервозным комком из душевной боли. Утешила ли Эйнсли мужскую боль, что испытывал Мал? Картинки с их переплетенными телами заполнили мои мысли. Я видела почти все его тело, так что детали были яркими.
Да, мои нежные чувства были хорошенько и по-настоящему задеты. Спасибо, господи, что Мал бросил меня. Еще бы немного совместно проведенного времени и я бы стала полностью опустошенной, когда он бы уехал в тур.
На телефон до сих пор ничего не пришло. Я проверила его дважды, просто чтобы удостовериться.
Он был прав насчет «Рокового влечения». Хотя, совсем недавно я преследовала его только через сообщения. Повезло, что он держал свой член в штанах. Одного его присутствия было достаточно, чтобы вдохновить меня. От мысли о том, что я могла полностью его потерять, мне хотелось залиться слезами и выплеснуть все то дерьмо, что накопилось внутри (предпочтительно на его голову). Мной овладели злость и грусть.
Сколько дней прошло с нашего знакомства? Не много.
— Как же, бл***, нелепо.
— Что ты сказала? — спросил Рис, бросая нервный взгляд в сторону парочки хипстеров, рассматривающих книги из отдела о домашнем ремонте.
Вот дерьмо.
— Ничего. Ничего. Прости.
Рис подошел к прилавку. Я продолжала равнодушно вбивать на клавиатуре информацию, притворяясь, что разбираюсь с накладной. Может, если я его проигнорирую, он уйдет. Через пару дней я снова буду в порядке. Но вот сегодня мне вроде как необходимо немного уединения. Мне не хочется слушать о деталях того, как мой босс зажигал в выходные. Прошу поймите, впервые за все это время я не ревновала. Или теперь можно считать, что уже во второй раз? Моя увлеченность Рисом чудеснейшим образом (или не таким уж чудесным) испарилась. Лихорадка от Мала Эриксона была сильнодействующим лекарством.
— Ты действительно расстроена из-за того парня, так ведь? — спросил он, что прозвучало как нечто не поддающееся логике.
— Я, правда, не хочу об этом говорить, Рис.
— Слушай, — он вздохнул, опершись руками о прилавок. — А как насчет того, чтобы я вытащил тебя сегодня вечером выпить? В Китайском квартале открылся новый бар. Можем оценить его.
— Очень здорово с твоей стороны предложить такое. Но как насчет другого вечера?
— У тебя есть планы?
— Типа того.
Потому что сидение в одиночестве, погруженной в раздумья и при этом одетой в одну из футболок Мала — считается планом.
Рис потер рукой подбородок и нахмурился.
— Энн, если рассуждать трезво, то ты должна была знать, что так и будет. Он же Малкольм Эриксон. Парень — ходячая легенда.
— Да, я знаю.
Я ссутулилась. В стандартной системе измерений высота моего роста сейчас была около двух футов [около 0,61 м – прим. пер.]. Я не могла почувствовать себя еще меньше.
— Такие парни не славятся репутацией стабильных отношений.
— Я, э... я это понимаю. Правда.
— Эй, ты замечательная. Это его потеря.
— Спасибо.
Тьфу ты. Эта жалость в глазах Риса... убейте меня сейчас же. Бутылка текилы только что добавилась к планам на сегодняшний вечер. Да здравствует веселье. Вот, почему я никогда особо не заморачивалась по поводу свиданий, именно из-за того, что творилось в данный момент. Мысль о членах ушла, и опять вернулся эгоизм. Не то чтобы он вообще когда-либо уходил.
Мне нужно вернуть жизнь в прежнее русло. Это Мал повел себя как придурок. Я не сделала ничего плохого. За исключением того, что не имела ни малейшего представления, как справиться со сложной ситуацией, конечно.
— Наверное, нам стоит вернуться к работе, — на самом деле я не особо выполняла ее, но все же должна была проявить подобие усилий, ведь он за нее мне платит и все такое.
Рис скрестил и выпрямил руки, глядя на меня.
— Слушай, а почему бы тебе не взять на оставшийся день отгул? Я сам закрою.
— В самом деле?
— Да, — он улыбнулся, на щеках появились ямочки. — Одному богу известно, сколько часов я тебе задолжал. А ты даже ни разу не брала больничный.
— Спасибо, Рис.

***
Моя большая старая ванная на ножках была лучшим местом во всем мире. Ничто с ней не сравнится. Жизнь казалась гораздо лучше, находясь в пределах этих теплых, мыльных водяных границ. Если мне когда-нибудь придется съехать, то по ней я буду скучать больше всего. Я принимала ее, отмокая в ней, уже добрые половину часа. Откровенно говоря, в мои планы даже не входило выходить отсюда. Я была вполне довольна тем, что бездельничала, уставившись на плитку на стене.

А в голове были только мысли, полные бушующих, огромных морей ни о чем.

До того момента, пока не распахнулась входная дверь в квартиру. Я вскочила, во мне пульсировал адреналин.
— Какого хрена?
— Энн? — прокричал Мал.
Затем распахнулась и дверь в ванную комнату. Я схватила белое полотенце, висевшее на крючке над головой, и прижала его к груди. Мгновенно ткань начала впитывать воду.
— Энн.
Мал затопал внутрь, разъяренный, что аж искры летели. От них наэлектризовались его волосы и потемнели глаза. За ним дверь в ванную захлопнулась.
— Мал?
— Это что? — прорычал он, тыча свой мобильный мне в лицо.
— Эм, твой телефон? Что, черт возьми, ты тут делаешь?
— Я имею в виду гребаные сообщения, которые ты мне присылала.
— Что? — я уставилась на него в изумлении. — Выйди.
— Нет.
— Раз тебе хочется обсудить мои сообщения, то сможешь подождать, пока я не вылезу из ванной и что-нибудь на себя не наброшу.
— Мы обсудим их сейчас.
Для этого разговора мне требовалась броня. А проклятое полотенце совсем не подходило делу. Я скрестила руки на груди, съеживаясь в комочек.
— Те сообщения — это моя попытка вести себя дружелюбно после вчерашнего. Хотя, после того как ты врываешься сюда так... Больше я не чувствую себя столь дружелюбной. Выметайся нахрен, Мал.
— Ты расстаешься со мной через сообщение.
Не вопрос, а утверждение. Такое, от которого я становлюсь еще немного злее, хотя, наверное, в этом также причастно выламывание дверей и крики.
Он чокнутый? Нет, серьезно, чокнутый?
— Этот никчемный козел Рис подтолкнул тебя на это?
— Нет, — отрезала я. — Рис здесь ни при чем. И я не могу на самом деле порвать с тобой, потому что помнишь ту часть, в которой мы никогда в действительности не были вместе? В которой все это было фальшью?
— Фальшью, да? — он присел на корточки возле ванной, сжимая ее края так сильно, что побелели костяшки.
— Выметайся.
— Никуда я не пойду, пока мы не разберемся в этом до конца.
Остатки жалости к себе исчезли, на их место пришла неприкрытая ярость. Да как он смеет?
— Если хочешь разобраться с этим, то, быть может, тебе захочется перестать вести себя, как мудак. Вламываться сюда и кричать на меня, обвинять меня в фигне... глупо.
— Да неужели? Почему бы тогда тебе не сказать, что же мне делать, раз я не такой умный и прочее, — он навис над ванной, со взглядом близким к маниакальному. — Скажи мне, как я должен справиться с этим, Энн. И используй короткие слова, хорошо?
Я попыталась сесть, заплескалась вода. Он не мог для этого выбрать еще более неловкое время? И как так вышло, что в этой ситуации он превратился в жертву?
— Я не собиралась... — начала было я, но аргх, хрен с ним. Если он желает нарваться на оскорбления, то он их получит, с моими-то комплиментами. Я откашлялась, попыталась еще раз. — Вот тебе полная картина. Ты не пришел домой... не вернулся сюда, в квартиру прошлой ночью. Я предположила, что ты был с Эйнсли. Твои друзья, скорее всего, об этом узнают, так? Значит, наше прикрытие раскрыто.
— Я не был с Эйнсли, — выдавил он.
Все замерло.
— Не был?
— Нет. Я стучал по барабанам, пока не успокоился, затем выпил немного с парнями. Дэйви сказал, дать тебе немного времени, чтобы остынуть. Уснул я в гостиничном номере Бена.
— Мудрый совет на будущее — в следующий раз, когда дело дойдет до нас, попытайся поговорить со мной вместо Дэйви.
Он медленно выдохнул.
— Хорошо.
— Ты просто остался в номере Бена?
Такая версия развития событий настолько дико отличалась от ненавистной версии, которую я проигрывала в своей голове. Я даже не подумала о таком варианте.
— Да, остался, — взгляд его темных, зеленых глаз прошелся по моему лицу. — Я не думал, когда Эйнсли подошла ко мне после репетиции, как это будет выглядеть и прочее. Вообще не думал, а потом не смог разобраться с ситуацией, как полагается.
Он замолчал, но мне нечего было сказать. Молчать — это все, что я могла делать, чтобы не залиться слезами от облегчения. Не то чтобы я была плаксой. Вину за это я спишу на ПМС, хотя в этом месяце до него было еще далековато.
— Я налажал и обидел тебя, — сказал он на выдохе. — Мне жаль.
— О, нет, ты не обидел меня, — я держала глаза широко открытыми, пытаясь не развалиться на части. — Хотя было бы здорово, если бы ты ответил на одно из моих сообщений, но... ага, нет, мои чувства не были задеты.
Его брови поднялись, и некоторое время он ничего не говорил.
— Ты выглядела задетой.
— Ну, я такой не была. Со мной было все в порядке.
Он просто наблюдал за мной.
— Правда.
Под глазами у него опять появились синяки. Похоже, Малу прошлой ночью удалось поспать ненамного больше моего.
— Все хорошо, — сказала я, не веря в это, но надеясь, что верил он. А тем временем, я была до сих пор в ванной с голой задницей и ужасно обнаженной. — А теперь, не мог бы ты, пожалуйста, выйти?
Мал выгнул брови.
— С тобой все хорошо?
— Ага. Вон там дверь.
— Я тебя не обидел?
— Не-е-е-е.
— Хорошо, — наконец, сказал он, большим пальцем постукивая по краю ванны. — Так значит, сделка до сих пор в силе и все отлично?
— Конечно, полагаю, что так. Почему нет?
Я одарила его своей самой лучшей огромной, смелой улыбкой, прижимая мокрое полотенце к груди и поджимая колени, чтобы помочь скрыть ту часть, которая была ниже.
Он протяжно выдохнул через нос, откидываясь назад на пятках. Это был хороший признак. Он принял это, и мы двинулись дальше, слава богу.
— У нас все хорошо. Не переживай.
А потом он медленно покачал головой.
— Господи, Энн. Ты несешь такую лживую чушь, что я даже не знаю, какого хрена тебе сейчас сказать.
— Что?
Мой вскрик разнесся между выложенными плиткой стенами и отдался эхом.
— Ты меня слышала.
— Но...
Его рука легла на мой затылок, и губы обрушились на мои. Мои слова были забыты. Его язык проскользнул мне в рот, дразня меня. Другой рукой он придерживал мою голову, чтобы я не упала в воду. И я полностью отдалась требовательному давлению его губ и царапанью его щетины. Я нагнула голову в сторону, проникая языком глубже, и потянула его к себе. Если я утону, то оно того будет стоить.
Не было никаких острожных движений. Взяло вверх грубое желание.
Я не понимала, что он начал лезть ко мне в ванную, пока из нее не выплеснулась половина воды. Больше никакой ерунды с брызгами, мы сотворили проклятый водопад. Он залез в джинсах, футболке, чаксах и всем остальном, его ноги переплелись с моими. Одной сильной рукой, обернутой вокруг талии, он прижимал меня к себе, а другой — держался за бортик ванной. Кому-то же нужно было удерживать нас на плаву, потому что я была слишком занята тем, что забиралась под его футболку. Я могла бы днями его целовать, но раздеть его было важной задачей.
— Прочь, — потребовала я, потянув ткань вверх.
— Погоди.
Он отстранился, чтобы стать на колени. С помощью одной своей руки и моих двух мы избавились от этого застранца.
Ощущение его горячей кожи и твердых мышц было таким замечательным. Моим пальцам не удавалось путешествовать по ним слишком далеко, слишком быстро. Мне хотелось исследовать каждый дюйм его тела. Мой рот опять нашел его, и да. Я простонала, и он сжал меня крепче. Мы были прижаты друг к другу, кожа к коже, ну, по большей части. Мои затвердевшие, как булыжники, соски терлись о его грудь.
Да, черт побери, трение.
Трение было прекрасным, но мокрый хлопок — это отстой. Я просунула руку ему за пояс, хватая его за упругий зад. Его бедра качнулись, прижимаясь ко мне, толкаясь в меня. С очень большой вероятностью можно сказать, что для такого ванная была недостаточно большой. Мы заменим ее. Локтем я ударилась о бортик, от чего он начал неметь и покалывать. Было чертовски больно. Похоже, он заметил, потому что в следующей момент мы уже переворачивались. Еще больше воды полилось каскадом на пол.
— Наверх, — проворчал он.
— Хорошо.
Его руки скользили по моей коже, пытаясь удержать хватку.
— Блин, ты скользкая.
Парень знал, как пользоваться своим телом. Все, что могла делать я, так это держаться за него руками, запутавшимися в его длинных волосах. Его рот проделывал дорожку поцелуев от ключицы к шее, заканчивая покусыванием челюсти. Каждый дюйм моей кожи покрылся мурашками. Мой живот напрягся. Огромная рука накрыла мою попу, сжимая ее. В конце концов, мокрый хлопок был не так уж и плох. Прижимание моей киски к выпуклости в его штанах ощущалось гораздо приятнее. Не настолько хорошо, как если бы он был голым, но все же.
— Ты это слышала? — спросил он.
— Что? Нет.
Единственное что я могла слышать — как колотилось мое сердце. Да и в любом случае, кому какая разница? Сейчас, для того чтобы прислушиваться, было неподходящее время. Это время, чтобы чувствовать, и я чувствовала себя охрененно фантастически, сидя на нем верхом. К счастью, я знала, как расставлять приоритеты. Я прижалась губами к его губам, целуя его с языком.
Он разорвал поцелуй, поворачивая голову в сторону.
— Подожди, — сказал он, за чем последовало короткое: — Черт.
Издалека, за три девять земель (точнее из соседней комнаты) действительно доносились звуки.
— Малкольм? Дорогой?
Это был женский голос в сопровождении нескольких шагов. У нас были гости.
Что за черт?
— Мам? — спросил он, его лицо перекосилось в неверии.
Вот дерьмо, он оставил входную дверь открытой.
— Мы прилетели более ранним рейсом, — крикнула его мама. И, между прочим, судя по голосу, она была очень милой женщиной. Но блин, я не хотела с ней знакомиться при таких обстоятельствах. Какое же прекрасное первое впечатление я тогда оставлю.
— Да вы что? — спросил Мал.
— Это же не проблема, да?
— Твои родители решили нас навестить? — спросила я разъяренным шепотом. — Прямо сейчас?
Он зажмурился и прошептал в ответ:
— Неужели я забыл об этом упомянуть?
— Мал? Дорогой? — позвала его мама. — Все хорошо?
— Да, да. Никаких проблем, мам. Все отлично.
— Просто мы были так взволнованы, когда ты рассказал нам об Энн.
— Она очень даже волнующая, — он одарил мою грудь пристальным взглядом. — Здесь я должен с вами согласиться.
— Нам просто захотелось взять и приехать сюда, чтобы познакомиться с ней. Кажется, мы предупреждали тебя.
Его усмешка была чистой воды злом. Ей бы позавидовал сам Ад.
— О, так вы хотите познакомиться с Энн? Она ведь прямо...
Я зажала ему рот рукой.
— Даже не смей, мать твою, — прошипела я.
Черт, те вещи, которые он считал забавными, могли попросту стать нашей погибелью. В подобной ситуации можно было почти считать, что на кон поставлена его жизнь. Не смотря на смех в его глазах, он кивнул, целуя мою ладошку. Медленно, сузив глаза, я убрала ее.
— Что-что? — спросила его мама.
— Я просто говорил о том, что скоро она придет с работы домой, мам.
— Прекрасно.
— Извини, — одними губами сказал он мне, тихо посмеиваясь.
— Придурок, — произнесла в ответ губами я.
Он схватил меня за затылок, чтобы прижать мои губы к своим. Если бы только мне так сильно не нравилось целовать его.
— Сын, — произнес глубокий голос из другой комнаты.
— Привет, пап, — Мал прижался лбом к моему плечу. — Не входите.
— Нет-нет. Мы бы не стали этого делать.
— На полу очень много воды, — сказала его мама, констатируя факт. — Ты разве уже не вышел из того возраста, чтобы ею так разбрызгиваться? Что, во имя всего святого, ты делал? Где Энн хранит швабру?
— В кухонном шкафу, — прошептала я.
— Э, в кухонном шкафу, мам. Спасибо. Кажется, я немного увлекся, — Мал положил голову на спинку ванной. Он посмотрел по сторонам, проверяя пол. — Посмотрите, что вы натворили, юная леди.
— Вообще-то, это ты залез в мою ванную, — тихо ответила я. Естественно, в ней поднялся уровень воды. После чего она залила пол, а ее поток последовал за дверь, прямо в гостиную. — Какой бардак. Тебе лучше бы ее вытереть.
— Извини, Тыковка. Я не против прибирать за собой и все такое, но я рок-звезда. А рок-звезды не вытирают пол. Нам не положено.
— Раз ты помог развести бардак, значит, поможешь с его уборкой. Границы, Мал.
— Ты не понимаешь, — он закрыл глаза, черты лица напряжены в поддельном отчаянии. — Это же руки творца. Неужели ты думаешь, что Бонэм стал бы вытирать воду с пола?
— Кто? — спросила я в замешательстве.
— Джон Бонэм[1].
— Точно. Что ж... если бы Джон Бонэм пролил воду на пол, то да, полагаю, он бы ее вытер.
— Ну, он не смог бы. Он умер.
Я взметнула голову.
— Что... о ком мы вообще говорим?
— Ты не знаешь, кто такой Джон Бонэм? — спросил Мал, его голос становился громче.
— Ш-ш. Нас услышат твои родители.
— Прости. Но, да ладно тебе, Тыковка, ты должна знать, кто такой Бонэм. Ты же меня разыгрываешь, да?
— Извини.
— А, блин, — вздохнул он, медленно качая головой, поникнув духом. — Не уверен, что смогу засунуть свой член в женщину, которая даже не знает, кто такой Джон Бонэм.
— «Засунуть свой член»? — переспросила я, мои брови, наверное, не то что сошлись, а соприкоснулись на переносице. — Ты действительно только что так сказал?
— Заняться любовью. Я имел в виду, заняться любовью... конечно же. Я бы никогда не засунул в тебя свой член. Я бы днями, нет, неделями занимался сумасшедшей, страстной любовью с этим милым телом, чьим обладателем ты являешься. Это было бы прекрасно, Тыковка. Пели бы ангелочки, и пташки, и знаешь... все бы они слонялись вокруг, наблюдая за нами. Извращенцы.
— Ну да. Ты несешь такую лживую чушь, — улыбнулась я осторожно, подымаясь на ноги.
— А что насчет Керслейка[2], ты о нем знаешь? Или Уилка[3] , слышала когда-нибудь о Уилке?
— Я знаю о Гроле[4]. Он великолепен.
— Ох, нет. Черт, милая. Только не Дэйв Грол. То есть, он хороший парень и, конечно, в нем были задатки гения еще во времена "Нирваны", — его руки скользнули с мой талии вниз к бедрам, удерживая меня ровно на месте. — Воу, а куда это они делись?
— Хм-м? Мал, прекрати.
Он уставился прямо на мою киску, изучая ее. Между его бровей появилась маленькая линия. Глубоко внутри я понимала, что смогла бы прожить без того, что он сейчас делал. Его родители находились по ту сторону двери. Женщина, которая дала ему жизнь, была занята тем, что прибирала тот бардак, что мы с ним развели. Так что, сейчас было неподходящее время, чтобы знакомиться со мной поближе. Экзаменационные вопросы о том, каких известных барабанщиков я знала, наверное, тоже могли бы подождать.
— Ты бы не мог перестать пялиться, пожалуйста? И кто куда делся? — я вытащила ногу из ванной и осторожно ступила на скользкий пол. Убираясь к чертям подальше от его чересчур назойливых глаз. К счастью, мой халат висел на двери в ванную комнату. Я не додумалась бросить его к одежде, в которой была на работе, и которая теперь лежала мокрой кучей в уголке.
— Лобковые волосы, — сказал он, с нарастающим страхом в голосе. — Где они?
— Я делаю эпиляцию воском.
Он покрутил носом с очевидным отвращением.
— Ну, тогда, перестань ее делать. Я хочу видеть милые лобковые волосы морковного цвета, такие же, как у тебя на голове. Я это заслужил.
Я сдержала улыбку.
— А ты много об этом размышлял, да?
— Уже почти как неделю. Мне пришлось думать о чем-нибудь, чтобы выпустить пар.
— Ты мастурбировал, думая обо мне? — спросила я взволнованно. Наверное, если я сейчас захлопаю в ладоши, то это будет не круто, да и к тому же, могут услышать его родители.
— Энн, у меня есть член? — Мал вылез из ванной, с его мокрых джинсов и чаксов стекала вода. Какое прекрасное мокрое, растрепанное безобразие.
— Исходя из размера выпуклости в передней части твоих джинсов, на этот вопрос я собираюсь ответить положительно, Малкольм.
— Тогда, да, конечно, я много размышлял по этому поводу. Я постоянно думал о твоей киске: как она выглядит, какая она на вкус, каково будет ощутить ее, — он встал напротив меня, такой высокий, полуобнаженный и промокший насквозь. Причем последняя часть определенно давала о себе знать, когда с него на пол падали капли воды. — Почему, ты думаешь, прошлую ночь я провел на диване Бена? Я больше никого не хочу трахнуть. Я хочу тебя.
— Вау, — прошептала я.
— Ты собираешься упрекнуть меня в том, что я не проявляю романтики, как в тот прошлый раз?
— Не-а.
— Не-а? — его пальцы играли с воротником моего халата. Не распахивая, а просто водя по нему.
Я схватила его за талию и вытянула голову, чтобы прижаться губами к его губам.
— Все, что я услышала, — было бла-бла-бла я постоянно думал о тебе. Бла-бла-бла я хочу тебя. Это была идеальная романтика в чистейшем виде.
Он усмехнулся.
— Ты сумасшедшая.
— Вполне возможно, что эта черта у нас общая, да.
— Мне действительно нужно, чтобы ты узнала, что у меня есть член.
Он провел губами по линии подбородка, заставляя меня дрожать.
— Покажешь мне его позже?
— Раз ты так любезно об этом попросила, — он слегка отодвинулся от меня. — Вот дерьмо, мы же не станем вести себя так тошнотворно, как Дэйви и Эв, правда ведь?
— А разве не так мы должны были себя вести?
— Да, но это было забавно, когда мы притворялись. Если мы собираемся быть вместе по-настоящему... — он оставил мысль незаконченной.
Мое желание значительно остыло, охлаждая меня. Потому что реальные отношения означают, что людям будет больно. И говоря о людях, которым причинят боль, я подразумевая себя. Можно также подразумевать под этой категорией и его, да. Но удача никогда не была на моей стороне. Я и так уже знаю, как будет больно, когда закончатся наши мнимые отношения. Но если эти отношения станут реальными? Тогда будет гораздо хуже.
— Я, эм... а почему бы нам пока что ничего не усложнять? Посмотрим, как там дальше будет.
— Ничего не могу поделать, — он прислонился лбом к моему лбу. — Нам действительно охрененно нужно заняться сексом, Энн.
— Да. Но то, что между нами, не должно измениться, если мы начнем спать вместе.
— Не должно?
— Нет. Все будет отлично.
Господи, только не покарай меня. Как знать, это может даже оказаться правдой.
— Круто, — сказал он, улыбаясь во все зубы. Он вытянул мне раскрытую ладошку, ожидая, что я дам ему «пять». — Черт, как же мы хороши.
Я хлопнула по его ладошке, после чего переплела наши пальцы и крепко их сжала.
— Что есть, то есть.

---

[1] Джон Генри Бонэм — британский барабанщик, участник группы Led Zeppelin, за время игры в которой стал одним из величайших и влиятельнейших ударников в рок-музыке.
[2] Ли Керслейк — английский музыкант, барабанщик. Известен участием в таких группах, как The Gods, Toe Fat, Head Machine, National Head Band и Uriah Heep.
[3] Брэдли Дж. Уилк — американский барабанщик. Наиболее известен как участник групп Rage Against the Machine и Audioslave.
[4] Дэвид (Дэйв) Эрик Грол — американский рок-музыкант и автор песен. Наиболее известен как барабанщик рок-группы Nirvana.

Когда дело дошло до выхода к его родителям, Мал повел их гулять.
Он набросил сухую одежду и вытер пол в ванной комнате, в то время как я пряталась за занавеской в ванне. В общем-то, ему довольно быстро удалось вывести родителей из квартиры. Я слышала, как его мама спрашивала о подкошенной кровати (поскольку дверь в спальню тоже была открыта нараспашку). Наши действующие-и-прекращающиеся, настоящие-и-мнимые отношения потихоньку уничтожали мою квартиру и ее содержимое. Хотя, к счастью, утечка воды не принесла большого ущерба.
Мал пробормотал какое-то объяснение насчет кровати, и его отец сменил тему разговора. Что он им, черт подери, наговорил? Зная его, теперь они, наверное, считают, что я была кем-то вроде одной из его подружек по перепиху. Хотя мне бы и не хотелось, чтобы его родители узнали истинную причину, заключающуюся в том, что мы прыгали на кровати, как парочка идиотов.
Я обсохла и закончила с уборкой на полу. Пятнадцать минут спустя Мал прислал мне сообщение.
Мал: Машина приедет через 15 минут
Энн: Куда мы собираемся?
Мал: Сюрприз
Энн: Я не люблю сюрпризы. Куда мы собираемся?
Энн: Ответь мне или я сделаю тебе больно, пока ты будешь спать. Я должна знать, что надеть и т.п.
Мал: Ничего не одевай
Энн: ...Еще одна попытка
Мал: Ресторанчик в городе. Надень юбку
Мал: Пжалст?
Энн: Твое пожелание для меня закон
Мал: ХА-ХА черт, если бы так и было
Я стояла у обочины, с отмороженными пронизывающим ветром коленками. А еще немного паникуя по поводу того, что подумают обо мне его родители — о девушке на мели с едва полученным образованием. И затем подъехал длинный, отполированный лимузин.
Ух, ты.
Наверное, мои глаза были такими же большими, как его колеса. Такое со мной было впервые. Я пропустила выпускной. Я пропустила много чего. Мой первый парень нашел себе кого-то другого, у кого нашлось время, чтобы посещать игры и афтепати.
Из лимузина вышел молодой человек в шикарном сером костюме.
— Мисс Роллинс? — спросил он.
— Да, — я открыла дверь, чтобы побыстрее заглянуть в салон. — О, черт. Я должна была позволить вам ее открыть, да?
— Ничего страшного, мисс.
Он занял свое место у двери в ожидании, когда я заберусь внутрь. К счастью, юбка у меня доходила до колен. Учитывая размеры транспортного средства, не существовало никакого другого изящного способа войти в него.
Меня поприветствовали глянцевая кожа, блестящий графин и стаканы из хрусталя. К слову о роскоши. Лимузин подвез меня к стейк-хаусу в Перл-Дистрикт. Каждый грезил о том, чтобы обзавестись жильем в этой части города. Прежде мне не доводилось побывать в этом ресторане, но я была о нем наслышана. Как-то раз Рис привел сюда девушку, надеясь впечатлить ее. И это сработало. От этого места так и разило роскошью, со своими красными кабинками и слабым освещением. Если честно, то лампы скорее походили на произведения искусства — такие огромные, блестящие штуки шарообразной формы. Пожалуй, мне нужно будет приобрести такую себе домой, как только я заработаю свой первый миллион.
Я упомянула имя Мала, и спокойный парень, выполняющий обязанности администратора, несколько раз осмотрел меня с ног до головы. Вот только, кажется, после первого осмотра его взгляд перестал быть просто любопытным и стал неприкрыто оскорбительным.
— Не торопись, пялься, сколько нужно, — сказала я, не беспокоясь о том, чтобы вести себя дружелюбно.
Мал сидел спиной к комнате, его волосы были собраны в короткий хвостик. Было таким искушением спросить его, заставила ли это его мама зачесать их, но в любых дразнилках и словесных перепалках я обычно оказывалась в проигрыше. Мои нервы были и так расшатаны из-за встречи с его родителями, так что я оставила рот закрытым и залюбовалась выемками на его скулах.
— А вот и она, — гордость в голосе Мала поочередно то пугала, то согревала меня. Он выскользнул из кабинки и обнял меня рукой за талию. — Мам, пап, это Энн.
Мама Мала была миниатюрной, а ее улыбка освещала все лицо. Нейл, отец Мала, встал, как только я подошла. Судя по высокому росту и золотистым волосам, казалось, в его жилах текла кровь викингов. В этом была доля разумного, стоит только посмотреть на его сына.
— Приятно с вами познакомиться, — сказала я, стараясь изо всех сил выглядеть яркой, веселой, обнадеживающей... и прочей, в том же чертовом духе. Прежде мне ни разу не доводилось знакомиться с родителями парня. Скрестив пальцы, я надеялась, что не подведу его.
Его мама протянула мне свою изящную руку. На ощупь кости ее пальцев казались хрупкими.
— Здравствуй, Энн. Я Лори. А это Нейл. Мы так рады с тобой познакомиться.
— Здравствуйте, Лори. Мне тоже приятно с вами познакомиться.
Закончив с любезностями, я проскользнула в кабинку, Мал сел рядом со мной. Его бедро, обтянутое джинсами, прижалось к моей ноге по всей длине, а рука легла на мое обнаженное колено. После копания в шкафу я остановила свой выбор на темном трикотажном платье и ботильонах. На нотке консервативности с примесью стиля дрянной девчонки, надирающей задницы ради благих целей. Может, это был убогий выбор. Да и что я знала о семьях рок-звезд? Нейл был одет в белую рубашку и галстук, Лори же — в белую льняную кофту и брюки. Я не совсем ожидала увидеть пирсинг и кожаную одежду, но белый лен? Я бы пролила что-нибудь на себя в течение первых двух минут, учитывая то, как дрожали мои руки.
— Эй, — сказал Мал, придвигаясь ближе.
Мне определенно не хотелось напортачить, но в желудке завязался тяжелый комок страха. Раз дела с собственной матерью обстояли не самым лучшим образом, тогда каковы шансы на то, что я смогу очаровать его родителей? Мои руки были влажными, липкими от пота. Честное слово, стоит мне оказаться в стрессовой ситуации, как я могу соперничать с носорогом по вопросам потовыделения. Если предположить, что у носорога есть проблемы с потовыделением.
Мал оставил нежный поцелуй за ушком.
— Дыши, Тыковка. Все хорошо.
— Ага, — я показала ему два поднятых больших пальца.
— Ага, хорошо. Но не отлично, — он посмотрел по сторонам, вытянул руку. К нам поспешил официант. — Привет. Можешь принести ей... да, все, что угодно из тех крепких напитков, что у вас есть, хорошо?
— Как насчет «Ракетного Топлива», сэр?
Мал хлопнул в ладоши.
— А что, звучит восхитительно! Замечательно, пусть будет «Ракетное Топливо». И сделай двойную порцию.
У официанта выпучились глаза.
— Э, да, сэр.
По всему столу были разложены фотографии, настоящее море из светловолосых детишек. В изобилии были круглолицые мордашки и ручки, распахнутые как у морской звезды. Лори одарила меня еще одной теплой улыбкой.
— Это все наши внуки.
— Я не знала, что Мал стал дядей.
— Милая, уже как восемь раз, — его мама начала указывать на лица малышей, озвучивать их имена. Исходя из того, что три его сестры были такими плодовитыми на потомков, я сделала мысленную пометку запастись презервативами. Кем бы мы с ним другу другу ни приходились, мы определенно не были готовы к появлению Мала Младшего, не смотря на его шутки. Я даже не знала, хочу ли я вообще детей. Этот вопрос непоколебимо лежал на полочке под названием «может, когда-нибудь».
Рассказы Лори о ее внуках заняли нас на время заказа и ужина. Она говорила, пока все мы ели. Потягивание «Ракетного топлива» помогло мне значительно расслабиться. Из всего того, что мне удалось попробовать в жизни, могу сказать, что он состоял из каждого вида белого ликера с примесью лимонада. Этот напиток следует либо сделать незаконным, либо поджечь, чтобы спалить часть содержащегося в нем алкоголя. Выпив дюйм или два, я отставила его в сторону, оставив Малу. Он утаскивал еду с моей тарелки, пил из моего стакана и мне понравилось эта близость и чувство единения. Быть может, это и было просто старое доброе воровство, но то, как он это делал, якобы отвлекая меня улыбкой или подмигиванием, сделало игру того стоящей.
Рядом со мной он вел себя так легко.
— Значит, у тебя есть три старшие сестры, — сказала я. — Знаешь, я так и вижу тебя в качестве самого младшего ребенка.
Его мама громко засмеялась. Может, она и была миниатюрной, но смеялась она много. Что говорило о хорошем детстве Мала. Обожание, с которым она смотрела на своего сына, было только тому подтверждением. А я даже не могла вспомнить, какой он мамин смех. Я давненько его не слышала.
— Почему? — спросил Мал, глядя на меня свысока. — Хочешь сказать, что я буйный и незрелый? Знаешь, Тыковка, подмечать подобную хрень таким образом довольно грубо.
Его мама откашлялась с явным предупреждением следить за языком.
Мал сидел, вытянув руку на спинку нашей скамейки. Он надел черную кофту «хенли» с длинными рукавами, чтобы скрыть свои татуировки, и сухую пару «чаксов». Я пыталась не смотреть на него слишком долго, ужасаясь от мысли, что включу свои «безумные глазки» прямо перед его родителями. Воспоминания о том, как мы разместились в ванной, еле сдерживались от того, чтобы всплыть на поверхность.
— Объяснись, — приказал он.
— Я всего лишь хотела сказать, что ты истинный исполнитель. Исходя из чего, вполне разумно предположить, что ты мог быть самым младшим из детей.
— Точно, — он приподнял бровь, обводя взглядом свою семью. Вот только его рука поднялась выше по моей ноге, проскальзывая под юбку. Я крепче ухватилась за его пальцы, сжала их в предупреждении, прежде чем он смог сделать какой-либо весомый шаг в данном направлении. И только дернувшийся уголок губ предал его. — Энн старшая в семье. Мам, ты бы видела, как она ведет себя со своей сестрой. Оберегает ее, и это еще мягко сказано. Я удивлен, что девочка не завернута в упаковочную пленку с пузырьками.
Его мама подавила смешок.

— Я не чересчур оберегаю ее, — сказала я. — Ей двадцать лет. Она уже взрослая. И я это уважаю.
— Да неужели?
Черт, мне нравилось, как он поддразнивал меня. Мне нравились знакомые нотки в его взгляде.
— Бен сказал, что побоялся за свою жизнь, когда ты поймала его за оцениванием твоей сестры. Он задумался, нужно ли ему поберечь свои фамильные драгоценности.
Лори издала еще один предостерегающий звук при упоминании яиц, но Мал просто выпалил дальше:
— Он сказал, что ты была готова испепелить его взглядом.
Эта информация понравилась мне гораздо меньше.
— Он говорил о Лиззи? — я сузила глаза, о хорошем настроении давным-давно позабыто. Я даже не хотела, чтобы Бен Николсон знал о ее существовании. — Она слишком юна для него. Ей нужно быть сосредоточенной на учебе.
— Успокойся, мать-медведица. Так бывает, согласен, — широко улыбнулся Мал, потирая мой затылок и мгновенно успокаивая меня. Господи, его руки. Как бы мне не нравились его родители, надеюсь, что это будет не долгий, затянувшийся ужин, а короткий и милый. Нам с Малом есть, чем заняться.
— Мы будем удерживать Бенни-боя подальше от твоей крохи сестрицы, — тихо пообещал он. — Не беспокойся.
— А что насчет твоей мамы, Энн? — спросила Лори. — Где она?
Я вздрогнула, и пальцы Мала замерли на моем затылке. Мне не нужно было видеть, как он посмотрел на меня. Что мне нужно было, так это спокойно продолжить разговор.
— Она, эм... она живет в Южной Калифорнии. С ней все хорошо.
— А твой папа?
— Он ушел от нас. Много лет тому назад.
Так прозвучало гораздо лучше, чем «хрен знает, когда». И зачем приукрашивать, так ведь? Факты останутся фактами. Я подняла оставшуюся половинку кусочка хлеба, откусила от него корку. Было мило, но с меня хватит. Нам нужно было поговорить на какую-нибудь нейтральную тему, но теперь-уже-пустая тарелка с ужином никак этому не способствовала. Мой мозг не мог выжать из себя ни одной проклятой мысли на этот счет.
— Вы останетесь на несколько первых концертов из тура? — спросил Мал. Я бы ему ноги расцеловала за спасение.
— Посмотрим, — ответил его отец.
— Конечно, мы останемся. По крайней мере, на первый, — поправила его Лори. — Нам нравится смотреть, как вы с ребятами выступаете. Как они поживают? Джимми уже лучше?
— С ним все хорошо, мам. У всех них все хорошо. Дэйви хочет поскорее познакомить вас с Эв.
Его мама счастливо вздохнула.
— Я бы с удовольствием с ней познакомилась. Я всегда знала, что первым осядет Дэвид. У него такая ранимая душа, намного чувствительнее, чем у любого из вас.
— Я чувствителен. Внутри у меня нет ничего, помимо огромного шарика нежных ранимых чувств. Скажи ей, Тыковка.
— Ваш сын очень чувствителен, — покорно повторила я.
— Это прозвучало неправдоподобно, — он нежно потянул за прядь моих волос, придвигаясь ближе. — Мои чувства задеты. Ты сделала мне больно. Лучше излечи меня поцелуем.
— Мои извинения.
Я одарила его быстрым, но приятным поцелуем в губы.
— Это лучшее, на что ты способна? — он потерся своими губами о мои, пытаясь соблазнить меня на более глубокий поцелуй. — Тебе должно быть стыдно. Мне кажется, ты можешь целоваться намного, намного лучше, чем так. А почему? Да потому что ты совсем промахнулась мимо моего рта.
— Позже, — прошептала я, делая все возможное, чтобы перед его родителями продолжить вести себя не выше рейтинга «только для взрослых». Но, черт возьми, это было сложно.
— Обещаешь?
— Да.
— Как жаль, Энн, что тебя не было дома, когда мы к вам приходили, — сказала Лори. — Но у тебя замечательная небольшая квартира.
— Спасибо.
— Только Малкольму нужно будет перестать ломать твою мебель и создавать потопы.
Мал простонал:
— Мужчина должен иметь право свободно попрыгать на кровати или искупаться, когда ему вздумается, мам.
— Дорогой, тебе двадцать семь лет.
— И?
— Разве это не то время, когда нужно начинать вести себя по-взрослому?
— Я плачу по своим счетам, выполняю свои обязательства. А все, что помимо этого, разве имеет значение? — Мал сел ровнее, глядя на свою маму с улыбкой. Складывалось такое впечатление, что они много раз заводили подобный разговор.
— Как забавно, — сказал Нейл, впервые заговорив за долгое время. — Могу поклясться, что в ванной слышал два голоса.
— Тонкие стены, — сказали мы с Малом одновременно. И да, моя улыбка... очень сомневаюсь, что такое объяснение было хотя бы немного правдоподобным. Замечательно.
Его отец фыркнул.
Лори попыталась скрыть улыбку, прикрывая губы салфеткой.
Вот дерьмо. Мы попались.
— Съешь больше, дорогая, — Нейл подвинул ближе к Лори ее тарелку. Все мы, словно с голодного края, съели прекрасно приготовленную еду, но Лори едва ли прикоснулась к своей порции.
— Я не особо голодна, — похлопала она его по руке.
Пальцы, потирающие мою шею, замерли.
— Но... — Нейл наклонился, чтобы прошептать ей на ухо.
Спустя некоторое время она прервала его быстрым поцелуем. И натянула яркую улыбку, причем фальшивую. С таким выражением лица я была хорошо знакома. На ее лице оно не смотрелось плохо, но все же оставляло неприятный эффект. Наверное, я не ожидала увидеть его на ее лице. Что здесь происходило? Разумеется, должно быть тысяча и одно объяснение. Пары ругаются.
По ту сторону комнаты раздалось набирающее обороты исполнение «С Днем Рожденья, тебя». Большая группа людей, примерно одного возраста с Лиззи, начинали вести себя очень громко. Администратор у стойки регистрации настороженно наблюдал за ними.
— Малкольм, ты должен взять Энн с собой домой на вечеринку, чтобы она смогла познакомиться с твоими сестрами, — сказала она. — На следующей неделе в Кер-д'Ален[1] у нас будет большой семейный сбор и вы просто обязаны там быть. Он будет проходить между концертами в Сиэтле и Чикаго, так что у ребят найдется время, чтобы приехать.
— Так вот оттуда ты родом? — спросила я Мала, не подумав. Настоящая девушка знала бы о подобных вещах. Но у нас с Малом, пока что не выдавалось возможности обсудить нормальные повседневные вещи. Хотя прошлое не было темой, которую я, как правило, поощряла. К счастью, Лори не выглядела обеспокоенной по этому поводу.
— Да, — кивнул он, не сводя глаз с отца.
— Что это за место? — спросила я.
Его взгляд остался сосредоточенным на родителях, и он не улыбался.
— Там деревья, озеро, парочка хороших баров. Довольно неплохое место.
— Там прекрасно, особенно осенью, — сказала Лори с энтузиазмом. — Энн, ты должна приехать.
— Посмотрим, получится ли у меня к вам выбраться.
Я беспокойно заерзала на месте. Что-то изменилось. Как Мал, так и его отец выглядели подавленными, поглощенными мыслями. Никто из них не встретился со мной взглядом. Атмосфера в кабинке похолодела, и я не понимала, почему.
— Ты же убедишься в том, чтобы она приехала, так ведь, мой хороший? — Лори вытянула руку и сжала ладонь Мала, не обращая внимания ни на какие странности, что творились за столом. Если на то пошло, то ее улыбка была шире, чем прежде, словно она пыталась восполнить ее недостаток. — Мы замечательно проведем время, показывая вам окрестности.
— Конечно, — сказал Мал ничего не выражающим голосом. Кто-то нажал на переключатель и выключил его. Здесь попросту его уже не было. И это тоже мне было знакомо.
— Нам лучше вернуться в отель, — заявил Нейл. — Не хочется сильно выматываться.
Лори мрачно улыбнулась.
— Полагаю, ты прав. Скажи-ка, Энн, как думаешь, там действительно водятся приведения? Я видела что-то на подобии тура по домам с приведениями. Это не может быть опасным?
— Конечно, может.
Мал достал телефон из кармана и в спешке набрал сообщение.
— Они подгонят машину ко входу.
Он убрал руку с моих плеч и выскользнул из кабинки. Внезапно, из воздуха появилась пара девушек, может лет восемнадцати. Мал сделал шаг назад, словно это его напугало.
— О, боже мой, мы так и думали, что это был ты, — вылила поток слов первая, хихикая.
— Мы твои самые большие фанаты.
— Э, здрасте. Спасибо, — Мал взял протянутую ими ручку и оставил автограф на их салфетках, блокнотах и на прочем барахле. Он писал так быстро, что очертания его руки размывались. По-видимому, он делал это уже миллион раз, а то и больше. Я выбралась из кабинки вслед за ним, пока Нейл помогал встать Лори, придерживая ее за локоть.
В нашу сторону повернулись головы и вскоре еще больше людей из шумного застолья присоединились к двум девицам, кружащим вокруг Мала. Толпа увеличивалась невероятно быстро. Засверкали вспышки, ослепляя меня, и я подняла руку, чтобы защитить глаза от яркого света. Теперь между нами было двое или трое человек. Руки оттолкнули меня в сторону, и я наткнулась на край стола, сильно ударившись о него бедром. На пол упал стакан, он разбился у моих ног, и неожиданно рядом оказался Мал.
— Ты в порядке? — спросил он, помогая мне стать ровно.
— Да. Просто это застало меня врасплох.
А если честно, то я была смущена.
— Пойдем, — он прижал меня к себе, когда вокруг нас еще больше начали возмущаться и надавливать люди. Один парень попытался впихнуть Малу своей номер телефона. Мал его проигнорировал, продвигаясь вместе со мной через толпу, по большей части используя силу. Когда кто-то закричал прямо мне в лицо, у меня чуть было не вырвалось сердце из груди, и я покрылась холодной испариной. Эти люди были совсем чокнутыми, вне зависимости от того, были ли они состоятельными или нет. А что было бы, узнай его люди в забегаловке с фастфудом?
Мы в спешке ушли из ресторана, преследуемые вспышками. Нейл усадил Лори в лимузин, и мы быстро последовали за ними. По окнам стучали руками, пока водитель пытался закрыть дверь, никого при этом не покалечив. Минутой позже лимузин выехал на дорогу, и я снова могла дышать. Мы ехали домой.
Никто ничего не произносил, и тишина убивала меня. Даже Лори смогла только выдавить слабую улыбку, по-видимому, устав, как и предсказывал Нейл. Спеша забраться внутрь, Мал не занял место рядом со мной. А жаль; я бы могла что-нибудь придумать с держанием за руки.
— Это было увлекательно, — сказала я.
— В большинстве случаев они довольствуются тем, что просто смотрят. Но сейчас и тогда они разошлись, — сказала Лори. — Не позволь этому запугать тебя, Энн.
Никто больше не заговорил.
Когда мы доехали до отеля, она поцеловала меня в щеку, перед тем как выйти из лимузина. Настроение с ужина не изменилось. Я смотрела на Мала, желая, чтобы он взглянул на меня в ответ. У него не было времени побриться, и намек на щетину обрамлял его челюсть, его рот. От необходимости поцеловать его, сократить между нами дистанцию, мое сердце пустилось вскачь.
— С тобой все хорошо? — спросила я.
— Да. А с тобой? — спросил он, сидя напротив меня, откинувшись на спинку сиденья. Он был картиной спокойствия, расслабленности и отключенности от мира. — Извини за сцену в ресторане.
— Все нормально. Ничего страшного.
Он потер лицо руками.
— Такое случается.
— Еда была замечательной. Спасибо, что пригласил меня.
— М-м.
— Твои родители были прекрасными. Мне очень понравилась твоя мама.
— Здорово.
— Твой отец тоже был милым.
Он кивнул, уставившись в пустоту.
— Нет, серьезно, Мал. Что случилось? — выпалила я. Нам нужно вернуться домой и залезть обратно в ванную. Там дела обстояли лучше.
— Ничего.
Этот разговор был полным отстоем. Где-то в процессе все полетело к чертям собачьим, и я понятия не имела, как спасти обстановку. Мне не хватало навыков.
Мне так сильно хотелось сесть рядом с ним, но что-то сдерживало меня. По некой причине я не была уверена в том, что мне будут рады. Сегодняшняя ночь должна была стать ночью, когда кожа прижимается к коже при занятии потным сексом, и с полным набором подобного времяпровождения. Теперь же я не была так уверена. И дело не в том, что я не желала его, потому что его я хотела, а потребность в нем сделала из меня отчаянную размазню. Мне просто хотелось, чтобы это было взаимно.
Снаружи начался дождь.
— Я собираюсь немного поиграть на барабанах, — сказал он. — Но сперва подброшу тебя обратно до квартиры.
— У вас сегодня вечером репетиция?
Его улыбка даже и близко не коснулась его глаз.
— Нет. Просто я настроен постучать по барабанам.
— Ты не хочешь поехать домой вместе со мной? — спросила я, и он знал, что я под этим подразумевала; он должен был знать.
Мал пожал плечами.
О, нет. Не может быть. Он только что пожал плечами на то, чтобы мы наконец занялись сексом. Это не та ситуация, при которой раздвоение чувств может расцениваться как нечто классное ни в каком виде, типе или форме. Лимузин выехал на ночную дорогу, вне сомнения ожидая указаний о дальнейшем месте назначения.
Мал достал свой телефон и начал клацать по экрану. Я скрестила руки на груди. Ладно, если он хочет так все это обыграть, то пускай. За окном, во всей своей красе мимо нас мелькали пейзажи делового центра Портленда. В одном из маленьких парков светились деревья. В сырую погоду все блестело. Крохотные капли дождя стекали по стеклу машины, заслоняя вид.
К черту все это; если ему действительно хотелось пойти постучать, то он мог просто идти. Очевидно же, что он не был в настроении для компании. Я открыла рот, чтобы согласовать план, но ничего не вышло. Это делу не поможет. По правде говоря, я могла повести себя как упрямая сучка, но грубость мне не особо шла. Возможно лучше, если бы я осталась немного наедине с собой.
— Можешь попросить его притормозить? — я откинула прядь рыжих волос с лица. — Тебе не нужно съезжать со своего маршрута. Я найду, как добраться до дома. Увидимся позже.
Он сощурил глаза.
— Я не брошу тебя на углу улицы в дождь, Энн. Я довезу тебя домой.
— Ладно. Спасибо.
Он открыл рот и затем опять его закрыл.
— Что?
Он ничего не ответил.
Аргх, избегание. Я так хорошо его знала. Я не могла требовать от него делиться своими переживаниями, когда как у самой не было намерений выкладывать ему всю свою историю. Никому не нужно было об этом слышать.
И все же, мы были лучше этого. Или должны были быть.
— На хрен, — проворчала я.
— Что ты сказала?
— На. Хрен.
Он вскинул голову.
— Соблюдение безопасности в движущихся автомобилях сильно переоценено.
— Что...
Я перебралась через салон, чтобы сесть рядом с ним. А затем поступила еще лучше — залезла к нему на колени, обхватив его с двух сторон ногами. Он моргнул, его руки нависли над моими бедрами, словно он не был уверен, куда их положить. Его телефон упал в сторону, явно позабытый. Спасибо Господи, что на мне была юбка. Она была не длинной и сделанной из легко растягивающейся ткани, удобной для многих случаев, но особенно для этого.
— Энн.
— Мал.
— Что происходит?
— Вечер не закончится вот так, — сказала я ему идеально ровным голосом. — Я не позволю.
Он посмотрел на меня так, будто я говорила на непонятном языке. Что, на самом деле, было отличным предположением, учитывая то, что я совершенно не понимала, в чем была проблема.
Я обвила руками его шею. Теперь мне стало понятно, почему он постоянно так делал: в том месте кожа была такой мягкой и теплой. По правде говоря, я понятия не имела, что сказать; поцеловать его казалось более логичным, чем снова ляпнуть что-то не то. Я провела губами по его пухлым и идеальным губам. То, как он быстро втянул воздух, было музыкой для моих ушей. Будь моя воля, я бы отдавала дань уважения его губам всю ночь. Ох уж эти порочные губы. Ни один мужчина не был настолько приятен в этом плане.
— Терпеть не могу видеть тебя грустным.
Мы уставились друг на друга, наши лица близко. Что бы с ним не происходило, что бы ни делало ему больно, этому придется подождать и отойти в сторону от происходящего здесь и сейчас. Мы с Малом заслужили этот момент. Он просто позабыл об этом где-то на пути, сошел не на ту дорожку. К счастью для него, я не забыла.
— В чем бы ни было дело, позволь мне это исправить. Хотя бы на некоторое время...
Я наклонила голову и поцеловала его, проводя языком по его губам. Их вкус был замечательным. Сразу же мои бедра беспокойно заерзали у него на коленях, в поисках большего. Я вся горела и это была его вина, так что ему просто придется с этим разобраться. Он сдался с рыком и открыл свой рот. Черт, я обожала ощущать его язык, его сладкий вкус. Он пробирался прямо в голову, от чего я испытывала головокружение.
Он не колебался. Его руки скользнули на мои ноги, под юбку, пробираясь прямиком к своей добыче, благослови его боже.
— Тебе что-то нужно? — спросил он, поглаживая пальцами мои бедра.
— Ты.
— Черт. Энн.
Его губы поймали мои, настаивая на большем. И, святое дерьмо, я была рада дать ему это. Подушечки его умелых пальцев погладили по промежности моих трусиков, заставляя в ответ загораться каждую частичку моего тела. Если на этот раз нас вздумает что-нибудь остановить, то я не отвечаю за свои действия.
— Продолжай так делать, — с придыханием сказала я, стягивая резинку с его волос, чтобы распустить их.
— Не хочешь этого взамен? — подушечка его пальца прижалась к моему клитору, выводя маленькие круги.
— О, боже.
Моя голова откинулась назад, меня переполняли ощущения. Я была заведена так, что стало стыдно. Влажная ткань на трусиках очень красноречиво об этом говорила. Но у нас было много-много дней для прелюдии, правда. Я хотела его еще задолго до того, как с ним познакомилась, вот только реальность происходящего превзошла все мои ожидания. Мал Эриксон был моей исполнившейся мечтой. Марафон с поцелуями на вечеринке у Дэвида и Эв, лежание прошлой ночью в кровати без сна, скучая по нему, — все это уже и так довело меня до крайности. Будь проклята безопасность и здравый смысл. Я буду наслаждаться им столько, сколько смогу, и так долго, как это будет возможно.
— Вот так, — прошептал он.
Я выгнулась навстречу его руке, в поисках большего. Он нежно взялся рукой за мой затылок, поднимая голову, дабы иметь возможность посмотреть на меня.
— Ты охрененно красива. Я говорил тебе об этом?
Понятия не имею. И если он ожидает, что я отвечу, то ему придется немного подождать.
— Мне стоило сказать тебе об этом, — сказал он.
Я просто уставилась на него в изумлении. Он, безусловно, был самым красивым мужчиной из всех, что я встречала. Из-за утонченных черт его лица мне хотелось заняться написанием плохенькой поэзии. А звук его голоса, его слова... они были такими идеальными и прекрасными. Но затем у меня все сжалось внутри, и я больше не могла удержаться ни на одной мысли. Я была так чертовски опустошена, что изнывала от боли.
— Мне нужно... — Забыть о разговорах. Вместо них я начала срывать пряжку ремня, расстегивать пуговицу и молнию на его джинсах. Мои мышцы на бедрах горели от того, что я крепко обхватила его ногами, и если машина неожиданно остановится, то у меня будут серьезные неприятности.
— Ты можешь получить все, что пожелаешь, Энн. Просто скажи.
— Я хочу тебя.
Его пальцы водили по половым губам, пуская мои мысли вплавь.
— Как ты меня хочешь? — спросил он, его рука довела меня до стона. Я прижалась щекой к его щеке, легкие отчаянно нуждались в воздухе. — Хм-м?
— Внутри меня, — слова надоедали, как и молния на его брюках. — Мал, пожалуйста... перестань играть со мной.
— Но тебе нравится, что я играю с тобой.
Я взяла его лицо в свои ладони, сжав губы в жесткую линию.
— Хватит.
Как же хорошо, что я сидела, иначе провались бы под землю от его улыбки. Высокомерный, великолепный ублюдок.
— Хорошо, — Мал вытащил руку из-под моей юбки. Я чуть было не заплакала из-за прекращения восхитительного давления. Однако куда важнее было, чтобы он вошел в меня так быстро, насколько это по-человечески возможно.
— Секунду, — сказал он.
Он поднял меня и усадил в сторону, спустил свои джинсы и нижнее белье, вытащил презерватив из кармана. Я застыла, как вкопанная, при виде его высоко торчавшего и кричащего стояка. Мне нужно больше времени, чтобы получше его рассмотреть. Как сильно он разозлится, если я попытаюсь сделать фото? Оно, разумеется, будет исключительно для моего личного пользования.
— Энн, — сказал он, выводя меня из ступора. — Снимай трусики. Сейчас же.
— Точно.
Моя юбка уже была приподнята и скручена вокруг талии. Я просунула пальцы под резинку трусиков и потянула их вниз, сбрасывая при этом ботильоны. Не важно, были ли мои действия хорошо скоординированными и спокойными; все, что имело значение — лишиться одежды, что была ниже талии.
Он открыл зубами упаковку презерватива и натянул его.
— Давай, — большие руки обхватили мои бедра, усадили меня обратно к нему на колени. Для равновесия я крепче ухватилась за его плечи и смотрела на его лицо, запечатлевая его в памяти. Этот момент должен войти в историю с каждой мельчайшей деталью, оставив отпечаток на все времена. Я не хотела забыть ни одной детали, начиная от изгиба его скул и линии подбородка и заканчивая маленькой ямочкой на верхней губе, которую жаждала поцеловать и облизать.
Он проскользнул в меня пальцем, и из-за шока от вторжения дернулись мышцы.
— Порядок? — спросил он, не двигаясь.
Я кивнула:
— Просто застало врасплох.
Медленно он вошел пальцем глубже, заставляя меня изогнуться. Продолжая столь искусно двигаться, он возводил меня выше и выше к наслаждению. Другой его палец потирал мой клитор, в то время как он поглаживал некое приятное место внутри меня. Кто-то каким-то образом выдал секреты мои киски; парень знал абсолютно все. Я не могла вспомнить ни одного мужчину, который мог бы так легко меня завести.
— Черт, ты хороша, мои пальцы на небесах.
— Мал, пожалуйста... — я даже не была уверена, о чем просила. Я хотела его пальцы, его член, его губы, всего его. Он сделал меня ненасытной.
Он вытащил из меня палец, поддразнивал мои губы, тем самым помогая мне спокойно открыться. Мой таз двигался же под собственную музыку, потираясь о его руку. Мои стоны были такими громкими, что водитель обязан был их услышать, не смотря на разделительную перегородку. Заботило ли это меня? Не-а.
— Мы готовы, — заявил Мал.
Еще как.
Одна рука легла на мое бедро, вторая придвинула его член ко входу. От его прикосновения к половым губам у меня перед глазами заплясали звездочки. Я не знала, как переживу большее. Медленно, не увеличивая темп, я опустилась на него. Он резко выдохнул, когда я опустилась еще ниже. Я не останавливалась, пока не села на его голые бедра, а волоски на его ногах не защекотали меня.
— Вот мы и на месте, — он был полностью на мне сосредоточен, его глаза исследовали мое лицо, всматриваясь в каждую его черту. Мне некуда было спрятаться. Та еще проблема, исходя из того, что у меня был глупейший порыв залиться слезами или еще чего хуже.
С каких это пор секс так много значил?
— Я хочу двигаться, — сказала я. Но руки на моей талии удерживали меня на месте. Ощущение того, как он заполнил меня, невозможно описать. Оно граничило со слишком многими чувствами.
— Погоди, — он подался вперед, чтобы нежно и медленно поцеловать меня. — Просто дай мне минутку. Не ощущение, а гребаное совершенство. Я вечность ждал, чтобы тебя почувствовать.
Я поерзала на нем, приходя в отчаяние.
Сверху мы все еще были одеты, но, вот блин, что же творилось внизу.
— Мал, — выдохнула я. — Сейчас.
Пальцы, сжавшие мою попу, подняли меня вверх по всей твердой длине его члена, перед тем как медленно опустить обратно, позволяя привыкнуть к ощущению заполненности. То же самое движение, вновь и вновь, снова и снова, оно было райским. Он скользил в меня, и от этого вскипала кровь. Медленный темп был чертовски хорош. От него плавился рассудок.
Мало-помалу я начала попадать в темп, его руки помогали мне с этим. Я скакала на нем все быстрее и глубже. Ничто не сравнится с тем, как его жар медленно перетекал в мои укромные места, превращая меня в лужицу. Я с хлопком опускалась на его твердый член, доводя нас обоих до безумия. Наша кожа покрылась потом. Мой позвоночник покалывало; все мое тело трясло от потребности. Это была жизнь и смерть, и еще миллиард других вещей, которых я прежде не испытывала. Напряжение внутри меня нарастало в сильных гигантских пропорциях. Его палец заскользил туда-сюда по моему клитору, и весь мир взорвался. Мои бедра заныли, и я уткнулась лицом в его плечо, испытывая сильный оргазм и кусая его через кофту. Кусок хлопка попытался заглушить звук, срывающийся с моих губ.
Он все длился и длился, пока я не повисла на нем, потерянная и в то же время нет.
Мал простонал, опуская меня на свой член. Он что-то прорычал. Если это было мое имя, то в таком случае я оценю подобное проявление чувств. В ту минуту, когда буду уверена, что смогу поблагодарить его.
Мне не хотелось двигаться. Совсем. Вообще никогда. Или, по крайне мере, до следующего раунда.
Мы обессиленные молча сидели на заднем сидении лимузина. Пот и другие жидкости склеили наши бедра вместе. Каждая моя мышца дрожала. Гребаный пипец. Это было эпично.
— Ты жива? — спросил он спустя некоторое время, заправляя мои волосы за уши.
Я подняла на него глаза, чертовски опьяненная, и вяло пошевелила челюстью.
— Было ничего, я полагаю.
Блин, мои слова звучали невнятно. Мой язык стал толстым и онемевшим.
— Да ну? — он не стал сдерживать улыбку.
— Уверена, ты старался изо всех сил.
— Ценю вотум доверия.
Используя остатки сил, я вроде бы хмыкнула в ответ в совершенно полагающейся леди манере.
— Милая? Тыковка? Ты кричала так громко, что у меня до сих пор звенит в ушах. Я даже не могу слышать ту хрень, что ты сейчас несешь. Скажешь мне позже, после того как мне наложат пару швов на плечо, хорошо? — он фыркнул от смеха. — Она кусается и кричит. А казалась такой милой, тихой девочкой. Я шокирован.
Я отодвинула в сторону его кофту, чтобы осмотреть плечо.
— Ты не истекаешь кровью. Самое страшное из возможного — у тебя там будет синяк.
— Буду носить его с гордостью.
Черт, как же хорошо он пах. Лимузину стоило просто покружить дальше по городу, пока не закончится бензин, чтобы я могла вдыхать его запах. Се

Конец 16й главы.
Черт, как же хорошо он пах. Лимузину стоило просто покружить дальше по городу, пока не закончится бензин, чтобы я могла вдыхать его запах. Секса, пота и мужчины.
— Ты все еще хочешь пойти на репетицию? — спросила я, по большей части из вежливости. Из-за желания иметь его в полном своем расположении я продолжала держать руки вокруг его шеи, что в некотором роде было близко к мертвой хватке. Но если он хотел уйти, я отпущу. Оргазмы имели склонность оставлять меня в довольно доброжелательном расположении духа. — Я могу снова составить тебе компанию, послушать, как ты играешь.
— Ни хрена подобного, — сказал он.
— Ни хрена подобного?
Он фыркнул, а губы искривились в гримасе, будто я испытывала недостаток в умственных способностях.
— Домой. В кровать. Сейчас.
— Будет сделано, — усмехнулась я.

17 глава

Мы вывалились из лимузина, все еще поправляя одежду. Пространство между моими ногами было липким и распухшим. Поразмыслив, я пришла к выводу, что из меня не выйдет хорошей девушки-ковбоя, потому что мышцы на бедрах до сих пор не отошли от скачек. Мне, пожалуй, нужно вернуться на занятия по пилатесу. Однако слабое подергивание мышц не стирало глупую улыбку с моего лица. Требовалось больше практики и, что самое странное, судя по тому, как Мал продолжал тянуться ко мне руками, он не возражал.
— Как много звезд. Посмотри, какое чистое небо, — я откинула голову, всматриваясь в него. После обалденного оргазма с рядом стоящим Малом Эриксоном мир казался довольно офигенным местом.
Мал поцеловал мой подбородок. Он засунул палец в пояс моей юбки и потянул меня в сторону входной двери в здание.
— Пошли, твоя юбка выглядит неудобной. Тебе нужно снять ее.
— А как же природа, она так прекрасна и все такое.
— Твои титьки прекрасны и все такое. И я более, чем готов, уделить их просмотру серьезное внимание. Так сойдет?
— Да.
Он засмеялся.
В спешке я неуклюже повернула ключ в двери. Замок открылся, за ним распахнулась дверь, ударившись о стену. Черт, сколько шума. Он раздался эхом по коридору, затем вверх по лестничному пролету. Мы в самом деле развалим здание, но гораздо раньше, чем думали. Миссис Люция всыпет нам по первое число, что вели себя так громко. Она жила на первом этаже и считала себя шерифом этого здания. Ни у кого не хватало нервной закалки сказать ей об обратном. Но если дело дойдет до этого, то я надену свои трусики большой девчушки и разберусь с миссис Люцией.
А вот с чем я не знала, как разобраться, так это с Рисом, сидящим на ступенях с букетом цветов в руке. Они были цвета радуги. Я споткнулась на месте, Мал стоял рядом.
Время от времени Рис приносил мне пончики. Бутылку вина, когда мы праздновали мой или его день рождения. Он не приносил мне цветы. И, черт возьми, тем более не сидел на моих ступенях, выглядя несчастным, с прядью волос, свисающей со лба.
— Рис... — я поднялась к нему по ступеням.
Мал остался на месте, его рука выскользнула из моих рук.
С лица Риса сошла вся краска. Он был таким же белым, как лист бумаги. Наше с Малом растрепанное состояние не могло быть истолковано иначе. Рис выглядел, как ребенок, потерявший свою любимую игрушку. Не думаю, что до этого момента я в полной мере понимала, насколько они с Малом отличались. Но, не смотря на все свои шуточки, в голове и в сердце Мал был мужчиной. Рис же был мальчишкой. Я даже не уверена, что смогла бы объяснить, в чем была разница. Они попросту вели себя совершенно по-разному.
— Энн, — Рис растеряно посмотрел на цветы, словно не совсем понимал, как так вышло, что они оказались в его распоряжении. — Не знал, что у тебя будет компания. Извини.
Я молча протянула ключи Малу. Его рот превратился в жесткую линию. Он немного резко покачал головой, и я сунула ему ключи. Что, черт возьми, он ожидал, я сделаю? Я не могла просто взять и оставить Риса, сидящим на гребаных ступенях. Мал уставился на меня, я уставилась в ответ, молча прося его понять. Боже, это же, по сути, был мой лучший друг.
Спустя несколько секунд он выхватил ключи из моих рук и пошел наверх, обходя Риса. Мал зашел внутрь, закрыл дверь (спасибо господи, что не хлопнул).
Рис предоставил мне жесткую улыбку.
— Как неловко.
Какое преуменьшение. Я присела рядом с ним, положив локти на колени.
— Красивые цветы.
— Они для тебя, — он протянул их, почувствовался сладкий и дурманящий аромат. Он не встретился со мной взглядом.
— Спасибо. Они прекрасны.
— Я переживал за тебя.
Заявление прозвучало, как обвинение. Я не знала, что сказать. Эмоции никогда не были моей сильной стороной. Со всем прискорбием я была не готова к такой смеси грусти, вины и какой бы то ни было прочей хрени, которую он принес сюда на своих двоих. Мама давным-давно научила меня избегать риска и держать рот на замке.
— Вижу, вы помирились, — сказал он.
— Да, — с другой стороны, моя мать была тем еще дерьмовым образцом для подражания. Рис заслуживал лучшего отношения. — Так что здесь происходит?
— Я думал о разном. О нас, — он провел рукой по волосам, отбрасывая свисающую прядь волос. Я всегда обожала, как он это делал, как затем откидывал в сторону голову. Но при этом мое сердце не делало кульбит. А вот с Малом — делало. Рис ждал слишком долго.
— Нас? — повторила я с гневом и недоумением одновременно.
Его улыбка была далеко не счастливой. Он кивнул в сторону этажа выше.
— Думал, он ушел.
— Как и я. Очевидно, я не так поняла.
— Наверное, это хорошо для тебя. Думаешь, эти отношения продлятся долго? — его голос был не совсем злобным. Но вопрос повлек за собой незамедлительную реакцию.
Я втянула воздух, подобный искренний вопрос не приходил мне в голову. Если быть предельно честной, то мое счастливое настроение после секса не совсем рассеялось, не когда наверху меня ждал Мал. Я не знала, что думать. Мама всегда говорила, что любовь делает человека глупым. Наверное, судя по всему, я еще не успела усвоить этот урок.
— Не знаю. Но надеюсь, что да.
Было еще довольно рано, но в здании было тихо. Наши голоса едва оставляли след в этой тишине.
Рис поднялся на ноги, двигался он медленно, будто его ударили.
— Я пойду. Увидимся завтра.
— Рис, — произнесоа я натянутым и высоким голосом. Прямо сейчас рядом со мной что-то ломалось, и, как совсем недавно, я не могла придумать, что можно сделать, дабы это исправить. Я не могла дать Рису то, что он наконец-то решил пожелать. — Мне жаль.
Он опустил голову.
— Это моя вина, Энн. Я вел себя, как мудак. Был слишком глуп, чтобы увидеть, что было прямо перед моими глазами, пока не стало слишком поздно.
Мне нечего было сказать. Абсолютно нечего.
Он подождал некоторое время, его губы скривились, быть может, в разочаровании. А затем он начал уходить.
— Спокойной ночи, — он побежал вниз по лестнице, переступая через две ступени за раз, по-видимому, желая скорее оказаться дома.
— Пока.
Я сидела на месте, держа свои цветы и уставившись в пространство. Мне просто нужно было немного времени, чтобы собраться с мыслями. Мир был таким странным. Ни в чем не было смысла. Минутой позже из квартиры вышел Мал, и сел рядом со мной. Он наклонился, понюхал букет. Его руки, лежа на бедрах, что-то набивали, но он ничего не сказал. Постукивание пальцами могло означать, что он был чем-то обеспокоен или занят своими мыслями. Но подобные свирепые постукивания были из ряда вон выходящими.
— Рис ушел, — сказала я, нарушая тишину.
— М-м.
— Это был странный день, — сказала я, вполне вероятно делая преуменьшение века.
— Странно хороший или странно плохой?
— И то и другое.
— М-м, — он схватился за затылок, сделал глубокий вздох. — Так ты расстаешься со мной или как?
Моя голова резко повернулась в его сторону.
— Ты хочешь расстаться?
Он не ответил. В течение минуты, а может и больше, я ничего не говорила, как и он. Видимо, нам выпал тот еще поворот в запутанной викторине желаний. Когда я вопросительно на него посмотрела, в ответ он вскинул бровь, ожидая, что я скажу.
— Я не могла просто взять и оставить его там дальше сидеть. Он мой друг.
Мал дернул подбородком.
— Я что, должна была вам позволить побороться за меня в армрестлинге или что-то вроде того? Потому что такому никогда не бывать.
— Мы перепихнулись, а затем ты послала меня своей дорогой, похлопав по головке, — то, как он грубо и холодно это сказал, совсем не помогало.
— Нет, — ответила я тоном, соответствующим его. — Да ладно тебе, Мал. Ты же знаешь, что все было не так. Это Рису я сказала идти своей дорогой. Тебя же я попросила подождать в моем доме. Дать мне шанс поговорить с ним.
Он уставился на меня, а я смотрела прямо на него.
— Не делай этого, — сказала я.
— Боже! — Он провел руками по лицу, рыча в отчаянии. — Охереть, как терпеть не могу ревновать. Ненавижу это.
— Расскажи мне об этом, — я вскинула руки с идентичным разочарованием. — Ты вообще в курсе, что с тобой хочет сделать здоровая, обладающая вагинами, часть населения? И не заставляй меня упоминать про мужиков с пенисами, потому что найдется парочка таких, которые думают о том же.
— Та хрень, что ты сказала... — он разразился смехом. — Блин.
Кажется, шторм закончился, слава богу. Я положила голову ему на плечо, желая оказаться ближе. К счастью, он позволил мне это сделать.
— Обычно я не вступаю с другими в перепалки, — сказал он, потершись щекой о мою макушку. — В группе обычно именно я удерживаю парней от того, чтобы они друг друга не разорвали из-за глупой хренотени. Бросаю шутку, заставляю их опять улыбаться.
— Миротворец. Но той ночью, на вечеринке, ты был готов разорвать Бена.
— Из-за тебя. Оказывается, Тыковка, ты воздействуешь на меня, как крышесносящее средство.
Я нахмурилась.
— Не то чтобы ты не должна такой быть.
— Ага, от этого мне не становится лучше.
Мы сидели в тишине. В конечном счете, он взял из моих рук букет, встал и двинулся вниз по ступеням. Все это время единственным шумом был тихий стук его кедов по потертым деревянным ступеням. Со всей осторожностью он положил цветы у входной двери в квартиру миссис Люции, затем вернулся, чтобы сесть рядом со мной. За конфискацией этих цветов стояло заявление, но какое именно? Вот, в чем вопрос. Мал Эриксон сам себе неплохо выносил мозг. А еще через пару дней он отправится в турне. Было бы глупо с моей стороны не принимать во внимание столь бросающийся в глаза факт. Вся на взводе я потянула за пряжки своих ботинок. Внутри перемешалось слишком много эмоций.
Он был тому виной.
— Пока я сидел там, ждал тебя, мне в голову пришла парочка мыслей, — сказал он.
— Да?
— Ну, теперь ты взаправду моя девушка.
Ошеломленная, на мгновенье я перестала дышать.
— Думаю, мне нужно было услышать, как ты это скажешь
— И была ею уже некоторое время. Я не хотел, чтобы ты была настоящей девушкой, но ты ей являлась. Мне просто нужно было к этому привыкнуть.
Разумеется, когда он выставил это в таком свете, мне вроде как хотелось причинить ему физическую боль. Но вместо этого я сидела и ждала, чтобы узнать, куда он поведет дальше.
— Не сходи с ума, — сказал он. — Я просто констатирую факт.
— Я не схожу с ума.
— Врунишка. Видишь, вот именно поэтому нам стоило сходить на консультацию к семейному психологу, как я и предлагал еще в самом начале.
— Что? — я повела носом. — Когда это такое было?
— На следующий день, после того как я переехал, когда мы секс-эсэмэсились.
— Мы не секс-эсэмэсились, а просто переписывались. Если я правильно припоминаю, ты также хотел завести собачку. Так что я даже не подумала, что ты всерьез предлагал пойти на консультацию.
То, как медленно изогнулись его губы в улыбке, сотворило что-то жаркое и приятное в нижней части моего живота.
— Тыковка, когда дело касается тебя, я всегда серьезен. Даже валяя дурака, я все равно офигеть как серьезен. Во всем, в чем бы ты ни нуждалась, что бы мне не пришлось для этого сделать. Я вел себя так с момента нашего знакомства. Разве ты еще не заметила? Мы, черт возьми, судьбой предназначены друг для друга. Ничего не могу с собой поделать. И это безнадежно, правда.
— Ха, — я засунула руки под бедра, давая время впитаться в мозг его словам. — Так вот почему ты догадался подождать наверху?
— Ага, — он придвинулся ближе, прижимаясь своим бедром к моему. — Сама подумай. Дела обстоят дерьмово, а затем я встречаю тебя на вечеринке, и ты меня забавляешь. Мне хочется провести с тобой больше времени, и потом я вижу кусочек груди Эв, Дэйви вышвыривает меня из квартиры, и мне приходится переехать к тебе. Мне хочется спать с тобой и, прыгая на твоей кровати, мы случайно ломаем ее, так что тебе приходится спать со мной на диване. Мне хочется заняться с тобой сексом, тебе становится скучно по пути домой, и ты скачешь на моих костях. Видишь? Судьба.
Я залилась смехом:
— Какая прелесть. Но я не совсем уверена, что это полностью все объясняет.
— Это судьба, Энн. Написанная звездами. Так что не докапывайся и оставь ее в покое.
— Ты сумасшедший, — я опустила голову и вздохнула. А что еще мне оставалось?
— Так-то лучше. Я тоже терпеть не могу видеть тебя грустной.
Он обвил меня рукой за плечи, прижимая к себе. Я сжала его пальцы, просто чтобы сохранить их тепло.
Так действительно было лучше. Все будет хорошо. Но до сих пор оставался один вопрос, который не давал мне покоя.
— Зачем ты попросил меня стать твоей мнимой девушкой?
Он пожал плечами, отвел глаза в сторону.
— Мне хотелось проводить с тобой больше времени. Ты делаешь меня счастливым.
Я нахмурилась.
— Только и всего?
— Это, черт возьми, еще как важно. Наверное, когда Дэйви нашел себе пару, мне стало немного одиноко. Я подумал, что мы могли бы стать друзьями.
Я просто уставилась на него.
— Мне нужен был шанс узнать тебя немного лучше, побыть с тобой наедине. Переезд показался хорошим способом, чтобы это осуществить. И ты нуждалась в помощи. Такое объяснение подойдет?
— Подойдет.
Некоторое время мы сидели молча.
— Какое дерьмо ты бы ни вбивала себе в голову, перестань, — сказал он.
— Что? О чем ты?
— О Рисе, — он положил свою голову поверх моей. — Ты переживаешь о нем. Перестань.
— Мал...
Как я могла ему это объяснить? Горло налилось свинцом, из него невозможно было выдавить слова. Я не думала о Рисе, но после того, как он упомянул о нем...
— Ты не сделала ничего дурного.
Я вывернулась из-под его руки, испытывая потребность увидеть его лицо. С каких это пор он начал читать меня, как раскрытую книгу, и почему я не могла делать то же самое? Он выглядел спокойным и уверенным, грех, каким красивым. Его губы были немного приоткрыты, а глаза выражали безмятежность. И, внезапно, оказалось так, что слова не так уж и трудно найти.
— Я сделала ему больно.
— Возможно. Но это он оставил тебя саму по себе. Он тоже причинил тебе боль.
— Но я все исправляю, — сказала. — Это то, чем я занимаюсь.
— Ты не можешь исправить этого.
Он игрался с моими волосами, накручивая короткие пряди на палец.
— Почему нет?
— Ты собираешься бросить мою задницу? Отправить меня паковать вещи?
— Нет. Совершенно точно, нет.
Он улыбнулся и пожал плечами.
— Вот тебе и ответ.
— Из твоих уст это звучит так просто.
— Так и есть. Теперь я твой парень, и это означает, что места для твоего хипстерского поклонника не найдется. Ему попросту придется зализывать свои раны, пока мы будем лизать нечто иное, — он дьявольски выгнул бровь.
Моя голова была заполнена столькими нужными вопросами. Сто и одной мыслью о том как умолять его заверить меня в наших отношениях. Но ни одна из них, черт побери, не сорвалась с моих губ. Он был таким невероятно идеальным, и мне нужно, чтобы он оказался внутри. Мое тело загудело от воспоминаний, готовясь к перезагрузке. Я опять его хотела. Может, мне стоило просто приковать себя к его лодыжке и покончить с этим. Это могло бы быть ответом.
— Я не хотела тебя расстраивать, — сказала я. — Просто мне нужно было поговорить с ним наедине.
— Да, я знаю. Я вел себя, как придурок, — простонал он, глядя на потолок. — Этого достаточно для извинения?
— Ты извиняешься?
— Да. Я понимаю, что Рис является частью твоей жизни. И попытаюсь вести себя с ним хорошо.
— Спасибо.
Волосы опять лезли ему в лицо. Я осторожно заправила их за ухо, а затем прижалась ладонью к его щеке.
— Эй, безумные глазки. Операция Мнимая Девушка подошла к концу, — прошептал он. — На случай, если тебе было интересно.
— Подошла, ха-х?
— Я тут вот, что надумал: мы вместе, пока не решим, что больше не будем вместе. Давай, не будем придумывать чего-то лишнего. Пусть все будет, как будет, что скажешь?
Это был весьма значимый план, учитывая то, что менее чем час тому назад, мы начали спать вместе.
— Одобряю.
— Добро пожаловать на борт, мисс Ролинс, — он накрыл мою руку своей, прижимая к своему лицу. — Не хочу показаться чрезмерно грубым или прочим убожеством в том же духе, но я кое о чем переживаю.
— О чем же?
— О твоей рубашке.
Я открыла рот, закрыла его.
— Моей рубашке?
— Мне кажется, она тебя раздражает. На подсознательном уровне.
Его взгляд был напряженным, а выражение лица мрачным.
— Моя рубашка раздражает мое подсознание?
— Нет, мне кажется, она раздражает нежную кожу твоих сосков и ту часть, что вокруг них... как она называется?
— Ареола?
— Да, она самая. Потому что, знаешь, она вся такая розовая и чувствительная. Очень нежная, так что я уверен, что мое беспокойство по отношению к грубой и жесткой ткани твоей рубашки очень актуально, даже если ты пока что не признаешь дискомфорт, который она причиняет.
— Знаешь, ты бы мог стать тем еще продавцом, — он говорил настолько убедительно, что мне чуть ли не стало жалко мягкую ткань рубашки с длинными рукавами. — На мне лифчик. Но мои соски очень ценят твою заботу.
— Да, только твой лифчик тоже в этом замешан. Они оба против тебя.
— Не может быть! — воскликнула. я. От его слов было трудно не улыбнуться.
— Офигеть, да? Черт, спасибо, я рядом, чтобы с ними разобраться.
— А что если мы поднимемся наверх, я сниму свою рубашку и лифчик — от этого тебе станет легче?
— Мне определенно станет намного лучше, если ты так сделаешь, да.
— Ну, тогда ладно. Наперегонки, — я вскочила на ноги и, хихикая, побежала вверх по ступеням. Вокруг талии обернулась рука Мала, он поднял меня с пола и прижал спиной к своей груди.
— Я выиграл, — сказал он и понес меня внутрь квартиры, где мы оба выиграли, причем по-крупному.

Со мной играли пальчики. Умелые пальчики.
Мой будильник, чтобы вставать и собираться на работу, еще не зазвенел. Сейчас только рассветало. Но вот сон — это не вариант, когда он тормошил меня подобным образом. С каких это пор Мал стал ранней пташкой? Ответ: с тех пор, как захотел секса.
Боже, благослови его за эти физиологические желания.
Я лежала на животе, а он — рядом со мной, упругость и жар его тела составляли отличную комбинацию для пробуждения. Очень нежно он погладил меня между ног. Костяшками пальцев он легонько водил туда-сюда по промежности. Все, что находилось ниже, напряглось в одобрении. Я выгнулась, чтобы предоставить ему лучший доступ к моей киске. Мы перетащили матрас с кровати в гостиную, подальше от уничтоженной деревянной рамы, и уснули на нем прошлой ночью.
— Ты проснулась? — спросил он хрипловатым ото сна голосом.
— Нет.
Он проложил дорожку из поцелуев вниз по моей спине, посылая по телу дрожь. Что бы он ни делал, прикосновение его щетины к коже дарило восхитительные тактильные ощущения. Да, я все еще была наполовину сонная.
— Ладно, тогда не обращай на меня внимания. Мне просто кое-что нужно. Это не займет много времени... я постараюсь не беспокоить тебя.
— М-м, спасибо.
Он прижался ко мне своим стояком. А затем мои бедра обвила сильная рука, поднимая их.
— Приподнимись, — сказал он, просовывая под меня мягкую взбитую подушку. — Офигенный вид. Энн, правда, с этого ракурса твоя попа выглядит прекрасно.
Влажные пальцы скользнули по моему клитору, заводя меня с полуоборота. Он поочередно кружил по нему пальцами, гладил и щекотал его, прикасался ко мне, в точности, как нужно. Мышцы на бедрах напряглись, а колени все сильнее упирались в матрас. Черт, парень знал, что делал. Уже тяжело дыша, я вцепилась в простыни. Бесполезно попытаться описать, как сильно мне нравились его прикосновения. Особенно, когда мозг временно отключился. Я простонала в разочаровании, когда он начал разминать мои ягодицы, водя вверх-вниз по бедрам.
— Шире, — прошептал он, раздвигая мои ноги. Подо мной прогнулся матрас, когда он лег сверху. «Сзади» — не моя любимая поза, но я не сомневалась, что Мал сможет сделать ее приятной. У парня были соответствующие навыки.
Послышался шелест упаковки презерватива, пока он поддразнивал меня одной рукой. Даже одной его руки было чертовски достаточно. Затем головка его члена слегка вошла в мою киску. Я зажмурилась, подалась к нему навстречу и застонала, когда он полностью вошел в меня. Когда он заполнял меня, не оставалось места даже для мысли. Все, что я могла делать, это чувствовать.
И это было обалденное чувство.
То, как он сжимал мою попу, и его пальцы впивались в мою плоть, придавая ощущениям немного остроты. Он поистине обладал всеми возможными знаниями о реакциях женского тела, которые, вполне возможно, не исключали познания о внеплотских удовольствиях. При этом я испытывала все основные пять чувств, и еще одно, более насыщенное, которое не могла описать. Некое чувство, вызывающее привыкание, и которое мог подарить мне только он. Если бы мой мозг работал, то я бы забеспокоилась на этот счет.
Большие ладони ласкали мою спину. А затем меня накрыл жар его тела. Его зубы впивались в мочку моего уха, словно жало. У меня напряглись плечи и сжались мышцы.
— Ах, да. Черт, это заводит, — Мал прижался ко мне сильнее. Словно мог оказаться еще ближе... если бы. — По утрам ты та еще ленивая соня, Энн.
— Хм-м. Всю свою работу я выполнила вчерашним вечером в лимузине.
Он тихонько посмеялся, продолжая тереться грудью о мою спину. Затем он начал толкаться в меня бедрами, заставляя каждую частицу моего тела дрожать от удовольствия. Расположив руки по обе стороны от меня, он продолжал медленно трахать меня, все сильнее прижимая к матрасу. В такт движениям покачивались ягодицы, и это не имело ни капли значения. Не тогда, когда в меня погружался Мал. Казалось, прошла вечность, пока он нашел нужный ритм. И это он меня назвал соней. Я нуждалась в большем. Я побуждала его к этому, отталкиваясь навстречу бедрами. Он уловил суть, начал двигаться быстрее, сильнее. На меня начали падать капли его пота.
Мои уши наполнились серым шумом, а глаза ослепил белый свет. Черт, я была так близка к оргазму. Узел из грандиозных ощущений и напряжения затянулся туже, но этого было не совсем достаточно.
Да.
ДА.
Но нет. Черт. Вот же блин.
Со стоном Мал обессилено прижался ко мне. Глубоко внутри меня дернулся его член.
Я даже не понимала, что вся напряжена, пока не уткнулась лицом в матрас. От чего стало довольно тяжеловато дышать. Я повернула голову в сторону, сосредоточившись на том, чтобы восстановить дыхание и успокоить ноющую боль. У меня почти случился оргазм, впервые в такой позе.
Ничего страшного. Мне просто нужно подумать о чем-нибудь хорошем. О приятном. Невозможно каждый раз выигрывать.
Мал встал с меня и лег рядом на матрас. А снаружи пели птички. Откуда-то, не слишком далеко, доносился гул потоков машин. В соседней квартире на работу собирался Нейт.
— Энн?
— Да?
Я перевернулась на спину.
Мал был занят тем, что снимал использованный презерватив и завязывал его. После чего перекатился, чтобы встать с матраса и направиться в ванную комнату.
— Что, Мал?
Послышался звук спускаемой воды в туалете. Мал вернулся в комнату с совершенно ничего выражающим лицом. Мы же только минут пять тому назад переспали, и это казалось странным. Как будто все остальные пары определяются со средним количеством занятий сексом. Неужели он задумался над этим вопросом? Я не могла сказать. Может, он собирался попросить приготовить завтрак или поговорить о погоде.
Я потянула простыню, чтобы прикрыться.
— Что случилось?
— А здесь что-то не так? — спросил он, наклоняя голову.
— Со мной что ли? Нет.
— Ты в этом уверена?
— Да.
По большей части.
Он опустился на колени на край матраса, глядя на меня.
— Нам нужно поговорить.
— Хорошо.
— Это тебе не понадобится, — он схватил простыню и отбросил ее в сторону, раскрывая меня.
Ну, ладно. Я начала садиться, чувствуя необходимость оказаться в позиции, излучающей больше власти. Большие ладони схватили меня за лодыжки и потянули на себя. Стукнув зубами, я шлепнулась обратно на спину.
— Эй! — пискнула я.
— Позволь я объясню, что имел в виду под «поговорить».
Его руки медленно двигались вверх по моим ногам, раздвигая их. Со спокойствием, на которое только был способен, он лег на живот, а его лицо оказалось на одном уровне с моей киской.
— Мал.
— Я разговариваю не с тобой, — сказал он, нежно раздвигая пальцами мои половые губы.
— Не со мной?
— Нет. У тебя был шанс поговорить со мной, и ты предпочла этого не делать. Ты подвела эти отношения. Очень плохо, Энн, — его дыхание щекотало мою все еще чувствительную киску. От этого становилось чертовски тяжело, правда. Невыносимо тяжело, когда подушечкой пальца он слегка ударил по клитору. Мои бедра вдавились в матрас, но его руки остались там же, где и были, удерживая меня на месте. — Здравствуй, клитор Энн. Это я, Малкольм, твой хозяин и повелитель.
— О, боже, нет, — я прикрыла лицо руками. — Пожалуйста, не надо.
— Цы-ц. Это личный разговор, — он оставил дорожку жарких, лихорадочных поцелуев на моих половых губах. Мой живот напрягся до такой степени, что стало больно. — Посмотри на себя, весь такой красивый, розовый и взволнованный. Не переживай, я позабочусь о тебе.
— Если ты не перестанешь разговаривать с моей вагиной, то я тебя придушу, — я опустила руку вниз, пытаясь прикрыть себя. Этот ублюдок шлепнул по ней. Довольно сильно. Я отомщу ему за это чуть позже.
— Киска Энн, ты прекрасна. Просто прекрасна. И я не такой злой, как она. Я на твоей стороне и очень сильно люблю тебя, потому что когда ты сжимаешь мой член, это охрененно восхитительное ощущение.
— Малкольм, я серьезно. Ты навсегда испортишь для меня оральный секс. Прекращай.
— Чушь собачья. Ты мокрая. Нам никогда не отстирать эти простыни.
— О, боже, — у меня выгнулась спина, когда он провел по клитору своим языком, завершив резким движением вверх. Я увидела звезды. — Это уже слишком.
— Даже не близко.
Я хныкнула.
Он засмеялся.
Его рот накрыл мой клитор, и язык энергично взялся за дело. Я извивалась, совершенно не контролируя себя, но это не имело никакого значения. Руки взяли в кольцо мои бедра, удерживая меня возле него. Тем самым не оставив возможности для побега от ужасного, всепоглощающего и ошеломительного наслаждения. Он посасывал, хлестал меня языком, и, по сути, раскрывал все мастерство своего орального таланта на моей ничего не подозревающей киске.
Вот ублюдок.
Кто же знал, что зубы могут быть так использованы?
Я кончила через минуту, выкрикивая его имя. В голове пульсировала кровь, и дрожало все тело. Я растянулась на матрасе, давая возможность приходам от оргазма накрыть меня с головой. От эндорфинов затуманился рассудок. По лицу стекали слезы, меня настиг слишком сильный оргазм, причем так быстро. Такого прежде никогда не случалось. Я поспешно стерла их с лица. Внезапно стало казаться, что в груди не хватает места для сердца. Каким-то образом, от оргазма, наполнившего его, сердце стало больше. В этом не могло быть ничего здорового.
Из соседней квартиры застучали по стене.
— Я уже и так знаю, как зовут Мала, Энн. Но спасибо за напоминание.
Я использовала последние запасы энергии, чтобы показать стене средний палец.
— Доброе утро, Лоурен.
Издалека послышался смех, причем как мужской, так и женский. У нас отстойные соседи.
— Нам нужно либо убить их, либо съехать, — сказала я. — Я согласна на любой из этих вариантов.
— Знаешь, может, ты и говоришь жестковато, — сказал Мал, — но внутри ты вся такая мягкая, мокрая и действительно очень приятная на вкус.
Я подавила смешок.
— Рада, что ты одобряешь.
Мал подполз ближе, остановившись на полпути, чтобы вытереть рот о простыню. Затем положил голову на мое плечо, прижимаясь ко мне. Это было здорово, потому что мне необходимо, чтобы он оказался ближе. С избытком эмоций справляться удавалось легче, когда он был рядом, даже если он сам служил причиной всего хаоса.
— Мне кажется, у меня сломаны ноги; они не двигаются, — не то чтобы я хотя бы попыталась ими пошевелить. Мои мысли блуждали где-то далеко, чтобы мозг мог отослать телу команду на осуществление какого-либо движения.
Он оставил поцелуй на моей щеке.
— В следующий раз просто скажи мне, что тебе нужно большее.
— Ты монстр, — прошептала я.
— Ладно, — в его голосе не было даже намека на возмущение.
— Я серьезно.
— Мм-хм.
— Но самое ужасное в том, что я кое-что к тебе чувствую, — сказала я справедливости ради. Любовь была глупым словом. Я слышала его из уст различных людей, и оно едва ли значило то, что под ним изначально подразумевалось. Где-то по дороге слово превратилось в шутку и стало не таким глубоким и весомым, как должно было быть. Нет, «Любовь» ощущалась не так. То, что я чувствовала, было иным, более сложным чувством. Я даже не могла подобрать соответствующее слово, чтобы описать его. — Я совсем немного чувствую это... наверное, из-за оргазма, так что это не значит ничего такого особенного или чего-то там еще. Это пройдет.
Вздохнув, он приподнялся на локте, обернул руку вокруг моей талии, и, прижимая к себе, поднял меня. Затем, вместе со мной, лег на спину. Я растянулась на нем. Ничего хорошего это не значило. За исключением того, что он только что сделал со мной, разумеется. Одна рука гладила меня по спине, в то время как другую он закинул себе за голову.
— Самую чуточку, правда, — мой палец кружил по его соску туда-сюда и обратно. Наверное, меня накрыло то состояние, при котором льется наружу внутренний монолог, и у меня не осталось сил с этим бороться. — Ты, скорее всего, даже не заметишь этого под микроскопом.
С его стороны последовал еще один вздох.
— Ну, может, и заметишь, только через лабораторный микроскоп, а не игрушечный, как у детишек. Благодаря увеличительным стеклам возможно...
Вдруг неожиданно мы опять перевернулись, и я оказалась снизу, а тело Мала вдавливало меня в матрас.
— Приветик, — сказала я, немножко сумбурно из-за внезапной смены местоположения. Он едва ли дал моей голове время отойти от предыдущего перемещения.
— Я тут подумал, — он смотрел на меня напряженным взглядом. — Хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала.
— Хорошо.
— Мне нужно, чтобы ты поехала со мной в турне, хотя бы ненадолго. Сможешь что-нибудь придумать, ладно?
Можно сказать, что мое налитое кровью сердце разорвалось. А внутренности официально превратились в кашу.
— Нужно?
— Да, нужно, — он нахмурился. — Кое-что происходит, и я знаю, у тебя есть вопросы, но мне нужно, чтобы ты не задавала их прямо сейчас. Мне просто... мне нужно, чтобы ты была рядом со мной. Я проще справляюсь со всяким, когда ты рядом.
— Под «всяким» ты подразумеваешь другую причину, почему хочешь видеть меня рядом с собой, и в которой ты не признался прошлым вечером?
Чувство вины проскользнуло по его лицу.
— Да.
— Рано или поздно нам придется поговорить насчет «всякого».
— Да, придется. И тебе, и мне.
Я замерла под ним, ничего не отвечая. Но он просто спокойно ждал моего ответа. Слова застряли в моей груди вместе с остальной суматохой. Их было так тяжело подобрать.
— Ты прав. Я знаю. И постараюсь что-нибудь придумать насчет турне.
Никуда работа не денется. Рис мне задолжал. Ему это не понравится, но одному лешему известно, как он мне задолжал. Мои смены в магазине могут взять на себя Тара и новый сотрудник, Алекс.
— Спасибо, — кивнул он, одаряя меня небольшой улыбкой. — И это нормально что-то чувствовать. Я все понимаю.
— Правда?
Какое облегчение, потому что я до сих пор не была уверена, что что-то чувствую. Я ведь даже близко не говорила ничего схожего с теми словами.
— Да. Тебе не нужно продолжать нести детский лепет по этому поводу.
— Я не лепетала.
— Лепетала, но все нормально, — его пальцы игрались с моими волосами. — Сейчас, Тыковка, для меня это не самое подходящее время. Мне не нужно, чтобы все только усугублялось. Но, как я и сказал прошлой ночью, посмотрим, как пойдет дело. Согласна?
Прозвучало, как надежный план.
— Да.
— Ты хорошо на меня влияешь. Ты принимаешь меня в любом настроении, в любое время. Мне не нужно постоянно быть счастливым или заведенным, когда ты рядом. Ты смиряешься с любой хренью, что я говорю, и в тебе хватает духу противостоять в ответ. Ты не позволяешь помыкать собой, когда это неудобно для тебя, и ты ни разу не попросила меня купить хотя бы одну гребаную вещь.
Я изогнула брови и охнула.
— Боже, я та еще жирафа. До меня так медленно доходит. Можно мне «Порш»?
— Конечно. Какого цвета?
Срань господня, он правда его купит. Может, просто чтобы смутить меня. Я глубоко вздохнула и медленно выдохнула, качая головой.
— Ты никогда не колеблешься, когда я о чем-нибудь прошу.
— Ты не часто это делаешь. И я подумал так: если ты о чем-то просишь, значит это действительно нечто важное.
У меня едва не заслезились опять глаза. Это аллергия на что-то, скорее всего, на чувства. И, стоит признаться, этот парень заставлял меня ощущать каждое из этих чувств, каждое чертово мгновение.
— Мне не особенно нужна спортивная машина. Но спасибо.
— Дай знать, если передумаешь, — ухмыльнулся он, по-видимому, имея полное и прекрасное представление о том, что его согласие напугает меня до чертиков. Хитрец.
— Эв хочет сегодня вечером организовать ужин для родителей и всех остальных, — сказал он. — Ты не против?
— Конечно, нет. Они хорошие люди и квартира у них прекрасная.
Он замер, изучая мое лицо.
— Да, там здорово. Рад, что тебе у них понравилось. Это очень много для меня значит.
— Они замечательные люди, — в моей спальне ожил будильник, наигрывая какой-то давно позабытый хит из семидесятых. — Мне нужно вставать.
— Твои ноги все еще функционируют? — в его глазах заплясали озорные огоньки.
— Думаю, что да, — засмеялась я.
— Позвони мне сегодня. Я хочу знать, что с тобой все в порядке, и как ты справляешься с Рисом и прочим.
— Я давно справляюсь со всем сама, — я сжала челюсть. — И смогу справиться с Рисом.
— Эй, он нравился тебе больше двух лет. Мне позволено чувствовать себя немного уязвимым и неуверенным насчет этого придурка. Энн, перестань подавлять мой рост в эмоциональном плане.
— Мне казалось, ты собирался попытаться вести себя с ним хорошо. И я подавляю твой эмоциональный рост? Как тебе в голову вообще пришло нечто подобное?
— С ним, но не по отношению к нему. А это уже можно считать подарком, — судя по тому, как, упершись в мое бедро, о своем присутствии напомнил его стояк, любовь и понимание были далеко не всем, что он искал. — У меня для тебя еще один подарок.
— У нас нет времени на то, чтобы ты вручал мне свой подарок. К тому же, твоей хорошей подруге, моей вагине, нужно отдохнуть.
Уголки его губ опустились вниз, и он, оперевшись на руки, сел на матрас. Затем встал и протянул мне руку.
— Позвони мне. Я не пытаюсь нарушить твои границы, ничего подобного. Просто хочу знать, что с тобой все хорошо.
Он с легкостью поднял меня на ноги.
— Ну ладно, я позвоню.
— Спасибо.
Я склонила голову.
— А ты позвонишь мне, если тебе станет плохо в плане «всякого»?
Между его бровями возникла небольшая складка. Ну, теперь, возможно, он проникнется тем, как бывает тяжело посвящать людей в определенные темы. Он отвел глаза в сторону, дернул подбородком.
Что за парой мы были. Иногда, казалось, должно произойти чудо, чтобы из этих отношений что-нибудь да вышло. Но мое обычно осторожное сердце уже и так стало тем самым чудом.
— Спасибо, — я положила ладошку на его грудь. — Тебе не нужно переживать насчет Риса.
— Да знаю я, знаю. Он ничто по сравнению с моим очарованием, — его пальцы переплелись с моими, а взгляд стал мягче. — Но, чисто из любопытства, как ты смотришь на то, чтобы вытатуировать мое имя у себя на лбу?

Я была всего в двух кварталах от работы, когда среди утренней толпы людей увидела Риса, идущего ко мне навстречу. Выражение его лица было напряженным. Я опаздывала всего-то на пять минут. Пять. Ладно, семь (максимум), а он уже стал меня разыскивать? Я даже пропустила свой ритуал с утренним кофе, лишь бы успеть на работу. В голове начали проноситься варианты оправданий, и мысли постоянно возвращались к тем разам, когда мне приходилось оставаться допоздна, чтобы закрыть магазинчик, потому что у него было свидание. Нужно было запомнить точное количество подобных случаев. Сейчас это пришлось бы очень кстати.
— Рис, я...
— Как раз вовремя, — он взял меня за руку и развернул в ту сторону, откуда я пришла. — Продолжай идти. Ты не захочешь заходить в магазин.
— Что происходит? — в сумочке завибрировал телефон. На экране высветилось имя Мала. — Мал?
— Э, привет. У меня есть две новости: одна хорошая, вторая плохая. Какую хочешь услышать первой?
— Это как-то связано с тем, что Рис не дает мне попасть на место работы?
— Да, он позвонил сюда несколько минут назад, — он издал страдальческий вопль. — Дело в том, что наши с тобой совместные фотографии в ресторане с прошлого вечера попали в сеть. Кто-то узнал тебя и рассказал репортерам, которые в настоящее время ошиваются вокруг магазина в ожидании, когда же можно будет покопаться в истории нашей любви.
— Понятно, — вот теперь можно было официально считать, что мне стало страшно. Рис быстро перевел меня на другую сторону улицы и потянул дальше, к следующему кварталу. — А какая хорошая новость?
— Теперь о нас все знают. Нам не нужно прятаться.
— Да мы в любом случае не прятались.
— Тоже верно. Извини, Тыковка, но больше хороших новостей нет. Некоторое время придется туго.
— Тебе повезло, что ты мне чертовски нравишься. Что будет дальше?
Мы зашли в кафе. В углу был свободен столик, и мы с Рисом пошли к нему.
— Скорее всего, репортеры просто раздобудут какую-нибудь информацию о тебе или же выдумают дерьмовую историю, которую схавал бы народ. Они захотят побыстрее найти хоть что-то, затем разлетятся новости и станет еще больше людей, копающихся в твоей жизни. Но это будет ничто, по сравнению с тем, что было с Эв, потому мы не сделали ничего безумно глупого, типа свадьбы в Вегасе, — он вздохнул. — Не делай ничего провокационного, и они потеряют интерес. А пока что, как ты смотришь на то, чтобы мы пожили в отеле?
— А что насчет работы? — спросила я его, затем покачала головой и повернулась к Рису. На самом деле, этот вопрос стоило задавать боссу. Я обратилась к Рису. — Что насчет работы?
Рис вопросительно изогнул брови, в то время как Мал кашлянул.
— Ну, я подумал, что ты захочешь поговорить с ним по этому поводу, — сказал Мал.
— Все верно.
— Но, Энн, хотя бы сейчас, не переживай насчет денег, ладно? Это я возьму на себя.
Хм-м. Об этом я не подумала. Хотя, если рассуждать трезво, то раз я была с Малом, значит окажусь вместе с ним в одном номере. Моя арендная плата была оплачена на месяцы вперед. А ничего больше мне и не требовалось, помимо периодического приема пищи.
— Хорошо. Мал, пожалуйста, просто дай мне минутку, — я немного отодвинула телефон от уха. — Извини. Так, что скажешь, Рис?
— Мы с ним говорили, — ответил Рис. — Он сказал, что безумие будет продолжаться где-то до следующей недели, но затем все стихнет.
— Извини за репортеров. Но я в любом случае хотела попросить у тебя несколько выходных. Я понимаю, что прошу без заблаговременного предупреждения, но учитывая обстоятельства...
Рис вздрогнул, и паника возросла, как во время прилива. Прошлой ночью он не выглядел злым, но это не значило, что он не испытывает недовольства или решил, что с него хватит, и пришло время меня уволить. Сложившаяся картина могла довольно быстро испортиться.
Но он вздохнул и опять расслабился.
— Ты собираешься ехать с ним в турне?
— Мне бы этого хотелось. Хотя бы ненадолго. Такая возможность дала бы шанс на то, что эти отношения перерастут в нечто большее.
— Наверное, в этом есть доля разумного. Хотя, если ты застрянешь возле него, то эта хрень будет продолжаться. Ты думала об этом в таком свете?
— Ты спрашиваешь, брошу ли я его из-за этого?
— Конечно же, нет.
— Я не откажусь от него, Рис.
Он отвернулся.
— Энн, я могу прикрыть тебя на неделю. Без заблаговременного предупреждения, не думаю, что смогу дать тебе больше дней отпуска.
— Нет, недели было бы достаточно. Спасибо.
— Можешь считать, что ты в отпуске. К тому же, я не могу позволить, чтобы вокруг магазина шатались репортеры, распугивая покупателей. Я поменяю график смен, распределю их между Тарой и Алексом.
— Я правда очень ценю это.
Он поморщился.
— Ты обалденный друг.
— Это я обалденный, — сказал мне на ухо Мал. — Я намного обалденнее его, что даже не могу... да нас никак не сравнить. Почему ты вообще в отношении него употребляешь это слово?
— Т-с-с, — сказала я ему.
— Вернись к своему дню рожденью, ладно? — спросил Рис с неуверенной улыбкой. — Мы же все еще собираемся вместе пойти на ужин, да?
— Боже, я даже об этом не подумала. Я вернусь к тому времени, — мы всегда ходили ужинать на мой или его день рождения. Это было нашей традицией. Мал все еще будет рядом, так что я могла бы отпраздновать с ним пораньше. Погулять с Рисом просто в качестве друзей было бы отличной возможностью наладить отношения. — А насчет ужина — было бы неплохо.
— Что? — спросил Мал. — Когда у тебя день рождения? Тыковка?
— Береги себя, — сказал Рис. — Если что-нибудь понадобится, позвони мне.
— Спасибо. Правда, я... ты замечательный друг.
— Замечательный друг... ну да, — сухо сказал он. После чего наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку. — Пока.
— Он только что поцеловал тебя? — прокричал Мал мне на ухо, от чего в нем начало звенеть.
Я поморщилась, прикладывая телефон обратно к уху.
— Ого. А ну-ка сбавь громкость, дружище.
Рис продвинулся через толпу и вышел из кафе. Может, в конце концов, наши отношения вернутся в прежнее русло. Хотя еще прошлой ночью я не была так уверена.
— Когда у тебя день рождения? — спросил Мал.
— Двадцать восьмого октября.
— Через полторы недели. Мне нужно будет найти тебе что-нибудь подходящее.
— Не сомневаюсь, что у тебя получится. Вот только нам придется отпраздновать его пораньше. У меня в запасе всего лишь неделя, и то, мне, наверное, чертовски повезло, что смогла выпросить ее после своего «своевременного», за пять минут предупреждения.
— Поверить не могу, что он поцеловал тебя. Хоть и пробивной, но все равно, покойник, — он пробормотал еще несколько фраз, которые, как я думаю, должны были быть пустыми угрозами. — Просто на всякий, не возвращайся в квартиру. Я попрошу Лорен собрать для тебя пару сумок с вещами. Лучше направляйся в "Бенсон" [старинный отель, расположенный в центре Портленда – прим.пер.], хорошо? К тому времени, как ты туда доберешься, тебя будет наготове ждать номер.
— Спасибо.
— Ты не злишься на меня за то, что я перевернул твою жизнь вверх тормашками?
— Я взрослая девочка, Мал. Я знала, кто ты такой, когда ввязывалась во все это, и видела, что происходило с Эв. Всегда была вероятность, что произойдет нечто подобное.
— А если подобное будет происходить и дальше, и тебе это надоест, тогда ты бросишь меня?
При мысли о таком мое сердце взбунтовалось.
— Нет. Мы что-нибудь придумаем.
— Да, придумаем, — согласился он. — Ты очень смягчаешься после ночи жаркого секса. Возьму себе на заметку.
— Уж возьми, друг мой.
Он усмехнулся.
— Увидимся через час или два. Мы завалимся на отельный матрас, закажем в номер еды и немного развлечемся, хорошо?
— Звучит здорово.
С улыбкой на лице я откинулась на спинку стула. Я официально была в отпуске. Во время своего последнего отпуска мы вместе с мамой, папой и Лиззи поехали во Флориду. Мне было четырнадцать. Это было за год до того, как все рухнуло к чертям. И мне никоим образом не стоило зацикливаться на прошлом.
Теперь же моя жизнь с Малом походила на американские горки. Пугающие и вдохновляющие. Не важно, насколько странными были обстоятельства, в этот раз я собиралась насладиться отпуском по полной.

***

Ужин с группой и родителями Мала прошел просто прекрасно.
После ужина мы направились в бар с дешевой выпивкой, который находился на краю Китайского квартала. Он располагался под землей, и попасть в него можно было спустившись по узкой лестнице. Внутри были автоматы с пинболом, стол для игры в пул, и старый музыкальный автомат, крутивший песни «Джой Дивижн» [британская рок-группа, образовавшаяся в 1976 году; является одними из ведущих коллективов пост-панка – прим. пер.]. В углу находился ларек по продаже вещей в хипстерском стиле. Никто, не считая пары посетителей, не пришел в особый восторг в связи с нашим появлением. Наверное, все остальные слишком круты, чтобы сходить с ума при виде каких-то скучных стареньких рок-звезд.
Хотя Сэм, телохранитель, был неподалеку, просто на всякий случай.
Телефон звонил не переставая из-за моей новообретенной известности. Мне прислали целую кучу сообщений, но я ответила только Лиззи, с ней было все в порядке. И больше мне ни с кем не нужно было разговаривать. Эв провела со мной ободряющий разговор о том, как справляться с подобным наплывом внимания. Как избегать журналистов и не подкармливать монстров. В конце концов им станет неинтересно и они двинутся дальше.
Находясь в отеле, мы с Малом смотрели фильмы и просто отдыхали. Было здорово. Лори пригласила меня спуститься вниз, в бар вестибюля, чтобы немного выпить перед ужином. Она выглядела более обеспокоенной насчет внимания СМИ, чем я. Хотя мне и удавалось до этого момента неплохо от них скрываться. Я заверила ее, что у нас с ее сыном все хорошо. Действительно хорошо.
В целом денек выдался замечательным. И этот бар был классным, умиротворяющим, в общем, таким, каким должен быть. Мы сели за столик у дальней стены. Кивнув бармену, Бен заказал нам всем по бокалу пива (а Джимми и Лене — воду).
— Хозяин бара наш друг. Иногда, в течение дня, мы приходим сюда поиграть в пул, — сказал Мал, придвигая мой стул поближе к своему. Выглядел он напряженным, настукивая ладонью по стулу какую-то мелодию. Его настроение было заразительным, удерживая и меня на грани нервного срыва.
До ужина я не понимала, насколько плотная связь между членами группы и их семьями. Весь вечер Дэвид и Джимми души не чаяли в Лори. По большому счету они относились к ней, как чуть ли не к своей матери, решившей заехать в гости. Даже Бен продемонстрировал менее выраженное подобие внимания. И все они, казалось, уважали почти постоянно молчаливого Нейла, отца Мала. Отец с сыном опять в течение вечера не сводили глаз с Лори. Они практически над ней нависали. Лори вновь устала, и Нейл отвез ее обратно в отель.
Да, у меня были подозрения насчет того, что беспокоило Мала и от чего он весь вечер был так напряжен. Но мы так хорошо ладили. А он просил не задавать ему вопросов. Пока что. Да и я не была готова выдать ему ответы о своих проблемах. Так что, я приберегла свои переживания до будущих времен. Но судный день наступит для нас обоих. В этом я была уверена.
До начала турне оставалось несколько дней, и, после ухода Лори и Нейла, всем не особо хотелось расходиться по домам. Было слишком рано, всего лишь десятый час.
Дэвид и Джимми обменялись странными взглядами. Они с любопытством посмотрели в сторону Мала, после чего о чем-то между собой поговорили. Что-то мне подсказывало, что Мал прекрасно это понимал, судя по тому, как он отвернулся, оказав им холодный прием.
— Эй, — сказал Мал, нервно улыбаясь. — А давай вернемся обратно в квартиру и еще раз сломаем кровать.
— Мы только пришли.
— Ага, но я передумал. Мне хочется побыть с тобой наедине, — он начал стучать ногой по полу. — Так, что скажешь? Давай разденемся и посмотрим, что случится после этого.
— Подобный эксперимент кажется заманчивым. Но, прежде чем мы уйдем, могу ли я допить свой напиток? Было бы грубо уйти прямо сейчас.
— Пф-ф. А как часто исчезают Дэйви и Эв?
— Я быстро допью, — пообещала я перед тем, как выпить добрую половину стакана пива. Лишь несколько капель просочилось по подбородку и намочило мой зеленый свитер в обтяжку. Спешка в таких делах может показаться не в стиле, подобающем леди, это верно. Но разве можно было меня винить, когда Мал изъявил желание раздеться и заняться грязными вещами?
Черт, нет.
Со всеми этими нашептываниями об испорченных мыслях, взбудораженными моими гормонами, я не заметила, как накалился разговор между братьями Феррис. На том конце стола они едва ли не кричали друг на друга.
Джимми стукнул по столу, от чего дрогнули бокалы с пивом, и, тем самым, привлек внимание окружающих посетителей.
— Ради всего, б**ть, святого, Дэйв. Просто спроси его.
— А я сказал, что сейчас не время, так что оставь это, — ответил его брат.
Бен откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди, и, не сказав ни слова, наблюдал за происходящим. Заиграла новая песня, ее первые аккорды были сокрушительно громкими для ушей.
— Да! — выкрикнул один из длинноволосых, татуированных парней за барной стойкой. Рада, что хотя бы кто-то хорошо проводил время. Атмосфера за нашим столиком стала несомненно мрачной.
На шее Мала начала подергиваться мышца. Он посмотрел на братьев Феррис, его лицо темнее тучи.
— Что?
— Ты знаешь, что, — крикнул Джимми, да так, что его было слышно через музыку.
Мал развел руками.
— Джимбо, я человек многих-многих талантов, но чтение твоих гребаных мыслей в них не числится.
— Что происходит с Лори?
Взгляд Эв метнулся в мою сторону. Я знала не больше, чем она. До сих пор.
— Ты на чем-то сидишь, Джимбо? — спросил Мал, оставаясь на своем месте и подаваясь вперед. — Сейчас же говори правду.
— Не будь мудаком, — Дэвид облокотился на стол, яростно глядя на Мала. — Мы переживаем за нее. Она потеряла дохера веса. Такое ощущение, что ее может ветром сдуть. И вы с Нейлом глаз с нее не спускали. Так что ты прекрасно понимаешь, о чем говорит Джимми.
Я могла почти услышать, как Мал скрипнул зубами.
— У нас есть право знать, — сказал Джимми.
Дэвид втянул щеки.
— Да ладно тебе, чувак. Просто скажи нам.
Черт. Мал, сидя рядом со мной, окаменел на месте, а затем начал покачиваться. Нам нужно уйти.
Я положила на его руку ладонь. Он вибрировал от напряжения. Я не знала, как его утешить, но должна была попытаться.
— Мал?
Он убрал мою ладонь, даже не удосужив взглядом.
— У нее грипп или вроде того, — сказал Мал. — И все. Не раздувайте из мухи слона.
Джимми резко подался вперед.
— Это больше, чем грипп. Не смей, б**ть, врать.
— Так вот чем постоянно были заняты твои мысли, да? — спросил Дэвид. — Лори больна. Очень больна.
— Не знаю, о чем вы оба говорите, — смех Мала показался ужасным. — Это бред какой-то. Джимми, скорее всего, вернулся к своей долбаной травке, но, Дэйви, какое у тебя оправдание?
Лена встала со своего места. Она схватила оставшуюся наполовину полный бокал пива и плеснула ее в лицо Малу. Холодная пенная жидкость обрызгала и меня, а Мал от неожиданности отпрянул назад.
— Какого хера? — прорычал он, быстро поднимаясь со стула.
Напротив него с той же скоростью на ногах оказался Джимми, заслоняя собой агрессивно настроенную Лену. Все в баре замерли, разговоры смолкли. План спокойно выпить парочку напитков определенно накрылся медным тазом.
— Не смей орать на нее, — сказал Джимми, сжав кулаки.
У Мала напряглись плечи. Они сверлили друг друга глазами через стол, и оба пребывали в очевидной ярости. Бен и Дэвид медленно поднялись на ноги. Ситуация ухудшалась и катилась ко всем чертям.
— Мал, пойдем, — сказала я. — Дай всем возможность успокоиться.
Он снова меня проигнорировал.
— Иди отсюда, бро, — сказал Бен устрашающе спокойным голосом.
С волос Мала капало пиво. Передняя часть его футболки насквозь промокла. Позади нас сверкнула вспышка. Там стоял парень с телефоном, делая фотографии. Придурок.
Без единого слова Мал развернулся и направился в сторону лестницы, чуть ли не сбив по пути девушку, держащую бутылку. А я просто некоторое время ошеломленно стояла на месте, совершенно бесполезная и пропитанная запахом пива. Бен и Сэм сорвались вслед за ним.
— Энн, позволь нам с этим разобраться, — сказал Дэвид.
Дэвид и Джимми тоже ушли. Они побежали вверх по маленькой темной лестнице. Черта с два я буду делать так, как было велено.
Мал оставил куртку на спинке стула. Он же там замерзнет. Я взяла ее, и затем мое запястье схватила чья-то рука. Рука Эв.
— Пожалуйста, дай им возможность поговорить, — сказала она, маяча перед глазами. — Эти парни уже довольно долго дружат.
Я подняла свою сумочку и прижала его куртку к груди.
— Нет.
— Но...
У меня не было времени на подобное дерьмо. Что мне нужно было, так это найти Мала и убедиться, что с ним все в порядке.
Я поспешно поднялась по ступеням, прошла через дверь, ведущую в подвал бара, и вышла на улицу. Холодный ночной воздух любезно остудил меня через влажные пятна на свитере и джинсах. Мое сердце билось в два раза быстрее обычного. Вот дерьмо. Куда не посмотри, не было ни единого признака хотя бы одного из них. Через дорогу место, где Мал припарковал свой черный «Джип», пустовало. К этому времени они могли быть, мать их, где угодно.
— Черт.
Что делать? Куда идти? Может, он направился обратно в отель. Точно, разумеется. Мимо проезжало такси, и я вытянула руку. Слишком, черт побери, медленно, оно подъезжало к остановке.
Я рывком открыла заднюю дверь и залезла внутрь.
— В «Бенсон», пожалуйста.
Я найду его.

В пятнадцать минут одиннадцатого пришло сообщение от Эв. Я не спала и уставилась на свой телефон, потому что смотреть на стены уже надоело. В отель он не вернулся. Я прождала больше получаса.
Эв: Лорен дала мне твой номер. Парни поговорили с Малом, после чего он опять куда-то сорвался. Они не знают куда.
Энн: Понятно
Эв: Не знаешь, где он может быть?
Энн: Если я найду его, то дам тебе знать
Эв: Спасибо
Возможно он кружил на машине по городу. Но, если он все еще был на взводе, то куда более вероятно, он захотел бы выплеснуть эмоции с помощью своей барабанной установки.
Я поехала на такси. Может, у меня и было туговато с деньгами, но я больше не собиралась ждать, когда он ко мне придет. К счастью, Дэвид и компания поговорили с ним, успокоили его. И теперь пришел черед сыграть мне свою роль, какой бы она ни была. Я сидела на заднем сиденье машины, пытаясь придумать речь. В общем-то, в моей голове оказалось много мудрых слов.
Когда я подъехала к зданию для репетиций, с неба начал капать мелкий дождь. От холодного воздуха изо рта шел пар. Ах, Портленд. Он никогда не разочаровывал. Погодка просто загляденье. У здания был припарковал «Джип"» Мала. Спасибо, господи, он был здесь.
Неистовая барабанная дробь пробивалась сквозь стены здания, сотрясая его до самого основания. Над металлической дверью, вокруг тусклого светильника кружило несколько отважных мошек. Слава богу, он оставил ее не запертой. Я вошла внутрь, подготавливаясь к шуму. На сцене, сидя в бассейне света, находился Мал, создавая всемогущий шторм из шума.
Рядом с ним были разбросаны поломанные барабанные палочки. За такое короткое время Мал сломал достаточно внушительное их количество.
Я поднялась на сцену, направляясь ближе к нему. Он сидел с закрытыми глазами перед барабанной установкой, его руки двигались так быстро, что казались размытым пятном. На коже блестел пот, покрывая чуть ли не всю верхнюю часть туловища. С лица свисали пряди белокурых волос. А на полу рядом с ним стояла на четверть пустая бутылка «Джонни Уокер Блэк Лейбл». Изгибы его мышц и черты скул выглядели резкими из-за столь обильного света.
Казалось, будто он затерялся в своем мире, совершенно не понимая, что творится вокруг. На какой-то момент я задумалась, как поступить, а затем села, скрестив ноги. Я прикрыла уши, но это не сильно помогало от оглушительных стуков по барабанам. Да и не важно. Удары по тарелкам резали мою плоть. Тяжелый стук по большому барабану попадал прямо в сердце. А он все продолжал играть, настукивая то один, то другой ритм, но ни разу не замедлившись. Даже для того, чтобы выпить. Он просто поднял бутылку и, держа ее в одной руке, другой рукой и ногами продолжал играть, не сбиваясь с ритма.
Тем не менее, после второго глотка виски он не до конца поставил бутылку на пол, прежде чем отпустить ее. Она опрокинулась, из нее полилась жидкость. Я потянулась и поставила ее ровно, на место рядом с ним. Впервые за все это время он, кажется, заметил мое присутствие, кивнул подбородком в знак приветствия или признательности или не знаю, чего там еще. А может, я просто это придумала. Затем он опять вернулся к музыке, стуча с еще большим рвением.
Я достала телефон и вновь призадумалась. Эв вывела меня из себя тем, что не давала уйти, но эти люди были его семьей. Они заслуживали знать, что он был в целости и сохранности.
Энн: Он в зале для репетиций
Эв: Спасибо тебе
Пятнадцать минут спустя в дверь вошел Дэвид Феррис. Он кивнул мне, затем взял гитару и подключил ее к усилителю. С первым раздавшимся писком из колонок Мал открыл один глаз и увидел стоящего напротив него Дэвида. Не было сказано ни слова. Время шло, причем одновременно и медленно и быстро. Эти двое играли часами. Я впала в некое подобие изумления. До меня не сразу дошло, когда они наконец-то перестали играть.
– Эй, – прохрипел он, слова вышли приглушенными, словно мы были под водой. Наверное, я оглохла от шума.
– Привет.
Он прижал к губам почти пустую бутылку виски и запрокинул ее, чтобы сделать глоток. А затем его взгляд остановился на мне. Он осторожно вылил жидкость изо рта обратно в бутылку. На это у него ушло несколько попыток.
– Я тут немного нахреначился, Тыковка.
– Ничего страшного. Я помогу тебе добраться обратно в отель.
Он кивнул, понюхал свои подмышки.
– Еще я воняю.
– С душем я тебе тоже помогу, – я подошла к нему и встала на колени между его ногами. – Не переживай.
Он обхватил ладонями мои щеки, медленно прижал свои губы к моим губам.
– М-м, я кое-что чувствую к тебе Энн. Что охрененно впечатляет, учитывая, насколько я сейчас онемевший.
– Ничего себе, – согласилась я.
– Обычно я не такой... я столько не пью. Хочу, чтоб ты знала об этом. Просто дело в том... – на его челюсти дернулась мышца, и он уставился куда-то вдаль.
– Я знаю, Мал. Все хорошо.
Ответа не последовало.
– Мы пройдем через это.
– Энн... - из-за резкого движения он упал с табуретки.
Я ухватилась за джинсы, пытаясь удержать его на месте. Не самая лучшая идея. Один из огромных чаксов Мала заехал мне по голове, что было довольно больно. Его другая нога зацепила тарелки, и они с грохотом свалились на пол.
– Вот дерьмо, – раздались спешащие в нашу сторону шаги.
Мал лежал на спине и смеялся.
Я откинулась обратно на пятки, потирая ушибленное место на голове. Ну и ночка.
– Ты как, в порядке? – спросил Дэвид, склоняясь надо мной.
– Зашибись! – выкрикнул Мал, все еще смеясь, как чокнутый.
– Я не к тебе обращался, бесполезный кусок мяса. Ты ударил Энн.
– Чего? – Мал перекатился, схватил табуретку и отбросил ее с пути. Он поспешил ко мне, оттолкнув Дэвида в сторону. – Тыковка, ты в порядке?
– Да, ты всего немного меня зацепил. Никакого ущерба не нанесено.
– Черт. Вот же блин, Энн, – его руки обернулись вокруг меня, крепко обнимая, чуть ли не душа. – Мне так жаль. Нам нужно отвезти ее в больницу, чтоб сделать мозговое сканирование. Сканирование мозгов. Блин, что-то из этого.
– Мне не нужна ни больница, ни сканирование. Это просто ушиб.
– Уверена? – спросил Дэвид, пристально глядя мне в глаза.
– Да, – сказала я. – Мал, это вышло случайно. Успокойся.
– Я самый худший парень в мире.
– Я бы хрена с два стал с тобой встречаться, – сказал Дэвид.
– От**бись, Дэйви.
– Вечеринка закончилась. Всем пора по домам, – Дэвид оттащил его от меня и поднял на ноги.
Выглядел Мал так, словно был удивлен тут оказаться. Он вроде как просто стоял и покачивался, смотря на меня вниз с хмурым выражением на лице.
– Ты в порядке?
– Угу.
– Мне, правда, охереть, как жаль, Тыковка. Хочешь ударить меня по голове? Тебе от этого станет легче?
– Эм, нет. Но спасибо.
Дэвид закинул руку Мала себе за плечи, чтобы потащить его или помочь идти в сторону узкой лестницы, ведущей со сцены. Тяжело было сказать, на что именно это было похоже.
– Подожди, а где его рубашка? Он же там замерзнет.
– Поделом ему, пьяному засранцу.
– Заткнись, Феррис. Ты мелкая плаксивая сучка.
– Да, ну а ты в стельку пьян.
Я поспешила вперед и открыла для них дверь. Мал споткнулся, и они чуть было не упали. Но Дэвид смог удержать их обоих на ногах, вместо того, чтобы шлепнуться лицом в пол. Без особых усилий.
– Я сам справлюсь, чувак, – сказал Мал, отталкиваясь от него, чтобы пойти дальше самостоятельно, при этом сомнительно пошатываясь. Я взяла его за руку для оказания поддержки, и он подмял меня под мышку для удержания равновесия. – Видишь, все нормально.
Дэвид просто кивнул, держась рядом.
– Да уж, задал я жару сегодня своей установке «Людвиг». А еще много палочек сломал, – Мал обернул вторую руку вокруг меня, прижимая ближе. Ему действительно не помешал бы душ. – Из американского гикори[1]. От "Зилдьяна"[2]. Сделанные специально для стучания, но я поломал восемь штук, может, десять. Такое часто случается на концертах, но ты не придаешь этому большого значения. Просто берешь следующую, продолжаешь играть, не сбиваясь с ритма. Вот так мы и живем. Ломаются дерьмовые инструменты – не важно, продолжаем играть.
Он вздохнул, перенося свой вес на меня. Я расставила ноги шире, крепко держась руками за его талию. Парень был далеко не пушинкой.
– Я сбился с ритма, Энн. Я могу это почувствовать. Все катится к чертям.
Я посмотрела вверх, на его прекрасное лицо. При виде него мое сердце разрывалось на части.
– Я знаю. Но все в порядке. Мы рядом.
Он просто нахмурился, глядя вниз на меня.
– Я рядом, – сказала я.
– Точно?
– Еще как.
Он медленно кивнул.
– Хорошо. Спасибо, Тыковка.
– Давай, отвезем тебя обратно в номер.
К счастью, дождь прекратился. Дэвид подошел к нам, чтобы помочь Малу добраться до «Джипа» и прислонить его к машине. Неподалеку был припаркован блестящий черный «Эскалейд».
– Чувак, где твои ключи? – спросил Дэвид, шаря у Мала по карманам джинсов.
– Боже, Дэйви. Я приберегал его специально для Энн.
– Меня не интересует твой член. Где ключи от твоей машины?
– Не пойми меня неправильно, чувак. Я тебя обожаю, но не в этом плане.
– Фух, нашел, – Дэвид покрутил ключи на пальце. – Энн, ты сможешь довезти его? Я поеду за вами следом, помогу дотащить его до вашего номера.
– Звучит отлично. Спасибо.
– Охренительно, – пробормотал Мал. Он откинул голову назад и закрыл глаза. А вот его рот наоборот открылся еще шире. – Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ЭНН!
Я подпрыгнула, отчасти испугавшись крика.
– Ничего себе!
– ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.
Дэвид просто смотрел на меня, приподняв одну бровь.
– Ха-х. Он правда пьян, – сказала я, на что у Дэвида изогнулись губы в полуулыбке. Самый лучший вариант – игнорировать мой мини сердечный приступ, случившийся после того, как Мал произнес те слова.
– Я ОХЕРЕТЬ КАК ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ЭНН.
– Да-да, ладно. Заткнись уже, – Дэвид попытался закрыть Малу рот рукой.
– ЭЭЭЭЭНННННИИ!
Мое имя было долгим, затянувшимся, похожим на вой, криком, немного заглушенным в конце, когда Дэвиду удалось закрыть ему рот. За ним последовали приглушенное мычание и рычание.
– Чтоб его, – проклял его Дэвид. – Он только что, мать его, укусил меня.
– Ничто не заткнет мою любовь!
Я старалась изо всех сил, чтобы не засмеяться.
– Мал? У меня голова болит после того, как ты случайно ударил меня по голове. Ты не мог бы вести себя потише?
– О, черт, блин, хорошо. Извини, Тыковка. Мне очень жаль, – он уставился на небо. – Смотри, Энн, звезды и прочая хрень. Красиво, да?
Я посмотрела вверх, и действительно тучи разошлись, открывая кусочек ночного неба, на котором сияла парочка храбрых звезд.
– Да. А теперь, давай возвращаться в отель.
– М-м. Ага. Давай. У меня в штанах есть кое-что, что я бы хотел тебе показать, – его неуклюжие пальцы начали опускаться вниз по талии к джинсам. – Посмотри, это очень важно.
Я схватила его пальцы и крепко их сжала.
– Как здорово. Покажешь мне, что там, когда мы вернемся в наш номер, хорошо?
– Хорошо, – счастливо вздохнул Мал. Большая часть воздуха вокруг него состояла из паров виски.
– Спасибо, что написала Эв, – Дэвид открыл дверь с пассажирской стороны, взял Мала за руку и принялся заталкивать того в машину. – Если эта ночь показалась тебе полной веселья, то погоди, увидишь, что будет, когда мы направимся в турне. Тогда все станет еще интереснее. Впервые с нами поедут девушки и жены.
– Судя по тому, как ты сказал об этом... мне стоит бояться?
Мал постучал по окну пассажиркой двери.
– Энн, у меня из-за штанов зуд. Кажется, у меня на них аллергия. Иди, помоги мне снять их.
Мы оба его проигнорировали.
Дэвид почесал голову.
– Думаю, для всех нас это послужит тем еще уроком, да?
– Да.
Будущее было большущим, массивным шариком возможных событий, о которых я, черт возьми, не имела ни единого представления. И впервые в жизни в этом не было ничего плохого.

---

[1] Ги́кори, или Ка́рия — род деревьев семейства Ореховые. «Гикори», или «хикори» — индейское название ореха.
[2] The Avedis Zildjian Company — производитель ударных музыкальных инструментов.